Пузырь лопнул

Лейни

Я стояла у окна, глядя вниз на Ноя. Он был почти голый. Без рубашки, босиком, лишь мокрые джинсы облепили совершенную фигуру. Волосы прилипли ко лбу, длинные ресницы смахивали капли дождя, язык быстро высунулся, чтобы слизать одну из капель, которые повисли на нижней губе, и смотрел он на меня так, будто увидел второе пришествие, хоть я и выглядела страшнее смерти.

– Выходи за меня.

Его слова долетели до меня сквозь беспощадный ветер, который грозил изрешетить его и бросить избитого в грязь.

Сердце мое дернулось, как от смертельного разряда. Ноги сделались ватными, и мне показалось, что пол подо мной куда‑то провалился, – мне даже пришлось схватиться за подоконник, чтобы не закачаться.

Не помогло.

Я повалилась вперед и чуть не выпала в открытое окно, но, к счастью, успела ухватиться за одну из веток прямо передо мной.

– Лейни! – в испуге крикнул Ной.

Я должна была попасть к нему, прыгнуть ему на руки, обвиться вокруг него. Спускаться по лестнице слишком долго и, что там говорить, слишком традиционно для нас. «К черту! Раз уж я все равно почти вишу на ветке, нужно лезть дальше», – решила я и полезла. Ледяной дождь колотил обнаженную кожу и впитывался в мою белую рубашку – ту самую рубашку Ноя, которую я взяла с собой.

– Лейни, лезь обратно в окно, пока шею себе не сломала! – приказал Ной. Но с каких это пор я была обязана слушаться его?

Я осторожно спускалась по веткам, и, когда до нижней, с которой можно было бы спрыгнуть на землю, оставалось совсем чуть‑чуть, во мне решила проснуться разиня. Да‑да, пока я пыталась эффектно появиться перед Ноем, эта психическая дурища решила поднять свою уродливую безобразную голову.

– Мама! – взвизгнула я, когда обе мои ноги вдруг соскользнули с ветки.

Можете себе представить мое удивление, когда я упала не на холодную твердую землю, а на стену плоти. Ной прервал мое низвержение своим телом, но не удержал, и мы оба рухнули на землю. Я приподнялась на руках и посмотрела на него, в который уж раз удивившись, как он здесь оказался. В отдалении прогремел гром, но никто из нас не произносил ни слова. Мы лежали в грязи и просто смотрели друг на друга. Он напряженно ловил мой взгляд, а я всматривалась в его глаза, пытаясь увидеть хотя бы намек на раскаяние в неожиданном предложении.

И не увидела.

Только страстное желание, равное моему, уверенность, развевающую всякие сомнения. Я любила этого человека, и он любил меня.

По челюсти заходили желваки. Он поднял руки и приложил ладони к моим щекам. Потом медленно выдохнул и убрал мокрый локон со лба.

– Я не хочу больше с тобой расставаться. Я просто не смогу, – произнес он надтреснутым голосом.

Я чувствовала то же самое, но слова застряли у меня в горле, сдавленном целым вихрем самых разных чувств. А раз уж язык мне отказал, я попыталась передать свои ощущения другими способами. Я стала целовать его так, как не целовала еще никогда. Я растворилась в Ное Кроуфорде. Весь остальной мир перестал существовать: и непрекращающийся дождь, и лай соседских собак, и стрелки часов, показывающие четыре утра.

Ной перекатился вместе со мной так, что я оказалась под ним, извиваясь и делая все, чтобы приблизиться к нему. Почувствовав мое отчаяние, он закинул мою голую ногу себе на бедро. Его мокрые джинсы прижались к моему центру, и я застонала в его губы. Он всегда знал, что мне нужно, и всегда будет заботиться обо мне, как и обещал.

Мои руки скользили по гладкой и мокрой коже его обнаженной груди, по мускулистым плечам, по мощным бицепсам. Я обхватила его и второй ногой, зажав в тиски и сгорая от желания никогда больше не отпускать.

Ной взял меня одной рукой за бедро и качнул своими, горячо и жадно целуя меня. Когда его губы наконец оторвались от меня, его талантливый рот пустился в путешествие по моей скуле, пока не оказался на чувствительной точке под ухом.

А потом он остановился, резко отстранился и посмотрел на меня. Брови его нахмурились, губы приоткрылись, в глазах появилось смятение. С кончиков его волос свисали капли дождя, одна капелька сорвалась, упала мне на щеку и скатилась по ней вниз. Вот странно, на меня за это время упало несметное количество дождинок, но именно эта капля заставила мое тело задрожать, а кожу покрыться пупырышками.

– Что? – спросила я, не понимая, почему он остановился.

– Ты не ответила.

Я засмеялась и закатила глаза.

– Ной, я вылезла через окно и свалилась с дерева, едва не свернув шею, только чтобы оказаться рядом с тобой. Нужно ли еще что‑то говорить?

– Ну, вообще‑то, да, нужно. – У него на лице было такое искреннее выражение. – Я прошу твоей руки, прошу выносить моих детей, состариться вместе со мной. Я прошу тебя быть моей женой, Дилейн Мэри Талбот, в болезни и здравии, в богатстве и бедности, пока смерть не разлучит нас. Как думаешь, ты можешь заниматься всем этим всю оставшуюся жизнь?

Я прикусила губу, чтобы сдержать глупую улыбку, которая начала расползаться по лицу, и беззаботно пожала плечами.

– Возможно.

Он улыбнулся, приоткрыв идеальные белоснежные зубы. Мне захотелось их облизать.

– Всего лишь возможно?

– Я от тебя без ума, Ной Кроуфорд. Я уверена, что это не потому, что ты меня доводишь до сумасшествия, а потому, что я тебя люблю. Так что, да, похоже, я смогу этим заниматься всю оставшуюся жизнь.

– Это означает «да»?

Его настойчивость заставила меня рассмеяться.

– Да, Ной.

Он просиял.

– Ну, хорошо.

Я провела пальцами по его мокрым волосам.

– Очень хорошо.

Мой взгляд прошелся по его лицу. В его ореховых глазах было столько любви и восхищения. Он был счастлив, и счастливым его сделала я.

Проведя пальцами по его твердой угловатой скуле, чувствуя, как она твердеет от моего прикосновения, я прикоснулась к его мягким губам. Ной закрыл глаза и поцеловал кончики пальцев. Шея его выгнулась, когда я продолжила движение вниз по подбородку и дальше, где легонько погладила адамово яблоко. На широкой мускулистой шее под кожей пульсировала артерия, в которой бился протекающий через его идеальное тело жизненный сок. Этот человек был до неприличия красив, но я не жаловалась. Потому что он должен был стать моим навсегда.

– Люби меня.

Ной открыл глаза и с уверенностью произнес:

– В любое время. Но сначала нужно тебя убрать из‑под дождя. – Он встал и поднял меня за собой. – Мак мне за это яйца отрежет.

Несмотря на мои протесты, он обнял меня за плечи, прижал к себе и повел к двери в дом. Когда он подергал ручку, меня вдруг осенило.

– А дверь закрыта, – сказала я, констатируя очевидное.

– Ну, обратно на дерево ты точно не полезешь. – Он оглянулся по сторонам. – Черный ход есть?

– Заперт.

Ной посмотрел на свою машину.

– Придется позвонить, чтобы тебя пустили. Схожу принесу теле… – Не договорив, он выругался и схватил себя за волосы. – Черт! Какой же я идиот! Я телефон дома оставил.

– Ты поехал в такую даль без телефона?

– Без телефона, без обуви, без рубашки, – сказал он, яростно сверкнув глазами. – Если бы на мне не было штанов, я бы и без них приехал. Видишь, как я от тебя шалею.

Я встала на цыпочки и поцеловала его в кончик носа.

– Ну хорошо. Давай разберемся в нашем положении. Мы оба почти голые, сейчас ночь и идет дождь. Внутрь попасть мы не можем, и я хочу тебя… Прямо сейчас. Иди за мной.

Взяв его за руку, я сошла по ступенькам с порога и направилась в сторону небольшой посадки деревьев рядом с моим домом.

– Куда мы идем?

– Увидишь, – сказала я с хитрой улыбкой.

Мы миновали первые деревья, потом преодолели открытое пространство. Там я остановилась и посмотрела вверх, привлекая его внимание к густому навесу из веток, защищавшему нас от непогоды.

– И что теперь? – спросил Ной, когда я подступила к нему.

– А теперь мы, – сказала я, берясь за пуговицу его джинсов, – снимем с тебя мокрые брюки, пока ты не умер от простуды.

