Общие сведения. Расселение. Ненцы расселены на огромной территории, относящейся к тундре

НЕНЦЫ

Глава 1

Расселение. Ненцы расселены на огромной территории, относящейся к тундре, лесотундре и северной тайге, простирающейся с запада на восток на несколько тысяч километров. На самом западе ненецкие оленеводы кочуют в верховьях р. Мудъюг в Патрикеевском сельском совете Приморского района Архангельской области, на востоке группы ненцев осваивают правобережье Енисея в пределах Усть-Енисейского района Таймырского АО Красноярского края. В азиатской части северной Сибири ненцы заселяют полуострова Ямал (Большой и Малый), Тазовский, Гыданский, низовья Оби и Енисея, бассейны рек Надыма, Таза и Нижнего Пура. В Северном Ледовитом океане ненцы осваивают острова Колгуев и Вайгач. На протяжении более чем 50 лет, периода с конца XIX в., несколько ненецких семей проживали также на острове Новая Земля. Три автономных округа — Ненецкий Архангельской области, Ямало-Ненецкий Тюменской области, Таймырский (Долгано-Ненецкий) Красноярского края — являются основной административной территорией расселения ненцев. В 1989 г. наиболее компактная группа ненцев (свыше 57%) была сосредоточена в Ямало-Ненецком АО. За пределами этих округов отдельные группы ненцев фиксируются в Мезенском, Лешуконском, Приморском районах Архангельской области и Ханты-Мансийском АО Тюменской области (Березовский, Нижневартовский и Белоярский районы). Ненецкие семьи есть также в Мурманской области (Ловозерский район) и северных районах Республики Коми.

Природа. Основной регион расселения ненцев — моховая или кочкарная тундра — плоская равнина с очень бедной растительностью, среди которой преобладают различные виды кустарников: ольховник, ивняк, полярная ива. Отдельные островки леса, правда, проникают далеко на север. В Большеземельской тундре, на полуострове Ямал и в низовьях Енисея лиственничные леса встречаются даже за Полярным кругом (здесь и далее: Западная Сибирь, 1971). Из наиболее значительных возвышенностей на этой территории следует назвать на западе — Канинский камень и Тиманский кряж, в центре — Уральские горы, восточнее — Сибирские увалы и отроги хребта Путорана (Таймыр).

Тундру Европейского Севера в географической литературе принято разделять на отдельные «тундры» — Канинскую, Тиманскую, Малоземельскую и Большеземельскую тундру.

Характерная особенность почв тундровой зоны — вечная мерзлота, залегающая на разной глубине. В районе Амдермы, в северо-восточной части Европейского Севера слой вечной мерзлоты достигает 300 м. Климат тундровой зоны очень суров. В Европейской части средняя температура января колеблется в пределах от -12 °С до -22 °С, средняя температура июля между +8 °С и +10 °С. В Ямало-Ненецком АО климат более континентальный. Средняя температура января здесь колеблется от -22,9 °С до -25,5 °С, а на севере округа она еще ниже. Лето же относительно теплое: средняя температура июля составляет от +13,8 °С до +15,9 °С.

Территорию заселения ненцев прорезают крупные реки: Печора (220 км), Обь (250 км), Надым, Пур, Таз, Енисей (550 км). Характерной особенностью большинства рек является так называемый замор. Во второй половине зимы химический состав воды в этих реках меняется: увеличивается содержание окиси железа и одновременно уменьшается содержание кислорода. Рыба в поисках живительного кислорода устремляется к незамерзающим ключам и прорубям, что используется ненцами для ведения подледного лова. В ненецкой тундре немало озер. Реки богаты ихтиофауной. В первую очередь это осетровые (осетр, стерлядь) и лососевые (нельма, муксун, щокур, сиг, омуль). В Печоре водится семга, в речных заливах (губах) — сельдь, камбала, навага. Из морских животных в прибрежных морях и речных заливах обитают тюлени (морские зайцы, нерпы) и дельфины.

Тундровая пушная фауна представлена в основном мигрантами (песец, горностай, красная лисица), из местных видов — зайцем. Среди хищников распространены белый медведь и полярный волк. Парнокопытные представлены диким северным оленем. Самое крупное в мире стадо этого вида — более 500 тыс. голов — сосредоточено на Таймырском полуострове. Из птиц в летнее время преобладают водоплавающие — гуси, утки; круглый год встречается полярная куропатка. Среди таежной пушной фауны наиболее распространены белка, а также соболь, бурундук, колонок, ондатра, выдра. Парнокопытные представлены здесь лосем и лесным оленем. Из хищников наиболее многочисленны бурый медведь и волк. Среди птичьей фауны лесотундры и тайги преобладают тетерев, рябчик, глухарь.

Численность. Среди народов, населяющих Крайний Север России, ненцы в численном отношении являются самым крупным. По данным Всесоюзной переписи населения, в 1979 г. было 29 487 ненцев, в 1989 г. в СССР — 34 580 человек (в РСФСР — 34 190 человек). По данным Всероссийской переписи 2002 г. их было 41 302 человека (численность увеличилась на 19%).

