Материальная культура

ТРАНСПОРТ

Основное отличие нганасанской упряжки от долганской или эвенкийской в том, что она управлялась слева, посредством вожжи, идущей с левой стороны (самодийский способ). Лямки для оленей шили из кожи и набивали оленьим волосом, позже стали использовать сафьяновые пояса. К нартам оленей припрягали постромками, продетыми через костяные или деревянные кольца. В упряжке должно было быть не менее двух оленей, но, в основном, использовали от двух до восьми животных. Поскольку передового оленя запрягали слева, на нарте тоже сидели слева. Управляли оленем одной вожжой, привязанной к наголовнику слева, и хореем. Если нужно было повернуть влево, то вожжу тянули на себя, если вправо — хлестали вожжой справа, хореем лишь понуждали животных. Обычно хорей имел копьевидный наконечник, которым пробовали лед на реках или использовали его как боевое оружие.

Нарты в зависимости от назначения подразделяются на легковые или ездовые и грузовые. Ездовые нарты бывают мужскими и женскими. В такую нарту запрягают от двух до шести оленей, в грузовую — по одному-два. На нартах ездят и летом по траве. Мужская легковая нарта (ирянка) рассчитана на одного седока. Ее чаще всего делают трехкопыльной и очень легкой, чтобы можно было поднять одной рукой. В нее обычно запрягали двух-трех оленей. Весной, когда животные бывают сильно истощены, их требовалось больше, четыре-пять. Поскольку на такой нарте чаще ездили мужчины, с правой стороны к ней привязывали чехол для оружия.

Самая большая и высокая нарта — женская (инсюдаконто), она значительно больше мужской, трех- и пятикопыльная, и могла быть, как ездовой, так и грузовой. Эта нарта не только выше и просторнее мужской, она имела еще высокую заднюю спинку и чуть пониже — переднюю, небольшие борта. В ней во время перекочевок возили маленьких детей, причем обычно с ними ехала и мать, управляя оленями. Сверху на нартах располагался полог, который защищал голову и спину при сильных морозах. Полог был либо меховым, либо из белой вафельной ткани с кистями красного цвета и медными бляхами. Четырех — или пятикопыльная нарта для одежды (кунсыбы) также считалась женской. Вещи на ней укрывали полотнищем (фантуй) из оленьих камусов. На четырехкопыльных нартах ездили иногда и летом.

Для перевозки изображений духов были предназначены специальные сани (койка-конто) такого же размера, как ирянка, только с коробом вместо сиденья. Остальные нарты предназначались для перевозки деталей жилища. Существовали специальные нарты для перевозки шестов (нгююся) и оленьих покрышек для чума, постелей, дров, лодок. Г.Н.Грачева включала в обычный комплект саней и специальную нарту-волокушу для перевозки очага, которой пользовались в прошлом.

Полагают, что раньше у нганасан было меньшее количество типов нарт. Основным, по всей видимости, были сани, близкие по конструкции к ирянке, которая сохранила много черт охотничьей ручной нарты. Все перечисленные выше транспортные средства связаны скорее с транспортным оленеводством.

Изготовлением нарт мужчины занимались круглый год. Основные соединения деталей нарт — «в шип» и «в прорезь со шпонкой». Нарты имели жесткие крепления узлов, поэтому нередко ломались и требовали постоянного внимания. При крепком насте к полозьям подбивали подполозки (талюми), предохранявшие их от стирания. Среди долган и эвенков нганасаны считались самыми большими мастерами по изготовлению нарт, да и сами они утверждают, что нарты самодийского типа именно они научили делать своих соседей (Грачева, 1988. С. 226).

С распространением у нганасан транспортного оленеводства и перемещением их к северу из обихода вышли лыжи, в основном ступательные и не подбитые мехом, которые, судя по преданиям, у них были достаточно широко распространены.

Сложными по конструкции были древние каркасные «кожаные лодки» (кухунгондуй), вышедшие из употребления. Киля в буквальном смысле этого слова у них не было. Днище лодки чаще всего делалось из двух половин, а его размеры и конфигурация определяли конструктивную форму всей лодки. Место гребца располагалось приблизительно на расстоянии 2/3 от носа, что давало ей большую маневренность. Лодка могла разворачиваться почти на месте, что было важно при поколке. Главной деталью каркасной лодки была носовая рогатка, соединявшая воедино все другие ее детали и считавшаяся вместилищем «души» лодки. Остов лодки обтягивали кожаной покрышкой из шкуры дикого оленя. На обтяжку употребляли только осенние, самые крепкие и лучшие шкуры. Эта лодка использовалась и как волокуша во время охотничьих экспедиций. Позже нганасаны пользовались исключительно лодками-долбленками (нгондуй) двух видов. Первый — хантыйская долбленка, для нее характерны острые, выступающие кверху нос и корма. Второй тип — якутские лодки, при острых носе и корме их борта сходятся с днищем почти под прямым углом. Кроме того, для второго типа лодок характерно наличие кривых ребер и набоев для придания им глубины (ИЭАС, 1961. С. 108). Гребли длинными двухлопастными веслами (туопса), на лопастях которых делались крюки-зацепки для того, чтобы можно было подцепить оленью тушу. Лодки перевозили на специальных санях, подобных тем, на которых возят дрова (Симченко, 1976. С. 139–151).

ПОСЕЛЕНИЯ И ЖИЛИЩА

В конце XIX — начале XX в. нганасаны не имели постоянных поселений, а тип поселения зависел от сезона и, соответственно, от преобладающей формы хозяйственной деятельности. Так, осенью из года в год нганасанские стойбища располагались вблизи мест поколок диких оленей. Жилища ставили недалеко от рек с тем, чтобы охотники и в темноте могли вернуться с промысла вдоль русла. Во время зимнего сезона охоты нганасаны жили разбросанно. Группы из двух-трех семей устраивали себе жилища из каменных плит, плавника и дерна вблизи рек или озер, где они занимались подледным ловом. Стойбища стационарных жилищ и передвижных чумов отличались по своему расположению. Стационарные жилища строились, как правило, в ложбинах между сопками возле речек, на низком песчаном берегу возле галичных кос либо на невысоких холмах, между которыми внизу паслись олени. Обычно жилище предводителя данного стойбища (бараба) помещалось в левой части стойбища. Чумы ставили по тем же принципам, для их установки выбирали места неприметные: слева — чум предводителя, а от него вправо — рядовых членов стойбища. В стойбище было обычно до четырех чумов на семь-восемь семей. От каждого чума в сторону кочевки устанавливались в линию нарты в той последовательности, в какой они передвигались во время кочевки.

