Немой любви учись читать написанные строки

- Объясни мне прямо сейчас, что произошло, Спенсер. Я хочу знать только правду, - потребовал молодой актер у мажордома, едва переступив порог своего дома. Терри нервно снимал перчатки, пока Флетчер, один из его подчиненных, помогал ему снимать пальто.

Спенсер и Флетчер обменялись взглядами со смесью страха и удивления и немного расстроенными из-за внешнего вида своего хозяина, который всегда безупречно одевался, а сейчас забыл завязать галстук. Раздражение в глазах юноши позволяло понять, что он долго не спал, но беспокойство в его голосе говорило, что он был более чем бдителен.

- А ну прекратите смотреть на меня, как на призрака, и скажите, наконец, что произошло! - раздраженно сказал Терри.

- Хорошо, сэр. Ваша жена поехала в Кантри клуб, и Гарри сопровождал ее, как Вы и приказали, - торопился объяснить мажордом, делая знаки молодому человеку, чтобы тот ушел. И снова удивился, увидев, что хозяин забыл надеть жилет поверх рубашки. - После Кантри клуба мадам захотела немного прогуляться в Центральном парке и упросила Гарри отпустить ее одну.

- Это как раз то, чего я не могу понять, Спенсер! - воскликнул Терри. - Гарри прекрасно знал, что ни за что не должен был оставлять ее одну! Какого черта он это сделал?

- Я понимаю Ваше неудовольствие, сэр, - объяснял мажордом, стараясь успокоить юношу, - но мадам была так убедительна, и, кроме того... она плохо чувствовала себя в эти дни...

- О чем ты? - спросил Терри, хмурясь. - Как она себя плохо чувствовала?

- Мадам была немного... расстроена, сэр, - объяснял Спенсер, заранее зная, что должен был подробно все рассказать. - Удрученная - возможно, это самое подходящее слово. С тех пор, как Вы уехали, она не выходила из своей комнаты несколько дней, и ела как птичка, хотя Люси старалась готовить все то, что нравится мадам. Мы очень беспокоились за нее и не знали, что делать, поскольку Вас не было, а она отказывалась принять врача.

Даже когда Спенсер думал, что его покровитель не может побледнеть еще больше, то его последние слова заставили его увидеть, что Терри стал таким же белым, как и его рубашка. - "Это моя вина", - мысленно сказал юноша. - "Она, должно быть, чувствовала себя такой возмущенной и обиженной из-за моей решительности, что просто не могла выйти из своей комнаты. Уверен, ты ненавидишь меня из-за того, что я позволил себе так обойтись с тобой, Кенди".

- Вы должны понять, - продолжал слуга, поняв, что юноша не собирался прерывать его, - что, когда она, наконец, вышла из комнаты, мы все вздохнули с облегчением. И поэтому Гарри позволил ей немного прогуляться одной. Он подумал, что прогулка пошла бы ей на пользу, и ей не грозила никакая опасность, так как в парке этим вечером было много людей. Однако, когда он понял, что она запаздывала, а уже темнело, он пошел искать ее. У Гарри было плохое предчувствие, и он решил попросить помощи у эскорта, чтобы те помогли ему с поисками.

- Она догадалась о существовании эскорта? - спросил Терри, подумав, что эта дополнительная мера предосторожности, предпринятая без ее разрешения, могла еще больше разозлить Кенди. После того инцидента в саду он нанял трех профессионалов, которые следовали за автомобилем Кенди на почтительном расстоянии каждый раз, когда она выходила.

- Я не думаю, что она могла заметить их, сэр. Парни эскорта разделились на две группы и пошли в разных направлениях, а Гарри выбрал третью дорогу, - объяснял мажордом. - И Гарри как раз повезло, он увидел, как похититель пытался запихнуть ее в экипаж. Гарри пригрозил ему револьвером, но этот субъект использовал грязный трюк и ранил Гарри в ногу, сэр. Слава Богу, что было уже темно, и этот уголовник плохо прицелился, хвала Всевышнему, что в его пистолете была одна-единственная пуля. А то сейчас мы бы навещали Гарри на кладбище, а не в больнице.

- Что произошло дальше? - спросил Терри, и его глаза блестели от нетерпения и напряженного ожидания.

- Только Бог знает, сэр, - ответил мажордом, понимая, что следующая часть истории была более трудной для ее рассказа своему покровителю. - Мужчины эскорта уже отказались от поисков и собрались возвращаться к месту собрания, когда неожиданно услышали выстрел. К счастью, он раздался почти рядом с тем местом, где они находились. Они побежали туда. А когда они увидели Вашу жену, то она стояла напротив Гарри, который уже был без сознания, из-за ранения. Ваша жена держала в руках револьвер. Наверное, она подняла оружие Гарри, когда увидела что, он ранен, и защищалась этим револьвером.

- Она выстрелила в человека? - спросил удивленный Терри, так как хорошо знал, что Кенди никогда не пользовалась никаким оружием. - "Ты понимаешь? Она так сильно, наверное, испугалась". Я едва могу поверить, что она могла поднять такой тяжелый револьвер, - прокомментировал потом он вслух.

- Видимо, она смогла это сделать, сэр, она была очень отважна, прежде всего, когда похититель был также вооружен.

- Ты хочешь сказать, что когда она в него выстрелила, у него тоже был пистолет? - спросил Терри, мысленно представляя эту сцену. Кенди, должно быть, была очень сердита, чтобы угрожать человеку, несмотря на то, что у него был пистолет.

- Мадам была очень храброй. Она не знала, что у него не больше было пуль. Я думаю, что он был уверен, что она испугается, только увидев в его руках оружие.

- Ты думаешь, она его ранила? - спросил все, более нервничая Терри, только представляя это.

- Вполне возможно, но он успел убежать. Эскорт говорит, что они прибыли на место пару минут спустя, после того как Ваша жена стреляла. Они тоже выстрелили, но не смогли поймать этого человека. Он затерялся в темноте, когда понял, что не сможет осуществить задуманное. Потом мадам потеряла сознание, что и неудивительно, так как она почти ничего не ела в последние дни.

Терри молчал несколько секунд. Опасность, в которой оказалась Кенди, была более серьезной и угнетающей, чем он думал, судя по рассказу Спенсера.

- Сэр, если Вы мне позволите, - добавил мажордом, увидев, что его покровитель стоял молча, - я думаю, Вы не должны быть слишком строги к Гарри, он сделал все возможное, чтобы защитить Вашу жену, и всем известно, что он рисковал собственной жизнью, спасая ее.

Терри ничего не ответил, а, только, опустив голову, смотрел на свои руки. Хотя он и хотел обвинить Гарри в случившемся, но не смог, так как сам был в этом виноват. Его пугала одна лишь мысль о том, что бы произошло с Кенди, если бы все обернулось в пользу похитителя.

- Не беспокойся о Гарри, - ответил он, наконец, поднимая голову. - Я все ему компенсирую. А сейчас скажи мне, где моя жена.

- В... в своей спальне, сэр, - запнулся мажордом, еще больше нервничая. - Простите меня, сэр, но есть кое-что, чего я Вам не рассказал по телефону, - сказал он, опуская глаза.

Левая бровь Терри выгнулась, и его мозг быстро заработал, представляя все самое худшее. Его сердце уже подсказало ему, что состояние Кенди было не таким уж хорошим, как гарантировал Спенсер по телефону.

- Говори, - произнес он хриплым голосом.

- Ваша жена все еще без сознания, сэр, - объяснил мажордом, теряя свой цвет лица, увидев выражение лица своего покровителя. - Врач говорит, что, возможно, это шок. Ваша мать приехала сюда сразу же после инцидента. Она заботилась о мадам, и она решила, что мы не должны говорить Вам о состоянии Вашей жены до тех пор, пока Вы не приедете. Простите, что я скрыл это от Вас, но я выполнял распоряжения Вашей матери. Пожалуйста, простите...

