Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Тайна Слова.

Читайте также:
  1. Re: Мужчина - это его слова.
  2. VII. Великая тайна Мити. Освистали
  3. А ТАЙНА ОСТАЛАСЬ ТАЙНОЙ
  4. Банковская тайна
  5. Банковская тайна
  6. Великая тайна Мити. Освистали
  7. Вечная тайна непреходящего счастья

Кроули часто любил повторять очень странную фразу. Эта фраза звучит следующим образом: «тот, кто не способен понять, что тезис и антитезис являются одинаково истинными, не может быть магом». В этой главе мы постораемся понять, что эти слова означают, а также приоткрыть тайну Слова.

Замечательный фантаст Урсула Ле Гуин удивительно точно прочувствовала суть магии – как знания тайных слов и как власть над словом. Можно смело отбросить все «фэнтезийные» декорации её книг и воспринимать саму их идею непосредственно. В отличие от остальных фантастов, которые преследуют только одну цель – как можно сильнее профанировать магию, низведя её до бросания файрболов, Урсула единственная уловила суть, поняв и объяснив то, чем является магия в реальности!

Сюжеты книг Урсулы Ле Гуин основаны на древнем представлении, согласно которому, чтобы получить власть над демоном, достаточно назвать его по имени. Это древнейшее представление о власти слова много веков торжествовало в древних цивилизациях Египта и Вавилона.

««Демоны», «имя», что за чушь!», - ответит на это предубежденный материалист. Но стоит заменить слово «демон» на слово «комплекс» и немного изучить психоанализ, как всё становится понятным: как только анализирующий находит подходящее слово, название для комплекса, и, посмотрев в себя, в собственную глубину, называет это слово, как он властью Света (то есть сознания) уходит из-под власти этого комплекса. Скажем, обычный человек, не зная об эдиповом комплексе, находится под его влиянием, вечно отыгрывая сценарий отношений с матерью. Когда посредством анализа происходит узнавание этого комплекса в своей психике и произносится слово, анализирующий получает свободу выбора – продолжать следовать этому комплексу или пойти другим путем. Даже если впоследствии демон, то есть эдипов комплекс, вырвется из-под контроля, анализирующий сможет обуздать его, вспомнив нужные слова.

Слова – это то, чем мы кодируем явления внешнего мира, чтобы хоть как-то понимать друг друга. Говоря на одном национальном языке, мы думаем, что находим полное (или хотя бы частичное) взаимопонимание, что мы говорим об одном и том же. Но на самом деле это только иллюзия, и между словом и его значением всегда остается хотя бы небольшой зазор, который является точкой расщепления смысла.

Самый простой уровень слов – слова, означающие материальные предметы. Казалось бы, здесь никакое непонимание уже невозможно, и передача данных через слово происходит с КПД в 100 процентов. Скажем, услышав просьбу «Принеси мне кошку с улицы», мы едва ли принесем собаку или птицу, т.к. инструкция касается конкретного действия, и какое-либо непонимание в принципе исключено.

Но даже здесь не всё так просто, поскольку любой предмет материального мира – это еще и отражение некоей идеи. Кошка – это не только мяукающее животное из мяса и шерсти, кошка – это идея, архетип, принадлежащий к миру идей в той же степени, сколь конкретная кошка принадлежит к миру материи. Для мага, достигшего высшей степени реализации, даже обычная встреча с кошкой на улице будет означать сакральный символ и даст повод, скажем, к прямому переживанию древней богини Баст. Впрочем, на таком уровне уже всё происходящее имеет сакральное значение – от падающего листа до нагадившей на голову птицы. Именно в этом суть клятвы Иписимуса, о которой писал Кроули – воспринимать все происходящее с тайным, сокровенным и невыразимым словами чувством, как акт любви души с Богом.