К 1941 г. в связи с реализацией плана перехода от кочевого образа жизни к оседлому для нганасан были построены небольшие поселки. В современных укрупненных многонациональных поселках нганасаны, как и большинство малочисленных народов Севера, живут в типовых домах, имеющих от двух до четырех квартир, отапливаемых привозным углем. При плановой застройке традиции ориентации жилища и мест каждого члена семьи нарушаются и все больше забываются.

В качестве наиболее простых жилищ нганасаны использовали пещеры. Эти жилища фигурируют в фольклоре как тайные обиталища нганасан, спасающихся от врагов. Специфический образ жизни, когда длительное время люди живут зимой в лесотундре, а летом — в тундре, определил и соответствующие сезонные типы жилища: зимние, полууглубленные в землю (кору), и летние, наземные, каркасные (ма). Элементы устройства этих жилищ — детали каркаса, особенности планировки и прочее — сохранились в качестве реликтов в конструкции современных жилищ оленеводов. Терминология и устройство этих жилищ показывают их явную преемственность. Многие элементы стационарных жилищ вошли в качестве сакральных элементов каркаса, надочажного устройства и размещения «чистых» мест в чумах.

Нганасанский фольклор содержит множество подробных описаний стационарных жилищ — полууглубленных в землю с шатровым перекрытием. Они фигурируют под названиями моу-ма («земляной чум») и сату-ма («глиняный чум»). Их строили в песчаных буграх на землях, по которым проходит граница леса — места зимовок охотников на диких оленей. В диаметре такие жилища имели не менее 5–6 м. В центре находилось очажное место. Очаг располагался в специальной яме, которая была углублена не менее, чем на полметра от пола. Сам пол также находился на глубине не менее метра от поверхности. По некоторым данным, от очажной ямы прорывали желоб — неглубокую траншею к задней стенке жилища. Над ямой устанавливали «чум» из часто поставленных жердей. Снаружи моу-ма обкладывали пластами дерна и засыпали землей. Засыпку делали толще у основания и тоньше кверху. Сату-ма имели глиняную обмазку. К началу XX в. эти жилища вышли из употребления.

Предки нганасан умели возводить бессистемной кладкой стены (здесь и далее: Симченко, 1992. С. 88–103). Почти на всех местах осенних поколок до нашего времени сохранились табю или фалатабю — каменные «скрады», засады, в которых охотники ждали приближения оленей. Эти каменные сооружения демонстрируют строительное мастерство своих создателей. Хотя каменная кладка ничем не скреплялась, она чрезвычайно прочна. Место для этих сооружений выбирали так, что из них можно было отлично обозревать пространство на другом берегу реки и быстро добираться до лодок. Имеются сведения, что предки нганасан строили такие же сооружения и в тех местах, где они занимали долговременную оборону от врагов. Вход в такое жилище был всегда обращен на юг и к реке. Это правило ориентировки входа свидетельствует о том, что нганасанские стойбища ранее располагали на излучинах, находящихся на линии восток-запад.

Сооружения типа голомо (кору-ма) бытовали повсеместно на угодьях, служивших местами летней рыбной ловли и были небольшими, рассчитанными на двух-трех человек. В плане они были или круглыми, или асимметричными — вытянутыми в правую сторону. Асимметрия становится понятной, если иметь в виду, что в нганасанском чуме жилой считается правая сторона. Голомо состояли из конусообразно поставленных шестов, обложенных дерном. Иногда верхнюю часть жилища покрывали старыми, вышедшими из употребления нюками.

С распространением оленеводства у нганасан основным жилищем стал чум (ма). Конический круглый или овальный в основании шестовой чум (ма), крытый оленьими шкурами, близок по конструкции ненецкому. В его основе выделяется надочажное устройство из трех шестов, соединенных в вершине чума, и двух перекладин, расположенных горизонтально и связывающих шесты приблизительно на уровне плеч человека. На перекладины кладут специальную, короткую палку, которая продевается в одно из отверстий крюка для подвески котла или чайника. Таким образом при необходимости можно поднять котел повыше или опустить его, передвинуть в сторону. Размер чума зависел от количества живущих в нем людей (обычно от одной до пяти семей) и был в среднем от 3 до 9 м в диаметре. Его покрытие состояло из сшитых между собой оленьих шкур, более толстых или двойных — для зимы, и более тонких — для лета; сейчас пользуются водоотталкивающими тканями.

Остов чума состоял из 20–60 длинных жердей, которые расставляли в виде конуса и покрывали нюками. Для летнего чума использовали старые, износившиеся нюки, которые укладывали в один слой, зимой употребляли двойные. Дверь делали из двух сшитых мездра к мездре (изнанка шкуры) оленьих шкур. Открывалась дверь в зависимости от направления ветра — справа или слева. Зимой снаружи чума насыпали завалинку (токеда), служившую заслоном от ветра.

Чтобы поставить или разобрать чум, требуется не более 20–25 минут. Устанавливали чум следующим образом: основа — две осиновых жерди, одна из которых имела плоский конец с двумя или тремя отверстиями на различной высоте, конец второй жерди имел выступы, соответствовавшие отверстиям первой жерди. Вторую жердь продевали в первую, устанавливая их вертикально, в результате чего получалось нечто вроде «вершины конуса», на которую опирались остальные жерди, образовывавшие остов чума.