- Не беспокойся, Спенсер, - ответил юноша, слишком обеспокоенный состоянием Кенди, чем провинностью мажордома. - Сколько времени она без сознания?

- Более сорока восьми часов, сэр, - ответил мажордом. - Врач сказал, что мы можем только надеяться, что она вскоре очнется, но до этого мы должны хорошо заботиться о ней.

Вина Терри давила на него, и он чувствовал, как земля уходит у него из-под ног. Вес всей его тоски становился все мучительней. Ничего больше не говоря, юноша оставил мажордома и направился к спальне своей жены.

Эту комнату освещал лишь слабый свет лампы. Терри пришлось привыкнуть к темноте, постель была затемнена, так как шторы были плотно закрыты, но все же он смог различить, что Кенди лежала на кровати в бессознательном состоянии. Через несколько минут он смог увидеть и женщину, стоявшую около комода. Она была высокой, и юноша сразу же узнал, кому принадлежит эта фигура.

- Мама! - воскликнул он, привлекая внимание женщины, которая немедленно развернулась к нему.

- Терри! Слава Богу, ты приехал! - сказала облегченно женщина, но, соблюдая тишину, говорила шепотом. Элеонора отошла от комода и подошла к сыну.

- Спасибо тебе, что ты была здесь все это время, - сказал Терри, стараясь казаться спокойным, но его попытка не удалась. - Как она? - спросил он, больше не в силах сдерживаться.

- Еще без сознания, - ответила она, опуская глаза. - Врач сказал, что этого следовало ожидать из-за того, что произошло, и также учитывать, что в последние дни... - Элеонора запнулась, все еще неуверенная, что это был подходящий момент, чтобы рассказать сыну о состоянии Кенди в течение дней последних дней.

- Да, мама, Спенсер мне уже рассказал, что она была удручена перед происшествием, - сказал Терри, чувствуя себя еще более несчастным. - Это моя вина.

Элеонора ничего не ответила. Выражение беспокойства на лице Терри было красноречивее, чем его слова. Женщина была достаточно прозорлива, чтобы понять, что у них был скандал перед отъездом Терри. Зная характер сына, Элеонора понимала, что у него были причины чувствовать себя виноватым из-за депрессии его жены. Однако сейчас, в таких обстоятельствах, ей не хотелось углубляться в эту тему.

- Давай не будем сейчас об этом говорить, - ответила она, чуть улыбаясь и кладя свою руку сыну на плечо понимающим жестом. - Хорошо, что ты приехал, Терри. Я уверена, что, если ты будешь с ней рядом, она быстрее поправится.

И говоря это, женщина ободрила Терри движением ее глаз, показывая тем самым, чтобы он приблизился к постели. Терри не надо было повторять дважды. Тем не менее, когда он сделал едва ли два шага, он остановился.

Кенди казалось, глубоко спала. Белокурые волосы, спадавшие на ее лицо, блестели, составляя контраст с бледностью щек. Терри всегда изумлялся белоснежной коже девушки, но сейчас не смог избежать беспокойства, когда увидел мертвенную бледность, которая господствовала на лице Кенди.

Чувствуя, что все его терзания только возрастают, он встал на колени рядом с кроватью. Его руки неосознанно наши ее руку, лежавшую на подушке. Он не мог ничего сказать или сделать, он просто долгое время наблюдал за сном девушки с тоскливым вниманием. Постоянный пульс на ее запястье и легкое движение ее груди говорило, что жизнь все еще теплится в Кенди, но бледность ее лица имела оттенок больших восковых свечей и саванов.

Все еще в бессознательном состоянии, девушка шевельнулась, поворачивая лицо к Терри. Он сразу же заметил синяк, пересекающий левую щеку девушки и исчезающий на виске. Испугавшись, Терри поискал взглядом свою мать, и в его глазах можно было прочесть немой вопрос, который Элеонора немедленно поняла. Женщина приблизилась к нему, чтобы объяснить, но заранее зная, что это не улучшит душевное состояние ее сына. Однако у нее не было другого выбора.

- Мы полагаем, что это человек, который хотел похитить ее... - произнесла Элеонора, делая паузу. - Скорее всего, он ударил ее, когда она начала сопротивляться.

Терри оставался изумленным несколько секунд. Но после в его глазах заблестела искра гнева, и, увидев это, Элеонора почувствовала дрожь во всем теле. Она очень хорошо знала значение этого взгляда и боялась его. Кулаки юноши сжались, а в лице появилось выражение негодования и бессилия. Тем не менее, в спальне сохранилось молчание, пока Терри вновь не повернулся к своей жене.

- Проклятый ублюдок! - сказал он еле слышно. Его гнев в этот момент был слишком силен, чтобы проявиться во всей своей мощи. Никогда в жизни он не чувствовал себя подобным образом. - Этот сукин сын осмелился ударить ее! - добавил он.

- Терри... - пробормотала женщина, не зная, как успокоить сына.

- Нет, мама, ничего не говори, - прервал он ее. - Оставь меня с ней наедине, - попросил он, не отрывая взгляда от Кенди.

Элеонора уже обратила внимание на усталый и неряшливый вид своего сына. Ее разум говорил ей, что было бы лучше, чтобы Терри отдохнул хотя бы час, но, зная, что этот момент был слишком тяжелым, чтобы думать о внешнем виде, женщина не стала возражать сыну. Возможно, было бы лучше позволить Терри остаться один на один со своей раной и со знанием того, что кто-то осмелился напасть и ударить его жену в его отсутствие. Для такого оскорбления нет никакого утешения.

- Хорошо, - согласилась Элеонора, - но я вернусь через некоторое время.

Терри ничего не ответил ей, и Элеонора ограничилась тем, что просто молча вышла из комнаты.

"Я единственный, кто виноват", - мысленно говорил он, убирая упавшие волосы с лица Кенди. - "Но я тебе клянусь, Кенди, что Леганы за все заплатят. Я сделаю так, что они проклянут день, когда появились на свет, и час, когда посмели нанести тебе вред. Я клянусь тебе в этом".

Если бы Терри сказал это вслух, то, несомненно, его голос звучал бы раздраженно и был бы сломлен грузом вины. Но смелость была такой глубокой, что ему пришлось сдержать ее внутри, где были все его самые глубокие чувства, которые молчаливо причиняли ему боль, и интимные - те, которые нельзя облегчить слезами.

Так, молча и без слез, Терри просидел рядом с Кенди несколько часов. Все эти часы он страдал, наблюдая за лицом спавшей девушки; питая одновременно черную ненависть и чистую страсть; ненавидя себя и любя Кенди на свою печаль, вспоминая причину их ссоры.

На рассвете Элеонора вошла в спальню, ожидая увидеть своего сына спящим. Но, войдя в комнату, она поняла, что ее сын не спал, а просто сидел на софе, которую сам подвинул к постели.

- Тебе надо принять ванну и немного отдохнуть, - предложила женщина.

- Нет, - ответил он, не поворачиваясь к ней.

- Терри, не будь упрямым, ты ничего этим не добьешься, - настаивала она. - "Вылитый Ричард", - подумала она потом.

- Я уже сказал тебе, нет, - повторил он более раздраженно.

- Терри...

- Ты что не понимаешь? Оставь меня, - еще агрессивнее ответил он ей.

- Очень хорошо. Делай, что хочешь, - ответила женщина, теряя терпение. - Когда она проснется, то не узнает тебя с этой большой бородой и в таком виде. Только я надеюсь, что она не испугается, спутав тебя с похитителем, - изрекла она, направляясь к выходу, но, повернувшись, добавила: - В случае, если ты передумаешь, я оставила тебе чистую одежу на табурете и полотенца в ванной. Но, конечно же, Кенди не станет возражать, если ты ляжешь с ней в таком виде.

И с этими словами миссис Бейкер закрыла за собой дверь, надеясь, что ее последние слова возымеют желанный эффект.

