Список номерных предприятий, упоминаемых в документах сборника

завод № 10 – Пермский машиностроительный завод им. Ф.Э. Дзержинского

завод № 19 – Пермский моторостроительный завод

завод № 172 – Мотовилихинский машиностроительный завод

завод № 700 – Лысьвенский металлургический завод

строительство № 31/38 НКПС – строительство ж/д линии Ижевск-Балезино

и вторых путей Пермь-Киров

Репрессии в период Гражданской войны и НЭПа
(1918–1929 гг.)

Вооруженный захват власти большевиками в октябре 1917 г. положил начало гражданской войне в России. Новая власть, не пользуясь поддержкой большинства населения, могла существовать только с помощью массовых репрессий, насилия, террора, всеобщего устрашения. Провозглашенная большевиками «диктатура пролетариата» очень скоро превратилась в диктатуру партии. Ленин выделял три главных признака, характеризующих «диктатуру класса», в том числе и «диктатуру пролетариата»: власть, насилие, свобода от любых законодательных ограничений. «Диктатура есть власть, опирающаяся непосредственно на насилие, не связанная никакими законами»[12]. Такое понимание государственной власти возводило насилие в ранг государственной политики.

Захватив власть, большевики сразу начали борьбу с политическими противниками. Уже 28 октября 1917 г. был принят Декрет о печати, по которому закрывались «временно» все «буржуазные» газеты. 28 ноября партия кадетов была объявлена «партией врагов народа», на нее возлагалась ответственность за развязывание гражданской войны. Разгон Учредительного собрания явился следующим этапом в разжигании гражданской войны. Оправданием практически любых действий новой власти служил принцип «революционной целесообразности», который реализовывался в лозунгах «Грабь награбленное!», «Все дозволено, по отношению к врагам революции» и т.п. Подобные призывы находили широкий отклик прежде всего в маргинализированных массах. Бывший нарком юстиции, один из лидеров левых эсеров И.З. Штейнберг уже в эмиграции признал, что именно сверху выпускались в массы «инстинкты зла и разнузданности, большевики сознательно разжигали народные страсти, играли на тех чертах народного характера, которые поистине являлись варварскими»[13].

Красный террор не был ответом на белый, как утверждают до сих пор некоторые историки, и начался он до постановления Совнаркома от 5 сентября 1918 г. «О красном терроре». Об этом свидетельствует и целый ряд примеров из истории Прикамья. Вот некоторые из них: убиты в начале февраля красногвардейцами отряда А. Борчанинова в Кунгуресупруги Агеевы, известные общественные деятели, члены кадетской партии; в июне в Пермиубиты Михаил Романов и архиепископ Пермский и Кунгурский Андроник; в августе убит архиепископ Черниговский и Нежинский Василий, бывший ректор Пермской духовной семинарии, направленный в Пермьдля расследования обстоятельств гибели Андроника. Об этом говорит и постановление Оханской ЧК от 4 сентября 1918 г. о расстреле бывших полицейских (док. № 7), а практика заложничества на местах начинает применяться уже в феврале 1918 г. (док. № 2)

Отношение большевистского руководства к террору масс характеризует телеграмма В.И. Ленина от 26 июня 1918 г. Г.Е. Зиновьеву в Петроград, в которой он высказал недовольство тем, что руководство препятствует питерским рабочим ответить «массовым террором» на террористический акт (убийство видного большевика В. Володарского). Ленин потребовал «поощрять энергию и массовидность террора против контрреволюционеров»[14].

Первые два документа дают представление, каким образом на местах осуществлялся лозунг «Грабь награбленное!». Когда 21 февраля (по новому стилю, летоисчисление по которому было введено с 1 февраля 1918 г., по старому стилю – 8 февраля) отряд красногвардейцев явился для описания имущества Белогорского подворья в Перми, ударили в набат и прихожане устремились на защиту. Произошло столкновение, в результате которого имелись человеческие жертвы. Несмотря на все попытки большевиков дискредитировать церковь, значительная часть населения считала, что церковное имущество неприкосновенно. Попытки захвата церковного имущества имели место в разных районах страны и, как правило, заканчивались набатным звоном, который созывал население на защиту. В результате Совнарком 30 июля 1918 г. принял специальное постановление «О набатном звоне», по которому лица, виновные в созыве населения набатным звоном, предавались суду Революционного трибунала.

II Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов отменил в стране смертную казнь. Однако декрет-воззвание «Социалистическое отечество в опасности» от 21 февраля 1918 г. фактически восстановил ее, предписав расстреливать на месте преступления шпионов, контрреволюционных агитаторов, спекулянтов, громил, хулиганов. Телеграмма Уральского Совета (док. № 3) дополняет категории лиц, подлежащих расстрелу: сопротивляющихся «беспощадным реквизициям» и «беспощадным налогам».

Резолюция Дубровинского народного собрания (док. № 4) – свидетельство отношения части крестьянства к Советской власти, подтверждающее, что тезис о «триумфальном шествии» – миф. Вероятно, эта резолюция послужила одним из поводов для направления в села Острожкуи Дубровокрасногвардейского отряда из Очерадля ареста «контрреволюционеров» и конфискации оружия. Бесчинства и обыски, в результате которых нашли лишь один револьвер и тот неисправный, вызвали возмущение жителей сел, и во время перехода отряда из Острожки в Дуброво была устроена засада, отряд разоружили, многих красногвардейцев избили, а одного, пытавшегося бежать, застрелили. Это выступление было названо властями как «Дубровско-Острожское восстание», для подавления которого направлены карательные отряды из Пермии Оханска. «Восставшие» не оказали никакого сопротивления, тем не менее 12 человек из числа участников было расстреляно, а руководители «восстания» скрылись. Ответ на выступления был явно неадекватен, это первый в нашем крае акт расстрела большой группы людей, вина которых, если и была, то незначительна.

С лета 1918 г. широкие слои крестьянства начинают борьбу с большевистской диктатурой. Причиной этого стала политика большевиков: изъятие хлебных излишков, сопровождавшееся насилием и произволом продотрядов, деятельность комбедов, фактически расколовшая деревню и, особенно, начавшаяся мобилизация в Красную Армию. Док. № 5–6 описывают поведение одного из продотрядов и характеризуют отношение крестьян к мобилизации. Эти события произошли накануне Сепычевского восстания 18–25 августа 1918 г., самого крупного крестьянского восстания в Прикамье, охватившего шесть волостей Оханского уезда, в том числе и Григорьевскую.

В главе приведена только незначительная часть документов, дающая представление о красном терроре, который после 5 сентября 1918 г. стал официальной политикой советского государства. Белый террор, не уступая по жестокости красному, все же не был официальной политикой антибольшевистских правительств. Он был направлен, прежде всего, против коммунистов, сочувствующих и работников советских учреждений (док. № 14, 37). Кроме того, противники большевиков не имели такой мощной и разветвленной организации, как ВЧК. В циркулярном письме ВЧК (док. № 12) впервые сформулирована мысль о том, что каждый член партии и сочувствующий обязан быть осведомителем ЧК. Позднее руководители большевиков открыто заявили, что каждый член партии является добровольным сотрудником ЧК. В письме содержится еще одно любопытное признание: Чрезвычайные комиссии – органы партийной диктатуры, а не диктатуры пролетариата!

Красный террор на местах осуществляли не только органы ЧК и политбюро милиции, но и партийные комитеты, исполкомы Советов, трибуналы, следственные комиссии, комиссары, различные чрезвычайные органы: ревкомы, комитеты по борьбе с дезертирством, летучие отряды или как в Чердыни«Летучая Контрольная Тройка» (док. № 15), оперативные тройки (док. № 17) и другие органы. Следует отметить, что суд над членами опертройки № 2 Осинской уездной комиссии по борьбе с дезертирством (док. № 17) состоялся. Защитник обвиняемых, выступая на суде, следующим образом оправдывал убийство 13 человек: во-первых, их считали убийцами, во-вторых, расстреляли, чтобы освободить людей, занятых конвоем, так как нужда была в каждом человеке. Суд признал, что члены опертройки занимались истязаниями, массовым избиением дезертиров и арестованных, полностью перешли на самоснабжение. Тем не менее, обвинитель, признавая преступные действия членов опертройки, заявил: «Каждый из подсудимых не враг пролетариату, а его защитник, у них не было корыстных целей. Фронтовая обстановка определяла методы их действий и мы должны сказать товарищам спасибо»[15]. Исходя из позиции обвинителя, можно предположить, какой был вынесен приговор.