Смотря по тому, в какое из отверстий первой жерди вставляли вторую, зависели и размеры чума. Нижние отверстия давали больший диаметр чума. В верхней части чума оставляли дымовое отверстие. Очередность действий при установке чума была следующей. Намечалось место для очага. Затем сооружали надочажное устройство (симка), после чего начинали оборудование жилой части, расчищали от снега или выравнивали площадку под циновки и доски пола, укладывали подстилки. Следующий этап — расстановка несущих шестов и укладка на них нюков. После того как нюки были уложены, их прижимали снаружи несколькими шестами и обвязывали веревкой или ремнем весь чум (ИЭАС, 1961. С. 141). В зимнее время нижний край нюков прикапывали снегом и притаптывали. Летом нижние края нюков с жилой стороны обкладывали дерном и прижимали камнями.

В центре чума, напротив входа, располагался очаг (туй), состоявший из железного листа (тори), положенного на два полена, над которым подвешивали крюки для чайников и котлов. По предположению Б.О.Долгих, ранее железный лист заменяла тонкая каменная плита, которую перевозили с места на место. Г.Н.Грачева высказала мнение о том, что все вместе это представляло собой реликт волокуши, на которой ранее перевозили огонь (Грачева, 1983. С. 38). Чум не отапливался специально. Огонь в нем разжигали только для приготовления пищи. Температура была достаточной для того, чтобы люди могли раздеться полностью. По обеим сторонам входа, несколько отступя вовнутрь, устанавливали две жерди, к которым горизонтально крепили веревками две палки (риа), сходившиеся у противоположной стены чума и крепившиеся к одной жерди (симкай). На эти горизонтальные жерди и крепили утварь над очагом. Место от двери до очага устилали в виде дорожки поленьями для топки. Пол застилали сначала досками (лата, лойку) и циновками из тальника (туой, тола), поверх которых клали невыделанные оленьи шкуры, а затем выскобленные подстилки (хонсу, хуонсу), на которые, в свою очередь, раскладывали на ночь спальные мешки и одеяла из оленьих шкур. Постель включала и общее семейное одеяло, сшитое также из оленьих шкур и имевшее в ногах форму мешка. Одеяла имели завязки, которыми их крепили к жердям чума. Нганасаны не пользовались подушками, а подкладывали вместо них под голову сложенную одежду и обувь. На ночь над спальными местами опускали полог так, чтобы его можно было подоткнуть под подстилку. На день постельные принадлежности убирали к стенкам чума, а сидели на хонсу, полог снимали, тщательно выбивали, свертывали и укладывали под нюк.

Внутреннее пространство чума разделялось на две половины. Правая от входа сторона была жилой, в ней обычно располагались хозяева чума с детьми, левая предназначалась для других взрослых членов семьи и подростков, там же помещались гости, иногда хранили хозяйственные предметы. Если в чуме жило несколько семей, то правая сторона отдавалась более уважаемой семье. Расположение мест в чуме было связано не только с нуждами хозяйства, но и с представлениями нганасан о мире. Женские места располагались у входа, обычно ориентированного на юго-восток, хозяин занимал центральную часть левой или правой половины, дети обычно находились по обеим сторонам от родителей или напротив них. Место за очагом, противоположное входу, ориентированное на север или северо-запад, считалось особым. Там могли находиться только предметы, принадлежащие мужчинам, там же во время камлания находился шаман в полном шаманском костюме (Грачева, 1988. С. 226).

С переходом к более подвижному образу жизни, что было связано с распространением оленеводства, чум вытеснил остальные типы жилища и стал применяться круглогодично. К этому времени, можно отнести и появление особых типов одежды, предназначенных для санных поездок в зимнее время, обуви, мешков для ног и пр.

В чуме различаются детали, в которых заключена, по мнению нганасан, сверхъестественная сущность жилища, и «простые» детали, не обладающие сакральными качествами. К первой группе относятся прежде всего очаг, надочажное устройство и основные шесты чума. Считалось, что все шесты чума — это мужики, которые крепко стоят на земле. «Два основных шеста — мужик да баба. Тот, что с дырками, — баба, а другой — мужик. Мужик да баба весь чум держат» (Грачева, 1983. С. 37). Главный шест-мужчину называют нюдясы — «шест-отец», «шест женщину» — нюнямы. Бывают в чуме и шесты- койка, сделанные с семью утолщениями, наподобие шишек, к которым иногда привязывают фетиши (койка). Хозяином чума, охранителем семьи считался Туй-нго. Очаг в нганасанском жилище являлся наиболее чтимым объектом. Если в чуме жило несколько семей, имеющих общий очаг, то часть огня с той стороны, которую занимало то или иное семейство, считалась принадлежащей именно ему. Другая хозяйка не могла подкладывать на ту сторону топливо, подправлять огонь и т.п. Эти запреты не имели силы, если семьи были родственными: например, хозяйки была родными сестрами. Но они строго соблюдались в тех случаях, когда их владелицами были не кровные родственницы. Огонь-мать (Туй-нямы) всегда живет в очажной ямке (тори бэнка). Оттуда высовывается голова седой старушки с развевающимися, искрящимися волосами. При перекочевках всегда возили с собой в специальной нарте тлеющие угольки, которые при надобности раздували, чтобы разжечь очаг. Сакральными предметами были и бревнышки (торифа), подкладывавшиеся под очажный лист. У нганасан существует поговорка, что тори «хранит» (от проникновения враждебных сил) два выхода: собственно дверной проем и верхнее дымовое отверстие. Обязательной принадлежностью очага были меха для раздувания огня (кадю’о), которые назывались по имени «Бога пурги» и считались близкими ему. У нганасан считалось недопустимым обходить чум вокруг. Если кому-нибудь нужно было зайти за чум, вернуться он должен был тем же путем. Имеются этнографические данные о том, что ранее в чуме делали два входа возле парных и одиночных симка, причем задний выход использовался только мужчинами-промысловиками, отправлявшимися на охоту.

Нганасанские традиционные верования наделяют все предметы, употребляемые для приготовления пищи, сверхъестественными свойствами, призванными влиять на благосостояние семьи. Главенствующая роль среди этих предметов отводилась котлу (нита), который был непременной принадлежностью имущества каждого хозяйства. Каждая женщина, выходя замуж, получала котел от своей матери. Близким к котлу предметом был крюк (фо), на который этот котел вешался. Фо употребляли и простые люди, и шаманы для магических действий. Сам крюк играл роль бубна, а палка — роль колотушки. Хозяин, желая успеха на промысле, перед уходом брал фо и, постукивая по нему палкой, просил успеха на охоте.