Часы продолжали свою неумолимую дорогу. Терри довольно долго просидел на софе и был уже достаточно измучен собственными терзаниями. Но все же к четырем часам утра он подумал, что просьба матери относительно ванны, была не такой уж плохой идеей. Молча встав с софы, юноша отправился в душ.

Эффект теплой воды моментально подействовал на тело юноши, и когда он вышел из ванны, то чувствовал себя хоть и не спокойнее, но хотя бы в мире с самим собой. Медленными шагами Терри снова приблизился к постели Кенди. Девушка продолжала оставаться неподвижной и чужой.

"Интересно", - грустно подумал он. - "Даже такая бледная и с этим синяком на щеке она все равно выглядит такой красивой".

Не долго думая, юноша сел рядом с ней, поддерживая взглядом гипнотический ритм ее дыхания.

- Бесполезно себя обманывать. Как бы я ни хотел, я никогда не смогу разлюбить тебя, Кенди, - вслух подытожил юноша, и это было последним, что он сказал перед тем, как глубоко заснуть.

Свет пробился сквозь стеклянные двери, а потом проскользнул через ткань тяжелых занавесок. Там, где шторы касались ковра, свет нашел проход и проник в спальню. Малыми движениями он рассеялся по кровати, начиная ласкать веки девушки. Свет был теплым, несмотря на то, что за окном было холодно.

Секунду спустя звук ритмичного дыхания проник в уши и постепенно лавандовый запах, смешанный с цитрусом и восточной древесиной, заполнил воздух. Боль медленно отдавалась в голове, однако мягкое тепло, окружавшее ее со всех сторон, приносило чувство безопасности. Сознание все еще сражалось, отказываясь просыпаться. Но несколько секунд спустя девушка, наконец, открыла глаза.

Первое, что она почувствовала, это чью-то голову, лежащую на ее груди. Мгновение спустя она почувствовала руки, окружавшие ее, и запах, который она чувствовала перед тем, как проснуться.

"Терри?" - было первое, что она подумала, совсем не понимая ситуации. Однако в действительности ей было необязательно ее понимать. Она была в его руках. Возможно, это был сон. Но сон зашевелился, и мгновение спустя зеленовато-синие глаза смотрели на нее с удивлением и беспокойством. Посмотрев в его глаза, Кенди вспомнила все то, что произошло, и хотя она не знала, было ли это просто ночным кошмаром или нет, но ее сердце наполнила неожиданная тоска.

- Терри! - было первым ее словом, произнесенным почти как стон. Через мгновение сильные руки юноши окружили ее, пока она рыдала на его груди.

Он ничего не мог сказать. Он чувствовал ее нос, уткнувшийся в его халат и слабую дрожь ее тела. Все его эмоции разом собрались в его сердце. Как он заснул? Как она оказалась у него в руках? Боже мой, неужели есть надежда! Однако вся его радость испарилась, как только он понял, что она горько плакала. Терри видел, когда Кенди плакала из-за гнева или грусти, но он никогда не видел ее так отчаянно плачущей, как сейчас.

- Я так испугалась, Терри! Терри! - бормотала она между всхлипываниями, прерываясь и дрожа в его руках. - Этот человек... пистолет... Гарри... - запиналась она, пока ее разум начал понемногу соединять все части головоломки.

Так прошло еще несколько минут. Она еще долго плакала, а он ограничивался лишь тем, что обнимал ее и гладил по голове со всей нежностью, на которую был способен. В это волшебное мгновение все их разногласия забылись, оставляя место естественному ощущению, которое всегда их объединяло. По крайней мере, в этот момент они оба чувствовали себя парой в самом духовном значении этого слова, хотя ни один из них не мог этого понять.

Когда слезы и страх постепенно исчезли, воспоминания Кенди наводнили ее разум. Мысленно девушка вновь слышала тишину парка, чувствовала холод сумерек и видела человека, бежавшего за ней. Все остальное проплыло перед ее глазами, как в киноленте: все ее попытки защититься, удар, звук опускающегося курка Гарри, драка и потом падение Гарри на землю после выстрела...

- Бог мой, Гарри! Терри, где Гарри? - спросила взволнованно девушка, отстраняясь от груди юноши.

- Даже в такой момент ты думаешь об остальных? - сказал Терри, грустно улыбаясь, увидев озабоченное лицо Кенди. - Он в порядке, веснушчатая. Его ранили в ногу, но я думаю, он еще долго проживет и расскажет эту историю своим внукам, - ответил он ей, целуя ее в лоб, будто разговор шел о простейшей ерунде. - Это ты, кто больше всего волновал нас последние три дня, но сейчас все хорошо, Кенди. Все хорошо.

Говоря это, юноша вновь взял голову девушки и мягко прислонил ее к своей груди. Последние часы, которые он провел рядом с Кенди, были длинными и мучительными, но ни одну минуту он не надеялся, что девушка кинется в его объятия, как только придет в сознание. В этот момент тоски единственное, о чем он мог думать, так это то, что она в его руках. То, что произошло бы после, не имело уже значения... Однако он знал, что должен был с ней поговорить, но он не хотел разрушить это колдовство... не сейчас, когда она обнимает его, как будто он был единственный человек на свете, кому она могла доверять; не сейчас, когда они проснулись вместе и, обнявшись, делили постель.

Кенди также со своей стороны не хотела возвращаться в неудобную реальность таких тяжелых слов, которые они сказали друг другу. Пока тепло объятий Терри и запах его тела были единственным, о чем она хотела думать. Написанное им письмо и решение, принятое в нем, на мгновение осталось забытым. Головная боль не спешила проходить, но жар, окутывающий ее, компенсировал недомогание. Было так естественно быть обнимаемой его руками и прятать свое лицо на его плече, так одновременно логично и сладко ласкание ее волос; казалось, этот момент был совершенен, и было грех его прерывать.

Легкий стук в дверь заставил их вернуться в реальность. Тогда Терри вспомнил, что он еще не закончил одеваться и направился к ванне, одновременно делая знак тому, кто стучался, чтобы входили. Кенди наблюдала за Терри, пока тот не скрылся за дверью ванной, и ей пришлось собрать все свои силы, чтобы скрыть краску стыда, поняв в каких условиях, они вместе спали, когда мать Терри и Софи вошли в спальню. Обе женщины обрадовались, когда догадались, что Кенди проснулась. Женщины сразу же посвятили себя тому, чтобы улучшить внешний вид девушки, накладывая свежие компрессы на ее синяк слева. Потом подоспел чай с легкой дозой обезболивающего и немного женского разговора, чтобы облегчить сердце.

Когда Терри, наконец, вышел из ванной, уже полностью одетый, Кенди завтракала с таким аппетитом, что он неожиданно понял, что забыл о своем собственном желудке. Несколько дней спустя кухарка Люси почувствовала вновь себя полезной.

Следующие дни прошли в кажущемся затишье. Будучи всегда непокорной духом и с хорошим физическим здоровьем, Кенди не медлила с выздоровлением. Однако с эмоциональным спокойствием было не так уж и хорошо, но присутствие Терри и утверждение того, что, он прервал свое турне только чтобы быть с нею, было достаточной компенсацией ее постоянных ночных кошмаров, мучающих ее вот уже какую ночь. Но, подумав, что эти кошмары вскоре прекратятся, девушка не стала говорить о них.

Негласно они согласились вести себя, будто ничего не произошло перед отъездом Терри, и сейчас они снова переживали чувство спокойного перемирия. Однако то, что произошло, когда Кенди в первый раз очнулась, больше не повторялось. Она даже не спросила у Терри, как это получилось, что они вместе заснули. И также не было объяснения, которое, они оба знали, было необходимо. Они понимали, что им лучше подождать с этим щекотливым разговором. Но вопрос был: до каких пор? Итак, прошло еще несколько дней, пока Кенди не вышла из дома, чтобы отправиться в полицейский участок.

Даже если Гранчестеры хотели навсегда забыть об этом инциденте, им все равно хотелось также полностью нейтрализовать Леганов, чтобы в будущем не повторилось ничего подобного. И для этого они должны была дать показания. С разрешения врача Кенди в сопровождении Терри отправилась в полицию, чтобы написать заявление и опознать человека, напавшего на нее, по фотографиям.

