Полевой жаворонок Alauda arvensis (Семейство Жаворонковые Alaudidae) 2 страница

Между этими группами нет четкой границы. Молодежь некоторых видов перелетна, в то время как взрослые особи ведут оседлый образ жизни. У других часть популяции оседла, а другая — кочует и т. д. Северные популяции одного и того же вида могут с наступлением холодов отлетать на юг, а южные зимовать в местах гнездования.

У некоторых видов, в особенности у узко специализированных насекомоядных, кажется очевидной связь миграции с кормами. Деревенские и городские ласточки, например, отлетают в период, когда быстро убывают насекомые. Но почему тогда стрижи и некоторые другие птицы проводят на родине всего три месяца и исчезают с мест гнездовий уже в конце июля, когда еще вдоволь идущих в пишу насекомых? С другой стороны, некоторые популяции перелетных видов, например, черных дроздов, переселившись поближе к человеку, перестали улетать на зиму.

Почему осенью одни птицы отправляются в странствия, а другие остаются дома? Что, в свою очередь, заставляет первых ежегодно, в определенные сезоны предпринимать порою очень дальние перемещения? Иначе — каковы исторические первопричины возникновения миграций и непосредственные стимулы их вызывающие? Решением этих далеко не простых вопросов заняты многие специа­листы, изучающие одно из интереснейших явлений в жизни птиц — перелеты.

Согласно «ледниковой гипотезе», выдвинутой еще в прошлом веке, птицы, жившие некогда оседло, при оледенении откочевали из северного полушария на юг. С отступанием ледника они вернулись в свои исконные места, которые вынуждены теперь осенью регулярно оставлять. Обитатели же тропиков, когда ледник растаял, устремились на север в поисках нового жизненного пространства, однако, каждый год, по мере приближения холодов, их влечет на древнюю родину. В наше время эта довольно логичная, на первый взгляд, теория, не объясняющая, кстати, происхождение миграций в областях, не подвергавшихся оледенению, признана неверной.

Большинство ученых считает ныне, что перелеты возникли до ледникового периода и продолжают формироваться до сих пор в процессе освоения видом новых территорий (расширения ареала), как приспособление к избежанию неблагоприятных для его существования климатических условий одного из сезонов года.

Относительно того, что ежегодно вызывает миграции, тоже нет единого мнения. Предположение, что перелетное состояние непосредственно стимулируется метеорологическими и пищевыми факторами не подтвердилось, как уже ранее отмечалось, для дальних мигрантов (стрижей и др.). Установлено, что погодные условия и кормовая база могут влиять лишь на реализацию уже существую­щего миграционного состояния. Экспериментально доказано также, что увеличение половых желез (гонад) и миграция — не причина и следствие одного явления, как предполагали ранее, а два независимо протекающих процесса, вызываемых общим внешним сигналом — длиной светового дня (фотопериодом).

В свете современных данных особое, весьма сложное сезонное физиологическое состояние мигрирующих птиц, имеет гетерогенное происхождение. Длина светлой части суток служит сигналом, поступающим из окружающей среды, предупреждающим организм о приближающихся сезонных изменениях в природе и включающим механизм внешних и внутренних (физиологических и биохимических) процессов, осуществляющих подготовку к перелету. Заключительный этап предмиграционных изменений в организме внешне проявляется в хорошо известном перелетном беспокойстве. У некоторых пернатых обитателей тропиков таким сигнальным фактором служит не фотопериод, а чередование сезонов засух и дождей.

Хотя в распоряжении ученых имеется сегодня столь совершенная техника, как радары, самолеты или коротковолновые радиопередатчики, наиболее эффективным методом изучения направления миграций птиц и расположения зимовок по-прежнему остается индивидуальное ме-чение. По всему миру рассеяны многочисленные станции, сотни сотрудников которых помечают молодых и старых птиц, надевая им на ногу алюминиевое кольцо, несущее его порядковый номер и адрес национальной организации, занимающейся кольцеванием. Только в странах Европы ежегодно кольцуются сотни тысяч птиц. Кольца птиц, найденных мертвыми или пойманных на пролете или в местах зимовок, отправляются по указанному на них адресу, а затем в центрах кольцевания на основе таких многочисленных данных составляются карты пролетных путей птиц. Эти карты ежегодно дополняются и уточняются за счет обмена информацией с другими станциями. В конечном счете мы получаем данные не только о трассах и сроках перелетов, но и об их скорости, а также о местах зимовок.

