Научные революции и становление научных парадигм

Последние годы характеризуются расширением функций науки: наряду с описанием и объяснением объектов и явлений она стала выполнять функцию производительной силы в том, конечно, смысле, что сегодня научные исследования и разработки лежат в основе любого производства. Результаты научной деятельности в виде научной информации являются своеобразной продукцией, непосредственно используемой в производстве материальных ценностей. Объем научной информации, производимой мировой наукой, постоянно возрастает. Как показывают количественные оценки, объем научной продукции возрастает по экспоненциальному закону, т. е. каждые 15 лет он увеличивается в е раз (где е = 2,72 – основание натурального логарифма).

Развиваясь в среднем экспоненциально, наука, однако, время от времени резко меняет темпы накопления и систематизации знаний. Периоды плавного, кропотливого накопления сведений внезапно сменяются лавинообразным возникновением принципиально новых идей, гипотез и теорий, которые кардинальным образом изменяют, казалось бы, незыблемые представления об окружающей реальности. Картина мира переписывается заново.

Такова внутренняя логика развития научного знания, логика, сочетающая эволюционные и революционные процессы. В рамках методологии обсуждаются различные модели, отражающие подобную логику развития науки. Наибольшую популярность в среде ученых приобрела концепция развития американского философа Томаса Куна, который ввел в методологию науки понятие парадигмы, в переводе с греческого означающее: образец, пример.

По Т. Куну, парадигма объединяет «...общепризнанные научные достижения, которые в течение определенного времени дают модель постановки проблем и их решений научному сообществу». Таким образом, парадигма на длительный период времени определяет научную картину мира, служит образцом, общепринятым стандартом подхода к решению научных проблем, находит отражение в учебниках, фундаментальной и популярной научной литературе и, наконец, ее основные положения овладевают массовым сознанием. В основе парадигмы лежит, как правило, определенная теория, сама же парадигма как таковая теорией не является, поскольку она не выполняет функции объяснения, а задает общее направление построения всевозможных теорий (в течение срока своего действия).

В истории естествознания заняли свое место парадигмы, базирующиеся на аристотелевой динамике, ньютоновской механике, максвелловской электромагнитной теории, эйнштейновской теории относительности. Развитие научного знания в рамках парадигмы стало называться нормальным; с появлением новой парадигмы связан экстраординарный этап приращения такого знания, знаменующий собой научную революцию.

Следует подчеркнуть, что возникновение новой парадигмы логически необъяснимо, ведь она никоим образом не вытекает из предыдущего знания. Здесь мы имеем непредсказуемый скачок, скорее, даже взлет познания, иррациональное событие, к тому же не являющееся однозначно детерминированным. Дело в том, что в критический момент перехода от одного состояния к другому существует несколько возможных продолжений и реализация какого-то одного из них определяется стечением обстоятельств. Так выглядит логика эволюционного развития науки, в котором преемственность научного знания (принцип соответствия) демонстрирует сочетание наследственности и изменчивости системы, а естественный отбор сохраняет только адекватные природе гипотезы, способные развиваться во все более общие теории, обладающие высокой информативностью. Высокий уровень энтропии, характерный для противоречивых, критических ситуаций, скачкообразно сменяется полностью упорядоченным состоянием системы знаний.

Отметим также, что утверждение новой парадигмы – событие вовсе не одномоментное. Оно происходит с преодолением активного противодействия сторонников прежней парадигмы, поэтому процесс оценки, критического анализа, осмысления и принятия парадигмы происходит уже на нормальном этапе развития науки.

Альтернативная модель, выдвинутая английским философом Имре Лакатосом и базирующаяся на методологии научно-исследовательских программ, принципиально отличается от куновской положением о том, что выбор одной из конкурирующих программ должен производиться на рациональной основе. Исследовательская программа рассматривается не как основополагающая теория, а как последовательность трансформирующихся теорий, исходящих из единых принципов. Научная революция при таком подходе состоит в смене одной программы другой, конкурирующей, программой, превосходящей первую по эвристической силе. Следовательно, по И. Лакатосу, движущей силой развития науки выступает рациональная конкуренция программ, имеющих каждая свой потенциал позитивной эвристики.

Нетрудно убедиться, что, отличаясь друг от друга, две эти наиболее авторитетные модели логики науки сходятся в главном – в опоре на феномен научных революций.

При определении смысла и содержания понятия «научная революция» во главу угла выносится радикальная смена (переворот) всей иерархической структуры науки, всех ее элементов, а именно: способов интерпретации наблюдаемых фактов, закономерностей, теорий, наконец, всей научной картины мира, которая в обобщенном виде сосредоточивает все остальные элементы научного знания.

Одно, пусть даже крупнейшее, научное открытие не в состоянии изменить научную картину мира. Однако такое открытие способно стимулировать серию других открытий, которые в совокупности обеспечат необходимые условия для такой смены. Речь идет в первую очередь об открытиях в таких фундаментальных науках, как физика и космология. Совершенно очевидно, что смена научной картины мира неизбежно влечет за собой такую же радикальную перестройку самих методов исследования, а также норм и критериев научности знания.

Существует общепринятое мнение о том, что в истории науки однозначно зафиксированы три научные революции, т. е. три случая кардинальной смены научной картины мира.

Первая научная революция пришлась на VI–IV в. до н. э., когда собственно наука выделилась из всего массива знаний об окружающем мире, создав вполне определенные нормы и правила обеспечения научности знания и образцы его построения. Возникшая в результате этой революции так называемая античная научная картина мира, ядро которой составляла геоцентрическая система мировых сфер, стала определяющим фактором мировоззрения на последующие 20 веков.

Вторая научная революция произошла в ХVI–ХVIII вв. Ее отправным пунктом стал переход от геоцентрической к гелиоцентрической модели мира. Одновременно в науке произошли глубочайшие перемены, приведшие к становлению классического естествознания. Итогом этой революции стала механистическая научная картина мира на базе естествознания, вооруженного экспериментально-математическим методом. При этом сложился стереотип научного знания – представление о раз и навсегда установленной абсолютно истинной картине природы.

Однако уже на рубеже ХIХ и ХХ в. поистине «грянула» третья научная революция,сокрушившаяпретензии классической механики на исчерпывающее описание и объяснение всех явлений природы. По сути, квинтэссенция произошедшего переворота состояла в решительном отказе от выделения в модели мира какого бы то ни было «главного» центра. Все системы отсчета равноправны, следовательно, наши представления зависят от «привязки» к конкретной системе отсчета, а потому являются относительными, как и сама научная картина мира.

Новая естественно-научная картина мира стала результатом глубокого переосмысления таких фундаментальных исходных понятий, как пространство, время, непрерывность, причинность, приведшего к несоответствию новых представлений критериям так называемого здравого смысла.

Существенно изменились общие представления о мире: стало очевидным, что абсолютно завершенная, истинная картина не будет создана никогда, ибо знание относительно, а абсолютная истина недостижима.

Дата добавления: 2015-07-08