Провести целое утро в полицейском участке, рассматривая фотографии преступников, и вспоминать неприятные моменты было самым последним желанием Терри. Но не только ему доставляло беспокойство чувствовать то, что ей были неприятны все эти воспоминания, но и он сам должен был бороться против душившего его мучительного гнева и негодования, услышав из собственных уст Кенди, что похититель ударил ее, и что после этого она потеряла сознание.

Однако она, движимая внутренней силой, отличавшей ее от других женщин, которых знал Терри, поддерживала ее во время просмотра фотографий и описания событий. Если бы Терри не знал ее настолько хорошо, то подумал бы, что девушка рассказывает о случившимся не с ней, но бледность ее щек подтверждала, что ей было не по себе, хотя она и отказывалась в этом признаться.

Он несколько раз пытался остановить допрос, когда полицейский, задавая вопросы, настаивал, чтобы она вспомнила поподробнее все детали, но каждый раз решительный взгляд блондинки останавливал его. Она продолжала рассказ, не жалуясь, хотя напряжение в ее висках выдавало ее. И так прошло около двух мучительных часов.

Выйдя из полицейского участка, они молча поехали домой. Воспоминания, разбуженные судебным заявлением, несомненно, затронули душу Кенди, хотя она и упорствовала. Терри со своей стороны не мог не волноваться, думая об опасности, в которой была его жена, и аду, который, несомненно, им бы пришлось пережить, если бы преступник преуспел в своем деле. Молча сидя в салоне машины, они оба сражались за то, чтобы казаться спокойными и чужими. Через несколько минут они были дома.

Завтрак прошел в могильном молчании. Живые воспоминания о последних происшествиях заставили Кенди реалистично взглянуть на мир. Девушка едва могла поверить в то, что произошло. С раннего детства Нил и Элиза были злыми и не раз раскрывали темноту своих сердец... но то, что они планировали лишить ее свободы... только Бог знал, какие у них были намерения... и возможно это было за пределами ее воображения.

У нее не оставалось сомнения в том, что это похищение спланировали они, но она понимала, что до тех пор, пока не найдут "похитителя", она не могла обвинить Леганов. Но если его не найдут? Что случится, когда она разведется с Терри? Что произойдет, когда Терри не будет с ней, чтобы защитить ее? Если она не сможет добиться правосудия до того, когда дядюшка Уильям сможет поддержать ее после развода, то она была уверена, что станет легкой добычей для Леганов. В первый раз в своей жизни Кенди почувствовала еще больший страх, чем в том вынужденном путешествии в Мексику. Плохие воспоминания тех дней в пустыне казались лишь простой детской игрой перед темными перспективами, ожидавшими ее.

Посреди все этих неприятных событий присутствие Терри в ее жизни только еще больше ее беспокоило. Девушка без аппетита продолжала смотреть на свою тарелку и длительный отрезок времени думала, что делать дальше. Терри со своей стороны также казался не очень увлеченным едой.

"Что делать?" - спросила она себя, ковыряя вилкой еду и искоса смотря на лицо юноши, которое превратилось в неподдающийся разгадке камень.

Не в силах выносить молчания, девушка, взяв свое блюдо, отправилась в спальню, оправдываясь тем, что очень устала. Терри лишь кивнул головой, но когда она уже подходила к двери столовой, его голос задержал ее.

- Я съезжу в Кантри клуб посмотреть, могу ли я сегодня заняться Султаном, - сказал он, поднося к губам стакан воды. Неожиданно его голос показался таким холодным, что кровь в венах Кенди моментально замерзла.

- Хорошо, - ответила она и без дополнительного комментария развернулась по направлению к своей спальне.

Испытывая беспокойство ситуацией и даже воздухом, которым она дышала, блондинка вошла в свою спальню, не позвав Софи, чтобы та помогла ей приготовиться ко сну. Девушка села напротив зеркала туалетного столика и началась расплетать прическу. Она не знала, что думать о Терри.

"Он любит меня", - рассуждала она, смотрясь в зеркало. - "Я была слишком слепа все эти месяцы, но больше я не могу этого отрицать. Доказательством этого было похищение, и он бросил свой тур только для того, чтобы быть со мной, несмотря на то, как я к нему отнеслась", - в глазах девушки читалась грусть. Кенди возненавидела себя за то, что была такой глупой. Нервными движениями девушка расстегивала пуговицы блузки, пока вспоминала события последних дней.

"Когда я очнулась и оказалась в его руках, я подумала, что все забыто", - продолжала думать она, грустно улыбаясь, - "но события той ночи разделяют нас... и может быть навсегда, потому что очевидно, что дни проходят и расстояние между нами лишь увеличивается... как он и сказал в своем письме. Каждый раз, видя меня, он вспоминает мой отказ, и я не могу обвинять его в том, что он сердит на меня".

Кенди развязала ленты корсета и избавилась от кринолина и чулок. Слуги в доме каждый день поддерживали в каждой комнате тепло, разжигая камин, так что можно было одеть только тонкую сорочку и халат. Вдруг ей все показалось таким тяжелым и угнетающим, и она захотела освободиться от душившей тяжести в груди, сняв одежду, но это было не так просто, как ей бы хотелось. С усталым сердцем, надев халат, девушка легла в постель.

"Он никогда не простит меня", - было последней связной мыслью до того, как сон окутал ее.

Бледная от впечатления, Эмилия Элрой положила только что прочитанное ею письмо на стол. Элиза, сидевшая напротив нее, старалась поддерживать возмущение, хотя в душе она чувствовала огромную радость. Достаточно было увидеть лицо мадам Элрой, чтобы понять, что письмо возымело желанный эффект.

"Кенди, ты полностью в моих руках", - думала девушка, медленно теребя шелковые ленты, украшавшие ее платье.

- Я крайне возмущена! - наконец, сказала тетушка, вставая со стула.

- Я полностью понимаю Вас, тетя, - ответила Элиза, следуя за ней взглядом. - Как мы могли представить, что замышляла Кенди?

- Однако, ты что-то подозревала, раз следила за ее корреспонденцией, - сказала мадам Элрой, которой не нравилась мысль о том, чтобы читать чужую, да еще и ворованную корреспонденцию.

- Я сделала это ради семьи, тетя, - торопилась оправдаться девушка. - Я никогда не доверяла Кенди. Я уверена, что если бы мы не наблюдали за ней, то она бы полностью разрушила репутацию всей нашей семьи.

- Но как возможно, что такой любезный и бескорыстный человек как Терренс Гранчестер согласился на такое? - спросила Эмилия, с самого начала симпатизирующая Терри, и сейчас отказывающаяся верить, что он также был соучастником этого обмана.

- Ой, тетя, он так влюблен в Кенди, бедненький, что согласится на все, что она попросит, - утверждала Элиза, надевая на лицо самую убедительную маску. - Однако, как видите, брак не интересует Кенди. Она лишь хочет жить распутной жизнью, которая ей всегда нравилась. Я уверена, что после развода она захочет жить одна и работать, унижая тем самым имя нашей семьи!

- Мы не можем этого допустить! - воскликнула мадам Элрой, все сильнее размахивая веером, в своей левой руке. - Что нам делать?

- У меня есть решение, тетя, - ответила Элиза, приближаясь к своей тете и кладя руку ей на плечо, стараясь успокоить ее. - Я говорила с адвокатами, конечно же, не упоминая имен, и они порекомендовали аннулировать их брак до того, как истечет их первый год совместной жизни. Так Кенди будет все еще под опекой дядюшки Уильяма, и он сможет заставить ее вновь вступить в брак с тем, с кем бы ему хотелось.

- Но кто захочет, взять в жены женщину, которая уже жила с другим мужчиной... Хотя если она все еще девственна? - размышляла удрученная Элрой. - Уверена, никто из хорошей семьи. Это несомненно.