Самоназвание «ненцы» вошло в обиход в середине 1930-х годов и образовано от слова — ненэць — «человек» (мн. ч. ненэця). Ныне оно распространено у всех ненецких групп. Исключение составляют лесные ненцы, которые называют себя нещанг («человек», мн. ч. неща’). Тундровые ненцы называют их пян’ хасава’ «лесные люди».

В исторических источниках XVII–XIX вв. и дореволюционной литературе ненцы известны под терминами «самоеды», «самоядь». Вопрос о происхождении этих названий неоднократно дебатировался в научной литературе. Версия авторов XVIII–XIX вв. о том, что ненцы получили их потому, что некогда в их среде был развит каннибализм, не имеет никаких документальных оснований. Столь же малоуспешными оказались попытки объяснять их из норм ненецкого языка, возводя к слову самай — «нечистый» (Лепехин, 1805).

Пожалуй, ближе всего к истине является толкование, предполагающее, что слово «самоед» восходит к словосочетанию «самэ-една», буквально — «земля саамов» (Долгих, 1952б. С. 6; Хомич, 1974. С. 90). На территории современной Архангельской области, вероятно, в доненецкий период проживало население, близкое по языку к коренным жителям северной Скандинавии и Кольского полуострова — саамам, следы пребывания которых сохранились в названиях некоторых рек и урочищ и восходят, вероятнее всего, к саамскому языку (Матвеев, 1964. С. 103–104; Лашук, 1958. С. 60). Можно высказать предположение о том, что в процессе продвижения русских по Европейскому Северу и Зауралью название «самоед» было перенесено ими с саамов на все остальное тундровое население, с которым они вступали в контакт. Недаром древнерусское слово «самоди, самоед», исходя из норм нганасанского языка, разъясняется как «подобный саамам».

Язык ненцев принадлежит к самодийской ветви уральской семьи языков, в которую входят также языки нганасанов, энцев и селькупов. В ненецком языке выделяется лишь один диалект, на котором говорят так называемые лесные ненцы, населяющие сибирскую тайгу в бассейне р. Пур и некоторых правых притоков Средней Оби. На остальной территории расселения ненцев между отдельными этнотерриториальными группами этого народа устанавливаются лишь говорные различия. Но в целом лингвистическая ситуация такова, что житель Канинского полуострова (Европейский Север) начинает понимать уроженца низовьев Енисея или Гыданского полуострова (Средняя Сибирь) уже с первых минут беседы. Лексический запас у них одинаковый, а говорные фонетические и морфологические различия незначительны. Среди ненцев юга Большеземельской тундры распространен ижемский диалект языка коми, ненецкие семьи, живущие в Мезенском и Лешуконском районах Архангельской области, говорят в основном по-русски.

Письменность на ненецком языке была создана в 1930-х годах сначала на основе латинского алфавита. В 1932 г. известным лингвистом Г.Н.Прокофьевым издан первый букварь для ненецкой национальной школы Jadej Waga (Новое слово). В последующие годы издаются учебники для начальной школы, а также общественно-политическая и художественная литература на ненецком языке уже на основе кириллицы (Прокофьев, 1932).

Антропологические особенности. Сравнительной характеристике самоедского и карагасского черепов посвящена первая в России краниологическая работа, написанная К.М.Бэром в 1845 г. Работа Н.Ю.Зографа (1878), посвященная канинским ненцам и прекрасно иллюстрированная рисунками, была одной из первых в стране публикаций по описанию физического типа ныне живущей популяции. В программу этого полевого исследования входили измерения головы, туловища, конечностей и ряд описательных признаков (пигментация, форма носа и рта, развитие бороды). Оно подтверждало довольно однотипные описания путешественников о том, что самоеды «…небольшого роста, глаза у них малы, узки, борода худо растет, цвет тела смуглый, оклад лица скуловатый, как у народов Монгольского племени» (Иславин, 1847. С. 123–124).

Первое масштабное антропологическое изучение обских ненцев и северных хантов предпринято С.И.Руденко (1914а). По сравнению с уграми ненцы оказались гораздо более монголоидными и с более округлой формой головы. Касаясь теории южного происхождения самоедов, исследователь представил ту же картину механического перемещения алтае-саянских племен к Ледовитому океану, что и М.Кастрен на лингвистическом материале. Оба автора не учитывали возможного влияния досамодийского населения. О значительной роли последнего в этногенезе северных самодийцев стало известно значительно позднее благодаря работам российских этнографов и археологов уже советского периода. Исходя из этого, гипотеза алтае-саянской прародины самодийцев решается неоднозначно по разным системам признаков, для разных этнических общностей и территориальных групп ненцев. Южные (алтае-саянские) связи у северных самодийцев, в том числе ненцев, намечаются только в качестве тенденции, причем гораздо более слабой, чем у южных самодийцев — селькупов.

