Глава 19. Аннабел с трудом отыскала парковочное место для «шермана»

Аннабел с трудом отыскала парковочное место для «шермана», но опоздала на встречу с Хитом всего на две минуты, что вряд ли оправдывало суровый взгляд Злобной Секретарши. Телевизор был включен на И‑эс‑пи‑эн[40], в глубине комнаты разрывались телефоны, а один из стажеров Хита пытался сменить картридж принтера в чулане с оборудованием. Дверь офиса слева, закрытая во время ее первого посещения, сейчас была распахнута настежь, и она увидела развалившегося в кресле Боди Яхтами на столе и телефоном, прижатым к уху. Заметив Аннабел, он приветственно махнул рукой. Она открыла дверь в офис Хита и услышала грудной женский голос:

— …я возлагаю на нее самые радужные надежды. Она невероятно красива.

На одном из стульев, поставленных перед столом Хита, сидела Порция Пауэрс. В сообщении на автоответчике не упоминалось, что их будет трое.

Достаточно было одного взгляда на драконшу, чтобы почувствовать себя плохо одетым ничтожеством. Летняя мода на этот год диктовала яркие цвета, но, может, Аннабел немного увлеклась, выбрав блузку цвета дыни, лимонно‑желтую юбку и серьги, усаженные крохотными лаймово‑зелеными камешками, которые она купила в «Ти‑Джей Макс». Хорошо еще, что хоть волосы выглядели пристойно. Теперь, когда они немного отросли, она могла орудовать большими щипцами для завивки, а потом пальцами придать обманчиво небрежный вид.

А вот Порция была самим воплощением холодной элегантности в шелковом платье от Пьютера, поразительно контрастирующем с ее темными волосами. Маленькие сережки цвета розовых лепестков оттеняли фарфоровую кожу. На полу стояла сумочка от Кейт Спейд. Вот она не сделала обычной для многих женщин ошибки, перегрузив наряд розовым, поскольку на ногах были стильные черные сабо.

То есть на одной ноге.

Аннабел присмотрелась к ступням конкурентки. С первого взгляда туфли выглядели одинаковыми: с открытыми носами и, на низких каблуках, только одна была черным сабо, а другая — темно‑синей босоножкой. И что это все значит?

Аннабел поспешно отвела глаза и сунула темные очки в сумочку.

— Простите, что опоздала. «Шерману» не понравилась ни одна парковка, которую я предлагала.

— «Шерман» — это машина Аннабел, — пояснил Хит, поднимаясь из‑за стола и показывая на соседний с Порцией стул. — Садитесь. Насколько мне известно, вы с Порцией не встречались.

— Собственно говоря, мы встречались, — вкрадчиво возразила Порция.

Аннабел рассеянно смотрела в длинный ряд окон за его столом. Вдали по озеру Мичиган медленно плыла яхта. Как бы ей хотелось быть сейчас на этой яхте!

— С самой весны дело стоит на месте, — начал Хит, — а футбольный сезон вот‑вот начнется. Думаю, обе вы понимаете, что так дальше продолжаться не может.

— Разумеется, — согласилась Порция. Ничего не скажешь, держится она уверенно. И Аннабел могла бы ей поверить, если бы не разные туфли…

— Мы все надеялись, что будет легче, — продолжала она. — Но вы чрезвычайно разборчивый человек и достойны чего‑то экстраординарного.

— «Она без стеснения лижет ему задницу…»

И все же, когда речь шла о Хите, Аннабел вряд ли заслуживает высоких оценок за профессионализм. В конце концов, следовать примеру Порции — это совсем не так уж плохо.

Порция заерзала в кресле, и резкий солнечный свет на мгновение упал на ее лицо. Она оказалась не так молода, как думала Аннабел во время первой встречи, а умело наложенный макияж не смог скрыть темных кругов под глазами. Слишком бурная ночная жизнь или что‑то посерьезнее?

Хит присел на угол стола.