- Вы ошибаетесь, тетя, - сказала Элиза, и искорка победы заблестела в ее глазах. - Мой брат готов это сделать, чтобы спасти честь семьи.

Мадам Элрой была изумлена. Она никогда бы не подумала, что ее племянник после перенесенного им стыда, - разрыва помолвки - был готов жениться на Кенди даже в таких невыгодных условиях. Хотя, конечно, жениться на одной из Эндри было бы очень респектабельно, гордо подумала Эмилия. Да, возможно, это наилучшее решение проблемы.

- Я бы не хотела, чтобы Нил жертвовал собой таким образом, - сказала она, все еще сомневаясь.

- О, нет, тетя, он готов сделать это. У моего брата доброе сердце, в котором все еще остались нежные чувства к Кенди. И также он спасет честь семьи! - уверяла ее Элиза.

- Я понимаю, - ответила мадам Элрой, думая в душе, что некоторые мужчины готовы сделать все, когда они так увлекаются женщиной. Однако Эмилия была слишком стара, чтобы не догадаться, что Нил желал Кенди болезненной страстью. Но ее мало интересовала одержимость своего племянника. Единственное, что волновало ее, так это будущее семьи. Род, положение и состояние, ради всего этого стоило рискнуть все чем угодно. - Мы должны немедленно аннулировать этот брак.

- Я согласна с Вами, тетя, - ответила Элиза, осмелившись слегка улыбнуться. - Если Вы хотите, то Нил и я будем сопровождать Вас в Нью-Йорк, так как я уверена, Вам понадобится наша поддержка.

- Хорошо. Я прикажу Джорджу, чтобы он все оформил для нашего отъезда.

Про себя Элиза подумала, что поездка в Нью-Йорк была превосходной возможностью что-нибудь себе купить, например, новый браслет от Тиффани. Каждый раз, когда удача улыбалась ей, она покупала новые драгоценности.

Кенди шла в неизвестном направлении. Чем больше она пыталась успокоиться, тем хуже у нее это получалось. Она пыталась найти Терри, но безуспешно. Это было адом - знать, что он далекий и чужой ей. Нет... она не хотела никого видеть и ни с кем говорить... кроме него. Если бы она могла найти его... то, возможно, она бы смогла что-нибудь изменить?

В сумерках ночи она вновь видела лицо, но не то, которое ждала. Это было лицо атаковавшего ее человека. Кенди бежала, но злоумышленник догнал ее и схватил за талию. Он силой потянул ее к себе, пока она пыталась освободиться, но все ее попытки были безнадежны. Она хотела крикнуть, но не смогла. Задыхаясь, она старалась защититься, но мужчина, недовольный ее реакцией, ударил ее, и после этого она не могла пошевелиться. Она не могла двигаться, но могла видеть и слышать. Мужчина повалил ее за землю, и потом сам лег на нее. Тогда девушка увидела лицо этого негодяя, его серо-карие глаза блестели пугающим блеском.

- Ты не захотела стать моей женой, - говорил он ей и этот голос принадлежал никому иному как Нилу. - Сейчас я возьму, то, что должно быть моим. Я буду относиться к тебе как к девке, которой ты всегда была.

Кенди хотела закричать от ужаса и отвращения, но ее голос не поддавался ей, и она беспомощно смотрела, как Нил рвал ее одежду и причинял ей боль каждым своим прикосновением.

- Терри, - начала она бормотать в слезах. - Терри! Терри! - смогла она, наконец, испуганно крикнуть.

В полумраке тихой спальне раздался шум открывающейся без стука двери.

- Кенди! - звал ее голос, хорошо известный ей, и она его услышала.... хотя этот было сказано едва шепотом. - Кенди! Проснись, Кенди! - вновь позвал ее Терри, нежно тормоша. Напуганная девушка, наконец, открыла глаза, в которых отражался ужас.

Мужчина, сидевший рядом с ней, был Терри с этими синими глазами, в которых за прошедшие дни она видела лишь безразличие и отдаленность, и которые сейчас смотрели на нее с беспокойством. Сердце Кенди на секунду остановилось, и она не смогла сдержать слез, нахлынувших после ночного кошмара, и блондинка укрылась от них в руках юноши, который принял ее в замешательстве перемешанным с неожиданной радостью.

- Бог мой, Терри! Ты здесь, любовь моя! - звала она его, плача и утыкаясь лицом в грудь юноши. Аромат, исходящий от Терри, наводнил ее чувства, медленно успокаивая. Ей показалось, что в этот момент исчезли все проблемы.

- Это был просто ночной кошмар, Кенди, - говорил он, обнимая ее. - Не думай больше об этом.

Со своей стороны, Терри не знал, что и думать. Его разум сделал слабую попытку понять, но обстоятельства не позволили ему прийти к какому-либо заключению. Множество эмоций, пережитых за последние дни, физический и душевный отдых, которого ему не хватало, и мягкость тела Кенди, прижатого к нему, не позволяли ему понять смысл происходящего или то, почему она назвала его "любовь моя". Терри закрыл глаза и, более не думая, сильнее обнял Кенди, погружаясь лицом в ее волосы. Если все это было сном, то он никогда не хотел просыпаться.

- Это было ночным кошмаром?.. Все было таким реальным!.. Нил делал мне больно.... Я звала тебя.... Он хотел... - сбивчиво объясняла она, запутавшись в образах ночного кошмара, и все ее фразы тонули в рубашке юноши.

- Забудь об этом, веснушчатая, - ласково говорил он ей. - Нил не сможет дотронуться до тебя даже взглядом. Пока я жив, он не сможет сделать этого, - голос Терри внушал спокойствие, но сам он был беспокоен и изумлен. - "Она звала меня в своих снах! Она меня звала!" - недоверчиво повторял юноша.

- Я глупая, - сказала Кенди, стараясь успокоиться. - Но эти ужасные кошмары не оставляют меня в покое.

- Кенди! - пробормотал Терри, только что узнав, что она страдала от плохих снов.

Не думая, Терри поддался своим чувствам, беря руками лицо девушки и теряясь в зеленом взгляде. Тогда он вспомнил, что когда был еще ребенком, ему нравилось выходить после дождя в сад и смотреть на зеленые листья деревьев, покрытыми каплями прошедшего дождя. Заплаканные глаза Кенди были еще красивее, чем его воспоминание. Девушка не сопротивлялась этому жесту, такому же интимному, как и ласковому.

- У тебя несколько раз были ночные кошмары, Кенди? - спросил он, нежно лаская щеку девушки. Кенди ответила слабым кивком головы, выдавая то, что она хотела скрыть. Тем не менее, взгляд Терри был таким нежным, что она не смогла ему солгать.

- Неважно. Я в порядке, - ответила она и почувствовала, что ее голос был не таким уверенным, как ей хотелось, но ей было невозможно держаться уверенной, когда Терри так нежно обращался с ней. До того, как девушка могла бы обдумать свои действия, ее пальцы начали едва ласкать левую руку Терри, которая все еще поддерживала ее лицо.

- Для меня важно, - шептал Терри, осведомляясь, умышленно ли она коснулась его. Но горечь в его душе была слишком большой; даже, несмотря на удовольствие от ее прикосновения, он не мог перестать чувствовать себя виноватым. - Если бы я сделал все, как положено, то ты бы сейчас не страдала, Кенди, - добавил он, опуская взгляд. - Этим утром в полиции, я только убедился в этом. Я не смог защитить тебя и не был с тобой, когда ты в этом больше всего нуждалась, - осмелился сказать он, понимая, что, несмотря на то, что он так хотел затеряться в радости их объятия, ему было необходимо все разъяснить в этот справедливый момент. - То состояние, в котором ты была, и эти ночные кошмары... Только я в этом виноват, но больше всего я виноват в том, что этот негодяй напал на тебя.

- О чем ты, Терри? - удивленно спросила она, вынуждая его смотреть ей в глаза.