Использование колец, в том числе и цветных, позволяющих в бинокль наблюдать за поведением помеченных особей у гнезда или в стае, дает ответы на целый ряд других вопросов: какие виды моногамны, т. е. образуют постоянные пары; возвращается ли птица весной туда же, где она вывелась или гнездилась в предыдущем году; у каких видов перелетна только молодежь и т. д.

Большинство европейских птиц мигрируют в трех основных направлениях: из Северной и Северо-Западной Европы на юг-запад (через Западную Европу и Пиренейский полуостров); с севера на юг (через Италию и Сицилию); через юго-восток Европы (через Балканский полуостров) и Малую Азию). Разные виды птиц, да и различные популяции одного вида идут своими путями. Перелеты проходят не по узкой трассе, соединяющей строго определенные точки, а широким фронтом, в пределах которого плотность мигрирующих популяций может быть различной. Часто трассы огибают различные естественные преграды — скажем, встретив горный массив, птицы устремляются в ущелья и летят через перевалы. В открытом море птицы предпочитают держаться поближе к островам, где можно остановиться на отдых; однако это не является общим правилом.

Часть европейских мигрантов движется не только на юг, но и на запад. Британские острова с их мягкой зимой и небольшими снегопадами дают приют многим пришельцам с континента. Сюда направляются зимовать, например, грачи Северо-Западной Европы. Десятки тысяч их кормятся зимой в окрестностях Лондона или в городских парках, устраиваясь на ночь на карнизах многоэтажных домов прямо в центре английской столицы. Вечерами перед сном они устраивают на лондонских улицах оглушительный галдеж, но снисходительные горожане не гонят и не преследуют их. Любопытно, что при путешествии на Британские острова многие мелкие птицы пользуются услугами «паромов». Подлетев к Ла-Маншу, они поджидают суда, совершающие регулярные рейсы между Бельгией, Францией и Голландией, с одной стороны, и Англией, с другой, усаживаются на бортах и поручнях и «плывут» несколько часов. Когда на горизонте покажутся берега Альбиона, снимаются и самостоятельно пролетают остающиеся несколько сот метров. Некоторые виды, такие как белый аист, сорокопут — жулан, некоторые мухоловки, славка-черноголовка, летят из Европы в юго-восточном направлении. У части среднеевропейских видов одни популяции отправляются на юго-запад, другие — на юго-восток.

Многие европейские птицы зимуют в Южной или Юго-Западной Европе, другие оседают в Северной Африке, третьи достигают Экваториальной или даже Южной Африки. Этот путь они преодолевают не без остановок. Пролетев за день 100 или более километров, они садятся на землю, чтобы передохнуть и подкрепиться. Насекомоядным — пеночкам, славкам, сорокопутам и др. — не всегда удается в короткий срок добыть достаточно корма. Поэтому им случается задерживаться на несколько часов, а иногда, особенно в неблагоприятную для миграции погоду, даже на несколько дней. Путь в африканские тропики может следовательно занимать месяцы. Пробыв на зимовке пару недель, птицы вынуждены уже собираться обратно, в места гнездовий. Конечно, путь в Южную Европу значительно короче. Его преодоление занимает лишь несколько дней, больше, однако, у птиц, летящих с севера Скандинавии, нежели у среднеевропейских видов.

Движение с зимовок в места гнездовий совершается в среднем на одну треть быстрее. На этом пути птиц также могут задержать неблагоприятные условия, такие, как резкое похолодание или снегопады. Это в первую очередь относится к видам, прибывающим ранней весной (жаворонки, трясогузки), хотя в целом погода существенно не влияет на сроки обратного перелета.

Скорость движения мигрантов в среднем ниже, чем при полетах на короткие дистанции: вороны летят со скоростью около 50 км в час, зяблики 52 км, галки до 60 км, а скворцы развивают скорость до 74 км в час.