— Порция, вы нашли для меня Кери Уинтерс. И хотя из этого ничего не вышло, вы были на верном пути. Но при этом прислали слишком много кандидаток, не соответствующих моим требованиям.

Порция и на этот раз не сделала ошибки, рассыпавшись в оправданиях.

— Вы правы. Стоило с самого начала вычеркнуть их из списка, но каждая выбранная мной женщина была совершенно особенной, а я терпеть не могу обижать своего самого разборчивого клиента. Отныне я буду более осторожной.

Нужно признать, драконша была настоящим дипломатом. Хит обратился к Аннабел. Сейчас, глядя на него, никто не мог бы вообразить, что позапрошлую ночь он заснул в ее чердачной комнатке, а еще несколько ночей назад они занимались в прелестном коттедже на озере Мичиган.

— Аннабел, вы прекрасно поработали, всячески ограждая меня от сложностей, и познакомили меня с кучей посредственностей, среди которых не было ни одного победителя.

Она открыла рот, чтобы ответить, но прежде чем успела сказать хоть слово, он жестко бросил:

— Гвен не считается.

В отличие от Порции Аннабел обожала оправдываться.

— Гвен была почти совершенством.

— Если не считать мужа и неуместной беременности. Порция села прямее, Аннабел чинно сложила руки на коленях.

— Но вы должны признать, что искали именно это.

— Да, двоемужество — мечта всей моей жизни.

— Но вы загнали меня в угол! И будем честны — даже если бы она узнала вас получше, все равно бросила бы. Вы слишком дорогое удовольствие.

Ресницы Порции затрепетали, как крылья бабочки. Она пригляделась к Аннабел и отчего‑то разнервничалась. Скрестила ноги. Вытянула. Снова скрестила. Та нога, что в синей босоножке, принялась отбивать частый ритм на полу.

— Уверена, что Аннабел уже научилась тщательнее вести проверку всех сведений.

— Я должна была проверять сведения о Хите? — притворно удивилась Аннабел.

— При чем тут Хит? — раздраженно бросила Порция. Хит едва сдержал улыбку.

— Аннабел просто дразнит вас. Я уже давно усвоил, что на нее не стоит обращать внимания.

Теперь Порция выглядела крайне озабоченной. Аннабел почти пожалела ее, заметив, что темно‑синяя босоножка дергается все быстрее.

Хит тем временем уверенно вел мяч к воротам.

— Так вот как будет отныне, леди. Я ошибся, не подписав контракт на более короткий срок, и теперь решил исправить эту ошибку. У каждой из вас осталось по одному выстрелу. Это все.

Босоножка замерла.

— Когда вы говорите об одном выстреле…

— По одному знакомству с каждой стороны, — твердо объявил Хит.

Порция резко дернулась, сбив каблуком сумочку от Кейт Спейд.

— Но это нереально.

— Придется поработать.

— Уверены, что действительно хотите жениться? — вмешалась Аннабел. — Потому что в этом случае вы должны по думать о возможности… по моему разумению, больше чем о простой возможности, но я стараюсь быть тактичной… итак, вам никогда не приходило в голову, что это не мы, а вы срываете все наши планы?

Порция предостерегающе посмотрела на нее. — «Срыв планов» — несколько сильное выражение. Аннабел наверняка хотела не то сказать…

— Аннабел хотела сказать, что… Она поднялась со стула.

— Что мы познакомили вас с прекрасными женщинами. Но вы дали шанс только одной. Подчеркиваю, самой неподходящей, хотя это только мое мнение. Мы не волшебники, Хит. Нам приходится работать с человеческими существами из плоти и крови, а не какими‑то воображаемыми идеалами, которых вы себе придумали.

Порция немедленно нацепила налицо фальшивую улыбочку, спеша спасти тонущий корабль.

— Понимаю, Хит, что вы недовольны услугами «Крепких браков» и желаете, чтобы мы тщательнее отбирали кандидаток. Это, конечно, вполне разумное требование. Не могу говорить за мисс Грейнджер, но обещаю, что отныне буду действовать более консервативными методами.