Ной вздохнул и взялся за верхнюю пуговицу моей рубашки.

– Этого мы не можем допустить.

Я покачала головой, потом наклонилась вперед, припала губами к пульсирующей жилке у него на шее, и мы начали снимать друг с друга остатки одежды. Когда преград не осталось, Ной поднял меня, чтобы я могла обхватить его ногами, и наши губы снова встретились. Он вместе со мной медленно опустился на землю и прислонился спиной к стволу дерева, я удобно расположилась у него на коленях.

Пока мой язык вызывал на встречу его язык, я скользнула рукой вниз по его груди и животу и нашла дружка, зажатого между нашими телами. Когда я наконец прикоснулась к нему, он зашипел и запрокинул голову, открывая мне полный доступ к шее и плечам. Не теряя ни секунды, я набросилась на его изумительную кожу языком, губами, зубами. Твердый и гладкий, как титановый прут, член я прижала к себе, покрыв его своей влагой.

Потом его руки взяли меня за ягодицы, он поднял меня, и я направила его в свой вход. Ной наполнил меня полностью, как было всегда и как будет всегда. Мы оба застонали, когда наши тела соединились, точно идеально подогнанные кусочки головоломки. Впервые за пару недель я смогла заняться сексом с настоящим Ноем, а не каким‑нибудь искусственным заменителем, которому все равно никогда не сравниться с оригиналом.

Он снял резинку с моего хвостика, потом нырнул головой вниз и поймал ртом мой сосок. Зубы царапнули затвердевшую плоть, губы начали сосать, а язык теребить его с сумасшедшей скоростью. Я выгнула спину и приняла его в себя всего, продолжая делать движения бедрами. Неторопливо, нежно, мы занимались любовью, шепча друг друга слова о вечности.

Долго ждать оргазма ни ему, ни мне не пришлось. Долгая разлука туго завела наши внутренние пружины. К тому же поворот в наших отношениях (перспектива провести предстоящие годы рядом с любимым человеком, родной душой) возвел его и меня на ту вершину, где у нас осталось лишь одно желание – отдаваться друг другу без остатка. А это имеет свои преимущества.

Очень быстро я оказалась внутри его объятий, нас согревал жар наших тел, мы оба обессилели, но достигли полного, нет, полнейшего удовлетворения.

– Мне нужно идти, – неохотно прошептал Ной. – Я не хочу, но Стоун что‑то задумал, и я не могу пропустить еще один рабочий день перед собранием членов правления в понедельник.

Я подняла голову и нежно поцеловала его.

– Ничего. Я понимаю.

Его руки убрали мокрые волосы с моих плеч, а потом он взялся ладонями за мои щеки и крепко‑крепко поцеловал. Я даже чуть не вскрикнула, когда он оторвался от меня.

– Как же нам тебя обратно в дом провести?

Я пожала плечами.

– Ты уезжай, а я постучу в дверь.

– И что, хотелось бы знать, ты скажешь Маку, когда он спросит, как ты выбралась из запертого дома и почему ты в одной моей рубашке. В которой ты, кстати, охренительно хорошо выглядишь.

– Насчет папы не волнуйся, я придумаю что‑нибудь, – сказала я, не имея представления, что я буду ему говорить. – Эй, я же будущая миссис Дилейн Кроуфорд, какая‑то часть твоей находчивости уже передалась мне.

Ной прикусил губу, взгляд его сосредоточился на моих губах.

– Ах, ты моя хорошая! – Он обнял меня крепче и чуть не задушил жадным поцелуем.

Спустя пару минут, затолкав наконец его в машину и попрощавшись, я снова оказалась на пороге родительского дома и изо всех сил застучала кулаком в дверь. Как я и ожидала, дверь открыл заспанный Мак. Увидев меня, он широко открыл глаза.

– Лейни? Какого черта ты делаешь ночью на улице под дождем?

Я прошла мимо него, он закрыл дверь и повернулся ко мне в ожидании ответа.

В конце коридора показалась мать, она тоже явно только что проснулась.

– Что происходит? – спросила она, протирая глаза. Опираясь о дверной косяк, она выглядела совершенно здоровой женщиной.

– Я как раз сам пытался получить ответ на этот вопрос, – сказал ей Мак, не отводя от меня взгляда. – Лейни?

И я рассказала им правду.

– Приезжал Ной. Он сделал мне предложение.

– Что? – Глаза Фей загорелись от радостного возбуждения, губы растянулись в широкой улыбке.

– Что? – повторил за ней отец, только голос у него был далеко не такой довольный, как у матери.

Я решительно развернулась к нему.

– Он сделал мне предложение, и я сказала «да».

– Это же чудесно! – вскрикнула мать и бросилась ко мне обниматься.

Мак раздраженно провел руками по лицу.

– И как ты оказалась на улице, если дверь была заперта?

– Я спустилась к нему по дереву.

– Ах, это так романтично, – мечтательным тоном промолвила мама.

– Как глупо! – отрубил Мак. – Ты могла себе шею свернуть. Где он?

– Брось, Мак. – Мама пришла мне на помощь. – Это же отличная новость, и я не позволю тебе все изгадить.

Я знала, что в жизни моей мамы не было, если так можно выразиться, романтического признания. Если верить ее рассказам, Мак однажды заехал за ней на машине и, когда она села к нему, повернулся к ней и спросил: «Замуж хочешь?» Она ответила: «Хочу», а он кивнул и стал заводить машину. Мама не жаловалась. Просто они были такими. Предложение Ноя и мое согласие произошли иначе, потому что мы были другими.

– Давайте‑ка кофе выпьем, – предложила мама и потащила меня на кухню. – Ты должна мне все рассказать.

Отец вздохнул, смиряясь с неизбежным, и закатил глаза.

– Я ложусь спать.

Мы с Фей все сидели на кухне, пока дождь наконец начал стихать и над горизонтом показалось первое солнышко. Я рассказала ей обо всем, даже о том, что мы занимались любовью под живым навесом из веток. Она ловила каждое мое слово, как ребенок, слушающий Санта‑Клауса.

– Покажи кольцо, – сказала она, поднимая мою руку, и увидела, что никакого кольца на мне нет.

Я пожала плечами.

– Это получилось как‑то без подготовки. Да и зачем оно мне?

– Лейни, он Ной Кроуфорд. Я уверена, что он подарит тебе кольцо.

– Есть кольцо, нет кольца – не важно. Мне достаточно знать, что он любит меня. – И это были не просто красивые слова. Я никогда не любила обвешивать себя драгоценностями, но мама была права. Ной позаботится о том, чтобы у меня появилось кольцо. Я только надеялась, что это будет что‑нибудь не слишком большое или дорогое. Да что там, он мог подарить мне какое‑нибудь пластмассовое колечко, и меня бы это вполне устроило. Полли с Лекси, наверное, сойдут с ума, когда узнают, но мне было все равно.

– Милая, – с чувством сказала мама, взяв мою руку, – ты должна ехать к нему. Ты не можешь здесь оставаться.

– Мама, он все понимает, – отрубила я. – Когда тебе станет лучше, тогда и поеду.

– Теперь послушай меня, Дилейн Талбот, – произнесла она уже строгим материнским голосом. – Я себя прекрасно чувствую. Пришло время тебе перестать жить со мной и отцом и начать свою жизнь. Он без ума от тебя, а ты без ума от него. Езжай к нему. Я настаиваю.

– Ты меня выгоняешь? – возмутилась я, в шутку, конечно.

– Да, выгоняю, – подхватила она. – Собирай манатки и выметайся из моего дома.

Мы рассмеялись и обнялись. Внутри у меня все пело от осознания того, что мы с Ноем будем вместе и можем ничего не бояться. Суперкиску эта мысль тоже привела в неописуемый восторг, ведь она должна была воссоединиться с Чудочленом, и единственным, что могло помешать их счастью, была ее одержимость остальным телом.

Позвонил Ной, сказал, что добрался нормально и уже едет на работу. Я решила пока не говорить ему, что возвращаюсь и что я рассказала родителям о нашем предстоящем браке. Мне хотелось видеть, как вытянется его лицо, когда я явлюсь к нему и выложу всю историю.

Я позвонила Дез и подняла ее с постели радостным известием. Послушав минуты три ругани и криков о том, что я ее разбудила, я наконец выпалила новость.

Первым, что она сказала мне, было:

– И ты, наверное, хочешь, чтобы я на свадьбе была твоей подружкой?

Я рассмеялась.