Вопрос об антропологической дифференциации северных самодийцев был рассмотрен И.М.Золотаревой, которая сама изучила усть-енисейских ненцев, тундровых энцев и нганасан, тем самым получив абсолютно сопоставимый материал. Расовая характеристика усть-енисейских ненцев ясно выражает «…метисный характер антропологического типа и этой крайней восточной группы ненецкого этноса» (Золотарева, 1974. С. 226). В настоящее время исследованы уже все территориальные группы ненцев, однако в методическом отношении довольно неравномерно. Только в нескольких специально посвященных ненцам исследованиях анализируются материалы сразу по многим территориальным группам европейских и азиатских ненцев и по совокупности методик (Шлугер, 1940; Аксянова, 1979,1992; Этнография и антропология Ямала, 2003). Диссертация С.А.Шлугера содержит сведения по нескольким системам признаков (расовый тип, физическое развитие и пропорции тела, группы крови, кожные узоры, чувствительность к фенилтиокарбамиду, цветовая слепота). За короткий период времени им изучено пять групп тундровых ненцев от Малой Земли до бассейна Таза, общее число обследованных составило 847 человек. В работе Г.А.Аксяновой содержатся результаты обследований 1969–1974 гг. по европейским и азиатским ненцам от Канинской тундры до бассейна Пура; здесь анализировались материалы по расовой соматологии и морфологии зубной системы (одонтологии) ненцев (более 1500 человек детей и взрослых). Однако самые широкие сопоставления содержатся в коллективной монографии по Ямалу. Ее антропологическая часть подготовлена А.Н.Багашевым и Г.А.Аксяновой и включает подробные данные по истории изучения ненецкого народа, краниологии, описанию физической внешности мужчин и женщин по классической расоведческой программе, а также по одонтологии в этнически однородных и национально-смешанных выборках.

Характерными особенностями физической внешности ненецких мужских выборок без фиксированного межнационального смешения являются низкий рост (в среднем 157,5 см), варьирующие размеры округлой (брахикефальной) по форме головы (головной указатель 82,7%), небольшая ширина лба, которая сильно уступает ширине нижней челюсти, большие размеры относительно широкого лица, широкий высокий нос с большим нособровным расстоянием (11,8 мм), прямой или вогнутой (40%) спинкой, поднятым кончиком и основанием, средняя толщина губ (15 мм), очень слабый рост бороды, прямые мягкие черные (92%) волосы, сильно выраженные монголоидные особенности глазной области (40% эпикантуса), средненаклонный лоб, уплощенное среднескуластое лицо, средневыступающий нос с пониженным переносьем, высокая и выступающая вперед (прохейличная) верхняя губа.

Антропологическая характеристика ненецкого народа в настоящее время своеобразна. Она имеет безусловно западносибирскую специфику по сравнению с монголоидными народами Сибири, хотя и является одной из самых монголоидных в своем регионе. Предложено рассматривать соматологическую характеристику всех ненецких групп, кроме колвинцев, в качестве самостоятельного североуральского типа в рамках промежуточной между европеоидами и монголоидами уральской группы типов («западносибирской расы» по Багашеву). Наряду с этим сохраняется мнение о том, что физический тип ненцев, как и кетов, таксономически следует рассматривать уже в составе монголоидных североазиатских вариантов (Аксянова, 1992; Багашев, 1998). По расовосоматологической программе выделяются четыре локальных варианта среди современных ненцев; канинский, нижнепечорский (Малая и Большая Земля), нижнеобский (все азиатские группы, включая лесную), а также метисный — колвинский. Интегрированность этих территориальных вариантов в единую североуральскую антропологическую совокупность преобладает для всех групп, кроме колвинских ненцев.

Современное межэтническое смешение ненцев с коми, русскими и хантами надежно фиксируется системой антропологических маркеров. Из всех непосредственно окружающих ненцев аборигенных народов самыми близкими к ним по антропологии являются, по всей видимости, энцы, северные селькупы, а по некоторым комплексам и западные эвенки (измерительные соматологические признаки и одонтология). Из территориально удаленных групп зубной комплекс больше всего сближает ненцев с южными селькупами и чулымскими тюрками. В составе же последних надежно фиксируется южносибирский антропологический компонент, связанный, по-видимому, преимущественно с северными районами Алтае-Саян.

Опираясь на характеристику только современных групп, трудно восстановить антропологические особенности малочисленного досамодийского населения тундровой полосы. Формирование ненцев происходило, очевидно, не только на географической окраине человеческой ойкумены, но и на стыке ареалов древних европейских и азиатских форм; скорее всего в антропологических особенностях народа сохраняются следы разнообразного по времени, территории и расовой ориентации смешения. В этом смешении участвовали, по-видимому, три основных компонента: 1) варианты специфического древнеуральского (по терминологии Г.М.Давыдовой) типа; 2) варианты специфического катангского (по терминологии Г.Ф.Дебеца) типа, в числе которых можно предположить и так называемые «палеоазиатские» комплексы с «американоидными» чертами; 3) варианты уральской группы типов (расы) из районов Томско-Нарымского Приобья.

Первый из них самый западный компонент, таежный, грацильный и депигментированный, обычно рассматривается как недифференцированный (протоморфный) евро-монголоидный тип, который в настоящее время имеет мозаичное проявление преимущественно в финно-угорском населении. Именно этот ныне ассимилированный западный пласт древнего населения можно связать с «древними уральцами» — носителями прауральских (финно-угорских) языков.