— Крайне консервативными, — предупредил он. — Одно знакомство. То же самое относится к Аннабел. После этого я закрываю лавочку.

Пластиковая улыбка Порции немного подтаяла по краям.

— Но ваш контракт кончается в октябре. Сейчас только середина августа.

— Не трудитесь объяснять, — отмахнулась Аннабел. — Хит желает получить предлог уволить нас. Он не верит в неудачи и, если отделается от нас, сможет легко свалить с больной головы на здоровую.

— Уволить? — Порция побледнела.

— Для вас это будет абсолютно новым впечатлением, — мрачно буркнула Аннабел. — К счастью, для меня это не первый случай. У меня широкая практика.

Порция усилием воли взяла себя в руки.

— Знаю, все тянулось чересчур долго, как, впрочем, у всех, кто решается обратиться в брачные конторы. Процесс достаточно нелегкий. Вам нужны результаты, и вы их получите, только наберитесь немного терпения.

— Я терпел несколько месяцев, — возразил он. — Это достаточно долго.

Глядя в гордое упрямое лицо, Аннабел не смогла промолчать:

— Собираетесь принять ответственность за все аспекты проблемы?

Хит спокойно встретил ее взгляд.

— Совершенно верно. Именно это я сейчас и делаю. Я с самого начала говорил, что желаю чего‑то экстраординарного, и, если бы думал, что найти такую женщину будет легко, давно бы ее нашел.

Он медленно встал.

— Можете не торопиться. Я даю вам сколько угодно времени, чтобы подготовиться к последней встрече. И поверьте, ник то не надеется на удачу больше меня.

Они тоже встали. Хит направился к двери и отступил, чтобы их пропустить, едва не коснувшись головой таблички с названием трейлерного парка.

Аннабел взяла сумочку, удостоила его величественным кивком и, кипя гневом, покинула офис. У нее не было настроения спускаться вниз вместе с Порцией, так что она опрометью бросилась к лифтам.

И как выяснилось, спешила напрасно.

Порция замедлила шаги, наблюдая, как Аннабел исчезает за поворотом. Офис Боди находился справа, в двух шагах от нее. Получасом раньше, проходя мимо на встречу с Хитом, она вынудила себя не заглядывать туда, хотя знала, что Боди наверняка там. Кожей чувствовала. Даже во время кошмарных переговоров с Хитом, когда больше всего на свете требовалось сохранить ясность разума и присутствие духа, она его чувствовала.

Всю прошлую ночь она лежала без сна, воскрешая в памяти все те ужасные вещи, которые он ей наговорил. Может, Порция и простила бы его вранье насчет происхождения и воспитания, но остальное простить невозможно. Кто он такой, чтобы брать на себя миссию ее психоаналитика?! Единственное, что с ней неладно, — это его участие в ее жизни. Может, она и была немного угнетена до того, как встретила его, но все это выеденного яйца не стоило. Прошлой ночью он выставил ее полной неудачницей, жалким ничтожеством, а этого она никому не позволит.

Дрожащей рукой она взялась за ручку двери. Боди привольно развалился в кресле, прижимая к уху телефонную трубку. При виде Порции он расплылся в улыбке и спустил ноги на пол.

— Джимми, я тебе перезвоню. Да, неплохо звучит. Увидимся.

Он отложил телефон и поднялся.

— Привет, беби. Ты все еще разговариваешь со мной? Его дурацкая сияющая улыбка едва не сбила ее с ног. Перед ней был мальчишка, только сейчас заметивший на крыльце новый велик. Порция поспешно отвернулась, чтобы взять себя в руки, и оказалась лицом к лицу с длинным рядом памятных реликвий: парой журнальных снимков в рамках, общих фотографий команды, в которой играл когда‑то Боди, газетных вырезок. Но ее внимание привлек черно‑белый снимок. Фотограф поймал тот момент, когда Боди шел с поля после игры: шлем сбит на макушку, ремешок болтается, в углу маски застрял комок грязи. Глаза сияют торжеством, а судя по ослепительной улыбке, ему принадлежит весь мир.