Многие птицы летят большими стаями, имеющими определенную конфигурацию. При этом, если стаи ворон или галок трудно не заметить на небосводе, то мелкие птицы нередко остаются незамеченными. Одни виды (ласточки, вороны, зяблики) летят днем, другие (славки и пеночки) предпочтительно ночью. Дрозды и трясогузки в этом отношении менее разборчивы. Разумеется, перелет продолжается не всю ночь, а лишь несколько часов в сумерках или до рассвета, как и днем, начавшись с восходом солнца, он длится до полудня. Некоторые виды мигрируют в одиночку (сорокопут — жулан, вертишейка, некоторые хищники).

Пролет ворон и галок идет на высоте от 30 до 200 м над землей, скворцов — от 50 до 100 м, более мелких птиц до 100 м, большинства хищников — около 100 м. Известны случаи, когда мигранты поднимались на гораздо большие высоты, в особенности преодолевая горные хребты. С помощью радара установлено, что в ночное время пролет идет на высоте 500—4500 м, в основном — на 600—3000 м, причем мелкие птицы летят выше крупных (примеч. ред.). Какое-то время после этого они еще сохраняют набранную высоту, но потом быстро снижаются до привычного уровня.

Самое же замечательное в поведении птиц — это умение безошибочно находить дорогу на гнездовья и зимовки, несмотря на разделяющие их гигантские расстояния (например, расстояние между южноафриканскими зимовками и среднеевропейскими гнездовьями). Вряд ли можно отрицать наличие у птиц, наделенных острым зрением, ландшафтной ориентации, т. е. способности выбирать направле­ние движения по видимым ориентирам (очертаниям материков и экологическим руслам). Не исключена и возможность использования ими опыта, приобретенного от других членов мигрирующей стаи. Однако, как тогда ориентируются сухопутные птицы, трассы пролета которых пролегают через необозримые просторы морей и океанов? Почему не сбиваются с пути виды, летящие в одиночку или те, у которых молодежь мигрирует отдельно от взрослых, даже в иные сроки и на другие зимовки? Существуют очевидно какие-то врожденные способности находить верный курс, проявляющиеся в форме умения определять направление движения относительно стран света (ориентация) и способности определять азимут движения (навигация).

Высказывались предположения, что птицы ориентируются по магнитному полю Земли, однако, доказать это пока не удалось. Идея о возможности влияния на ориентацию Кориолисовых сил, возникающих при вращении нашей планеты, при проверке вовсе не подтвердилась.

Вместе с тем, около 20 лет тому назад были впервые проведены опыты, показавшие существование астрономической ориентации по небесным светилам. Так, скворцы, содержавшиеся в специальных круглых клетках, проявляя весной и осенью миграционное беспокойство, прыгали строго в направлении своего обычного движения при перелетах, хотя ориентироваться могли только по кусочку неба над головой. При любом повороте клетки они корректировали свой миграционный курс по углу падения солнечных лучей. Достаточно было поместить клетку в закрытое помещение, в которое с помощью специальных зеркал солнечный свет отражался с противоположной естественному положению стороны, и птицы ошибались, меняя направление. При сплошной облачности способность ориен­тироваться также пропадала. Аналогичные опыты ночью под открытым небом, а также в планетарии доказали наличие звездной ориентации у ночных мигрантов.

При ориентации в ближайших окрестностях гнезда птицы руководствуются преимущественно зрением. Очевидно, они до мельчайших подробностей знают свой участок и различные наиболее приметные ориентиры в тех местах, куда они залетают за кормом. Многие из них перемещаются одними и теми же запоминающимися маршрутами. Покинувшая гнездо молодежь, оставаясь некоторое время при родителях, знакомится с местностью. Те же, кто выйдя из гнезда, порывают с семьей, приобретают нужный опыт самостоятельно. Но это отнюдь не означает, что они не смогут ориентироваться при дальных полетах. Были проделаны опыты с завозом птиц от гнезд, причем они безошибочно возвращались назад, с расстояний в десятки и сотни километров. Знание ими местности в таком радиусе было совершенно исключено. Один скворец, например, был доставлен самолетом на 340 км к северу от гнезда, но через пару дней оказался на месте. Его отловили вторично и завезли на 500 км к югу от гнезда, а через пять дней, он как ни в чем не бывало, хозяйничал в родном скворечнике. Аналогичными оказались результаты опытов с другими видами.