Второй — самый восточный, таежный, низколицый монголоидный компонент в составе современных этнически ненецких популяций, характеризуясь относительно профилированным носом и очень темной пигментацией, представлен в монголоидном населении бассейна Енисея (эвенки, энцы, нганасаны, тофалары, тувинцы-тоджинцы). Носители данных соматологических особенностей и одновременно палеоазиатских («американоидных») черт в зубной системе, по всей видимости, были основным антропологическим субстратом в процессе формирования северосамодийских народов. Этот тип, вероятно, проникал далеко на запад, включая европейские тундры. Досамодийское население Севера, по-видимому, было не вполне однородным на всей территории, так как в западных и южных районах современного северосамодийского ареала удельный вес катангского типа скорее всего уменьшался за счет смешения с древнеуральским типом. Наконец, носители третьего типа из состава уральской группы типов («западносибирская раса» — по Багашеву), видимо, и продвигались на север вместе с южными элементами культуры и самодийским языком. Данный комплекс распространен, в частности, у южных (нарымских) селькупов и чулымцев, характеризуется наличием южносибирского (североалтайского) компонента в смешанном евро-монголоидном комплексе черт.

Несмотря на определенную мозаичность данных по ненецким группам и разнородность межпопуляционных контактов, выявляемых разными совокупностями признаков, антропологический материал позволяет с полным основанием говорить о метисном евро-монголоидном характере комплекса черт у всех ненцев, о своеобразии расового комплекса, распространенного в большинстве групп, и принадлежности его к кругу западносибирских форм, о преобладании монголоидного компонента в его составе, о ясном отделении его от массива финно-угорских популяций в направлении усиления монголоидности, о южных тенденциях в антропологической характеристике ненцев в сторону некоторых метисных вариантов с территории Томско-Нарымского Приобья, Алтае-Саянского нагорья и Казахстана, южносибирских по своей расовой ориентации. Своеобразие присущего ненцам комплекса особенностей свидетельствует об автохтонном происхождении народа в циркумполярном регионе. Особый среди ненцев антропологический статус колвинцев, для которых характерно преобладание европеоидного компонента, определяется историей формирования данной этнографической группы в результате метисации.

Ненцы делятся на тундровых и лесных. Выделяется также своеобразная этнографическая колвинская группа. Некоторым своеобразием в культуре отличаются канинские, малоземельские, гыданские, ямальские ненцы.

История изучения ненцев имеет давние традиции. В XVIII в. интересную работу о ненцах, изданную в 1947 г., написал В.Ф.Зуев, в XIX в. — В.Иславин (1847), М.А.Кастрен (1860) и др. В XX в. этнографией ненцев много занимались Г.Д.Вербов (1936, 1937, 1939), Б.О.Долгих (1960в, 1970б и др.), Л.В.Хомич (1966, 1976, 1995 и др.), В.И.Васильев (1979), А.В.Головнёв (1995, 2004). В наше время исследования продолжают Е.Т.Пушкарева (2000, 2001, 2003), В.И.Сподина (2001, 2003), М.А.Зенько (2001, 2003), Ю.Н.Квашнин (2003). Большое место в историографии ненцев занимают работы по этногенезу самодийцев в целом и ненцев в частности.

Как предполагается большинством специалистов, уральская языковая семья сформировалась приблизительно в VI тыс. до н.э. на территории современного Приаралья и Прикаспия. Отсюда древние предки уральских народов постепенно продвигались на север Восточно-Европейской равнины, в Зауралье и Западную Сибирь.

Лингвистическая близость языков ненцев и других северных самодийцев и обитавших в Присаянье камасинцев и других южносамодийских (маторы, койбалы, карагасы и др.) народов послужила основанием для разработки различных гипотез происхождения народов самодийского этнического круга. Первая из таких гипотез была высказана в начале XVIII в. шведом Ф.И.Страленбергом (Таббертом), участником Сибирской экспедиции Д.‑Г.Мессерштмидта, предположившим, что самодийцы проникли на юг Сибири через Европейский Север и тундры Западной Сибири (Strahlenberg, 1730). Иную точку зрения сформулировал в том же столетии участник знаменитой Второй Камчатской экспедиции академик И.Э.Фишер: «томские Остяки и Камаши, — писал он, имея в виду селькупов и камасинцев, — …остатки древних жителей в Средней Сибири, из которых часть, боясь Татар, пошли в ближайшие к северу страны. Живущих там называют Самоядью» (Фишер, 1774. С. 84). М.А.Кастрен пришел к выводу, «что не может быть ни малейшего сомнения в том, что самоеды вышли с Алтая, многие ветви этого племени были обнаружены на этой горной цепи и отчасти еще продолжают обнаруживаться» (Кастрен, 1860). В настоящее время гипотеза Фишера-Кастрена разделяется большинством исследователей уралистики: этнографами (Долгих, 1960б, 1970б; Хомич, 1964), антропологами (Руденко, 1914; Шлугер, 1941), лингвистами (Прокофьев, 1940а, б; Вербов, 1973), специалистами по ономастике (Матвеев, 1964 и др.), историками (Мольнар, 1955).