Материалист возразит мне, что никакой идеи «кошки» не существует, существует только кошка, и никакая на свете сила не заставит его с этим согласиться, а уровень высшей реализации – не более чем наша больная фантазия. Этот спор ведется со времен Платона и Эпикура и в настоящее время может быть разрешен, точнее, разрублен, мечём психологии. Ибо, чтобы продемонстрировать существование кошки как идеи, нам не нужно входить в состояние Иписимуса, достаточно просто привести несколько примеров из разговорного языка. С кошкой в языке связывается целый комплекс качеств, которые могут внешне противоречить друг другу, но при этом внутренне быть связанными именно одной и той же идеей. Например, ласковость и независимость, грация и… ободранность. Вырванную из информационного контекста фразу «принеси мне кошку с улицы» мы все поймем одинаково, но, скажем, фраза «она, как кошка» при отсутствии комментариев может быть воспринята в самых разных контекстах: например, «она потрясающе сексуальна», или «она абсолютно независима и неприручаема», или «она бездомна, как кошка». Вероятно, вы можете привести и другие возможные интерпретации этой фразы. Например, с собакой могут быть связаны как преданность, так и агрессия, со змеёй – как мудрость, так и ядовитость.

Таким образом, мы можем утверждать, что каждый материальный предмет является в то же время и идеей, которая имеет некоторое поле значений. И здесь мы должны вспомнить очень важную идею Кроули о двойных мозгах, которую он высказывает в своей работе «Лунное дитя»:

 

«Лизе вдруг вновь стало не по себе, точно кто-то пытался обмануть ее. Ее бесила привычка Сирила о самых простых вещах говорить так, будто у них был второй, скрытый от нее смысл. Во время поездки он вел себя непривычно тихо, полностью «закрывшись от Лизы как раз на тех планах, где она больше всего нуждалась в его помощи; наверное, это было необходимым условием эксперимента, однако ее счастье все же было омрачено. Беседы, которые они вели, мало помогали ей — шесть несложных уроков магии, или «Магика без слез», как он называл их, да обычные разговоры влюбленных, во время которых ей казалось, что он ее презирает. Когда он говорил, что ее глаза похожи на звезды, ей слышалось: «Ну что я еще могу сказать этой корове?» Однажды вечером — они стояли на палубе, на носу парохода, — она увидела, что он, склонившись через борт, в глубоком поэтическом трансе наблюдает за пенящимися бурунами. Это продолжалось довольно долго; его грудь вздымалась и опускалась, а губы дрожали от какой-то неведомой страсти. Вдруг он выпрямился и произнес ровным, спокойным тоном:

— Почему бы не использовать образ этих бурунов для рекламы зубной пасты или пены для бритья?

Тогда Лиза была уверена, что он разыграл эту сцену, чтобы сначала уверить ее, будто она присутствует при очередной орденской церемонии, а потом снова полюбоваться ее конфузом. Однако на следующее утро она обнаружила у себя на столике написанный от руки сонет, стихотворение, настолько высоко духовное, сильное и безупречно отделанное, что она поняла, почему те немногие, кому Сирил показывал свои стихи, ставили его наравне с Мильтоном. Метафоры были столь ярки, что сомнений не оставалось: оно сложилось именно во время того транса, конец которому он почему-то положил нарочито-пошлой фразой.

Она спросила его об этом.

— У некоторых людей обыкновенные мозги, — ответил он вполне серьезно, — а у некоторых — двойные. У меня двойные. — И через минуту добавил: — Ах да, совсем забыл! Есть еще вовсе безмозглые люди.

Но Лиза не удовлетворилась этой отговоркой.

— «Двойные мозги» — что это значит?

— Ну, вот как у меня. Всякий раз, когда я берусь за что-то, меня будто кто-то подталкивает искать прямую и последнюю противоположность этого «что-то». Так, если я вижу нечто прекрасное, меня так и подмывает найти в нем смешное, так что я не могу себе даже представить, что одно может существовать без другого, как нельзя себе представить палку об одном конце. Поэтому, когда я налагаю какую-то точку зрения, я делаю это лишь для того, чтобы на самом деле утвердить прямо противоположную — как ребенок раскачивается на качелях. До тех пор, пока я не нашел к какой-то идее ее антипод, я не могу чувствовать себя спокойным. Возьмем, к примеру, идею убийства — простую, даже примитивную, то есть страшную по своей сути. Она меня не удовлетворяет, и я начинаю развивать ее, умножая на тысячи и на миллионы. И вот в один прекрасный момент она вдруг превращается в идею открывающегося Ока Шивы, что, по легенде, должно привести к гибели мира. Тут я возвращаюсь назад и придаю всему комический оборот, прижав к носу Великого Шивы в нужный момент тряпку с хлороформом, и он вместо уничтожения мира женится на богатой американке.

