Глава седьмая, в которой главные герои видятся вновь

Луи шагнул в камеру, и дверь за ним захлопнулась, с противным скрежетом.

- Кто это тут у нас такой милый? – противный голос откуда-то слева донесся до ушей парня. Он невольно передернул плечами.

- Маленький и брезгливый? – вылез с нижнего яруса кровати пожилой мужчина, лет 60. – Ничего, привыкнешь. Тут все привыкают.

Луи кивнул и постарался побыстрее забраться на свою койку, укрываясь тонким шерстяным одеялом. Это не помогало согреться, но давало какую-то надежду на то, что он в безопасности. Хотя какая безопасность может вообще быть в этом месте? Особенно, для него.

Но покой продлился недолго. Снова послышался голос, теперь откуда-то справа:

- А правилам хорошего тона тебя не учили, красавчик? – от интонации хотелось сразу вырвать себе желудок, вскрыться и умереть.

- Я.. я Луи, - запинаясь, проговорил он. Все же, было бы лучше с другим характером быть тут. А еще лучше – быть вовсе не тут.

- Э нет, сладкий. Нужно встать и поздороваться. С каждым. Первый раз, да? Ничего, научишься. Надолго к нам? – спросил пожилой.

- Одиннадцать л-лет, - произнес Луи, сам не осознавая, что говорит. Одиннадцать лет. Целая жизнь. Которой у него никогда не будет. Не будет.

Кто-то присвистнул, кто-то хлопнул в ладоши. Такой чудовищно долгий промежуток времени в этом месте – это слишком. Особенно, учитывая, что его Гарри… Он вытащит его. Не может быть иначе. Он ведь самый лучший, он ведь…

- И за что тебя так? Чай, не мелочь по магазинам тырил.

Ладони Луи вспотели – вот сейчас придется сказать, а потом… потом можно только надеяться на чудо, потому что ничего другого в голову прийти не могло. Но для начала все же стоило попытаться выкрутиться.

- За убийство.

- Ты только не думай, что если это тюрьма, то мы все тут поощряем преступления. Убийц, сынок, могут бояться, но чтобы любили – никогда.

- А кого убил-то? – послышался уже знакомый голос.

- Девушку, - Луи было трудно говорить – дыхание перехватывало. Кажется, прокатило. Главное теперь не напортачить.

- Ревность? – понимающе кивнул один из мужчин.

- Вовсе нет, я ее и видел-то впервые, - этого не стоило говорить.

В воздухе повисло напряжение:

- Маньяк? Какое обвинение?

- Я действительно не хотел бы…

- Как звучало?

- За изнасилование и убийство девушки.

В камере стало тихо-тихо, словно бы это было чем-то непривычным. И парень не мог не понять, что что-то происходит. Потому что… Потому что он должен был знать, но почему-то к себе применить это не мог. Скоро сможет.

- Ах вон оно что… И без мотива? Просто шел – и решил зажать?

Луи помотал головой:

- Нет, я возвращался с вечеринки друга, а тут…

Недоверчивые взгляды трансформировались в презрительные.

«Поздравляю, Томлинсон».

- Я не…

Он не успел договорить фразу, как из его легких выбили весь воздух ударом в живот. Следующий пришелся по печени, а еще один – по почкам. Падая на пол и молясь, чтобы им быстро надоело это занятие, Луи закрыл лицо руками.

- Сученыш, личико бережет. Думаешь, баб клеить будешь снова? Думаешь, все можно? Малолетка тупая. А это чья-то дочь была. Может, мать будущая. А ты, сука…

Когда бьют ногами – это больно. Когда это делают незаслуженно – еще ужаснее. А когда вспоминаешь, что сегодня утром рисовал любимого человека, мирно спящего в постели, это разрывает на куски, и становится даже немного менее больно – просто потому, что понимаешь, что этому больше не суждено повториться.

Когда кто-то острым носком ботинка ударил куда-то в печень, Луи показалось, будто он умер на месте, но этого не случилось. Его постоянно пинали, кидали и били. Кто-то поднял его, пытаясь поставить в вертикальное положение, на ноги и ударил в лицо.

- Смотри на меня, сука. Тварь ты, вот ты кто.

Кровь заливала лицо из разбитого носа и рассеченной брови, губы и даже уха. Казалось, будто его раздирает на кусочки изнутри, словно это все было сюрреалистичным, невозможным. Но, когда Луи почувствовал, что его штаны рванули вниз, вместе с трусами, он понял, что это – самая что ни на есть реальность. И дальше будет только хуже.

- Какая задница у паскуды. Он еще славно нам послужит. Как тебе понравится это, а? Будешь кричать? Будешь кричать, как она? – Луи молчал, сжав зубы.

Быстрым движением его вновь кинули на пол, и стон сдержать не удалось – кажется, что-то сломалось, или что там еще, но боль была адская, все горело и жгло. Впрочем, немного не так, чем когда он почувствовал давление на свое анальное отверстие.