Различают несколько типов ориентационного поведения: нонсенс-ориентация — бессмысленная ориентация в любое время года; хоминг-способность в гнездовой период вернуться к гнезду; миграционная ориентация, проявляющаяся только в период миграции. По всей вероятности, птицы используют для ориентации разные факторы, а часто, в особенности при перелетах, их комплекс. Многие вопросы в этой области ждут еще своего разрешения.

Птицы населенных пунктов

По соседству с человеком поселилось много разных птиц. Одни нашли на зданиях удобные места для устройства гнезд, других соблазнило обилие легкодоступного корма. Некоторые виды, воспользовавшись бессознательно созданными для них человеком благоприятными условиями, размножились в колоссальном, иногда прямо-таки катастрофическом количестве. Типичным примером последних является домовый воробей, связавший свою жизнь с людьми по-видимому со времен, когда только начали выращивать хлеб, и являющийся наверно первой птицей, навсегда обосновавшейся в человеческих селениях.

Во многих местах он стал вредителем, поскольку семена сельскохозяйственных культур составляют там до 80 % в его годовом рационе, а кроме того, весной он обкусывает набухшие почки плодовых деревьев и кустарников, ощипывает всходы салата. Хотя в гнездовой период он и выкармливает птенцов насекомыми, их личинками, и гусеницами, это не покрывает приносимый им вред. В больших городах воробьи, проникая внутрь крытых рынков или выставочных залов, загрязняют не только продукты питания, но и предметы обстановки и оборудование. Специалисты ныне ломают голову над тем, как справиться с этим стихийным бедствием. Вопрос этот не нов. Порывшись в архивах, мы найдем в хрониках XVIII века, записи о том, что уже в ту пору во многих европейских странах каждому хлеборобу вменялось в обязанность уничтожение воробьев. Домовый воробей, кроме всего, птица довольно задиристая, несмотря на свои малые размеры, часто вступающая в драку с другими видами и охотно занимающая искусственные гнездовья, предназначенные для синиц или скворцов.

Сегодня домовый воробей чувствует себя как дома в центрах больших городов, на оживленных улицах и площадях, где другая птица не в состоянии выжить. Он прекрасно чувствует себя в новых условиях, с завидной легкостью приспосабливается к жизни в обстановке, быстро меняющейся под влиянием хозяйственной деятельности человека. В населенных пунктах и селениях он подбирает рассыпанные зерна, отбросы всевозможных продуктов животного и растительного происхождения. Он научился даже определенным «взаимоотношениям» с человеком, умеет правильно оценить обстановку и мгновенно решить, на какое расстояние он может приблизиться к своему «кормильцу» и одновременно извечному врагу. Даже после длительного сожительства с человеком воробей не утратил своей редкой осторожности, сочетаемой с его великой дерзостью, проявляемой им при каждом удобном случае.

Черный дрозд сегодня также является частым соседом человека, хотя и перебрался в человеческие поселения гораздо позже воробья. Еще в 1855 году орнитологи описывали его как пугливую лесную птицу, ведущую весьма скрытный образ жизни. Затем он стал охотно селиться в парках и садах, а относительно недавно проник сначала в предместья, а затем и в городские центры, где имелись парковые насаждения. В последнее время гнезда черных дроздов стали появляться даже на маленьких двориках, поросших скромными кустиками или деревцами. Сожительство с человеком существенно изменило миграционные привычки этих птиц. Первоначально большая их часть отлетала в юго-западном направлении и зимовала в странах Средиземноморья. Только некоторые самцы оставались на зиму в местах гнездовий. Ныне не только старые самцы, но многие самки и молодые из городских популяций оседлы, тогда как сохранившие верность первоначальным местам обитания лесные популяции ежегодно отправляются на зиму в теплые края.

Сегодня черные дрозды в человеческих поселениях гнездятся не только в кронах деревьев или кустарников, но и на зданиях домов, на оконных карнизах, на балконах, на потолочных балках, в сараях, в открытых почтовых ящиках и тому подобных местах. Постоянная близость людей их не пугает; насиживающие самочки иногда даже позволяют погладить себя по голове. Зимой черные дрозды часто посещают кормушки, не брезгуя и остатками от обеда людей. Неестественный, но легко перевариваемый корм настолько пришелся им по вкусу, что весной дроздихи иногда даже скармливают подобранные на кормушке пищевые отходы своим птенцам.