Несмотря на определенную мозаичность данных по ненецким группам и разнородность межпопуляционных контактов, выявляемых разными совокупностями признаков, антропологический материал позволяет с полным основанием говорить о метисном евро-монголоидном характере комплекса черт у всех ненцев, о своеобразии расового комплекса, распространенного в большинстве групп, и принадлежности его к кругу западносибирских форм, о преобладании монголоидного компонента в его составе, о ясном отделении его от массива финно-угорских популяций в направлении усиления монголоидности, о южных тенденциях в антропологической характеристике ненцев в сторону некоторых метисных вариантов с территории Томско-Нарымского Приобья, Алтае-Саянского нагорья и Казахстана, южносибирских по своей расовой ориентации. Своеобразие присущего ненцам комплекса особенностей свидетельствует об автохтонном происхождении народа в циркумполярном регионе. Особый среди ненцев антропологический статус колвинцев, для которых характерно преобладание европеоидного компонента, определяется историей формирования данной этнографической группы в результате метисации.

Ненцы делятся на тундровых и лесных. Выделяется также своеобразная этнографическая колвинская группа. Некоторым своеобразием в культуре отличаются канинские, малоземельские, гыданские, ямальские ненцы.

История изучения ненцев имеет давние традиции. В XVIII в. интересную работу о ненцах, изданную в 1947 г., написал В.Ф.Зуев, в XIX в. — В.Иславин (1847), М.А.Кастрен (1860) и др. В XX в. этнографией ненцев много занимались Г.Д.Вербов (1936, 1937, 1939), Б.О.Долгих (1960в, 1970б и др.), Л.В.Хомич (1966, 1976, 1995 и др.), В.И.Васильев (1979), А.В.Головнёв (1995, 2004). В наше время исследования продолжают Е.Т.Пушкарева (2000, 2001, 2003), В.И.Сподина (2001, 2003), М.А.Зенько (2001, 2003), Ю.Н.Квашнин (2003). Большое место в историографии ненцев занимают работы по этногенезу самодийцев в целом и ненцев в частности.

Как предполагается большинством специалистов, уральская языковая семья сформировалась приблизительно в VI тыс. до н.э. на территории современного Приаралья и Прикаспия. Отсюда древние предки уральских народов постепенно продвигались на север Восточно-Европейской равнины, в Зауралье и Западную Сибирь.

Лингвистическая близость языков ненцев и других северных самодийцев и обитавших в Присаянье камасинцев и других южносамодийских (маторы, койбалы, карагасы и др.) народов послужила основанием для разработки различных гипотез происхождения народов самодийского этнического круга. Первая из таких гипотез была высказана в начале XVIII в. шведом Ф.И.Страленбергом (Таббертом), участником Сибирской экспедиции Д.‑Г.Мессерштмидта, предположившим, что самодийцы проникли на юг Сибири через Европейский Север и тундры Западной Сибири (Strahlenberg, 1730). Иную точку зрения сформулировал в том же столетии участник знаменитой Второй Камчатской экспедиции академик И.Э.Фишер: «томские Остяки и Камаши, — писал он, имея в виду селькупов и камасинцев, — …остатки древних жителей в Средней Сибири, из которых часть, боясь Татар, пошли в ближайшие к северу страны. Живущих там называют Самоядью» (Фишер, 1774. С. 84). М.А.Кастрен пришел к выводу, «что не может быть ни малейшего сомнения в том, что самоеды вышли с Алтая, многие ветви этого племени были обнаружены на этой горной цепи и отчасти еще продолжают обнаруживаться» (Кастрен, 1860). В настоящее время гипотеза Фишера-Кастрена разделяется большинством исследователей уралистики: этнографами (Долгих, 1960б, 1970б; Хомич, 1964), антропологами (Руденко, 1914; Шлугер, 1941), лингвистами (Прокофьев, 1940а, б; Вербов, 1973), специалистами по ономастике (Матвеев, 1964 и др.), историками (Мольнар, 1955).

Некоторые родовые компоненты, в том числе крупнейшие родовые подразделения Хэтанзи (Европейский Север), Вануйта и Пяк (Сибирский Север) генетически также могут быть причислены к аборигенному субстрату.

Приведенные факты позволили Г.Н.Прокофьеву в конце 1940-х годов выдвинуть гипотезу о том, что наряду с южносибирскими самодийскими группами в формировании ненцев приняли участие группы, принадлежащие к аборигенному населению, обитавшему в циркумполярной зоне Европейского Севера и Сибири задолго до самодийцев (Прокофьев, 1940. С. 67–76).

В последнее время появились обоснования западного (из Приуралья и Урала) происхождения самодийцев (Косарев, 1974; Головнёв, 1998; Федорова, 2000), о чем еще ранее писал Ф.Страленберг (см. гл. 2).

Проблемами этнической истории ненцев также занимался В.И.Васильев (1979). Он опирался на различные источники — сообщения иностранных путешественников (Плано Карпини и др.). «Самогедов» Плано Карпини он помещает в пределах современной Архангельской области, на юге Большеземельской тундры.