И, пока я не пройду так по всему кругу, никакая идея для меня — не идея. Если бы ты, не обратив внимания на мою фразу о креме для бритья, оставила меня размышлять дальше, то наверняка на следующем моем витке услышала бы что-нибудь возвышенное и романтическое, а я бы все это время ощущал невыразимое единство этих кажущихся противоположностей».

 

Как нетрудно увидеть из текста, «двойные мозги» - это то, что дает способность произвольно играть словами, понятиями и символами, причем играть таким образом, что это оказывает влияние на реальность, и природу этого влияния мы рассмотрим в следующей главе.

Некоторым людям «двойные мозги» даются от природы. Обладая ими, вы можете стать не только магом, но, к примеру, и великим поэтом. Но и те, кому выпало несчастье обладать «одинарными» мозгами, могут осторожно начать учиться играть со словами, стремясь прийти к «двойным мозгам», способным воспринимать мир идей. Вновь вспоминая ключевую притчу о колибри, Ибисе и древнем змее, мы можем смело отбросить бредни пессимистов, что «магические способности либо даны, либо нет», и «войти в воду, отбросив форму».

Радикальным способом разрушения фиксированной, впечатанной «мелом в асфальт», семантики является прием большой дозы психоделических грибов, но в этом случае принимающий должен четко осознавать, что рискует жизнью и психическим здоровьем, что бы ни говорили адепты психоделии о безопасности этих средств. Выигрыш от такого действия может быть огромным, но проигрыш еще больше и страшнее. Даже постепенный путь в магии чреват опасностями, использование же средств, изменяющих сознание, – это действие, которое сродни прогулке без оружия в тропиках, населенных тиграми. Тигры могут быть на этот момент сыты, а могут быть и голодными, и от чего это зависит – этого не знает никто.

Поэтому для разрушения фиксированной семантики, прибитой «мелом в асфальт», более пригодным является короткий путь – особая смысловая игра со словами и танец с идеями. Убедительно, на каком-нибудь форуме, докажите, что Бога нет, а потом столь же убедительно докажите, что Бог есть. Три дня мыслите как консерватор и три – как радикал. В конце концов, всё это – не более, чем игра майи, и, поняв относительность всех представлений, вы легко шагнете к истине, лежащей за пределами слов.

Выше мы рассматривали разницу между идеей «кошки» или «собаки» и её материального эквивалента. Подводя итог, мы можем сказать, что у любого предмета материального мира, который имеет название, есть свой двойник-идея, принадлежащий к миру архетипов и имеющий некое поле значений, часто противоречащих друг другу. Задачей мага является устранение моральной полярности, то есть оценивания каких-либо идей как «только плохих» или «только хороших», а также выработка способности работать «двойными мозгами».

Но, помимо идей, имеющих свои материальные двойники в проявленном мире, существуют идеи, которые таких двойников не имеют и принадлежат всецело к миру психическому, духовному (или как вам будет угодно). Любовь, ненависть, конфликт, свобода – практически любое слово, не имеющее материального эквивалента, обладает гораздо большим полем значений, чем идея, таковой эквивалент имеющая.

«Безмозглые» люди, по определению, не способны представить таких идей больше, чем на один концепт. Их слова намертво «прибиты» гвоздями к этому единственному концепту, и никаких альтернативных вариантов они просто не допускают.

«Одинарные» мозги, в принципе, могут стать двойными, если их обладатель совершит над собой определенное усилие. Для этого следует понять один простой стих из Святой Книги Закона: «Все слова священны, все пророки истинны, но вот только понимают они мало». Мало понимают, поскольку могут вместить только одну грань этой идеи, которую проводят через себя. Здесь необходимо вспомнить функцию третьей сефиры на Древе – понимание, для того, чтобы по настоящему ПОНЯТЬ, о чем идет речь.

Началом подобной практики может быть игра с простейшими, эмоционально не значимыми, словами-идеями. Некоторые из них могут иметь, а некоторые и не иметь материального эквивалента. Обращайте ваше внимание на то, как та или иная идея преломляется в слова, как одни и те же слова оказываются связанными с разными идеями, а слова-антиномии весело меняются местами, в зависимости от контекста их употребления. Например, мы привыкли воспринимать Луну как символ женского начала, тогда как в некоторых шаманских традициях всё в точности наоборот, и Луна – это бог, а Солнце – богиня. Попробуйте на время уйти из привычного контекста и осмыслить Луну как небесного воина в свите звезд, а затем снова вернитесь к традиционному представлению.