В прошлом у нганасан бытовали специальные крюки для доставания мяса — деревянная палочка с прикрепленным костяным крюком (бату). Они были повсеместно вытеснены делавшимися в Красноярске железными крюками, а также орудиями, получаемыми через тунгусов от бурят. Мясо разделывали на специальных досках (нгамсу-фа), которые были около полуметра длиной и до 30 см шириной. Обычно в начале эксплуатации они имели плоскую поверхность, которая постепенно прорезалась, истончалась и становилась вогнутой. Эти предметы также считались сакральными. Их надо было оберегать от «опоганивания», заключавшегося главным образом в том, чтобы не оказаться под женщиной. Хозяйки всегда хранили их на «чистой» части жилища (чие) — за очагом. Совершенно такое же отношение было к деревянным корытцам (нори), которые и составляли основную посуду. Это название было впоследствии перенесено на покупные тарелки. Нори обычно служили посудой для коллективных трапез. Индивидуальную посуду (кюй) делали в виде чашек из лиственничного капа. Есть основания предполагать, что в прошлом они были из глины, а впоследствии полностью вытеснены покупными. У нганасан сохранились рецепты приготовления глиняного теста и обжига. Для снятия жира при варке костей или же рыбьих внутренностей употребляли поварешку (кесе). Каждый хозяин должен был сделать из дерева или из рога горных баранов кесе и несколько кюй — по числу членов семьи.

Непременным орудием, входящим в комплект обустройства чума, являлась лопата (кайду), которую делали из толстого плавника. Лопатами разравнивали снег зимой на месте, где будет поставлен чум, прикапывали снег вокруг чума, рыли снежные ямы для продуктов, расчищали пасти и т.п. Лопатой, однако, можно было копать только снег, а не землю, которую считали огромным живым существом. В каждом чуме также хранили каменную наковальню (дета). Это был обычно камень до 30 см в диаметре с вмятиной в центре, которая называлась «олений след» (тадебе). Единственным видом мебели в чуме были столики с низкими ножками. Подобные приспособления, по всей видимости, имеют значительную древность, так как в фольклоре эти столы постоянно упоминаются как элемент санной поклажи комплекта чума.

На летних стойбищах нганасаны возводили легкие хозяйственные сооружения (чиедр) для починки и развешивания сетей и сушки мяса и рыбы, которые представляли собой треногу с вешалами-поперечинами. Обычно в местах поколок чиедр существовали постоянно. Охотники привозили с собой жерди для ремонта и установки новых чиедр. На зиму их разбирали и складывали «чумом».

Начиная с 1930-х годов в качестве жилища зимой стал использоваться «нартяной чум» — балок. Балок — давнее русское изобретение. Восприняв основную идею конструкции, нганасаны внесли в нее свои коррективы и весьма быстро научились их делать сами. Эти жилища были разными по размеру, зависящему и от числа членов семьи, и от ее благосостояния. Маленькие балки достигали 3 м в длину и 1,5 — в ширину. Таким образом, полезная площадь балка едва достигала 4,5 кв. м. Обычный балок, рассчитанный на семью из четырех-пяти человек — родители и двое-трое детей — достигал 3,5–4 м длины, 2 м ширины, 1,8 м высоты.

Все балки, как и чумы, у нганасан были распланированы одинаково. У задней торцовой стенки устраивали нары, на которых лежал свернутый полог. Справа от входа помещалась печь, возле окна левой стенки — столик. В правом переднем углу — место для топлива, в левом — хранилище домашней утвари. На день столик выносили и клали на крышу. Там же обычно лежала и еда. Балок перетаскивался четырьмя-пятью оленями, при этом его разгружали, перенося на нарты все, что могло облегчить его. В балки переходили обычно в сентябре.

В течение года оленеводы меняли три вида жилья: зимой — балок, летом с появлением гнуса — чум, осенью — брезентовая палатка.

ОДЕЖДА, ОБУВЬ

Традиционная одежда нганасан своеобразна и, на первый взгляд, совершенно не похожа на одежду не только соседей, но и отдаленных сибирских народов. Однако некоторые общие черты сближают ее и с самодийской, и с одеждой северо-восточной — эскимосской, чукотской, корякской. Основной материал для ее пошива — оленьи шкуры разной выделки. Отличительные особенности как мужской, так и женской одежды — темный или светлый большой прямоугольник на спине, обрамленный полосами меховой мозаики с геометрическим орнаментом, и бахрома из кожаных ремешков, окрашенных в красный и черный цвета.

У нганасан существовали простейшие способы обработки оленьих шкур: их сушили или вымораживали, сдирали мездру, проскабливали с противоположной стороны, удаляли естественные пороки, например, наросты на свищах от оводов. Те части, которые подкрашивались, проходили стадию простейшего дубления, для чего употребляли прожеванную вареную печень оленя, налимью печень, оленьи мозги. Для изготовления ровдуги (оленьей замши) с кожи снимали шерсть, предварительно вымочив ее в воде. Для отбеливания замши применяли бульон от «кислого» головного мозга оленя, окончательное отбеливание происходило под весенним солнцем. Как правило, все работы по очистке шкур от волоса производились весной.

Первичная обработка шкуры производилась скребком, состоявшим из деревянной рукояти со вставленным прямым или выгнутым лезвием (баку) из сланца. Ручку обычно делали или из целого валькообразного куска дерева, или же из двух частей, если лезвие выходило с двух сторон. Другой тип скребка (мара) предназначался для более тонкой обработки шкуры. Лезвие из металла в виде кольца на ножке вставлялось в торец длинной деревянной рукояти. Эти скребки появились под влиянием русских поселенцев сравнительно недавно. Бытовали и скребки типа ножа уло — полулунное лезвие, вставленное в рукоятку такого же размера (боруса).