Порция прикусила губу и заставила себя обернуться к нему.

— Между нами все кончено, Боди.

Улыбка медленно померкла. Он обошел вокруг стола и шагнул к ней.

— Не делай этого, милая.

— Ты жестоко ошибался насчет меня, — выдавливала она слова, которые вернут ей покой и безопасность. — Я люблю свою жизнь. У меня есть деньги, прекрасный дом, успешный бизнес. Есть друзья — хорошие, верные друзья.

Горло у нее перехватило.

— Повторяю: я люблю свою жизнь. Во всех ее проявлениях. Если не считать всего, что касается тебя.

— Не нужно, беби.

Он протянул к ней нежные, массивные ручищи. Не дотрагиваясь. Моля о прощении.

— Ты по натуре борец. Найди в себе силы бороться за нас. Порция заранее приготовилась к боли.

— Можешь назвать все это временным увлечением. От скуки. Теперь все кончено.

Ее губы по‑детски дрогнули, и она, не ожидая ответа, отвернулись, пошла к выходу, автоматически спустилась в лифте вниз. И столкнулась в дверях с двумя хорошенькими девушками. Одна показала на ее ноги, и обе рассмеялись.

Порция протиснулась мимо, глотая слезы, хватая ртом воздух. Рядом проехал двухэтажный туристический автобус. Гид цитировал Карла Сандберга громовым, театральным голосом, невидимыми ногтями царапавшим кожу.

— Штормовой, грубый, опасный… Город широких плеч. Мне говорят: ты порочен, и я верю…

Порция вытерла глаза и ускорила шаг. У нее много работы. Работа лечит все.

Кондиционер «шермана» сломался, и, вернувшись домой, Аннабел представляла собой пикантное сочетание спутанной массы локонов и безнадежно помятого платья. Но она не вышла из машины. Долго сидела со спущенными окнами, готовясь к следующему шагу. Он дал ей всего один шанс, а это значит, что больше тянуть нельзя.

И все же понадобилась вся сила воли, чтобы вытянуть из сумочки сотовый и набрать номер.

— Делани, привет. Это Аннабел. Да, знаю. Сто лет…

— Мы бедны, как церковные мыши, — объявила Делани Лайтфилд Хиту в вечер их первого официального свидания, всего через три дня после знакомства. — Но все же лицо сохранили. И благодаря связям дяди Элфредау меня прекрасная работа по устройству гастролей в «Лирической опере».

Все это она выложила с милым самоуничижительным смехом, заставившим Хита невольно улыбнуться. В свои двадцать девять Делани напомнила ему светловолосую, чуть более спортивную Одри Хепберн в синем платье‑свитере без рукавов и с ниткой жемчуга, принадлежавшей бабушке. Она выросла в Лейк‑Форест и окончила колледж Смита, прекрасно каталась на лыжах, играла в теннис, гольф, скакала на лошади и знала четыре языка. Хотя несколько десятков лет неумелого руководства истощили состояние Лайтфилдов, нажитое на постройке железных дорог, и вынудили семью продать фамильный дом в Бар‑Харборе, штат Мэн, Делани нравилось самой пробивать себе дорогу в жизни. Она любила готовить и иногда признавалась, что зря не пошла в кулинарную школу. Словом, наконец‑то обретенная женщина его мечты.

По мере продолжения вечера он переключился с пива на вино, то и дело напоминал себе следить за языком и обязательно упомянуть новую выставку фовистов[41]в Художественном музее.

После ужина Хит отвез Делани на квартиру, которую она делила с двумя подружками, и галантно поцеловал в щеку на прощание. Отъезжая, он с удовольствием принюхивался к слабому запаху французской лаванды, еще витавшему в машине. И хотел было позвонить Аннабел, но был слишком на взводе, чтобы просто так ехать домой. Он решил поговорить с ней лично.