Этническая история ненцев в XVII–XVIII вв. изучена им на базе архивных материалов (здесь и далее: Васильев, 1979). Так, ясачные материалы конца XVII в. позволяют определить численность европейских ненцев в количестве 940 человек. Цифра эта представляется существенно заниженной (Васильев, 1979. С. 86–89). По материалам пятой ревизии (1795 г.), численность европейских ненцев устанавливается в количестве 353 семей и 1512 душ мужского пола.

«Книга Оборской самояди» 1695 г. позволяет определить численность самой крупной ненецкой этнотерриториальной группы — сибирских тундровых ненцев (РГАДА. Ф. 214. Оп. 1, кн. 1095. Л. 140–268) — 1193 ясачных плательщика или 4772 человек обоего пола. Кроме того, численность сынских самоедов может быть определена в 212 человек, ляпинских самоедов — в 76 человек обоего пола. Пятая ревизия (1795 г.) зафиксировала в составе Обдорской волости 8543 человека обоего пола (2212 — в Каменной и 1331 — в Низовой стороне). Сыневские (куноватские) самоеды этой ревизией были учтены в количестве 66 человек обоего пола, ляпинские самоеды — в количестве 179 человек обоего пола.

В.И.Васильев пишет, что лесные ненцы в архивных документах XVII в. именовались казымскими, или кунными самоедами. Ясачная книга 1695 г. учла казымских самоедов в количестве 132 ясачных плательщиков (всего 768 человек обоего пола). Судя по архивным данным, представители этой этнотерриториальной группы кочевали в бассейне верхнего и среднего Пура, в верховьях и среднем течении Надыма, а также по верховьям некоторых правых притоков Сургутской Оби, в частности Лямина и Агана. Пятая ревизия 1795 г. учла лесных ненцев в количестве 476 душ обоего пола.

Опираясь на предания, в числе противников лесных ненцев В.И.Васильев видит хантов и селькупов. Он предполагает, ссылаясь на Г.Старцева, что решающее сражение между хантами и лесными ненцами, развернувшееся, как повествует одно из преданий, при устье р. Сабун, правого притока Ваха, имело место в конце XVII — начале XVIII в., после чего бассейн этой реки стал зоной хантыйского влияния (Старцев, 1928. С. 131–136). Однако, по данным Н.В.Лукиной, местное хантыйское население и в наши дни помнит, что в прошлом их земля принадлежала ненцам (Лукина, 1972. С. 84–85).

В XVIII в. продвижение ненцев на восток продолжалось. Итогом этих военных столкновений явилось вытеснение ненцами энцев с левобережья Енисея и бассейна Таза и ассимиляция ими оставшихся на этой территории представителей энецких родов.

В.И.Васильев рассматривает этнические контакты населения в западной части ненецкого ареала, где ненцы соседствовали с коми-ижемцами и русскими. Коми-ижемцы, восприняв от ненцев оленеводство в середине XVIII столетия, значительно увеличили размеры своих стад в Большеземельской тундре, тогда как самоеды, утратившие своих оленей, «мало-помалу начинали переходить в работники к ижемцам» (Иславин, 1847. С. 20–21). Благодаря бракам, хозяйственному и культурному общению с ижемцами среди части ненцев Большеземельской тундры стал распространяться коми-зырянский язык. В XVIII в. стали заводить оленей и некоторые русские старожилы Европейского Севера: мезенцы, пустозеры, усть-цилемы. Но в отличие от коми сами они свои стада не выпасали, а отдавали для присмотра ненцам. По сведениям А.А.Терентьева, посвятившего этому вопросу специальную работу, многие канинские и тиманские ненцы находились в буквальном смысле в кабале у русских предпринимателей и промышленников (Терентъев, 1934).

Исследование В.И.Васильева показывает, что на протяжении XIX в. регион расселения европейских ненцев несколько расширился, прежде всего, за счет освоения островных территорий в Северном Ледовитом океане: полуострова Колгуева и Новой Земли. Первые попытки создания ненецкой колонии на Колгуеве были предприняты еще в 70-х годах XVIII в., но тогда они не имели успеха. По сведениям В.Н.Латкина, в 40-е годы XIX в. на Колгуеве уже постоянно жило «несколько семей Самоедов, нанимаемых мезенцами и пустозерцами для производства промыслов рыбных, звериных и птичьих» (Латкин, 1853. Ч. II. С. 44–45; Жилинский, 1919. С. 195). Переписью 1897 г. на острове было учтено 9 семей самоедов, включавших 61 человека обоего пола. Данные эти, однако, не представляются исчерпывающими, и, видимо, более прав А.А.Жилинский, который определяет численность островного населения (для предреволюционного времени) в 150 человек. Освоение архипелага Новая Земля началось в конце 1860-х годов, когда здесь появился первый постоянный поселенец ненец Фома Вылка. К 1894 г. население Новой Земли состояло из 10 «самоедских» семей в количестве 50 человек. В указанном году на остров было завезено еще несколько ненецких семей (37 человек) из Большеземельской тундры (Энгельгардт, 1897. С. 140). Незадолго до революции, по данным А.А.Жилинского, население Новой Земли составляло 120 человек — самоедов и русских промышленников-поморов (Жилинский, 1919. С. 202).