– Я была бы рада. Если у тебя найдется свободная минута, конечно.

Дез вздохнула.

– Думаю, у меня получится, но тебе лучше запомнить сразу: без стриптиза не обойдется.

– Ты о мальчишнике?

– Да, и об этом тоже.

Я рассмеялась.

– А тебя не пропустят туда за полцены, потому что ты и так там со всеми переспала?

– Спасибо, мать твою, большое за комплимент. – Она тоже засмеялась, а потом посерьезнела. – Я правда очень рада за тебя, Лейни. Но я все равно готова поджарить его яйца, если он облажается.

– О, ты такая милая! А теперь тащи свою задницу сюда, отвезешь меня в Чикаго.

– Тебе повезло, мне до вечера не надо на работу. Две минуты, и я у тебя.

Закончив собирать вещи и поставив сумки у двери, я пошла на кухню и увидела завтракающего отца. Он поднял на меня полные печали глаза и снова уткнулся в тарелку.

Я знала, что он расстроен, но молчит из‑за матери.

– Пап? – сказала я, садясь рядом с ним.

Он прокашлялся и откинулся на спинку стула, пытаясь казаться беззаботным.

– Что у тебя на уме, девочка?

– Ты же знаешь, что у меня все хорошо, да?

– Я скажу тебе, что я знаю, – сказал он и сложил на груди руки, как будто отгораживаясь от меня. – Ни‑че‑го, вот все, что я знаю. Ты уезжаешь в университет, у нас на счету ниоткуда появляются деньги, мать получает лучшего кардиохирурга в штате – да что там в штате, в стране, – ты приезжаешь с этим типом, у которого денег столько, что и представить себе невозможно, а потом вдруг ни с того ни с сего моя девочка убегает из дому, чтобы выйти за него замуж. Проклятье, он даже не просил у меня твоей руки. А теперь ты, Лейни, скажи, о чем мне нужно беспокоиться.

– Тебе придется поверить мне. Я уже не маленькая девочка и знаю, что делаю.

Он повернул голову, посмотрел в окно и снова вздохнул.

– Ты любишь его?

Я положила руку ему на плечо, и он опять повернулся ко мне.

– Я никогда не думала, что смогу кого‑то так любить. И он меня любит точно так же.

Какое‑то время мы молчали, потом он наконец сказал:

– Знаешь, когда я в первый раз взял на руки твое маленькое тельце, я поклялся, что буду защищать тебя от всего, что в этом мире есть плохого. Но еще я дал себе слово, что не переусердствую с опекой, чтобы не помешать тебе стать счастливой.

– Ной сделал меня счастливой, папа, – сказала я, стараясь взглядом убедить его в искренности своих слов. – Мне без него очень плохо. Я хочу прожить всю свою жизнь, любя его и чувствуя его любовь. Но я не смогу быть по‑настоящему счастливой без твоего благословения.

Мак опустил взгляд на тарелку, взял кусочек жареной картошки и пожал плечами.

– Я понимаю. Но если он хотя бы раз тебя обидит, я из его задницы батут сделаю, – пообещал он и положил картошку в рот.

Я бросилась ему на шею и крепко обняла.

– Спасибо, папочка! Ты самый лучший папа на свете.

* * *

– Святые макароны! – ахнула Дез, когда мы вошли в здание «Алого лотоса».

– Ничего себе! Это… впечатляет, – промолвила я, глядя на изысканную обстановку вестибюля. – Мой жених, похоже, и вправду неплохо живет.

– Знаешь, сейчас я тебя по‑настоящему ненавижу, – сказала Дез. Глаза ее так и засверкали от ревности. – Только не забывай, что твое, то мое.

– Это моим не будет, Дез. – Я заметила Полли, и она помахала, чтобы мы подошли к ней. – Мне от Ноя ничего не нужно, кроме любви. И, возможно, – нет, определенно! – его тела.

– Поздравляю! – воскликнула Полли, когда мы подошли к ней, и заключила меня в медвежьи объятия. И откуда только в таком мелком создании столько силы? Наверное, правду говорят, что муравей может нести груз в пятьдесят раз больше собственного веса.

Когда Полли проделала то же самое с Дез, я подумала, что та сейчас достанет нож и пырнет ее. К счастью, Полли быстро ее отпустила.

– Пойдем. Я проведу тебя к жениху, – не скрывая восторга, выпалила Полли.

Она провела нас к лифту и, когда мы вошли, нажала кнопку этажа, на котором находился кабинет Ноя. Пока ехали, Полли засыпала меня вопросами о предстоящей свадьбе: кто будет все планировать, кто будет заниматься закупками, на какой день назначена церемония, кто приглашен, и так далее. После каждого моего ответа «я не знаю», выражение ее становилось все более и более недовольным.

– Полли, он сделал мне предложение несколько часов назад, когда я могла успеть распланировать свадьбу?

– Пф! – фыркнула она и махнула рукой. – Я знала, какая у меня будет свадьба, года в три, наверное.

Почему‑то я в этом нимало не сомневалась.

Лифт звякнул и остановился, дверь разъехались в стороны, и мы вышли. Следуя за Полли по длинному коридору, я заметила, что все вокруг останавливаются и смотрят на нас, будто нас привели сюда на смотрины. Некоторые лица были мне знакомы по балу, но все равно я чувствовала себя чертовски неуютно.

– Жена, ты что здесь делаешь? – удивленно спросил Мейсон, когда мы вошли в его кабинет, а потом, когда я выступила из‑за спины Полли, у него глаза чуть не вылезли из орбит. – Господи, а что ты здесь делаешь?

– Тс‑с! – шикнула Полли, приложив палец к губам. – Он у себя?

Мейсон молча кивнул, видимо, у него отнялся язык.

– Ну? Чего ждешь? Иди к нему, – Полли кивнула в сторону кабинета Ноя.

Я решительным шагом подошла к двери и распахнула ее. Он сидел за письменным столом спиной к входу и смотрел в окно, так, словно мысленно находился в каком‑то другом месте за тысячу миль отсюда. Взъерошенные волосы и легкая небритость ясно говорила: импровизированная поездка в Хиллсборо не оставила ему времени на приведение себя в порядок.

Я закрыла за собой дверь.

– Уже жалеешь, что сделал предложение?

Ной крутнулся на кресле, изумленно распахнув глаза.

– Сюрприз! – сказала я, подходя к нему.

– Лейни? Что ты здесь делаешь?

– Я решила, что тоже имею право сваливаться как снег на голову. – Я опустилась ему на колени. – Только я не уеду. Я остаюсь здесь. Мама клянется, что ей стало лучше, а папа… Он нас благословляет.

Я почувствовала, как все его тело расслабилось, как будто мои слова разом сняли напряжение, вызванное вынужденной разлукой. Когда я потерлась носом о его ухо, его руки сомкнулись на мне крепче.

– Похоже, теперь тебе от меня не отвертеться, – шепнула я.

Ной взял ладонями мое лицо и, скользнув своими губами по моим, произнес:

– С возвращением, киса. – А потом начал целовать меня.

Я растаяла, сплавилась с ним, его слова проникли сквозь мою кожу и стали частью меня. Я вернулась домой, к мужчине, которому мое сердце было отдано навеки. Мама выздоравливала, отец снова вышел на работу, мир вокруг постепенно вставал на свои места. Никакие тревоги не могли проникнуть внутрь моего маленького мыльного пузыря счастья.

– Эй, Кроуфорд! – Дверь кабинета распахнулась, и знакомый неприятный голос безвозвратно погубил безмятежный миг душевный близости. – Ой‑ой‑ой, вы тут собирались чем‑то заняться? Это противоречит правилам компании. Если что, в понедельник на собрании можно будет и это обсудить…

Я посмотрела на него так, что он невольно отступил на шаг.

– Зашел поискать что‑нибудь на обед, прилипала?

– Дилейн! – широко улыбнулся он. – В своем репертуаре. Когда уже ты бросишь Кроуфорда и покатаешься на члене большого папочки?

Ной сделал движение, чтобы встать, но мне удалось удержать его на месте. Я бы, конечно, с удовольствием посмотрела, как Ной размазывает его по полу, вот только Дэвид Стоун не стоил того, чтобы ради него терять «Алый лотос».

– Не надо, милый. Он того не стоит. У него просто яйца меньше, вот он и завидует.

– Ах, мое сердце разбито. – Дэвид схватился за грудь и выпятил нижнюю губу.

Не обращая на него внимания, я встала и повернулась к Ною.