Подпевая радио фальшивым баритоном, он направился к Уикер‑Парку.

Дверь открыла Аннабел в полосатом топе с треугольным вырезом и синей мини‑юбке, в которой ноги казались в полтора раза длиннее.

— Мне следовало бы изложить свой ультиматум раньше. Стоило надавить, и ты мигом нашла то, что нужно.

— Я так и думала, что тебе понравится.

— Она уже позвонила?

Аннабел молча кивнула. Хит напрягся. Может, свидание прошло не так благополучно, как ему казалось? Делани — голубая кровь. Что, если от него все еще слишком сильно нес трейлерным парком?

— Я говорила с ней несколько минут назад, — наконец выговорила Аннабел. — Она покорена. Поздравляю.

— Правда? — все еще настороженно переспросил он. — Здорово. Давай отпразднуем. Как насчет пива?

Аннабел не двинулась с места.

— Сейчас… неподходящее время..

Она оглянулась, и только тогда до него дошло. Она не одна! Иначе с чего эта мини‑юбка и накрашенные губы?!

Хорошее настроение куда‑то подевалось. Кто это у нее?!

Он посмотрел поверх ее головы, но гостиная была пуста. Но это еще не означало, что спальня тоже…

Хит едва удерживался, чтобы не промчаться мимо нее наверх. Не посмотреть самому.

— Без проблем, — сухо обронил он. — Поговорим на следующей неделе.

Но вместо того чтобы уйти, продолжал стоять как последний дурак. Наконец она кивнула и закрыла дверь.

Пять минут назад он был на вершине мира. Теперь же ужасно хотелось лягнуть проклятую дверь.

Он пошел к машине. Но, только выезжая со стоянки, заметил на другой стороне улицы автомобиль. Раньше Хит был слишком занят своими мыслями, чтобы обращать внимание на окружение. Но сейчас, спустившись с облаков, стал более внимателен.

В последний раз он видел красный «порше» на стоянке У штаб‑квартиры «Старз».

Аннабел поплелась на кухню. За столом сидел Дин: банка коки в одной руке, карты — в другой.

— Тебе сдавать, — сказал он.

— Мне больше не хочется играть.

— Сегодня с тобой скучно, — обиделся он, бросая карты.

— Можно подумать, ты фонтан веселья!

В воскресной игре Кевин растянул ногу, так что во втором периоде его заменил Дин и успел до финального свистка четыре раза отдать верный мяч. Пресса встала на уши, поэтому он решил, от греха подальше, спрятаться у нее.

Из кухонного крана капала вода, раздражающий стук капель действовал на нервы. Аннабел знала, что Хит и Делани будут прекрасной парой. Выигрышное сочетание красоты, спортивности и безупречного происхождения, как и ожидалось, сразило Хита наповал. А Делани всегда питала слабость к мачо.

Аннабел встретила Делани двадцать один год назад в летнем лагере, и они стали лучшими подругами, хотя Делани была на два года моложе. Вернувшись из лагеря, они виделись меньше, в основном в Чикаго, когда Аннабел гостила у бабули. Колледж почти окончательно их развел, и только несколько лет назад они снова встретились. Теперь их вряд ли можно было назвать лучшими подругами. Скорее приятельницами с общей историей. Вот уже несколько недель Аннабел только и думала о том, как подходят друг другу Хит и Делани. Так почему ждала столько времени, чтобы их познакомить?

Потому что знала, как прекрасно подходят они друг другу.

Дин развлекался, подбрасывая в воздух комочки поп‑корна и ловя ртом. Лучше бы он на поле проявлял такую меткость!

Она прикрутила кран и рухнула на стул. Родственные души, пораженные депрессией.