Иногда такой скобель делали с рукоятями на концах и прогибом в середине. Как и баку, ранее такие скобели имели лезвия из отточенного сланца. Простейшие скребки делали из полых костей оленя. Женщинам принадлежали и специальные ножи (лендикюма) для рубки тальника (Островских, 1903). Специальные доски для обработки и кройки шкур были двух типов. Доску для обдирки шкур скребками, выпуклую посередине, подгоняли под рост хозяйки, чтобы женщина могла, поставив ее на землю, упереться в нее животом. Кроильные доски были меньшего размера, их можно было положить на колени.

В комплект инструментария для шитья одежды входили разнообразные ножи. Так, ножами с широкими и длинными лезвиями отрезали детали кроя с длинными сторонами. В последнее время их делали из полотен двуручных пил. Маленький женский нож предназначался для выкраивания мелких деталей, в особенности орнаментов (мули). По конструкции он был такой же, как мужской, только меньшего размера: лезвие его достигало 5–6 см, рукоять делалась тоньше.

Нганасанки употребляли костяные наперстки — кусочки полых костей, которые они надевали на палец и которыми давили на иголку боковой частью. Кроме этого, каждая женщина делала себе набор различных лопаточек и штампов для нанесения на кожу ритуальной раскраски (татуировки). В женской сумке для швейных инструментов всегда были маленькие каменные пластины для растирания красок, камни, из которых делали красную и черную краски, дощечки-палитры для их разведения.

Нганасанская одежда состояла из зимних и летних комплектов. Зимние комплекты шили из более теплых шкур, они имели больший размер, чем летние (Симченко, 1992. С. 51–63). Женская одежда была с некоторыми отличиями того же типа, что и мужская. Г.Н.Грачева подразделяла одежду по назначению: рабочая повседневная, праздничная и погребальная (1983. С. 79–84).

Нижнюю одежду нганасаны шили из ровдуги, верхнюю зимнюю (совик) — из оленьих шкур. Песцовые шкуры шли исключительно на обмен. Ткань применялась только в небольшом количестве для украшения: белая, главным образом вафельная, шла на покрышки женских саней, а белое и красное сукно — для аппликации костюмов. Украшали одежду также окрашенной кожей и шитьем из подшейного оленьего волоса. Кроме того, в виде бордюров к одежде пришивали узоры, вырезанные из покупного черного сафьяна. Национальная праздничная одежда хорошо сохраняется и сейчас.

Мужской костюм состоял из глухой двойной малицы (лу), сшитой из белой оленьей шкуры и отороченной белым мехом собак, которых разводили специально для этого. Внутренняя часть без капюшона, мехом к телу, изготовлялась из двух-трех шкур осеннего или зимнего оленя, наружная часть с капюшоном — из короткошерстных шкур темных и светлых тонов только что родившихся оленят (пыжиков) или из шкур с живота оленя; соблюдалось чередование частей из темных и светлых шкурок. Повседневную рабочую одежду (лу) шили по общепринятому раскрою, однако с небольшим количеством орнаментов. Часто рабочую, промысловую одежду, которую мужчины надевали, уходя на охоту, отправляясь на разведку оленьих пастбищ и в другие походы, не предполагавшие встреч с другими людьми, делали из поношенной одежды, с которой спарывали орнаменты (мули). Лу украшали аппликацией из черного и красного сукна и орнаментировали нашивками из сафьяна на груди, спине и по подолу.

Над двойной обшивкой из песцового или белого собачьего меха проводили черные и белые линии. Четко обозначенные на спине верхней одежды темные или светлые прямоугольники и две-три орнаментированные подшивки ниже них — характерная особенность нганасан. На спине к малице пришивали ровдужные кисти, пестро окрашенные в несколько цветов. Оленьи волосы, упавшие при чесании, свертывали в клубок и привязывали к концам кистей. При передаче малицы другому лицу кисти, имевшие такие комочки из волос, отпарывали и оставляли у хозяина.

Внутри чума малицу надевали только тогда, когда в нем из-за отсутствия дров делалось холодно. В остальное время при жарко натопленном очаге мужчины обычно сидели только в одних трусах и обуви. Если же ехали в гости или же вообще подразумевали возможный контакт с другими людьми, то надевали парку (тусоодя). Именно на ней нашивались орнаменты (мули), имевшие охранительное и опознавательное значения, а также различные сакральные украшения. Летняя мужская парка также называлась тусоодя, но делали ее из летней шкуры оленя с тонкой шерстью.

Зимой в сильные морозы, в дорогу на оленьих упряжках поверх малицы надевают сокуй или совик (хие) с капюшоном, который шили из белых и черных оленьих шкур зимнего оленя. При пеших походах их обычно брали в качестве заменителей спальных мешков. По своему покрою сокуй очень близок к малице, но отличался от нее тем, что его шили шерстью наружу. Наверху капюшона, спереди, имелся пришитый стоймя отросток из оленьего хвоста, за который тянули, снимая с себя совик. По этому «султану» (сонгуку) надо лбом соседи безошибочно узнают нганасан и энцев. С сонгуку связано немало поверий. Одно из них заключается в том, что потеря его для мужчины может вылиться в потерю жизни или, как минимум, мужской силы. В фольклоре есть повествования о том, как нганасан побеждали, отрезав в борьбе сонгуку. На спине совика пришивали кисти из красного сукна. Сокуй украшали также разноцветными узорами и развевающимися за спиной красными, синими и зелеными суконными лентами, нашивали опознавательно-магические украшения из ремешков (чандао). Как малицу, так и сокуй, шили в обтяжку, они очень плотно прилегали к телу, что гораздо лучше предохраняло от мороза. Можно предположить, что эта одежда появилась с распространением оленеводства как дополнение к зимней.

На теле мужчины носили короткие кожаные или меховые штаны в виде натазников (нингка, нинка): ровдужный нижний натазник, сшитый наподобие трусов, и верхний натазник, такого же вида и покроя, но только сшитый из мохнатой шкуры оленя. На обоих видах натазников над половыми органами либо пришивали снаружи ровдужные кисти (дятюо), окрашенные желтым суриком и черной краской, или же расшивали натазники у основания подшейным волосом оленя. На летних натазниках эти украшения пришивали к поясу, как и у женщин, на зимних — прямо к лобковой части. Этнографы считают, что возможно, это рудимент пояса стыдливости. Оба натазника затягивали ровдужным шнурком, а верхний, дополнительно — кожаным ремнем с кольцами на боку, к которым привязывали длинные голенища меховой обуви с меховыми же чулками. К этому же поясу подвешивали огниво (тууй), нож в деревянных ножнах, часто украшенных резьбой, футляр для курительной трубки, кисет.