- Тебе было... плохо... ты была удручена... и это было из-за меня, - ответил он, смотря в огромные зеленые глаза, блестевшие в темноте. - Той ночью... перед моей поездкой... я не...

- Той ночью я тоже была глупа, - прервала она его, отклоняя глаза и отстраняясь от него. - Я не о чем другом не думала.

- Уверен, ты думаешь, что допустила большую ошибку, предоставив мне свободу, которой я не заслужил, - также прервал он ее, превратно истолковывая значение ее слов и чувствуя расстояние между ним, как естественный сигнал недовольства Кенди.

- Что ты говоришь? Это я ранила твои чувства, - утверждала она. - Твое письмо все разъяснило.

- Письмо! Бог мой, даже не упоминай о нем! Я написал в нем столько вещей, которые на самом деле не такие, - ответил он, хмурясь и беспокоясь при упоминании бесполезных решений, выраженных в этом письме.

- Я так не думаю, - возразила она, отделяясь от него еще больше и давая понять, что она хотела встать с кровати. Юноша, в свою очередь, встал и на минуту отвернулся. Кенди молча поблагодарила его и накинула на себя халат. Она понимала, что настал момент для трудного разговора, но его бы не произошло, если бы она осталась в объятиях Терри, так как физический контакт между ними не позволял ей ясно думать.

Терри терпеливо надеялся, что она готова к этому разговору, потому что в конце его слов она уже не хотела обнимать его, как только что это делала.

- Мне кажется, что ты был во многом прав. Ты знаешь... - начала она, давая ему сигнал, что он может повернуться. Кенди понимала, что настал момент воспользоваться советами старушки, и это ее беспокоило. Стараясь успокоиться, девушка направилась в угол спальни. Она с душевным волнением посмотрела на желтые розы, стоявшие в вазе. - Мне кажется, между нами остались еще кое-что недосказанное.

- Я сказал слишком много, - ответил молодой человек, все еще не понимая, куда она клонит. - И самое худшее, что я не только это сказал, но и написал. Я тебя очень прошу забыть об этом письме.

- Терри, то, что ты сказал, не важнее того, чего ты не сказал... и ко мне это также относится. Терри, ты что-то чувствуешь ко мне за пределами сказанного и если ты будешь искренним, я тоже открою, что чувствую к тебе, и это не то, что ты подумал той ночью.

"Ты что-то чувствуешь ко мне... " - думал он и внутренний голос говорил ему, что он был прав в своих предположениях. Он, несомненно, любил Кенди, но еще и чувствовал к ней нечто, что за пределами болезненного отказа и его жара. Сердце его затвердело, когда он понял что запутался в своих противоречивых чувствах. Он любил Кенди больше жизни, и горькое чувство одиночества из-за ее отказа омрачало его любовь. Решая, признаваться ей или нет, юноша несколько минут молчал, пока она смотрела на него с душевным волнением.

- Ты права, - ответил он через несколько минут. - Но я не уверен, что ты захотела бы услышать, то, что я хочу сказать.

- Я думаю, у нас нет другого выбора, Терри. Скажи мне все сразу, и я обещаю тебе, что взамен я тоже скажу тебе правду, - ответила она, думая, сможет ли она выполнить свое обещание.

Все еще раздумывая, сможет ли она углубиться в ту ожидающую серию признаний, Кенди присела в кресло, стараясь казаться спокойной и расправляя халат, чтобы прикрыть ноги. Между тем Терри ходил по комнате, ничего не говоря. В тишине спальни можно было услышать лишь тихий скрип его ботинок. Девушка наблюдала за ним, но он не осмеливался смотреть на нее, но было очевидно, что внутри он сражался с самим собой. Молчание было длинным, тяжелым и невыносимым. Кенди, сидя в кресле, нервно теребила шелковый халат.

Терри со своей стороны просматривал свои решения, принятые, когда он ездил верхом этим вечером. Он сам решил, что должен объяснить ей все, однако сейчас, когда она сама его об этом попросила, он чувствовал, что желудок его свернулся от замешательства и болезненных чувств. Молчание продолжалось до тех пор, пока стало невыносимым.

- Ты забыла меня! - сказал он, наконец, поднимая голову. Проникающий взгляд Терри смотрел на нее со злостью, - Все то, что между нами было: в колледже и после, любовь, мечты, которыми мы делились; все то о чем мы не смели заговорить все эти месяцы, ты так быстро забыла об этом, Кенди, как будто я для тебя никогда не имел никакого значения, - пробормотал он, желая знать, не станет ли еще хуже от его искренности.

- Забыла? - спросила Кенди, не верившая своим ушам.

- Ты хочешь знать, что произошло со мной, когда мы расстались? Ты хочешь знать, почему я действительно бросил работу и исчез на месяцы? - продолжил он, начиная нервно ходить по комнате. - Позволь мне сказать, что я превратился в алкоголика, и ты хочешь знать почему? Из-за тебя! Черт побери, это было только из-за тебя, из-за моей трусости, из-за моей нерешительности и из-за этого проклятого чувства долга! Я хотел тебя забыть, но не смог и не знал, что делать с этим, когда понял, что ты уже забыла меня.

Кенди сидела с мертвенно-бледным лицом. Она очень хорошо знала, что в то время, когда Терри ушел из театра и переживал мрачный период, он не мог гордиться этим. По его разговорам она догадалась, что в те месяцы он слишком увлекся алкоголем, но она никогда не могла себе представить, что это случилось из-за того, что он ее потерял. Знать, что он страдал из-за этого разрыва, было ударом, к которому она не была готова.

- Терри, я...

- Ничего не говори, Кенди, - резко прервал он ее. - Это не твоя вина. Я делал все, чтобы забыть тебя. Это было из-за тебя, но все же это не твоя вина... Я запутался и тогда подумал, что алкоголь был бы идеальным решением... но я ошибался. И это заставил меня понять Альберт.

- Альберт? - удивленно спросила Кенди. - Какое отношение он имеет ко всему этому?

- Я тебе объясню, - продолжил он, понимая, что ему придется углубиться в еще более болезненные воспоминания. - Я покинул Нью-Йорк и приехал в Чикаго, чтобы увидеть тебя, но, приехав, я понял, что ты не примешь меня из-за Сюзанны. Я начал пить все больше и больше, понимая, что не могу ни начать искать тебя, ни вернуться к Сюзанне. Ты уже знаешь, какой я, - добавил он, грустно улыбаясь. - В один из тех дней я сильно напился в одном баре. И случайно встретил Альберта. Кажется, наша дружба начала помогать нам встречаться в таких местах. Тогда он уже восстановил память и узнал меня. Мы поговорили... Однако до этого я был слишком пьян, но после хорошего удара кулаком и ведра воды я отрезвел. И тогда он заставил меня понять, что я не могу так дальше жить: деградируя таким образом... потом он сказал мне, что я должен был подражать твоему примеру.

- Моему примеру? - спросила Кенди, вспоминая то, что она сама чувствовала себя такой несчастной и удрученной из-за разрыва с Терри, и, понимая, что она не могла быть подходящим примером для Терри.

- Да. Альберт сказал мне, что ты уже преодолела наш разрыв, и в доказательство привел меня в то место, откуда я смог издали увидеть тебя, как ты работала в клинике, - объяснил он, увидев смущение в ее глазах. - Ты казалась такой занятой, такой уверенной, такой спокойной... и такой счастливой, что мне стало стыдно за самого себя, - грустно заключил он.

Кенди почувствовала, как ее сердце сжалось, услышав последние слова Терри. Она так хотела подбежать к нему и обнять и сказать ему, чтобы он не продолжал углубляться в такие болезненные воспоминания для них обоих, но что-то ей подсказало, что он должен был закончить свой рассказ.