Множество гнезд черных дроздов гибнет в городских условиях от бесхозных кошек. Однако, птицы, заботящиеся о продлении своего рода, тут же приступают к строительству нового гнезда. Установлено, что в городах плодовитость их выше, чем в лесу (в среднем больше птенцов в гнезде и большее число выводков в году), что обусловлено, по-видимому, обилием пищи и более благоприятными температурными условиями. Поголовье городских популяций дроздов быстро растет; все чаще среди них появляются совсем белые особи или частичные альбиносы.

За последние десятилетия урбанизация все более заметна и среди певчих дроздов, хотя большинство их продолжает жить в лесах. Становясь частым обитателем парков и садов и устраивая гнезда иногда в непосредственной близости от человеческого жилья, певчий дрозд остается пока перелетной птицей, возвращающейся, правда, домой уже ранней весной.

Деревенская ласточка, бывшая некогда жительницей скал, строившей гнезда под карнизами или у входов в пещеры, от этих первоначальных мест обитания практически полностью отказалась. В Европе сейчас лучше ее там не искать. Ласточки поселились не только в непосредственной близости или снаружи человеческого жилья, но и буквально «въехали в наш дом». Их гнезда можно встретить в хлеву, в корридорах и на верандах, в ванных и даже в жилых комнатах. Присутствие людей их нисколько не смущает; главное — было бы окно приоткрытым, чтобы можно было через него беспрепятственно летать. Тут ласточки чувствуют себя в полной безопасности, в особенности по ночам, так как в жилые комнаты вряд ли заберется четвероногий хищник или залетит сова. Современные городские постройки мало или почти непригодны для гнездования деревенских ласточек. Число их за последнее время в районах новой застройки заметно уменьшилось. Однако, в сельской местности эти грациозные красивые птицы легко находят места, пригодные для устройства гнезд, и достаток насекомых, составляющих основу их питания.

С человеческими поселениями связала свою судьбу и другая ласточка — городская. Она селится колониями, устраивая гнезда вплотную друг к другу на стенах, карнизах, под балконами и крышами крупных каменных зданий. В последнее время городские ласточки стали избегать больших городов и оживленных улиц, где еще недавно водились во множестве. По всей вероятности, их выгнали отсюда ядовитые выхлопные газы и другие вредные вещества в атмосфере крупных городов, убивающие их пищу — мелких насекомых.

В постройках человека живет и черный стриж. Будучи обитателем скал, в населенных пунктах он охотно гнездится под крышами многоэтажных домов, силосных и водонапорных башен, элеваторов, церковных колоколен. Однако более тесного контакта с человеком избегает.

Обыкновенный скворец, оживляющий весной своим пением парки, сады и дворики, где люди предусмотрительно вывешивают деревянные скворечники, хорошо известен. Не обнаружив на месте своего домика или найдя его занятым, скворец удовлетворяется, скажем, трещиной в стене. Первоначально он был лишь лесной птицей, гнездившейся в дуплах деревьев. Воспользовавшись госте­приимством людей, предложивших ему искусственные гнездовья, развешанные в садах и на огородах, переселился к человеческому жилью, не порвав, однако, полностью с исконными местами обитания. Скворцов и сейчас можно встретить в разреженных лесах, богатых дуплистыми деревьями.

Два других вида — горихвостка-чернушка и обыкновенная горихвостка, улетающие на зиму в теплые края — также из года в год увеличивают численность в антропогенном ландшафте. Первую в Европе можно часто видеть охотящейся на деревенских дворах и гнездящейся в пригородах, где она довольствуется нишей в стене на месте выпавшего кирпича и весьма охотно занимает полуоткрытые искусственные гнездовья. Естественным укрытиям среди скал высокогорий большинство предпочло селения людей, лежащие на равнине. Обыкновенная горихвостка также не отказывается от преимуществ, связанных с близостью человека, и охотно заходит в парки и старые сады.

Весьма популярен многочисленный в наших парках и садах зяблик, подлетающий в городских скверах вплотную к людям и берущий из рук корм, особенно зимой, когда все труднее становится добывать пропитание. Весеннее пение самца-зяблика радует слух. Причиной вселения этого вида в города является, по-видимому, его высокая численность в исконном лесном биотопе. Завоевывая жизненное пространство, зяблики в последние годы интенсивно продвигаются на север, где достигли Полярного круга, а также на восток.