– Я еду разбирать вещи. Увидимся дома. – Чтобы Дэвид понял, с какой стороны хлеб намазан маслом, я поцеловала Ноя так горячо, что у меня у самой мурашки пошли по коже. – Люблю тебя, – шепнула я и пошла к выходу.

– С дороги, – бросила я Дэвиду.

Ему хватило ума отойти в сторону.

– Я тебя тоже люблю, золотко, – бросил он с кривой ухмылочкой.

Когда я выходила, Дез, Полли и Мейсон с чашками кофе в руках вошли в кабинет Мейсона.

Мейсон вздохнул, увидев спину Дэвида, когда тот закрывал дверь.

– О черт.

– Погоди‑ка. О‑ля‑ля, кто этот высокий брюнет?

– Мы предпочитаем его называть «жалкое ничтожество», – ответила Полли.

– Нет, серьезно, кто это? – снова спросила Дез. – Кажется, я его уже встречала.

– Надеюсь, что ты ошибаешься, – сказала я. – Это Дэвид Стоун. Ему принадлежит вторая половина «Алого лотоса».

– Ты уверена? Уж слишком лицо‑то знакомое…

Мейсон сел на угол своего письменного стола и подтащил к себе Полли, так что та оказалась у него между ног.

– Без обид, Дез, но я правда не думаю, что ты могла его где‑то встретить.

– Ну и ладно, – пожала плечами Дез и повернулась ко мне. – Ну что, едем? У меня маловато времени, не хочу на работу опаздывать.

– Да, я готова, – ответила я и попрощалась с Полли и Мейсоном.

Кто бы сомневался – Полли пообещала завтра с самого утра заехать ко мне, чтобы начать готовиться к свадьбе. От этой мысли меня передернуло.

Мы с Дез вернулись домой, с помощью Сэмюеля выгрузили вещи и сложили их в спальне Ноя. Потом я проводила Дез, которая уже здорово торопилась в «Прелюдию». Когда я вошла в кухню налить себе воды со льдом, в дверь позвонили. По дороге в переднюю я заметила шейный платок Дез, который она сняла с шеи, пока мы таскали мои сумки.

Уверенная, что она вернулась за ним, я взяла платок и открыла дверь.

– Забыла пл… – Голос мой оборвался, когда я поняла, что на пороге стоит не Дез.

– Милая, я дома. – С липкой улыбкой на меня смотрел Дэвид Стоун.

– Ной еще не вернулся с работы. – Я попыталась захлопнуть дверь у него перед носом, но он придержал ее рукой.

– Я пришел не к нему. Я пришел к тебе. – Он шагнул вперед, заставив меня попятиться.

– Значит, намеков ты не понимаешь, да? – спросила я, в ярости от подобного хамства. – Я с дерьмом дел не имею.

Дэвид продолжал надвигаться на меня, пока не зажал в угол – я уперлась спиной в стену. Чудовищно большой ладонью он убрал сбившийся локон с моего лица и улыбнулся.

– Чего ты хочешь, Дэвид?

– Тебя.

– А я тебя не хочу, поэтому можешь уходить.

– Я думаю, Лейни, тебе стоит выслушать мое предложение, прежде чем отказывать.

От такой фамильярности я ощетинилась, как кошка.

– Как ты меня назвал?

Он усмехнулся, но явно растерялся.

– Лейни. А что?

Я отвела плечи назад, подняла голову и шагнула прямо на него, потом сделала еще один решительный шаг.

– Так я разрешаю называть себя только друзьям. А вы, сэр, – я ткнула пальцем ему в грудную клетку, и он попятился, – мне не друг.

Его рот растянулся в широкую улыбку, скорее жуткую, чем приветливую.

– Крошка, – низким голосом прогудел он, поднимая руки, как сдающийся солдат, – почему мы все время воюем, если можем заниматься любовью?

Я покачала головой.

– Ты, я вижу, совсем тупой.

– Послушай меня, нам вовсе не обязательно быть врагами. Я знаю, что вам, женщинам, на самом деле нужно, и уверен, что мы можем договориться к обоюдному удовольствию.

Я сложила руки на груди и вопросительно повела бровью.

– Ну ладно, – пожал плечами он, – если ты хочешь получить удовольствие первая, я не против.

– Ты отвратителен.

– Я могу закончить?

– Мне не интересно, что ты можешь сказать.

Я направилась к двери, чтобы выставить его. Но открыть не успела – Дэвид привалился к ней плечом. Я посмотрела на него, как на полоумного: он явно рехнулся, но он опять оскалил зубы в улыбке.

– Короче, вот что я предлагаю. Ты становишься моим партнером, но пока остаешься здесь, с Кроуфордом, как будто ничего не изменилось. Пусть этот сопливый ублюдок влюбится в тебя, а, как только ты накинешь на пальчик волшебное лассо, мы с тобой заберем все. Ты поможешь мне заполучить «Алый лотос», а я всю оставшуюся жизнь буду тебя обеспечивать. Ты никогда ни в чем не будешь нуждаться, и, как бонус, лучший во всех пятидесяти штатах член будет всегда в твоем распоряжении.

Я не удержалась и рассмеялась. Во весь голос. Не думаю, что Дэвид проникся комизмом этой ситуации в той же мере, что и я, потому что лицо его исказилось.

– Что тебя так рассмешило? – рявкнул он.

– Ты, – ответила я, показав на него пальцем и продолжая смеяться. – Ты сказал это с таким невозмутимым видом, будто действительно решил, что я могу променять Ноя на такого, как ты. Нет, не верю, что ты мог до такого додуматься.

Его выражение снова переменилось, сердитая складка между бровей разгладилась, губы тронула усмешка.

– А, я понял. Ты хочешь получить деньги вперед. Ведь мой партнер тебе вперед заплатил, верно?

Мой смех резко оборвался. Я почувствовала, как кровь отхлынула от моего лица, меня парализовало страхом.

– Сколько нужно денег? Тысяча? Десять тысяч? Сто штук? Ах, нет. Цена два миллиона долларов, верно? Черт, твоя киска, наверное, вся золотом выложена.

О боже! Он все узнал!

– Не знаю, о чем ты, – сказала я, но голос мой прозвучал неубедительно даже для моих ушей.

– Не знаешь? – Он сверлил меня ядовитым взглядом: наверняка по моему лицу было видно, что я понимаю каждый его намек. – Попробую освежить твою память. Ной как‑то съездил в один клуб под названием «Прелюдия». Вошел он туда незаметно, через запасной выход, потому что собирался поучаствовать в тайном аукционе, на котором он и купил тебя за два миллиона. Чтобы сделать тебя своей секс‑рабыней. Не припоминаешь?

Меня всю затрясло.

– Как ты узнал?

Дэвид рассмеялся.

– Возможно, я видел один контракт…

Он нашел контракт? Но как?

– Чего ты хочешь? – спросила я, приготовившись выслушать требования.

Он обвил рукой мою талию и прижал меня к себе. Потом наклонился и прошептал мне на ухо:

– Я уже сказал. Я хочу «Алый лотос». И еще я хочу сам попробовать золотую девушку.

– Нет! – воскликнула я, отпихивая его, но он был слишком сильным, и я даже не смогла заставить его покачнуться.

– Ну, зачем же так резко? Тебе ведь именно за это и платят, разве не так? Разница только в том, что я предлагаю тебе намного больше, чем заплатил мой партнер. Ты можешь получить все, включая меня. По крайней мере, хоть узнаешь, что такое настоящий мужчина, – сказал он, а потом провел языком по моей шее, от ключицы до уха. – И выбор у тебя невелик: либо ты соглашаешься, либо корабль Ноя идет на дно. Я расскажу в правлении и сообщу в прессу о вашей небольшой сделке, и он потеряет все: компанию, честь, положение в обществе. Еще твои родители узнают, что их дочь – шлюха. Так что скажешь, Дилейн?

Он положил ладонь на мою грудь и начал с силой сжимать ее, как резиновый тренажер. Я почувствовала себя совершенно беззащитной и испугалась. Его горячее дыхание опаляло мою кожу, и он начал покрывать слюнявыми поцелуями мою шею.