Женская верхняя одежда — распашные парки (лыхара, лихерие, лифарие) с небольшим воротником из белого меха собаки, без капюшона. Их шили из шкур белых и черных выпоротков, украшали черным и красным сукном с нашивками из сафьяна и окрашивали в черный и желтый цвета. Подол также обшивали песцовым или белым собачьим мехом. К верхней линии спинного прямоугольника прикрепляли длинные раскрашенные ремешки или кисти. Оформление мозаичным орнаментом и ровдужной бахромой показывало половозрастное и семейное положение ее владелицы (Попов, 1948; Грачева, 1983. С. 79–80).

Различались праздничная женская парка (тосодя лу), которую шили из белых шкурок оленя, повседневная (лу) и погребальная парка (тангака лу). Праздничные варианты такой одежды богато оформляли геометрическими орнаментами из меховой и кожаной мозаики, а некоторые части по мездровой стороне окрашивали в черный и красный цвета. Зимнюю верхнюю одежду для поездок — короткую доху с разрезом (лун), соответствовавшую по своему назначению мужскому совику (хие), шили из белых и черных оленьих шкур.

Комплект женской одежды включал комбинезоны — верхний и нижний. Ровдужные комбинезоны представляли собой сочетание корсажа со штанами с закрытой грудью (хоние, фоние), которые шили из кожи или шкуры мехом внутрь. Нижний комбинезон шили из ровдуги, его грудь и перед бедер украшали цветным орнаментом и нашитыми на груди металлическими бляхами (бодямо), орнаментированными пластинками из желтой меди и другими атрибутами, связанными с женскими занятиями, например, нашитыми в ряд медными трубочками-игольниками и кольцами. Бодямо из латунных пластин в форме полумесяца до 20 см в длину и 6–7 см в самой широкой части, покрытые несколькими линиями чеканных узоров (малогу), имели магический характер. Женщинам нашивали шесть бодямо на комбинезон, девушкам — восемь. Множество металлических украшений и необходимых для женщин предметов нашивали спереди на комбинезон. При любом движении все эти предметы издавали характерный звон.

Верхний комбинезон такого же покроя, но мехом внутрь расшивали волосом оленя и раскрашивали суриком и черной краской. Спереди нашивали ровдужные кисти, окрашенные в черный и желтый цвета. С правой стороны к нагруднику пришивали на длинной цепочке специальный крючок для развязывания узлов и доставания нагара из трубки и огниво для курительной трубки. С левой — на длинных ремешках крепили медные трубки-игольники с круглыми бляхами на концах. Огнива (туй) были привозными и их форма не зависела от нганасанских традиций. Такие огнива украшались насечкой и гравированными узорами, подвешивались на цепях к кольцу, на котором были прикреплены другие предметы женского обихода — крючки для чистки трубок и развязывания узлов, мешочки с трутом и кремнем.

На лобковой части комбинезона нашивали петли, через которые продевали ремень с бахромой (дятюо). Появляться без дятюо считалось крайне неприличным и опасным. Дятюо имели такую же магическую раскраску черными и красными полосами, как лодки фетишей (койка-нгондуй), люльки (лапса) и различные сакральные предметы. Отсутствие дятюо, по нганасанским воззрениям, вызывало болезни и даже бесплодие у женщин.

Утепленный хоние из шкур с подстриженной шерстью надевали поверх ровдужного. На нем не было никаких подвесок, однако, эквивалентом бодямо на нем были чередующиеся выкрашенные в красный цвет прямоугольники на груди.

Женскую летнюю парку (нярадясаму) шили или из тонкошерстных шкур, или же из замши. Вырез для ворота был шире обычного, чтобы воротник не прилегал к шее. Над правым бедром пришивали цепи или ремешки с огнивом (туй) и специальным крючком (кинга) для развязывания узлов и доставания табачного нагара из трубки, подвешивали мешочек для кремня и трута (хиеся). Над левым бедром пришивали цепочки или ремешки, на которых висели игольница (дяли) и кисет (баубяй) с табаком, в который убирали и трубку. На обоих бедрах нашивали украшения (ляптуда) из колец и медных трубок, служащих игольницами, с запасом жильных ниток.

У женщин бытовали и головные повязки (нгойбуо), состоящие из полоски кожи, раскрашенной красными и черными полосами или расшитые бисером тех же цветов. Возле висков эти головные уборы имели связки бус и различных металлических подвесок. На шее женщины носили священный мешочек (сими), который играл роль оберега.

Капюшон мужской парки и женские шапки назывались одинаково — саму, сьму. Повседневные капорообразные женские шапки из полосок короткошерстной шкуры обшивали у лица полоской черного собачьего меха с длинной шерстью. Такая опушка великолепно защищала лицо от пронизывающего морозного ветра.

Кроме обычной, у мужчин и у женщин бытовали особые ритуальные парки (тангака). По мнению Т.Н.Грачевой, праздничная и погребальная одежды были различными. Можно, по всей видимости, говорить о двух комплектах ритуальной одежды. Специальную погребальную или обрядовую одежду, сейчас выходящую из употребления, шили из красных и черных сукон без орнаментов по тому же, что и одежду из шкур, крою. Украшения (хендю’о) на таких парках были лишь металлическими, игравшими роль своеобразных фетишей. Над лобной частью танцевальных и погребальных головных уборов также нашивали султан сонгуку. Ю.Б.Симченко считает, что эти парки, которые в литературе называют «свадебными» или «смертными», правильнее называть «танцевальными». Сами нганасаны утверждали, что парки шили специально для танцев: в них танцуют на свадьбе, на праздниках и «все время танцуют в Земле мертвых — Бодырбо-моу» (Симченко, 1963б. С. 171).

Для детей с пяти лет шили одежду совершенно идентичную по покрою взрослой, отличалась она от нее только размерами.