Заслуживает внимания также история расселения канареечного вьюрка по Европе. Эта мелкая пичуга сейчас обычный обитатель парков и садов, предпочтительно вблизи человеческого жилья или придорожных аллей. А ведь еще в XVII веке в Центральной Европе канареечного вьюрка вовсе не знали. Родина его Средиземноморье, откуда примерно с 1800 года он начал неожиданно рас­пространяться в северном направлении. Перевалив через Альпы, вид продолжал неудержимо расширять ареал: с 1922 года загнездился в Голландии; в 1942 году впервые появился в Южной Швеции, а в Дании известен только с 1949 года. Будучи перелетным, канареечный вьюрок на зиму регулярно возвращался на родной юг, но весной всякий раз предпринимал новое наступление на север. На территориях, освоенных им, он начинает ныне проникать в горы, поднимаясь до 1350 м над уровнем моря.

Еще быстрее шло расселение в Европе другого «пришельца» — кольчатой горлицы, живущей оседло по соседству с человеком. Она — выходец из Индии, западного и южного Китая. В XVI веке была завезена в Малую Азию, где разводилась в условиях полуневоли при дворе турецкого султана, покровительствовавшего ей. Находясь под охраной, вскоре расселилась по городам империи. Сохранилось сообщение о том, что в 1547 году турецкий султан послал парочку горлиц в дар французскому королю Генриху II по случаю его коронации. Позднее, в XVIII веке, кольчатая горлица начала распространяться через Малую Азию на запад и одновременно на восток, достигнув Японии. Вскоре она появилась в Болгарии, заселила Балканский полуостров, объявилась в Бухаресте, Будапеште, Братиславе, Праге, Ганновере, Мюнхене, а в 1951 году проникла на север до Ростока. Особи, окольцованные в Чехии, через несколько месяцев были отловлены в Западной Европе (в Бельгии и ФРГ).

В 1952 году эта птица впервые появилась в Англии, в 1954 году была отмечена в Норвегии, а позднее и в Шотландии. В 1964 году появилась в самой северной точке своего современного ареала — в Исландии. Там она также живет рядом с человеком, в городах и селах, быстро приспосабливается к новой обстановке, в частности к долгим и суровым зимам, с невероятной скоростью размножается. До сих пор никто не в состоянии объяснить, что же заставило эту горлицу из теплой Индии или Юго-Восточной Европы двинуться столь поспешно на запад и север. В течение считанных лет она буквально наводнила Европу, ища исключительно близости человека. Будущее покажет, продолжит ли горлица свою экспансию и удастся ли ей проникнуть в Америку.

Вороновые птицы также обычные обитатели в городах Европы. Из них в первую очередь следует назвать галку, гнездящуюся чаще всего на высоких колокольнях, водонапорных башнях и других каменных зданиях. Не редка она и в местах с дуплистыми деревьями и в скалах. Охотно селится в старых парках, по соседству с колониями грачей, также нередко живущих в городах. Довольствуясь маленькими парками или запущенными садами с несколькими высокими старыми деревьями, грачи не смущаются отсутствием здесь кормов, за которыми они вынуждены летать далеко за город, на поля и луга. Не понятно, однако, что влечет их, на гнездовье в шумные города.

Из более мелких птиц, которые держатся вблизи человеческого жилья, можно назвать синиц, в первую очередь большую синицу и лазоревку. Обе часто селятся не только в искусственных гнездовьях, развешиваемых в парках и садах, но и в трещинах стен, в полостях металлических столбов в заборах и даже в почтовых ящиках. Зимой большая синица является обязательным посетителем кормушек. В деревнях и пригородах случается видеть также белых и горных трясогузок и других певчих птиц, строящих гнезда в домах и парках. Посещают населенные пункты и некоторые виды дятловых: в парках и садах нередки большие пестрые дятлы, зеленые и седые дятлы. Хорошо знаком весенний крик вертишейки, часто занимающей искусственные гнездовья, поскольку, в отличие от дятлов, она не в состоянии выдолбить слабым клювом дупло.