Второй уровень – это игра с эмоционально значимыми словами, то есть это тот случай, когда вы уходите от их однозначной оценки. Перед его реализацией я рекомендую вам прочесть роман Милана Кундеры «Невыносимая легкость бытия», где подробно проанализированы непонятые слова, причем в этой книге показано, как, в общем, однозначно негативное слово – «предательство» – может обрести позитивный контекст. Это особенно интересно в отношении почитаемых богов и порой вызывает шок. Например, после прочтения работы «Лунное дитя» я долгое время был уверен, что Геката в традиции Телемы представляет собой худшее проявление женственности, старуху-смерть, гниль – в общем, всё, что было описано Кроули в «Ритуале черной ложи». Но оказалось, что у Кроули есть гимн, обращенный к Гекате, где она предстает в своем возвышенном аспекте, во многом имеющем параллели даже с Бабалон, владычицей нашей. Это осознание стало ключевым в моем понимании сверх-дуальности высшей теологии Телемы, которая до этого хотя и понималась на уровне интеллекта, но не была предметом инсайта.

Реализовавшийся второй уровень слова может казаться линейным людям воплощением цинизма и вообще всех пороков. К примеру, маг может долго, логично и последовательно рассуждать о величии подлости, ибо именно подлость Иуды стала причиной возвышенной жертвы Исуса. Однако, если, помимо работы с идеями, маг также занимается другими уравновешивающими практиками, например Бхакти-йогой, направленой на конкретное божество (при этом является данное божество Люцифером или же Христом – это совершенно неважно), то эти практикумы – не более чем тренировка «двойных мозгов», и, в принципе, они не имеют никакого отношения к реальности – маг знает, что любое действие будет иметь результат, поэтому, рассуждая о величии подлости, он никогда не опустится до осуществления подлости в действиях.

На третьем уровне постижения слова мы приближаемся к тому, чтобы заставить слова звучать по-другому, мы привносим в слова новые значения или, наоборот, придумываем новые слова и кодируем ими те идеи, слова для которых давно придуманы. Степень реализации этого уровня определяется очень просто – он реализован вами ровно настолько, насколько вам удается «втянуть» в свое, несколько измененное по отношению к общепринятому, семантическое поле других людей. Если новые слова и новые значения начали получать отклик и вам удалось «провести через себя идею», «потанцевать с ней», можете смело себя поздравить. Главное – самому не оказаться заложником тех слов, которые сами же и запустили, помнить, что, с одной стороны, играть нужно всерьез, а с другой – что, все-таки, это всего лишь игра.

Что касается опасностей такого рода игры, то здесь показателен пример Роберта Уилсона, который, осознав автоматизм человеческого восприятия, решил поиграть со смыслами и выпустить вирус «онтологической партизании», распространив культ Эриды и взятые «наобум» мифы этого культа и их соответствия. Обладая достаточным авторитетом (Уилсон - бывший главный редактор «Плейбоя»), он добился своей цели: «вирус» успешно распространился, и Уилсон пачками стал поучать письма, в которых его адресаты сообщали, что Великая Тайна связана с числом 23 и Эридой. Смех, однако, был недолог: через некоторое время им же созданная семантическая программа успешно «взяла в оборот» его самого, да так основательно, что это едва не стало причиной его безумия. В статье о значении понятия Эгрегор мы рассмотрим причину этого явления более подробно.

Петр Успенский в своих эзотерических изысканиях рисует, во многом, весьма ограниченную картину. Однако в том, что касается инициации и её связи со словом, он потрясающе точен: «На самом деле, никакого специального «тайного знания» не существует, существует только возможность «пережить», «понять» давно известные слова на принципиально ином уровне, и только инициация способна это обеспечить».


Дата добавления: 2015-07-08; просмотров: 268 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: Приложения | Формула духовного альпинизма. | Основные принципы Телемы. | В свете фильма Тарковского «Сталкер». | Пантеон Телемы. | Сексуальная эволюция. | Сексуальная магия. | Смысл и цель. | Верую во единого тайного и невыразимого Бога. | И в единую звезду в сомне звезд, из огня которой мы созданы и к которому возвратимся. |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Иерархия Телемы: Три уровня человека.| О понятиях архетипа и эгрегора.

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.008 сек.)