Сердце у меня в груди забилось как сумасшедшее, но я заставила себя думать о том, как спастись. Ной. Мне нужен был Ной. Он скоро придет домой, и тогда…

И тут меня озарило. Именно на это Дэвид и рассчитывал. Он хотел, чтобы Ной, придя домой, застал нас в недвусмысленном положении, как это было с Джули. Дэвид хотел уничтожить его полностью. Таким образом я была поставлена перед выбором: либо согласиться на его условия и разбить сердце Ноя, либо отказать и беспомощно наблюдать, как Ной сам отдаст компанию в руки Дэвида Стоуна. Отдаст компанию, которую основали его родители. Ной пропадет, а мои родители узнают, что я сделала. Но если бы он сейчас вошел и увидел нас вместе, последствия могли быть куда хуже. Смог бы Ной любить меня после такого?

В любом случае простого решения не было.

В голове начали проноситься образы Ноя: мученическое выражение, когда он в первый раз сказал, что любит меня, сияние в глазах, когда у меня наконец появилась возможность признаться в ответных чувствах, отчаяние, когда он, стоя почти голый под дождем делал мне предложение.

Я не могла разбить его сердце. Я отказалась сделать с ним то, что сделала Джули.

Материальные вещи заменимы. Ной был достаточно умен и сноровист, чтобы отстроить все заново. А что до общественного мнения… Люди кровожадны и беспощадны, когда дело доходит до знаменитостей, но, как только с небес на землю падет следующая звезда, его грех будет забыт.

Да, я всегда буду видеть печаль в глазах родителей после того, как они узнают, что их дочь продала свое тело за два миллиона долларов. Но потеря уважения с их стороны показалась мне не самой высокой ценой, когда я подумала об альтернативе. Починить разбитое сердце куда сложнее, и Ной просто не выдержал бы новой сердечной боли. Ему очень непросто будет кому‑то снова поверить после того, как он отдался мне. Ни за что на свете я не разрушила бы такой драгоценный подарок.

– Нет, – ответила я. – Я принадлежу Ною, и только Ною.

Я почувствовала, что каждая мышца в теле Дэвида напряглась, когда он услышал мои слова. Из груди его донесся глухой рокот, он отстранился и посмотрел на меня с высоты своего роста.

– Я все равно получу тебя. Хочешь ты этого или нет.

Прежде чем я успела среагировать, он схватился за мою рубашку и разорвал ее, пуговицы полетели на пол.

– Нет! – закричала я и, собрав все силы, оттолкнула его.

Он отступил на шаг, и этого оказалось достаточно, чтобы я смогла вырваться из его рук. Я бросилась к двери, но Дэвид прыгнул за мной следом и, когда я потянулась к ручке, схватил меня за руку и рванул назад с такой силой, что я полетела на пол и ударилась головой о стену.

Дэвид, расстегивая брюки, начал надвигаться на меня. Я попыталась отползти, но он за долю секунды оказался на мне. И я сделала последнее, что оставалось: начала отбиваться. Если он собрался меня взять силой, просто так я не дамся. Он навис надо мной, и я лягнула его ногой, целясь в яйца.

– Ах ты, сука! – Он согнулся, но удар оказался недостаточно сильным, чтобы его остановить. С удвоенной решительностью он вцепился в мои руки и прижал их к полу. Я, оказавшись раздавленной его весом, уже не могла ни шевелиться, ни отбиваться, когда он раздвинул коленями мои ноги и начал возиться с моими брюками.

– Пожалуйста, не надо! – закричала я. По щекам у меня потекли слезы.

Я зажмурилась, чтобы не видеть, как этот отвратительный человек возвышается надо мною. Он превратился в животное, беспощадного зверя, охваченного неуемной страстью. Мерзкая вонь его пота обожгла мои ноздри, слезы ручьями текли по щекам, дрожащие губы почувствовали их соленый вкус. В эту минуту я ненавидела Дэвида Стоуна так, что убила бы его, как только у меня появилась бы такая возможность.

Когда его рука опустилась на пуговицу джинсов, я попыталась вырваться, чтобы не позволить ему прикоснуться к себе.

Я не была шлюхой!

В этот миг дверь распахнулась.

– Отвали от нее! – Это был голос Ноя, и звучал этот голос так, будто Ной был одержим самим сатаной.

Когда голая кожа неожиданно почувствовала прохладу, я поняла, что Дэвид уже не лежит на мне. Он летел по воздуху, пока с жутким, но приятным звуком не опустился на деревянный столик, который разлетелся в щепки под его весом.

Бросив на меня быстрый взгляд, Ной повернулся к Дэвиду. В его потемневших глазах я увидела адские огни, точно красные змеи лизали бархатное небо. Его плечи вздымались от яростного дыхания, тело, готовое к броску, напряглось, как пружина. Никогда еще мне не было так страшно.

Он прыгнул к тому месту, где среди обломков стола барахтался Дэвид, пытаясь встать, но, прежде чем тот успел подняться на ноги, Ной оказался рядом. Он схватил Дэвида за воротник, отвел руку, а потом громкий хруст разнесся по комнате, когда его кулак опустился на лицо Дэвида.

Дэвид ответил тем, что оттолкнул Ноя, и это дало ему возможность встать с пола. Кровь сочилась с его губы, лицо распухло, исказилось и побагровело от ярости. Потом издал что‑то похожее на боевой клич, пригнулся, ринулся на Ноя, обхватил его за талию и бросил спиной на стену.

– Ной! – вскрикнула я, вскакивая на ноги.

Я подбежала к ним, запрыгнула на спину Дэвиду и удушающим приемом зажала ему горло. Признаюсь, особой опасности я для него не представляла. Дэвид доказал это, когда просто сдернул меня со спины и швырнул обратно на пол.

Но тех секунд, на которые он отвлекся на меня, Ною хватило. Он нанес еще один удар, на этот раз попав в грудную клетку. Дэвид согнулся пополам, и Ной воспользовался этой возможностью, чтобы провести апперкот в челюсть, отчего тот отлетел в сторону.

Когда Дэвид упал на пол, голова его повернулась набок, а тело обмякло. Лицо его было залито кровью, но это не остановило Ноя. Он сел на него верхом и начал наносить удары обеими руками. Когда Дэвид перестал сопротивляться, Ной помахал распухшей рукой, встал и с отвращением посмотрел на поверженного врага.

Он повернулся ко мне, и ярость, написанная на его лице, исчезла. Осталась только безумная тревога, тревога за меня. Он встал на колени рядом со мной.

– Ты как, киса?

Вся тяжесть, весь ужас положения, в котором я оказалась, наконец нашли выход – слезы покатились градом у меня из глаз. Дэвид все узнал. Мало того, он ненавидел Ноя так, что хотел изнасиловать меня ради того, чтобы погубить его. Он хотел изнасиловать меня.

Я схватилась обеими руками за рубашку Ноя и потянула на себя, чтобы прижаться лицом к его груди.

– Он хотел, чтобы я… А я не могла такое сделать с тобой… И тогда он…

– Ш‑ш, – стал успокаивать меня Ной, обняв. – Я знаю, киса. Все хорошо. Я рядом и не позволю никому тебя обидеть.

Странно, но меня так расстроило не то, что я только что чуть не была изнасилована. Да, конечно, пережить такое не так‑то просто, но у Дэвида не было возможности исполнить свои угрозы. Ной защитил меня, как и обещал. Хуже всего было то, что Дэвид все знал и ни перед чем не остановился бы, чтобы сломить Ноя.

На грань безумия меня привел страх. Но не за себя, а за него.

Краем глаза я заметила какое‑то движение, а в следующую секунду раздался быстрый топот. Дэвид убегал. Ной отпустил меня и рванулся за ним, но я удержала его.

– Нет! – закричала я, вцепившись в него изо всех сил.

– Он уходит, – сказал Ной, пытаясь отцепить от себя мои руки.

Схватив его за голову, я заставила посмотреть на меня.

– Он знает, Ной. Он знает все.

Вот так просто наш идеальный мыльный пузырь лопнул.

Я И ДЕЗ

Ной

Сэмюель остановился перед домом, и я, с портфелем в одной руке и букетом цветов для своей девушки в другой, вышел из машины. Заметив, что у нас гости, я понял, что это не Дез.

Рядом с домом был припаркован «вайпер» Дэвида Стоуна, и на короткий миг мысли мои перенеслись в тот день, когда я застал его трахающим мою будущую невесту в моей собственной ванне. В голове промелькнуло: «Только не она!»

Пальцы сжались на букете, но внутренний голос подсказывал, что Лейни не такая потаскуха, как Джули, и она никогда бы так не поступила со мной.

Но страх оставался. Может быть, я просто утратил бдительность?