Типично нганасанской особенностью техники шитья было то, что все швы делались обязательно с подшейным волосом оленя, который придавал шву жесткость. Как объясняют нганасаны, подшейный волос «запирал, закрывал шов».

Одежду нганасаны украшали аппликацией в виде геометрических орнаментов (мули), по которым определялось, к какой социальной и возрастной группе относится ее обладатель (мужчина, женщина, ребенок, девушка, замужняя женщина, мать, сильный шаман и т.д.). Украшение одежды — трудоемкий процесс, поэтому аппликации спарывали со старой одежды и использовали несколько раз.

Форма нганасанских сапог или бакарей не имеет аналогов, она очень своеобразна и встречается только у них. Их основное отличие в том, что они шьются без выема в подъеме, представляя собой узкий мешок от ступни до бедер, как бы цилиндрический чехол, напоминая в надетом виде ноги овцебыков. Обувь такой формы лучше сохраняет тепло, чем долганская, поскольку воздух, имеющийся в пространстве между стопой и стенкой обуви, служит хорошим изолятором от холода. В такой обуви очень удобно, так как нога не застревает в глубоком снегу выемкой подъема.

Верхняя зимняя обувь из белых камусов оленей называется хайму или файму. Покрой летних и зимних бакарей одинаков, они состоят из голенища, подошвы и носка. Подметки шили из оленьих лбов или подстриженных лесенкой (чтобы не скользили при ходьбе) камусов. Вверху у бакарей имеются завязки (сонка). Сапоги посредством двух ремешков подвязываются под коленом, а двумя подвязками спереди соединяются с поясом. На правой ноге под коленом застегивается особый ремень, к которому крепится нижний конец ножен (сиенг). Внутрь бакарей надевают меховые чулки — чижи (тангада), которые изготавливают из хорошо продымленной шкуры оленя с подрезанной шерстью. Верх чулок завязывается и заправляется под штанину, сверху которой натягивается собственно бакарь, и завязки от него затягиваются на кольце, пришитом возле пояса штанов. Между чижом и бакарем прокладывается стелька из сушеной травы. На пальцах в бакарях создается воздушная подушка, благодаря чему ступни не мерзнут в самые лютые морозы. Чижи ежедневно просушивали, как и травяные стельки, которые вставляли в летние сапоги (суорсана); по форме они ничем не отличаются от зимних, только шьются из ровдуги. Женская обувь по форме сходна с мужской, но голенища у нее более короткие и доходит она только до колен, где закрепляется завязками.

При поездках нганасаны пользуются кукулем (мели) — оленья шкура, сшитая в форме квадратного мешка, украшенная орнаментом. Во время езды на санках мужчины засовывают в него свои скрещенные ноги.

Волосы и женщины, и мужчины заплетали в две косы, смазывая оленьим жиром. На концах кос и те, и другие раньше носили металлические подвески (няптухяй). В волосы вплетали также металлические украшения (кубын). Эти украшения ценились очень высоко и часто выступали в роли обменного эквивалента. Украшения брались разбоем, их захватывали в качестве трофея у побежденных соперников на состязаниях и во время войн. Украшения выступают и в качестве подарка при сватовстве или между любовниками. Знаком согласия вступить в половую связь у девушки была передача своих кубын избраннику.

Весной для защиты глаз от слепящего света носили снеговые очки (сеймекунсыда) — костяную или металлическую, иногда серебряную, пластину с узкими прорезями посередине, зашитую в кожаную ленту, концы которой завязывались на затылке.

ПИЩА

Основа пищевого рациона нганасан — мясо дикого оленя, птица, рыба в сыром, мороженом, сушеном и вареном видах. Сейчас большое значение в рационе имеет хлеб.

Как в прошлом, так и сейчас развито сыроядение. С мая по сентябрь рацион нганасан изобилует свежей мясной и рыбной пищей. Однако сырыми поедают исключительно только что убитого оленя или пойманную рыбу. В остальные месяцы преобладают продукты, заготовленные впрок. Нганасаны придавали большое значение качеству потребляемой воды. Год подразделялся на два сезона: июль-октябрь — время питья открытой воды и ноябрь-июнь — время питья снеговой воды. Эти же периоды совпадают с употреблением различного топлива: июль-октябрь — тальник, ноябрь-июнь — лиственничные дрова. Тальник при горении дает много дыма, что используется для копчения мяса, рыбы и шкур (здесь и далее: Симченко, 1992. С. 63–88).

Способы разделки оленей как диких, добытых на охоте, так и домашних, различаются мало. Утилизация различных частей животных имеет, однако, сезонные отличия. По отношению к дикому оленю самой первой операцией было вырезание глаз и символическая передача их «Земле-Матери» (Моу-нямы) с произнесением специальных формул заклинаний. По некоторым данным, вместе с глазами клались на землю и уши животного. Если охотник добыл оленя далеко от своего стойбища, то он прямо у добычи съедал подглазный жир и немного печенки, макая ее в кровь. В прежние времена, когда охотники промышляли пешком близ своего семейства, доставка продуктов, а, вероятно, и разделка, лежали целиком на женщинах. У нганасан до недавнего времени сохранялось правило: охотник должен был доставить добычу целиком и не смотреть ни на ее разделку, ни на дележ мяса. Пока олень не был поделен между всеми семьями стойбища, охотник не мог даже выйти из чума.

Мясо едят частично парным, сразу же после того как было принесено, или же мерзлым, если со времени добычи прошло достаточно времени. В пищу употребляют все части туши, не исключая утробного плода и содержимого желудка (шайба). В первую очередь съедали ливер — печенку и почки, язык и ткани глотки, головной мозг и сердце. В осеннюю пору с мяса срезают жир и подают отдельно. Обычно кусочек жира охотники берут с собой, если предстоит трудная дорога. Большим лакомством считается головной и костный мозг оленя, который высасывают в сыром виде. Каких-либо пищевых ограничений для женщин и мужчин по отношению к оленю не существовало. В настоящее время, когда сыроядение имеет меньшее распространение в связи с влиянием системы школьно-интернатского воспитания, оленье мясо также никогда не проваривается. Практически оно лишь слегка обваривается снаружи, оставаясь сырым внутри. Холодное вареное мясо употребляется как закуска к чаю.