По мнению В.И. Васильева, важным событием этнической истории европейских ненцев второй половины XIX в. явилось освоение ими Кольского полуострова. Еще одним новым явлением в этнической жизни европейских ненцев стало появление у них довольно значительной прослойки оседлых семей. Переписью 1897 г. в селениях, расположенных по р. Усе, было учтено 19 ненецких дворов. По материалам переписи 1920 г., в селениях Пустозерской волости по Нижней Печоре оседло проживало 50 ненецких семей (Лашук, 1958. С. 144). Но самым значительным центром оседлости на Европейском Севере было село Колва на юге Большеземельской тундры. Перепись 1897 г. учла в Колве 55 самоедских хозяйств в количестве 354 человек (164 мужчины и 190 женщин — РГИА. Ф. 1290. Оп. 11. Д. 33).

Всероссийская перепись 1897 г. зафиксировала в составе Обдорской волости Тобольской губернии 3479 человек обоего пола, в составе Туруханского края Енисейской губернии — 475 человек обоего пола (11 человек — в составе Каменной стороны и 464 — Низовой стороны).

Перепись 1897 г. учла лесных ненцев в количестве 467 человек обоего пола. Материалы, приведенные А.А.Дуниным-Горкавичем (1904. Т. 1), и данные метрических книг Сургутской и Селияровской церквей позволяют утверждать, что перепись не отразила в полной мере численный состав лесных ненцев. В частности, остались неучтенными периферийные группы, кочевавшие по верховьям притоков Сургутской Оби.

На протяжении XIX в. этнические контакты между различными территориальными группами ненцев значительно укрепились. Столь же мирно развивались на протяжении XIX в. отношения между сибирскими тундровыми и лесными ненцами. Заметно упрочились и расширились к концу XIX в. контакты ненцев с соседними этническими группами. Благодаря переселению на Кольский полуостров возобновились контакты ненцев с саамами, которые восприняли от ненцев и коми способ выпаса оленей скученным стадом с использованием пастушеской собаки, самодийский тип ездовой нарты и веерный способ запряжки оленей, многие элементы одежды и обуви, в частности малицу, пимы и меховые чулки. Особенно тесные этнические и хозяйственно-культурные взаимоотношения выявляются между ненцами Европейского Севера и коми-ижемцами (Латкин, 1853. Ч. 1. С. 106).

В метрических книгах Колвинской церкви за вторую половину XIX в. встречаются многочисленные записи о браках между коми-ижемцами и большеземельскими самоедами, как по мужской, так и по женской линиям (Мамадышский, 1910. С. 64–65). Благодаря смешанным бракам ненцы стали пользоваться в обыденной речи ижемским диалектом языка коми. Под влиянием коми-ижемцев оседлые ненецкие семьи Колвы стали заниматься домашним животноводством и огородничеством. Колвинцы жили в деревянных домах. Восприняли они и многие элементы оседлой материальной культуры: одежду из ткани и головные уборы, платья, рубахи, пиджаки, штаны, шапки, платки, сарафаны, кокошники, кожаную обувь, а также изделия из муки и хлеб в постоянном пищевом рационе (Лашук, 1958. С. 168; Хомич, 1972. С. 178, 183). Даже по внешнему облику многие из них старались походить на коми: стриглись в кружок, брили усы (Иславин, 1847. С. 107).

В.И.Васильев уделяет внимание сложному развитию в XIX — начале XX в. этнических взаимоотношений между сибирскими тундровыми ненцами и хантами. Между обдорскими ненцами и северными хантами существовали тесные хозяйственные и культурные контакты, нередко закреплявшиеся браками между представителями обоих сторон. Н.А.Абрамов еще в середине XIX в. писал, что в обдорское наречие «остяков» вошло большое число «самоедских» слов (Абрамов, 1857. С. 332). Вероятно, именно на протяжении второй половины XIX в. в состав сибирских тундровых ненцев вошли роды хантыйского происхождения. Хантыйские по происхождению компоненты устанавливаются и в составе лесных ненцев например, среди Казымкиных (Вербов, 1936. С. 69). Среди ляпинских самоедов давнюю историю имели хозяйственно-культурные и семейно-брачные контакты с манси. Распространенные у манси Ляпинской волости фамилии Сайнахов и Яптин имеют ненецкое происхождение (Соколова, 1983. С. 17–19; Васильев, 1974б). То же самое можно сказать о мансийских фамилиях этого региона Пузин и Немдазин.

Наиболее остроконфликтными в XIX в., по мнению В.И.Васильева, оставались этнические взаимоотношения в низовьях Енисея, где ненцы граничили с энцами. В середине XIX в. между ними произошла, судя по преданиям, третья «большая война», завершившаяся победой энцев и их союзников. Эта «война» как бы подвела итог экстерриториальному размежеванию в низовьях Енисея (Востротин, 1910. С. 18).