Бывают в городах и некоторые хищные птицы. Мелкий сокол пустельга нередко выводит потомство на высоких колокольнях и башнях замков, не смущаясь тем, что под ним простирается шумный город. Однако, большинство особей все же предпочитает другие местообитания.

Поближе к человеческому жилью перебрались и некоторые совы. Например, обыкновенная сипуха охотно селится на чердаках, в амбарах и сараях, даже в заселенных голубятнях. Гнезда ее можно встретить на башнях и колокольнях. Птицам, видимо, нисколько не мешают бой курантов и колокольный перезвон.

С каждым годом все новые и новые виды поселяются вблизи человека там, где находят подходящие кормовые и защитные условия. Так, в Западной Европе сейчас населенным пунктам все более свойственны черная ворона, дрозд-деряба, вяхирь и камышница. Птицы радую нас не только грациозностью и пением. Они приносят ощутимую пользу, уничтожая вредителей садов, огородов и полей.

Певчий дрозд Turdus philomelos (Семейство Дроздовые Turdidae)

В одно прекрасное прохладное мартовское утро ваше внимание привлечет звонкая флейтовая песня. Это ночью вернулись со своих зимовок в Северной Африке и Южной Европе самцы певчих дроздов и теперь заявляют о своем праве на избранный гнездовой участок далеко слышными голосами. Поют они, сидя на высоких ветвях еще по-мартовски голых деревьев, и потому они видны отовсюду. Спустя несколько дней, прилетают самки и выбирают партнеров из числа владельцев гнездовых территорий. Певчий дрозд обилен не только в парках и садах, но и в лесах. В середине апреля на деревьях, в кустах, на балках под крышей сарая можно найти его гнездо, свитое из сухих стебельков. Его легко узнать по одной примечательной детали: внутреннюю поверхность гнезда птицы обмазывают глиной с примесью древесной трухи и слюны; образуется гладкая, как бы оштукатуренная стенка, которая после быстрого высыхания затвердевает. Выстилка лотка отсутствует. В кладке от 3 до 6 яиц, на которых самка сидит 12—14 дней. Птенцы покидают гнездо через две недели, однако, некоторое время держатся на земле поблизости, принимая пищу от родителей. Певчие дрозды кормятся дождевыми червями, улитками, гусеницами, а также ягодами. В конце сентября — начале октября практически все покидают Северную и Центральную Европу, отлетая на юг.

Длина: 23 см. Песня: громкая, звучная, из многих свистовых слогов «спиридон-спири-дон-чайпить-чай-пить-витью-витью»; крик: резкое «тек-тек» или «циин»; размеры яиц: 23,0-31,8×18,6—23,0 мм.

Певчий дрозд Turdus philomelos (Семейство Дроздовые Turdidae)

Черный дрозд Turdus merula (Семейство Дроздовые Turdidae)

Ареал черного дрозда охватывает всю Европу, за исключением ее самых северных окраин. В Центральной и Западной Европе он ведет оседлый образ жизни, более северные популяции перелетны и зимуют в Средиземноморье. Весной, на ранней утренней заре можно услышать мелодичное пение черного дрозда, доносящееся с конька крыши, с вершины кола забора или с других воз­вышенных мест. Черный дрозд прекрасно имитирует чужие, подслушанные звуки. Как только на кустах появляются первые побеги, приступает к гнездостроению, для чего использует корешки, тонкие прутики, обрывки бумаги и тряпичные лоскутки. Фундамент постройки обычно скрепляется глиной. Располагаются гнезда в самых разных местах: в кустах, на деревьях, на оконных карнизах, на выступах и в нишах стен, на поленницах и т. п. Начиная с конца апреля, самка уже сидит на кладке из 4—6 яиц. Птенцы появляются на свет через 13—15 дней; спустя две недели, еще не научившись как следует летать, покидают гнездо и укрываются поблизости на земле. Родители неутомимо носят им корм, главным образом дождевых червей, которых ловко вытаскивают из земли. Не пренебрегают они и гусеницами, моллюсками. Зимой охотно склевывают ягоды и подбирают остатки человеческой пищи. В эту пору они частые гости кормушек за окном или птичьих «столовых» в парках и садах.

Дата добавления: 2015-07-08