Особое место в нганасанском рационе занимала кровяная похлебка (дяма). Ее готовили по праздникам, по случаю приезда родственников или перед тяжелыми промысловыми экспедициями. Зимой замораживали оленью кровь и по мере надобности откалывали куски для приготовления похлебки. Все кости и домашних, и диких оленей собирали в специальные кожаные мешки. Затем их дробили и вываривали в небольшом количестве воды. Костный жир ценился очень высоко и был приправой к вяленому мясу или употреблялся отдельно в мороженном виде. Впрок запасали и нутряной жир, его использовали как консервант. Сосудами для хранения жира служили снятая целиком шкура теленка, пищевод и желудок оленя, плавательный пузырь и кожа кунжи.

Летом и осенью женщины заготавливали мясо впрок. Основной способ консервирования мяса — вяление на специальных вешалах (чиедр). Затем его резали на мелкие кусочки, смешивали с жиром и еще раз вялили на разостланных шкурах. Сушеное мясо старались растянуть до ранней весны, голодного времени, когда дикий олень еще не пришел. Иногда мясо проквашивали. Следует отметить, что вкус закисшего мяса и мясных продуктов у нганасан традиционно считается деликатесным. Как правило, со временем и топленый, нутряной жир, и жир с поясничной части оленя, и запасенный в мешках из гагарьих шкур топленый жир дробленых костей, и топленый костный мозг трубчатых костей и позвоночника прогоркают и приобретают особый запах. Горький привкус жира также считается достоинством. Гостям всегда подавали не свежий жир, а старый. Деликатесами считались также свежезамороженные мясо и рыба.

Способы разделки оленей как диких, добытых на охоте, так и домашних, различаются мало. Утилизация различных частей животных имеет, однако, сезонные отличия. По отношению к дикому оленю самой первой операцией было вырезание глаз и символическая передача их «Земле-Матери» (Моу-нямы) с произнесением специальных формул заклинаний. По некоторым данным, вместе с глазами клались на землю и уши животного. Если охотник добыл оленя далеко от своего стойбища, то он прямо у добычи съедал подглазный жир и немного печенки, макая ее в кровь. В прежние времена, когда охотники промышляли пешком близ своего семейства, доставка продуктов, а, вероятно, и разделка, лежали целиком на женщинах. У нганасан до недавнего времени сохранялось правило: охотник должен был доставить добычу целиком и не смотреть ни на ее разделку, ни на дележ мяса. Пока олень не был поделен между всеми семьями стойбища, охотник не мог даже выйти из чума.

Мясо едят частично парным, сразу же после того как было принесено, или же мерзлым, если со времени добычи прошло достаточно времени. В пищу употребляют все части туши, не исключая утробного плода и содержимого желудка (шайба). В первую очередь съедали ливер — печенку и почки, язык и ткани глотки, головной мозг и сердце. В осеннюю пору с мяса срезают жир и подают отдельно. Обычно кусочек жира охотники берут с собой, если предстоит трудная дорога. Большим лакомством считается головной и костный мозг оленя, который высасывают в сыром виде. Каких-либо пищевых ограничений для женщин и мужчин по отношению к оленю не существовало. В настоящее время, когда сыроядение имеет меньшее распространение в связи с влиянием системы школьно-интернатского воспитания, оленье мясо также никогда не проваривается. Практически оно лишь слегка обваривается снаружи, оставаясь сырым внутри. Холодное вареное мясо употребляется как закуска к чаю.

Особое место в нганасанском рационе занимала кровяная похлебка (дяма). Ее готовили по праздникам, по случаю приезда родственников или перед тяжелыми промысловыми экспедициями. Зимой замораживали оленью кровь и по мере надобности откалывали куски для приготовления похлебки. Все кости и домашних, и диких оленей собирали в специальные кожаные мешки. Затем их дробили и вываривали в небольшом количестве воды. Костный жир ценился очень высоко и был приправой к вяленому мясу или употреблялся отдельно в мороженном виде. Впрок запасали и нутряной жир, его использовали как консервант. Сосудами для хранения жира служили снятая целиком шкура теленка, пищевод и желудок оленя, плавательный пузырь и кожа кунжи.

Летом и осенью женщины заготавливали мясо впрок. Основной способ консервирования мяса — вяление на специальных вешалах (чиедр). Затем его резали на мелкие кусочки, смешивали с жиром и еще раз вялили на разостланных шкурах. Сушеное мясо старались растянуть до ранней весны, голодного времени, когда дикий олень еще не пришел. Иногда мясо проквашивали. Следует отметить, что вкус закисшего мяса и мясных продуктов у нганасан традиционно считается деликатесным. Как правило, со временем и топленый, нутряной жир, и жир с поясничной части оленя, и запасенный в мешках из гагарьих шкур топленый жир дробленых костей, и топленый костный мозг трубчатых костей и позвоночника прогоркают и приобретают особый запах. Горький привкус жира также считается достоинством. Гостям всегда подавали не свежий жир, а старый. Деликатесами считались также свежезамороженные мясо и рыба.

У нганасан до сих пор в качестве реликта бытуют трубки по форме весьма близкие к монгольским и бурятским. Традиционно курение было уделом женщин, мужчины, как правило, не курили. Женщины должны были выкуривать за день определенное количество табаку, постоянно вычищая специальным крючком трубку и складывая табачный нагар в особую костяную коробочку. Из этого нагара мужчина брал себе дневную порцию жвачки, которая готовилась в другой костяной посудине. В смесь входили пепел и клочок собачьей шерсти, которую или специально срезали с живой собаки, или же вырывали из опушки парки. Эту смесь клали за губу и рассасывали в течение долгого времени. У многих она вызывала изъязвления слизистой оболочки нижней губы. С начала XX в. среди нганасан огромной популярностью стал пользоваться листовой табак, который нюхали, курили и закладывали за щеку. Причем употреблять табак стали все без исключения, начиная с трехлетнего возраста.

Широко распространено среди нганасан употребление алкоголя, в основном водки, спирта и браги.

Дата добавления: 2015-07-08