- Что, сопротивляешься? – спросил мужчина, когда Луи попытался лягнуть его, чтобы сбросить. – Держите его. Все по очереди воспользуемся.

После этой фразы Луи понял, что никаких утешений придумать себе не сможет, лишь где-то на задворках сознания билась мысль, что это все не вечно, что скоро все закончится. В любом смысле – лишь бы не так, лишь бы не тут, лишь бы.

Задницу раскрыли, и хочется умереть от стыда, но в следующую секунду сделать это хочется от боли, потому что вот так, на сухую, без растягивания – слишком сильно, глупо и больно. Грубые резкие движения заставили перестать сдерживать слезы – какая уже разница?

Все болело, особенно левый бок – наверное, печень – и ощущение чего-то – крови – теплого на своих бедрах совсем не прибавляло радости. Луи тихо простонал, надеясь, что над ним смилостивятся, но, видимо, это были не те люди.

- Заткнись, придурок. А вот жопа у тебя хорошая, - сказал тот, что трахал Луи. – Узкая такая. Будем трахать тебя все вместе, пока не раздолбаем.

Луи точно не знал, сколько это продолжалось и длилось. Он знал только, что в него успели кончить четверо, один решил добавить к крови и слезам на лице немного спермы. Все тело было покрыто красно-белыми подтеками, все болело и было все равно, что происходит.

А вот когда Томлинсон вырубился, сокамерники поняли, что что-то не то. Охрана лишь схватилась за голову, вызывая медиков в камеру, но те сразу же перевезли его в больницу – состояние было критическим. Мертвенная бледность наплывала, вместо загара, и было понятно – парню оставалось максимум несколько часов.

***

Гарри вылетел из такси, показывая свой пропуск на входе. Понадобилось какое-то время, чтобы найти коменданта тюрьмы, но тот разговаривать не особо стремился. Во всяком случае, только когда Гарри показал бумаги на освобождение Луи Томлинсона, тот запаниковал. Холодная вода паники обдала Стайлса.

- Что-то не так?

- Вам стоит посетить наш госпиталь.

Это произошло. Это случилось. Это, черт подери, это… Паника Гарри передалась медсестрам, которые искали пациента.

- Палата 81.

На входе в нее стояли охранники, а для входа вовнутрь нужны были специальные пометки, что парень компенсировал документом об освобождении Луи.

Наконец, Гарри смог зайти в палату.

Первое впечатление не было ужасным, нет. Оно было… шокирующим. Кровоподтеки, синяки, удары – все это было таким явным и безумно болезненным, что Гарри поежился.

- Привет, - улыбнулся Луи.

- Привет, - ответил Гарри, улыбаясь через силу. – Как ты? Уже успел влезть?..

Луи пожал плечами и хрипло сказал:

- Они повредили мне селезенку и что-то еще, я не запомнил. Переломы, прочее... Крови слишком много, слишком долго и я…. Я не выживу. Что бы не делалось - уже ничего не поможет.

Гарри почувствовал, как в уголках глаз собираются соленые капли и падают на простыни Луи.

- Эй, не плачь.

- А я… я тебе освобождение организовал. Добился признания от нее. Представляешь? А ты у… умираешь.

- Все хорошо, Хаз. Все хорошо. Теперь я умру свободным и невиновным.

Гарри закусил губу, пытаясь сдержать слезы, но Луи делал то же самое, поэтому остановить их, как и смех, было невозможным.

- Луи?

- М?

- Я люблю тебя.

- Я тоже люблю тебя, Хаз, - парень чуть сжал пальцы Гарри, словно утешая.

Какая отвратительная несправедливость – когда уходят лучшие. Гарри целовал мягкие губы, потому что не мог остановиться и оторваться от Луи, трогал его, стараясь не задевать ран, но все было без толку.

Вокруг запищали датчики, привлекая к себе внимание. Сердце ухнуло в пятки.

Реанимация результатов не принесла. Бессильно сжимая кулаки, Гарри стоял, не в силах пошевелиться, и смотрел, как врачи снуют вокруг тела.

- Зафиксируйте время смерти.

Больше выдержать он не мог. Как он пролетел по лестнице, коридорам и оказался на улице, Гарри не знал. Это было неважно. На крыльце стояла девочка, хрупкая, совсем молодая, и курила. Хотелось кричать, чтобы она берегла себя, родных, чтобы всегда-всегда говорила им, как они важны ей, чтобы...

Стайлс вдохнул дым, чувствуя, как он наполняет легкие дымом и рот горечью. Горечь - единственное, что ему осталось.

Не успел. Не смог. Не спас.
Потому что никто не спасет.

Не забудьте оставить свой отзыв: http://ficbook.net/readfic/591548

Дата добавления: 2015-10-31