Окончание гражданской войны и переход к новой экономической политике не привели к прекращению репрессий, но расстрелов стало значительно меньше. Нередко их заменяли высылкой за границу (наиболее яркий и известный пример – «философский пароход»). В 1920-е гг. наиболее распространенной формой государственного принуждения по политическим мотивам стали высылка и ссылка в административном порядке (док. № 26). Северное Прикамьестало одним из мест политической ссылки (док. № 39, 30). Кроме того, политических противников власти отправляли в СЛОН (Соловецкий лагерь особого назначения) и в политизоляторы.

Ярким проявлением инакомыслия в большевистской партии явилась позиция Г.И. Мясникова, особенно его предложение о свободе слова «от монархистов до анархистов включительно» (док. № 20). В.И. Ленин выступил резко против этого предложения, заявив, что «мы самоубийством кончать не желаем»[16].

Документ о партийной чистке (№ 23) дает представление о составе правящей партии. В начале 20-х гг. «чистили» еще не по идеологическим мотивам, а стремились избавиться, прежде всего, от карьеристов, балласта, нарушителей дисциплины. Это во второй половине 20-х партийные чистки превратились в одну из разновидностей борьбы с политическим инакомыслием, стали формой репрессий.

Голод 1921 г. был использован для нанесения сокрушительного удара по Русской Православной Церкви: изъятие церковных ценностей, аресты духовенства. В Прикамьевскрытие святых мощей и изъятие ценностей прошли достаточно спокойно, что в определенной мере явилось результатом деятельности местных партийных органов и ЧК-ГПУ по поддержке обновленческого движения, которое было довольно влиятельным в крае, углублению раскола в церкви и репрессиям против сторонников патриарха Тихона (док. № 18, 19, 24).

«Политический бандитизм», который нередко упоминается в документах того времени (док. № 25), по сути представлял собой партизанское движение, вооруженную борьбу против советской власти. Прошло более трех лет, как восстановили советскую власть в крае, но покончить с «политическим бандитизмом» не удалось. Без широкой поддержки крестьянства противники большевиков не смогли бы продержаться столь долго.

На всем протяжении 1920-х гг. крестьянство достаточно критически относилось к политике властей (док. № 22, 25, 27, 32). Только ценой массовых репрессий, которыми сопровождалась сплошная коллективизация, удалось сделать деревню послушной.

Урал и, в частности, Прикамьеявились регионом, в котором оппозиция, прежде всего Л. Троцкий, пользовались определенной поддержкой. Среди сторонников Л. Троцкого было немало широко известных и популярных на Урале, особенно в рабочей среде, деятелей: А.Г. Белобородов, С.В. Мрачковский, С.Ф. Баранов, Е.А. Преображенский и др. Оппозиция в борьбе со сталинским руководством пыталась апеллировать к массам (док. № 31, 33, 34, 36), но в условиях полного господства сторонников И.В. Сталина в партийно-государст­венном руководстве страны эти попытки были безнадежны. Но даже в таких условиях сторонники оппозиции до конца 1920-х гг. продолжали свою деятельность в Прикамье, что свидетельствовало о смелости и мужестве, незаурядных способностях и бойцовских качествах противников сталинского режима.

Определенной смелостью обладали и авторы письма И.В. Сталину, предлагавшие объединить Коми-Пермяцкий национальный округс автономной областью Коми (Зырян)(док. № 35). В то время очень просто было получить ярлык «национал-уклониста», а это считалось одним из самых страшных грехов среди членов партии. Но беспокойство за будущее своего народа оказалось сильнее, что вызывает уважение к авторам письма. Идея объединения народов коми оказалась живучей и в определенных кругах пользуется влиянием и в наше время.

1929 г. оказался переломным в истории нашей страны: свертывание НЭПа, начало сплошной коллективизации, переход к форсированной индустриализации, разгром «правой оппозиции». На этот год пришелся и юбилей И.В. Сталина (док. № 39) – 50 лет, с которого началось его безудержное восхваление, переписывание истории революционного движения и гражданской войны, завершается складывание режима личной власти, переход от авторитаризма к тоталитаризму.

Дата добавления: 2015-07-08