Холодильник с грохотом выключился. На кухне стало совсем тихо, если не считать тиканья стенных часов и мягкого стука комочков поп‑корна, попадающих в цель.

— Хочешь перепихнуться? — мрачно буркнула она. Дин от неожиданности поперхнулся.

— Нет! — выпалил он, выплевывая поп‑корн.

— С чего это ты так возмутился?!

Стул Дина ударился об пол передними ножками.

— Все равно что перепихнуться с сестрой, — пояснил он.

— У тебя нет сестры.

— Зато есть воображение. И оно включено на полную мощность.

— Прекрасно. Я тоже не хочу. Это так, чтобы поддержать разговор.

— Скорее чтобы отвлечься, потому что влюбилась не в того, кого надо, — наставительно заметил Дин.

— Сколько же в тебе дерьма!

— Я слышал у двери голос Хита.

— Бизнес.

— Называй как хочешь, — фыркнул он, отодвигая миску с поп‑корном от края стола. — Хорошо, что ты его не впустила. Достаточно того, что Боди целыми днями меня достает. Никак не успокоится.

— Но прошло больше двух месяцев, а ты все еще не нашел агента. Или нашел? Ладно, не важно, я не хочу вставать между тобой и Хитом.

— Ты и не встаешь. Ты на его стороне. — Он снова стал раскаливаться на стуле. — Почему же ты не воспользовалась шикарной возможностью заставить его ревновать и не по звала в дом?

Именно об этом она себя спрашивала… впрочем, какой смысл? Ее тошнит от обмана, от необходимости постоянно обороняться. Она придумала свое увлечение Дином, чтобы не потерять такого клиента, как Хит, но больше об этом беспокоиться не стоит.

— Не хотелось.

Несмотря на вид и повадки безмозглого олуха футболиста, Дин был на редкость умен, и сейчас ей вовсе не понравился его взгляд, поэтому она нахмурилась.

— Никак у тебя макияж на физиономии?

— Просто средство от загара на подбородке. У меня прыщ.

— Плохо быть подростком. Вот и прыщи появились. Недалеко и до угрей. — Аннабел со вздохом подняла карты и стала тасовать. — Раздаю я.

Делани оставалась рядом с Хитом, пока тот расхаживал между ложами стадиона «Мидуэст спорте доум», донимая сильных мира сего. Не успел он побывать на игре «Старз», как со всех концов страны стали прибывать факсы с приглашениями на игры других клиентов. Сегодня с самого утра он не выпускал из рук телефона, беседуя с женами, родителями и подружками, даже с бабушкой Калеба Креншо, — пусть все знают, что он взялся за работу.

Хит глянул на второй телефон. Сообщение от Боди, который был сейчас с Шоном в Ламбо‑Филдз. Пока что защитник‑новичок был на высоте.

Хит уже месяц как встречался с Делани, хотя разъезжал так много, что они виделись всего пять раз. Все же почти каждый день разговаривали по телефону, и он уже знал, что нашел женщину, которую так долго искал. Сегодня на Делани были черный свитер с треугольным вырезом, прабабкины жемчуга и модные джинсы, идеально облегавшие длинные ноги. Неожиданно, к удивлению Хита, она отошла и направилась к Джерри Пирсу, краснолицему мужчине лет шестидесяти, главе одной из крупнейших в Чикаго брокерских фирм, и обняла его с фамильярностью, говорившей о долгом знакомстве.

— Как поживает Мэнди?

— На пятом месяце. Мы все держим пальцы скрещенными.

— На этот раз она доносит малыша, я точно знаю. Вы с Кэрол станете наконец дедом и бабкой!

Хит и Джерри каждый год играли в благотворительном матче за «Американских профессионалов», но Хит понятия не имел, что у Джерри есть дочь, не говоря уже о каких‑то проблемах с беременностью. А вот Делани была в курсе именно таких вещей, не говоря уже о том, что точно знала, где раздобыть последнюю бутылку «Шотфайр Ридж Кюве» урожая две тысячи второго года и почему это обязательно стоит сделать. Хотя сам он любил пиво, все же восхищался ее эрудицией и старался полюбить красное вино. Футбол был одной из немногих областей, в которых она не разбиралась, предпочитая более безопасные виды спорта. Но она тоже делала усилия больше узнать о профессии Хита.