- Тогда-то я и решил вернуться в Нью-Йорк, чтобы выполнить свой долг перед Сюзанной и снова вернуться на сцену. Я понял, что ты продолжала свою жизнь, а я должен был продолжать свою, забыв тебя. Это все, что я должен был сделать... но я..., - невозможно было не услышать, что голос юноши дрожал, - я не смог, Кенди. Даже тогда, когда Сюзанна отвергла меня, и я остался один, проклиная свою любовь и судьбу. Я не смог перестать любить тебя, даже тогда, когда знал, что ты уже совсем забыла меня. Я все равно не смог забыть тебя, как забыла ты, Кенди! - пылко воскликнул он, раня девушку своим упреком. - Это единственное, что я к тебе чувствую; то, что ты так легко забыла за несколько месяцев, в то время как я задыхался от душившей меня боли, осознав, как мало значил для тебя.

Юноша замолчал и отвернулся, пряча свое лицо. Кенди поняла, что он хотел скрыть слезы, которые уже не мог контролировать. Девушка едва могла поверить, что он все-таки признался. Она не знала, как принять все его слова. С одной стороны, она была счастлива услышать о его чувствах из его собственных уст, но с другой стороны, она была крайне возмущена тем, как он судил о ней.

- Это то, что ты действительно думаешь? - печально спросила она. - Тебе было достаточно увидеть меня издали, чтобы допустить, что моя боль была не так сильна как твоя? Возможно, ты думаешь, что, выбрав поведение глупца и губя себя, ты был единственным, кто страдал в этой истории? Что ты знаешь о бесконечных ночах, которые я проплакала из-за тебя, до и после того, как ты видел меня издали? Ты думаешь, что знаешь, что я тогда чувствовала?

Слова Кенди медленно проникали в уши Терри. Все еще не веривший в то, что услышал, он повернулся к девушке, которая продолжала говорить.

- Ты хочешь знать, что чувствуют, когда любимый человек собирается жениться на другой? Ты хочешь, чтобы я тебе это рассказала?.. Или предпочитаешь, чтобы я прямо сказала, что чувствую к тебе? - сказала она, вставая с кресла, и одновременно чувствуя, что уже не могла скрывать своих чувств. - Скажи мне, Терри, если я так много значу для тебя, как ты говоришь, если ты никогда не забывал меня, то почему, когда Сюзанна дала тебе свободу, ты не искал меня?.. Почему, когда ты попросил моей руки, ты сказал, что это только чтобы помочь мне спастись от Нила? Ты предложил мне только дружбу вместо своего сердца, почему ты не попросил меня выйти за тебя замуж по любви? И потом... мы жили столько месяцев вместе, почему за все это время ты не сказал, что любишь меня? Боже мой, Терри! Ты никогда не говорил, что любишь меня!

Не в силах больше сдерживаться, девушка закрыла лицо руками, давая волю слезам. Больше всего на свете она любила Терри. Даже тысячи ран не могли бы это изменить, но ее душа тоже нуждалась в покое, после того, на что она решилась. Итак, девушка отказалась бежать к нему. Она решила, что будет лучше отвернуться и плакать в одиночестве.

Из-за всхлипываний ее тело подрагивало, но даже погруженная в свою горечь, она могла ясно почувствовать руки Терри на своих плечах и его теплое дыхание около своего уха.

- Как тот актер, который, оробев, теряет нить давно знакомой роли, - шептал он, и каждое слово его пылало на коже Кенди. - Как тот безумец, что, впадая в гнев, в избытке сил теряет силу воли, - так я молчу, не зная, что сказать, не оттого, что сердце охладело. Нет, на мои уста кладет печать моя любовь, которой нет предела. Так пусть же книга говорит с тобой, - немой посланник от души моей, придет к тебе с признаньем и мольбой и скажет лучше и точнее... читай слова любви моей немой, глазами слушай страстный голос мой (1).

Юноша на секунду замолчал, и она, потрясенная словами поэмы, которую слышала несколько раз, как он декламировал на одной из вечеринок в доме Хэтуэя, повернулась, чтобы увидеть глаза Терри. Ничего не сказав напрямую, он сказал все, и этого было для нее достаточно. Однако, он решил идти до конца.

- Прости меня, Кенди! - тихо прошептал он. - Прости меня! Это все из-за моей гордости, из-за моего страха; я не хотел твоего сочувствия вместо любви, прости меня за то, что я не сказал о своих чувствах, предложив тебе брак! Прости меня за то, что я никогда не говорил тебе, как сильно я тебя люблю! Я люблю тебя так сильно, что не могу найти подходящие слова, чтобы это выразить. Моя мачеха с отцом всегда учили меня скрывать то, что хранится в моем сердце, и не рассказывать об этом так открыто, как это делаешь ты. Клянусь тебе, что единственная мысль, что я стану уязвимым, пугает меня, но сейчас я готов раскрыть мое сердце из-за тебя и из-за себя, - признался он, беря руки девушки в свои и поднося их к своему лицу. - Я люблю тебя, и то, что я тебя не искал, когда стал свободным, было только потому, что я был уверен, что уже ничего не значу для тебя. Я был глупцом... Прости меня!

Рука Кенди инстинктивно прикоснулась к его щеке, и ее указательный палец потерялся в едва различимой ямочке в жесте нежности, который был красноречивее тысячи слов.

- И ты меня прости за то, что я причинила тебе такую сильную боль, - шептала она, лаская его щеку. - Когда дело касается тебя, я не знаю как себя вести. Ты путаешь и изменяешь меня, я не владею собой, когда ты так близко. Я была так опрометчива, и я подумала, что ты... той ночью... хотел только развлечься, - сказала она, покраснев. - Я была так слепа, что не увидела того, что было таким очевидным. Я думаю, я еще не научилась читать слова любви твоей немой. Прости меня и ты.

Юноша слегка улыбнулся, и с этой единственной улыбкой все прошлые разногласия остались забыты. Терри снова приблизился к ней и осмелился положить руки на талию девушки. Кенди смотрела в его глаза и не смогла больше противиться этому взгляду; девушка поддалась ему, обвивая его шею своими руками.

Боль и обида исчезли как снег под теплым весенним солнцем, они оба смаковали тепло, разливающееся по каждой клеточке их тел. Терри зарылся лицом в волосы девушки, поддаваясь тому, что потеряться в аромате цветов и трав. Кенди чувствовала каждое касание его щеки на своей шее и мочке уха.

Девушка незаметно вздохнула, когда почувствовала, как его теплые и судорожные губы едва коснулись ее виска, потом щеки, после лба, Терри осыпал дождем поцелуев лицо девушки. Эти касания были такими слабыми и едва заметными, что их нельзя было назвать поцелуями. Кенди закрыла глаза, почувствовав, что ее дыхание усилилось, подчиняясь вырвавшимся чувствам.

Губы Терри, слегка приоткрытые, нервные и вопросительные касались и приоткрытых губ девушки... один... два раза. Инстинктивно ее губы отвечали ему нервными движениями, и их губы снова встретились в третий раз. Она чувствовала тепло и влажность его губ на своих губах. Они оба дрожали при каждом касании, и молчаливые вздохи ускользали из их груди. Она обняла его сильнее, и хотя ее слезы еще не прекратились, они не препятствовали, чтобы вскоре исчезнуть насовсем под теми краткими и нежными поцелуями.

- Любовь моя, моя сладкая любовь, - шептал он ей, пока губы их встречались вновь и вновь.

Ее ноги дрожали, но она не боялась упасть, так как правая рука Терри поддерживала ее за талию. Краткие поцелуи превратились в один, более длительный и страстный.

Разум Кенди больше не подчинялся ей. Она не могла думать ни о чем другом, кроме рта Терри, проникающего в ее рот с возрастающим душевным волнением, а твердость его тела сталкивалась с ее.

- Я хочу еще раз услышать, что ты любишь меня, - произнес он между поцелуями, с каждым разом увеличивающими свою силу.

- Я люблю тебя! Я всегда любила тебя, даже против своей воли, - ответила она со вздохом, когда почувствовала ласки Терри сначала на щеке, далее спускающиеся к ее уху и шее. Стон, выскользнувший из ее горла, и содрогание, последовавшее за ним, было неизбежным.