Я с трудом переставлял ноги, преследуемый отчаянием. Оно накатывало на меня снова и снова – так граммофонная игла раз за разом скользит по дорожке старой щербатой пластинки. К ногам словно привязали по бетонному блоку, а меня бросили на каменистое дно мутной речки, лишив возможности всплыть и вдохнуть благодатный воздух. Сердце настойчиво утешало меня, но боль от предчувствия, что Лейни могла поддаться загадочным чарам Дэвида, оказалась сильнее веры в нее.

И что женщины в нем находили? Меня словно холодной водой окатило, когда из дома донесся рев «Ах ты сука!». Это был голос Дэвида, полный ярости и яда. Когда раздался следующий звук, букет вместе с портфелем полетел на землю, а волосы на затылке встали дыбом.

Крик Лейни был полон отчаянной мольбы. Я гигантскими прыжками преодолел ступеньки. Не тратя времени на раздумья, я вышиб плечом дверь – сумасшедшее желание помочь Лейни сделало меня нечувствительным к боли.

Мне открылась жуткая сцена. Этот кусок дерьма, по‑видимому, швырнул мою девушку на пол. На щеке у нее уже начал проявляться огромный синяк, явно от удара тяжелой рукой. Слезы текли у нее по щекам, а глаза были зажмурены.

Он посмел держать мою девочку своими грязными лапами!

Сердце мое переполнилось несметным количеством разнообразных чувств, которые, казалось, жили своей собственной жизнью. Когда они обрели форму, зрение мое застлали разноцветные пятна. Они сделали меня беспомощным перед беспощадным диким зверем, который до сих пор спал внутри меня. Жуткая зелень смешалась с синевой страха. Темно‑синий обернулся ядовито‑оранжевым цветом отвращения, а потом мое зрение воспламенилось демоническим красным, который неуемная ярость раскалила добела. А потом все вдруг стало черным от жажды мести, которой жила каждая клеточка моего тела.

– Отвали от нее! – Я и сам не заметил, как схватил Дэвида за одежду и отбросил его в другой конец комнаты, прочь от моей девушки.

Лейни посмотрела на меня с надеждой. Все внутри закричало от желания утешить ее, ведь я знал, что именно это ей сейчас больше всего нужно. Но внутренняя сила, требовавшая, чтобы я заставил Дэвида расплатиться, и расплатиться немедленно, взяла верх.

Ярость охватила мое существо, и я потерял власть над собственным телом. Мы обменялись ударами, он прижал меня спиной к стене, а потом Лейни в два прыжка подскочила к нам и повисла на спине Дэвида. Когда он отбросил ее, точно надоедливого комара, я распрямился, как пружина. Хватит бороться, как два тощих пацана на школьном дворе. Я жаждал крови и намеревался расшибить в кровь его морду и выбить дух из этого жалкого подобия человеческого существа.

И я почти сделал это. Я навис над ним, точно так же, как он нависал над моей девушкой, и начал метелить кулаками этот гнусный мешок дерьма. Я слышал, как от моих ударов трещат его кости, и звук этот показался мне самым лучшим звуком в мире. Инстинкт подсказал, что я добился своего. Дэвид лежал без движения на полу, едва дыша.

Я тряхнул рукой, чтобы унять острую боль в кисти, а потом повернулся к Лейни. Когда я увидел ее лицо, от переполнявшей меня злости не осталось и следа.

Я был нужен ей, и ничто не могло встать между нами.

– Ты как, киса? – Я присел рядом с ней и стал ощупывать, чтобы проверить, не ранена ли она.

На ней лица не было, а потом слезы хлынули у нее из глаз – похоже, она только что осознала, что произошло. Она схватилась за мою рубашку, упала лицом на мою грудь и зарыдала взахлеб. Я обнял ее и прижал к себе.

– Ш‑ш, – стал успокаивать ее я. – Я знаю, киса. Все хорошо. Я рядом и не позволю никому тебя обидеть.

И сказано это было совершенно серьезно. Могу поклясться последним вздохом, я говорил искренне.

Так мы посидели еще какое‑то время. Лейни плакала и держалась за меня так, будто я мог в любую секунду оставить ее, а я изо всех сил старался утешить ее. Я подвел ее. Обещал защитить и не защитил. Я должен был приехать раньше. Должен был почувствовать, что задумал Дэвид. Я знал, что он ненавидит меня, и догадывался, что он попытается соблазнить ее, но насиловать… Стало очевидно, что я на самом деле совершенно не знал человека, которого когда‑то называл лучшим другом, и от этого мне стало еще противнее.

Я услышал за спиной шорох, повернулся и успел увидеть, как Дэвид поднялся и рванул к двери. Отпускать мерзавца живым я не собирался. Я оттолкнул Лейни и хотел броситься за ним, но она удержала меня.

– Нет! – вскрикнула она, отчаянно вцепившись в мою рубашку.

– Он уходит. – Я попытался оторвать от себя ее руки, но сделать это оказалось не так‑то просто.

Лишь схватив меня за лицо, она сумела заставить меня посмотреть на себя. Черные размытые пятна туши на щеках, распухшие глаза широко распахнуты – она пыталась заставить меня увидеть то, что для нее было очевидным, но от меня ускользало.

– Он знает, Ной. Он знает все.

Я замер, насторожившись, как матерый зверь, заслышавший, как где‑то в отдалении хрустнула ветка.

– Что… – У меня к горлу подступил комок, поэтому мне пришлось прокашляться. – Что он знает? О чем ты говоришь, Лейни?

– Все. Про аукцион, про контракт, сколько ты мне заплатил… Все!

Сжав крепко зубы, я сделал глубокий вдох через нос.

– Плевать. Ему это с рук не сойдет. – Я достал из кармана телефон и набрал номер.

– Кому ты звонишь?

– В полицию.

Она энергично замотала головой и закрыла рукой телефон.

– Нет, Ной, пожалуйста. Ты все потеряешь.

– Для меня нет ничего важнее тебя. Ничего! – выпалил я, и она даже поежилась.

Я, конечно, не хотел выплескивать на нее свою озлобленность, но я был страшно раздражен. Я схватил ее в охапку, прижал к себе и стал целовать в лоб.

– Извини, извини, извини, – твердил я, покачивая ее, как ребенка. Потом отклонился, взял в ладони ее лицо и заглянул в глаза. – Лейни, милая, он поднял на тебя руку…

Лейни оторвала от лица мои руки и положила их себе на колени.

– Я это знаю. Но он не успел сделать со мной ничего серьезного, потому что ты остановил его, Ной. Это ты его остановил!

Боже правый, она пыталась утешить меня!

– Он поднял свою гребаную руку на тебя, и я не могу… Я просто не могу.

Сердце мне словно тиски сжали, я опустил взгляд, не в силах смотреть на лицо женщины, которую подвел. Лейни провела пальцами по волосам у меня на висках и подняла мою голову за подбородок, чтобы я снова посмотрел на нее.

– Послушай меня, Ной Кроуфорд. В том, что произошло, нет твоей вины. Не смей винить себя – ты не можешь предвидеть всего! И, тем более, не можешь предвидеть, что сделает этот ублюдок.

Я хотел было возразить, но она приложила палец к моим губам.

– Я в порядке, но, если мы сейчас вызовем полицию, узнают все… А мои родители, они это перенесут? Матери только что пересадили сердце, думаешь, ей легко будет узнать, какой беды я только что избежала? А отец? Да он просто убьет Дэвида. Ты потеряешь компанию, отец сядет в тюрьму, и когда все это свалится на мать, да еще она узнает, что сделала я… Не знаю, может оказаться, что пересадку ей делали напрасно. Я не могу так поступить с ними. Нет, здесь нужно подумать.

Дилейн Талбот не переставала удивлять меня. Едва избежав страшной участи, она сразу начала думать об остальных. Никогда еще в этом мире не существовало более самоотверженного человека. Я не заслуживал ее. И, конечно, она была права. Как мне ни хотелось догнать Дэвида, я понял, что нам нужно перегруппироваться и решить, что делать дальше.

– Хорошо, – сдался я и беспомощно вздохнул. – Пусть будет по‑твоему.

Я взял ее за руку и приложил ладонь к своим губам. Мне этого было достаточно, но, когда я попытался от нее отстраниться, она забралась ко мне на колени и обвила руками шею. Губы ее слились с моими. Этот поцелуй не был рассчитан на продолжение. Этот поцелуй был простым свидетельством нашей любви, любви, которую не сможет омрачить даже эта мразь Дэвид Стоун.