Значительно углубились на протяжении XIX в. хозяйственные и культурно-бытовые взаимоотношения ненцев с русскими. Особенно активно они развивались в периферийных районах расселения ненцев — на западе в лесной полосе бассейна р. Мезень, в южной части Канинской тундры и в низовьях Печоры, а на востоке — в низовьях Енисея. Постоянно общаясь с русскими, канинские и тиманские ненцы заимствовали у них многие элементы культуры. Еще И.И.Лепехин писал, что многие мужчины самоеды летом вместо малицы «носят рубахи холстяные и суконные из русской сермяги» (Лепехин, 1805. С. 228). То же самое отмечал и В.Иславин, добавлявший, что они подпоясывают рубахи широкими кожаными поясами, украшенными медными пуговицами и бляхами. Он же писал о развившемся под русским влиянием пристрастии самоедов к сладостям, изделиям из муки и молока, к чаю (Иславин, 1847. С. 30, 37–38). Те из ненцев, которые по каким-либо причинам расставались с оленеводством и поселялись оседло в русских селах, нередко женились на русских девушках (Латкин, 1853. Ч. 1. С. 94). Довольно широко распространился среди архангельских самоедов русский язык (Иславин, 1847. С. 108). Но в целом культурное влияние русских на быт ненцев в рассматриваемый период было весьма незначительным. Скорее, как и на Европейском Севере, в низовьях Енисея происходил обратный процесс восприятия русскими разнообразных сторон традиционной ненецкой культуры.

В работах В.И.Васильева рассматриваются проблемы этнического развития групп ненцев в XX в. (1970а, 1979, 1994 и др.). Всесоюзная перепись населения 1926 г. учла архангельских (европейских) ненцев в количестве 5358 человек обоего пола. Тундровых сибирских ненцев было зарегистрировано 10962 человека. Лесных ненцев, по данным этой переписи насчитывалось 1069 человек обоего пола.

В конце 1920-х — начале 1930-х годов в регионе расселения ненцев были образованы национальные административные единицы: округа — Ненецкий в составе Архангельской области, Ямало-Ненецкий и Ханты-Мансийский — в составе Тюменской области, Таймырский (Долгано-Ненецкий) — в составе Красноярского края. Существенных территориальных перемещений ненецкого населения за период, истекший в промежутке между переписями 1926 и 1979 гг. не зафиксировано. Самое значительное из них — переселение ненецкой популяции с Новой Земли, в связи с созданием на архипелаге атомного полигона. Новоземельские ненцы были перемещены на острова Вайгач и Колгуев, в Большеземельскую и Малоземельскую тундры, в Нарьян-Мар и Архангельск. Прекратили существование в качестве самостоятельных этнотерриториальных единиц группы куноватских и ляпинских ненцев. Дальнейшее развитие получили в советский период контакты ненцев с русскими, коми и соседними северными народностями.

Данные полевых обследований показывают, что ненцы, живущие по р. Пёза (Мезенский район Архангельской области), в среднем течение р. Мезень (Лешуконский район той же области), в бассейне левого притока Печоры р. Цильма, в большинстве своем порвали с оленеводством и живут оседло в поселках в окружении русского населения. Все представители этих семей говорили в основном по-русски, некоторые совершенно не владели родным языком.

На юге Большеземельской тундры, в пределах Республики Коми почти все ненецкие по происхождению семьи в настоящее время зарегистрированы в похозяйственных книгах сельских советов в качестве коми. Велико в этом регионе и число межнациональных браков — от 66,7% до 80%. На Кольском полуострове местные ненцы полностью утратили родной язык; из окружающей инонациональной среды они выделяются некоторыми антропологическими характеристиками и сохранением сознания принадлежности к самодийскому этносу.

Значительно укрепились контакты сибирских ненцев с хантами. Браки хантов с ненками за период 1920–1960-х годов составляли 66,3%, а ненцев с хантыйками — 52,8%. В то же время, как устанавливается материалами экспедиционных исследований (В.И.Васильев. ПМА), местные ненцы хантыйский язык не знают. Для южного побережья Обской губы (Приуральский район Ямало-Ненецкого АО) число ненецко-хантыйских браков за тот же период составило 35%, хантыйско-ненецких — 71%. В этом регионе наблюдается двуязычие, фиксируемое у представителей обеих национальностей. Аналогичная картина выявляется в поc. Нумто Белоярского района Ханты-Мансийского АО, где совместно проживают ханты и лесные ненцы. В Тазовском районе Ямало-Ненецкого АО ненцы контактируют с селькупами, в Усть-Енисейском районе Таймырского АО — с энцами. В первом случае обе группы сохраняют достаточно устойчивую этническую обособленность, смешанные семьи довольно редки. За немногим исключением нижнетазовские селькупы говорят по-ненецки. Среди ненцев знание селькупского языка менее распространено. В целом контакты ненцев и селькупов в этом регионе не выходят за рамки соседских взаимоотношений, хотя влияние ненцев на материальную культуру северных селькупов проявляется весьма определенно. Совместная работа в производственных товариществах, колхозах и совхозах способствовала этническому сближению ненцев и энцев. Возросло число смешанных браков. Языком этнического общения представителей этих народностей в Усть-Енисейском районе стал ненецкий язык.

Дата добавления: 2015-07-08