Руки Терри начали блуждать по спине девушки, охватывая бока и вырисовывая контур ее бедер. Он чувствовал, как возрастающее волнение его ласк отражалось на Кенди, которая требовала от него всю его любовь и страсть. Она смело отзывалась на все его ласки, и в этот момент казалось, что все ее сомнения полностью исчезли.

Терри чувствовал, что густой туман его страсти постепенно окутывает его разум, но он сказал себе, что не может так сразу выпустить на волю все свои импульсы. Хотя она знал, что Кенди и не отвергла бы его на этот раз, он понимал, что в случае взрыва его желаний, он бы разрушил такой чарующий момент.

"Мне надо быть нежным", - повторил он себе, удлиняя свои ласки в той чувствительной точке на ее шее, которые провоцировали ее еле слышный стон. Однако, увы, стоны, вырывающееся из уст девушки, лишь неизбежно увеличивали жар его объятия, и исследование им ее тела, становилось все более очевидным.

Кенди чувствовала, как горит ее кожа, когда пальцы Терри, развязав ленту ее халата, дотронулись до ее обнаженных плеч. Губы его следовали за его рукой, покрывая поцелуями ее левое плечо и шею. Ничего, не замечая, она еще сильнее прижалась к нему.

Терри воспринял этот своеобразный сигнал, чувствуя необратимые изменения в своем собственном теле. Тем временем, она терялась посреди тех новых ощущений, не думая о том, что произойдет дальше, до тех пор, пока его руки с новым взрывом смелости не увеличили ее жар. Он намеренно сильнее прижал ее к себе, вынуждая ее почувствовать его твердое желание, появившиеся в результате исследования ее тела.

- Скажи мне сейчас, чтобы я остановился, - шептал он ей голосом, изменившимся от страсти, и его дыхание сжигало щеку блондинки. - Ради Бога, Кенди! Скажи мне, чтобы я сейчас же остановился, если ты хочешь, чтобы этот брак оставался фарсом. Останови меня до того, как я окажусь за пределами своих сил, чтобы самому остановиться.

- Не останавливайся. Я не отвергну тебя, - ответила она во вздохе. Больше ему ничего не было нужно.

Молча, немного неуверенными руками он снял с нее халат. Девушка не осмелилась посмотреть в его глаза из-за смущения, возникшего из-за того, что она стояла перед ним лишь в своей сорочке, без корсета и без нижних юбок. Так с опущенным взглядом, прерывистым дыханием, полуобнаженная и с отчаянным румянцем на щеках, она казалась ему красивее, чем он когда-либо думал. В предвкушении неизбежного ему было трудно себя контролировать.

Кенди была напугана, когда он взял ее лицо в свои руки, заставляя ее увидеть его нежный взгляд. Ее глаза утонули в его зелено-синем взгляде, в котором читалась вся любовь, сохраненная им только для нее. Его губы вновь захватили ее, и ее первый барьер стыдливости исчез под этой нежной лаской.

Руки Кенди покоились на груди Терри, пока он целовал их с той же смелой страстью, как той ночью в театре. Она не заметила, как он позволил своему жилету упасть на пол и потом начал расстегивать свою рубашку, проводя ее руки по своей обнаженной груди.

Ощущение кожи Терри под ее пальцами вызвало электрический разряд в животе девушки. Не в силах задержаться, руки блондинки ощупали мускулы юноши, чувствуя каждую крепкую долину и каждую могучую гору и в первый раз испытывая при этом удовольствие, ранее не ведомое. Рубашка Терри упала на пол, но это их не волновало. Она, слишком уставшая от ожидания их первой встречи с самой восхитительной из болезней; он, слишком взволнованный от неожиданного наслаждения - ласкать ее в точности, как часто себе представлял.

Прерывистые слова тонули в стонах, и тепло объятия лишь увеличивалось до тех пор, пока он не взял ее на руки и не положил на постель. Словно посреди густого тумана и восхищения чувствительного момента, блондинка расположилась на постели. Она почувствовала, как ее собственное дыхание затрудняется, когда увидела, что Терри приближается к ней и перемещает вес своего тела на ее.

Кенди никогда не чувствовала свою женскую хрупкость так очевидно. Терри превратился в мужчину с интимной внешностью, приближаясь к ней так, что одновременно пугал и привлекал ее.

Его взгляд нельзя было понять неправильно. Не говоря ни слова, глаза Терри пожирали ее с таким жгучим желанием, (увидев ее белое лоно, которое великодушно позволял увидеть вырез сорочки), что если раньше она думала, что взгляды Терри лишь зажигали ее кожу, то сейчас она была уверена, что его взгляд вот-вот сожжет ее полностью.

- Я не хочу, чтобы ты была только моей женой, - сказал он в тишине. - Я хочу, чтобы ты была моей женой... моей любовницей. Потому что я не могу отрицать, что желал тебя настолько, насколько люблю тебя, и до сегодняшнего дня это было моим мучением.

Он вновь поймал ее в поцелуе, не дождавшись ответа, и удовлетворился молчанием девушки. Кенди ясно чувствовала, как вес его тела давил на нее, в то время как его поцелуи усиливали жар. Бессознательно она отвечала ему нежными ласками его рук, плеч и шеи, где ее пальцы провалились в его густые темные волосы.

Он уже не мог контролировать свои желания, восхищаясь округлыми линиями девушки, когда стоны выскальзывали из ее уст, зажигая его все сильнее с каждым разом. Он ловко уложил ее в центре постели, избавляясь от своих ботинок и ложась рядом с ней, оставляя пространство для ласк.

С закрытыми глазами Кенди чувствовала, как руки Терри свободно исследовали ее тело, начиная с ног и заканчивая шеей. Когда она уже не думала, что его ласки могут быть сильнее, на нее вновь обрушивался шквал поцелуев, доказывая, что она была неправа, и еще осталось много чего, что ей придется открыть и почувствовать.

Руки Терри продолжали продвигаться, поднимаясь к ее груди и лаская ее. Секунду спустя из ее губ вырвался спонтанный стон.

- Ты не знаешь, сколько ночей я бредил тобой, представляя себе эту сцену, - бормотал он, пылая у нее на груди.

Такая интимная ласка и это признание удивило Кенди, но ее любовь и желание быстро победили ее стыдливость и неопытность. Секунду спустя девушка слегка выгнулась, наводненная удовольствием от прикосновений его рук к ее груди и упоенная восходящей близостью между ними. Эротизм распространился по спальне, как специя эмоционального опия, когда он беспокойными пальцами начал расстегивать пуговки на ее сорочке.

Его глаза расширились, увидев обнаженное лоно девушки. Он давно жаждал увидеть ее такой: обнаженной в ночи. Немедленно возникла жгучая необходимость наполнить свои руки ее грудью и пожирать ее в поцелуях. Юноша склонился над ней, уступая соблазну тела Кенди, чьи стоны заполонили спальню.

Она чувствовала вес тела Терри и его рот, свободно ласкающий ее грудь, посылая этим дрожь по всему ее телу. Кенди понимала, что он уже обладал ею, еще не проникнув в нее. В ее разуме не осталось даже грамма сопротивления. Он мог полностью раздеть ее, ласкать и целовать, делать все эти незнакомые ей вещи, о которых ей никто не говорил, и она не оказала бы ни малейшего сопротивления. Даже если бы она захотела, то не смогла бы это сделать, так как каждая частичка ее тела уже поддалась воли юноши.

Терри мгновенно ощутил полное расслабление своей жены. И сейчас он хотел лишь одного, но все же не хотел торопиться. Руками и губами он исследовал ее тело, развязывая ленты и расстегивая пуговицы до тех пор, пока они оба не лежали обнаженными друг напротив друга.

- конецформыначалоформыСравню ли с летним днем тебя, мой свет? - слышала она его слова, слетавшие с его губ, которыми он покрывал ее тело поцелуями, - Нет, ты милей, умереннее, и кротче... (2)

Дата добавления: 2015-07-08