* * *

Позже мы пришли в комнату для развлечений, но не для того, чтобы посмотреть «Властелина колец», кадры которого мелькали на непозволительно дорогом телевизоре, занимавшем чуть ли не полстены. Если человек знает каждую строчку в фильме, как я, наверное, у него не все в порядке с головой, но почему бы нет? Меня это расслабляло, хоть и не могло отвлечь полностью. Я даже представить не могу – что бы смогло меня отвлечь.

На мне была пижама, одна из тех, которые я держал дома для гостей, а Лейни сидела на мне верхом, только что из душа, в одной моей белой рубашке, пахнущая, как живое воплощение секса. Однако сейчас я был как нельзя более далек от мыслей о страсти. Где‑то в самом глубоком уголке сознания брезжили кое‑какие смутные образы. Но лишь потому, что о сексе я думал всегда, когда видел Лейни рядом.

Как она ни старалась держаться, как ни пыталась убедить меня, что уже забыла о появлении этого отморозка, я видел, что на самом деле это не так. Но я не собирался давить на нее или затевать разговор. Если она захочет, сама об этом заговорит – а я ее выслушаю и поддержу, как смогу. Надо было бы ее отвлечь.

– Значит, он сказал, что видел контракт? – спросил я. Мы до сих пор пытались понять, что делать с положением, в которое нас поставил Дэвид.

– Да, но я не понимаю, как ему это удалось, – задумчиво произнесла она. – Ты свою копию разорвал, моя копия у меня. Так где же он ее нашел? Как думаешь, он мог сюда тайком пробраться и сделать еще одну копию?

– Вряд ли, – ответил я, рассеянно чертя пальцем круги на ее теплой коже.

Наш небольшой мозговой штурм прервал звонок телефона, стоявшего на столике у кровати. Звонила Дез, она попросила поставить телефон на громкую связь, чтобы говорить со мной и Лейни одновременно. Это мне показалось странным, но с недавних пор в нашем мире не осталось ничего обычного.

– Включил. Что случилось?

– Привет, Лейни, – поздоровалась она с Лейни. Голос ее звучал на фоне басов отдаленной музыки. Наверное, она звонила с работы. – Я наконец вычислила, где видела того жеребца, с которым встретилась в твоем кабинете.

– Погоди. Что? – не понял я.

– Дэвида, – ответила за нее Лейни. – Она видела его у тебя на работе, ей показалось, что она узнала его.

Вот так номер!

– И где ты его видела? – поинтересовалась Лейни.

– Здесь, в клубе, – ответила Дез. – Он довольно часто бывает здесь, Но позже, когда все расходятся. Я видела его, когда оставалась, чтобы привести себя в порядок или… пообщаться с каким‑нибудь мистером Совершенство. Но это не важно. Ваш парень входит через запасной выход и направляется прямиком в кабинет Скотта внизу. Задерживается он там довольно долго, а когда выходит оттуда, всегда прячет пакетик с белым порошком.

– Белый порошок? Кокаин? Стоун сидит на коксе? – Честно говоря, меня это не должно было удивлять. Когда мы были подростками, он часто баловался легкими наркотиками, но я почему‑то решил, что дальше он не пошел.

Дез фыркнула.

– Да этот парень его так жрет, что у него, наверное, из задницы белое облако вылетает каждый раз, когда он пердит.

Лейни закатила глаза, как будто Дез могла видеть ее.

– Дез, по‑моему, это работает чуть иначе.

– Не важно. Я просто так сказала. И я знаю, что ты закатила глаза, сучка.

Лейни засмеялась, и этот звук прозвучал для меня музыкой. А потом меня как будто, черт возьми, молнией ударило.

– Скотт.

– Что? – переспросила Лейни.

– У Скотта тоже есть копия контракта. В конце концов, он же сам проводил сделку. Черт! – Я потянул себя за волосы и запрокинул голову с бессильным стоном. – Я должен был предвидеть, что этот ублюдок выкинет что‑то подобное. Это же его сущность. Если бы Дэвид помахал у Скотта перед носом пачкой денег, тот мигом отдал бы ему контракт. А я даже не знал, что они знакомы.

– Как я ненавижу его! – выпалила Лейни.

– Алло? – Дез напомнила нам, что все еще висит на линии. – Что у вас там происходит, а?

Я посмотрел на Лейни, чтобы понять, хочет она, чтобы я что‑то придумал или нет. До сих пор мне не приходило в голову, что о случившемся сегодня днем знаем только мы. Не отрывая от меня глаз, Лейни решительно выставила подбородок и заговорила.

– Дэвиду Стоуну известно о нашем с Ноем контракте. Он сам сказал это днем. Представь: сегодня, сразу после твоего ухода, явился сюда и попытался заставить меня ускакать с ним в закат. А перед этим, конечно, помочь ему обобрать Ноя до нитки.

Дез ахнула.

– Это еще не самое страшное. Когда я отказалась и дала ему по яйцам за то, что он обозвал меня шлюхой, он решил, что, раз не вышло по‑хорошему, будет по‑плохому.

– Что? – изумленно вскрикнула Дез. – Ах он мразь! Ах, сволочь! Клянусь, я своими руками вырву из него кишки и запихну их ему в горло. А потом я познакомлю его с моим приятелем Чавезом, который отмотал срок в «Освальд‑стейте» и не прочь отдрючить кого‑нибудь в задний проход ради развлечения. Я слышала, Чавез за свою жизнь съел столько красного нагарского перца, что его сперма превратилась буквально в кислоту. Он – воплощение сатаны на земле, но ко мне всегда хорошо относился. Я уверена, что он окажет мне эту маленькую услугу. Разумеется, это означает, что я буду у него в долгу, но я готова пойти на это ради вас.

– Дез, остановись, – сказала Лейни. Лично мне предложение Дез показалось весьма дельным, я был бы только рад, если бы она запустила этот механизм. Но Лейни, по‑видимому, придерживалась иного мнения. – Во‑первых, тюрьмы «Освальд‑стейт» не существует. Это сериал такой есть. Во‑вторых, мы не будем опускаться до его уровня. Нам нужно составить план действий, поэтому я хочу, чтобы ты была посерьезнее и сосредоточилась.

– Ты решила, что я шучу? – спросила Дез, но Лейни не обратила на вопрос внимания.

– Подождите‑ка, – сказал я, сопоставляя факты. – Стоун говорил, что видел контракт, верно? Что видел, но не говорил, что этот контракт уже у него.

– Да, и что?

Ответ был прост. Деньги могут все.

– Я съезжу к Скотту и предложу ему больше, чем Дэвид. Тогда у него не будет никаких доказательств. Сделаем упреждающий удар.

– Не хочу тебя расстраивать, но это не сработает, – вставила Дез.

– Почему? – несколько раздраженно поинтересовался я.

– Думай о Скотте что хочешь, но он хваткий делец. Ты правильно сказал, что это его сущность, но подумай вот о чем. С деловой точки зрения продавать контракт тебе бессмысленно. Так он лишается единственной гарантии того, что ты никому не расскажешь о том бизнесе, который процветает только благодаря секретности. Он не отдаст тебе контракт. Правда, чутье подсказывает мне, что Дэвиду он его тоже не отдаст.

– Без обид, но я не хочу доверять будущее «Алого лотоса» чутью, даже твоему, Дез, – сказал я ей.

– Ной, поставь себя на место Скотта, – почти снисходительным тоном произнесла Дез. – Если просочится информация о том, что он заключает такие контракты, он не просто потеряет бизнес, никто больше не захочет ему доверять. Не говоря уже о том, что на него натравят целый батальон киллеров, чтобы он не выдал федералам остальных имен. Ты был там, Кроуфорд. Ты видел, с какими людьми он имеет дело. Все они беспощадные ублюдки. Хочешь рискнуть?

Да, в этом было здравое зерно. Много здравых зерен.

– Так как, по‑твоему, Дэвид планирует получить копию контракта? – спросила Лейни.

– Не уверена, но я бы сказала, что он хочет выкрасть его.

– Значит, мы должны его опередить, – тоном окончательного решения произнес я и сжал бедро Лейни, когда она посмотрела на меня.

– Не ты, – отрубила Дез. Мне уже, честно говоря, начало действовать на нервы то, что она постоянно вмешивается в дело. – Если ты туда придешь, Скотт сразу насторожится. Я займусь этим. Но мне понадобится помощник. Лейни, встречаемся у «Прелюдии», когда она закроется. Я впущу тебя.

– Черта с два! – возразил я. – Я не позволю ей этим заниматься, Дез. Нужно придумать другой способ.

Лейни повернула мою голову к себе и немного наклонила. Верхние три пуговицы рубашки – моей рубашки – были расстегнуты, открывая вид на груди, которые манили меня, как манит лошадь морковка, подвешенная перед мордой. Потом она приподняла мой подбородок, ее губы скользнули по моим, обдав сладким дыханием.

– Ной, другого способа нет. Мы должны это сделать. Я войду туда незаметно, мы с Дез добудем контракт, как только Скотт уйдет, и я вернусь в твою постель. Ты даже не заметишь, что меня не было.

– А что если он попытается… – начал я, но замолчал. Лейни поцеловала меня так, что сомнений в ее решительности не осталось ни малейших.

– Его там даже не будет. К тому же Дез меня защитит.

Зачарованный, я преодолел микроскопическое расстояние между нашими губами и легонько потянул зубами ее нижнюю губу.

– Обещаешь вернуться здоровой и невредимой? – спросил я.

Мой голос все меньше и меньше походил на голос доминирующего самца. Она придвинулась ко мне еще ближе и уселась на меня самым недвусмысленным способом.

– Здоровой и невредимой. Обещаю.

Черт, эта женщина знала, как ослабить мою волю.

Лейни накрыла ладонью мою руку, лежавшую у нее на бедре, и начала медленно вести ее по кремовой коже вверх. Где‑то в глубине сознания я понимал, что нужно остановить ее. Но все мысли отправились прямиком к черту, когда она протолкнула мою руку дальше и кончики моих пальцев прошлись по мягким складкам у нее между ног.

– Дез, я позвоню, когда выеду, – сказала она, а потом потянулась и нажала кнопку отключения телефона. Дальнейших обсуждений не будет. Она победила.

Я носом отвел ее волосы и припал ртом к шее, посасывая и покусывая нежную кожу. Лейни раздвинула бедра и снова накрыла ладонью мою руку, заставляя меня продвигаться вперед, пока мои пальцы не скользнули между ее влажных губ.

– Мы не должны этим заниматься, – сказал я, но не перестал целовать ее кожу и руку не убрал, потому что я – мужчина и мой генетический код не запрограммирован на отказ от секса. Лейни, как наркотик, вызывала привыкание.

– Ты же не откажешь мне? – Ее рука оторвалась от моей и расстегнула еще одну пуговицу. Лейни обнажила одну из своих идеальных грудей. Потом она потянула вниз мою голову.

– Никогда. – Я принял приглашение. Язык мой пощекотал возбужденный сосок, после чего я всосал его в рот.

– Заставь меня забыть, Ной. Возьми меня и сотри память. Я хочу помнить только твои прикосновения.

Ей это было нужно. Я был ей нужен. Я бы ни в чем ей не отказал…

Ладонь Лейни снова легла на мою руку, она выгнула спину, одновременно приближая грудь к моему рту, и ввела в себя наши пальцы. Она застонала, и я почувствовал, как от этого звука дернулся мой «приятель».

Я сосал роскошный сосок все крепче и крепче, но мне все было мало. Эта женщина творила со мной чудеса, заставляла терять остатки самообладания. Ее киска была такой мокрой и упругой, гладкой, как жидкий шелк. Она ввела нас еще глубже, управляя моими пальцами. Такими должны быть отношения между мужчиной и женщиной.

– Я хочу почувствовать тебя внутри, Ной.

Я отпустил сосок, снова мягко поцеловал его и произнес:

– Встань, киса.

Она встала, позволив нашим пальцам выскользнуть, хоть при этом и вздохнула сердито. Я улыбнулся ей, приподнял бедра, стащил брюки и отбросил их в сторону.

Откинувшись на спинку кресла, я предстал перед ней во всей красе.

– Ты этого хочешь?

Волосы упали на ее лицо, когда она посмотрела вниз и прикусила губу, жадно рассматривая меня. Потом, ничего не говоря, кивнула, села на меня верхом, приставила головку к своему входу и опустилась.

Чтобы войти в нее полностью, мне пришлось чуть сдвинуться, но я положил руки на ее бедра, и вместе мы справились с этим. Наклоняясь, чтобы поцеловать меня, она отвела в сторону руку и щелкнула кнопкой включения массажера в кресле. Я застонал, когда почувствовал мошонкой вибрацию. Это ощущение, смешанное с прикосновением сосков Лейни, скользящих по моей груди, с ее соблазнительными поцелуями и ее горячими сжимавшими меня стенками, почти лишало рассудка. Но я выдержал. Это была сладкая пытка.

– Я люблю тебя, Ной, – прошептала она мне в губы.

– А я люблю тебя еще сильнее, – ответил я. Проверить, правда ли это, было невозможно, но я не мог поверить, что один человек может любить другого так сильно, как я любил ее.

Она двинула бедрами, прижимаясь ко мне, чтобы почувствовать мое тело своим. Ее соблазнительные полные груди находились прямо перед моим лицом, и я взял в рот оба ее соска одновременно. Взявшись за мои волосы, она начала подпрыгивать на мне, резко, как мне нравилось. Когда я царапнул зубами затвердевшие бутоны ее грудей, голова ее упала вперед, и она замедлила движение.

– Это так сексуально. Черт, как же сладко, – простонала она и, взявшись за спинку кресла, стала двигаться более целеустремленно. Лейни произносила слово «черт», только когда сердилась или когда я делал ей особенно приятно. И мне нравилось от нее это слышать.

Она двигала бедрами, выдаивая меня для своего удовольствия и отдавая его мне в десятикратном размере. Я думал, что не выдержу, но все же сумел сдержаться, чтобы она первой достигла пика.

Мои усилия оказались вознаграждены, когда я почувствовал, как ее стенки сжались на мне еще крепче, а движения сделались размеренными. Губы ее приоткрылись, глаза спрятались за опустившимися веками – она сосредоточилась на ощущениях. Лейни поднялась почти на самую вершину, но ее нужно было подтолкнуть. Ее тело я знал лучше своего и отлично понимал подаваемые им знаки. Ей было нужно, чтобы мужчина, которому она отдала себя добровольно, сам все сделал и взял свое.

– Давай, малышка, – подбодрил я ее. – Я жду этого!

Я сжал обе половинки ее идеально круглого зада, начал поднимать их и опускать. Я почувствовал, как ее ногти впились мне в кожу по обеим сторонам головы, а потом ее голова запрокинулась, тело сжалось, и она в оргазме простонала мое имя.

Я не терял ни секунды. Осталась одна вещь, которую я хотел с ней сделать с того дня, когда застал ее в комнате для отдыха, посреди хаоса, который она сотворила с помощью чертова пульта дистанционного управления. Обхватив рукой ее талию, я встал вместе с ней с кресла и поднес ее к бильярдному столу. Она же все это время продолжала двигать бедрами, охваченная оргазмом. Идти с нею на руках было совсем непросто, но все же я сумел добраться.

Свободной рукой я смел бильярдные шары и опустил Лейни на стол, ни на секунду не покидая сладкого кусочка рая у нее между ног. Потом осторожно подтянул ее бедра к краю, отвел назад колени и раскрыл полностью, держа ноги руками. А потом я резко вошел в нее.

– О боже! – воскликнула она, и я мысленно дал себе пинка под зад за то, что сделал это так грубо, особенно после того, через что она прошла.

– Черт, прости, киса, я… Я не хотел. – Никакие извинения не исправят того, что я натворил.

– Нет, это «боже, как хорошо», – сказала она, тяжело дыша. – Честно слово, я в порядке. Даже лучше, чем в порядке. Это что‑то невероятное. Именно это мне и нужно, Ной. Не останавливайся, пожалуйста.

Я почувствовал одновременно изумление и облегчение.

– Ну, тогда тебе стоит за что‑нибудь взяться, потому что сейчас будет намного лучше.

Лейни опустила руки и крепко вцепилась в край стола. Сразу после этого я поднял ее ноги так, что они обхватили мои руки. Потом я чуть отстранился и снова вторгся в нее. Тест‑драйв показал, что подводных камней нет, поэтому я принялся быстро работать бедрами. Движения мои были настолько активными, что я даже начал задыхаться.

С каждым ударом ее груди подпрыгивали, с каждым неумолимым движением мои яички бились о ее ягодицы. Глубже и глубже входил я в нее. Лейни стонала и вскрикивала, металась из стороны в сторону, я чувствовал, что на лбу у меня выступил пот, но продолжал, забыв обо всем на свете.

А потом я посмотрел вниз, туда, где наши тела соединились.

– Черт, женщина, – прорычал я, не в силах отвести взгляда, – ты такая… моя.

Дата добавления: 2015-10-26