Джерри пожал руку Хита.

— Похоже, Робиллар приходит в себя. Как случилось, что он еще не стал вашим клиентом?

— Дин, очевидно, считает, что должен поразмыслить.

— Если он возьмет другого агента, значит, просто дурак, — заметил Джерри. — Лучше Хита никого нет.

Делани оказалась большой поклонницей оперы, в которой Хит ничего не понимал, и разговор зашел о «Лирической опере».

— Хит — поклонник музыки кантри, — терпеливо пояснила Делани. — Я полна решимости обратить его в свою веру.

Хит оглядел ложу, выискивая взглядом Аннабел. Обычно она приходила на игры «Старз» с Молли или остальными членами книжного клуба, и он был уверен, что обязательно столкнется с ней, но, увы!

Пока Делани распространялась о «Дон Жуане», Хит вспомнил, как вечером в ресторане между двумя знакомствами Аннабел спела «Где‑то пять часов» Алана Джексона. Все, до последнего куплета. Впрочем, Аннабел была просто источником бесполезной информации, как, например, что стоит людям с особым энзимом в желудке поесть спаржу, как моча у них становится вонючей, что, нужно признать, было довольно интересным фактом.

Дверь ложи открылась, и оттуда выплыла Фэб в цветах команды: облегающее бледно‑голубое трикотажное платье и золотой шарф на шее. Хит извинился и повел Делани знакомиться.

— Очень рада, — с очевидно искренностью кивнула Делани.

— Аннабел так много рассказывала о вас, — улыбнулась Фэб.

Хит предоставил женщинам болтать, не тревожась, что Делани скажет что‑то неуместное. Такого еще никогда не было, и всем, кроме Боди, она нравилась. Не то чтобы Боди невзлюбил ее. Просто считал, что Хиту не следует на ней жениться.

— Признаюсь, вы двое прекрасно смотритесь в газете, — заявил он на прошлой неделе, — но ты даже расслабиться рядом с ней не способен. И на себя не похож.

А может, это сам Хит становится лучше?! Учитывая крах последнего романа Боди, трудно признать его экспертом в любовных делах, и поэтому Хит предпочитал его игнорировать.

Позже Хит снова встретился с Фэб в коридоре возле ложи владелицы. Делани только отошла в дамскую комнату, а Хит болтал с Роном и Шарон Макдермитт, когда из‑за угла вышла Фэб.

— Хит, могу я похитить вас на минуту?

— Клянусь Богом, что бы это ни было, я ни в чем не виноват и ничего такого не делал. Скажи ей, Рон.

— Э нет, приятель, выкручивайся сам, — ухмыльнулся Рон, уводя жену в ложу.

Хит настороженно уставился на Фзб.

— Так и знал, что нужно было сделать двойную дозу противостолбнячной сыворотки.

— Я должна извиниться.

— Ну вот. Больше никакого пива. Вот уже и слуховые галлюцинации начались.

— А вы сосредоточьтесь, — посоветовала Фэб, поправляя сумочку. — Я всего лишь пытаюсь объяснить, что, должно быть, пришла к неверным выводам, когда мы были в лагере.

— Какому именно из сотни неверных выводов?

Он знал ответ, но, если сдастся так легко, она потеряет к нему всякое уважение.

— Что вы играете на чувствах Аннабел. Надеюсь, я достаточно приличный человек, чтобы признать свою не правоту, но вы должны помнить, что запрограммировали меня на худшее о вас мнение. Так или иначе, каждый раз, когда я вижу Аннабел, она только и говорит о том, как счастлива, что смогла познакомить вас с Делани. Ее бизнес процветает. А Делани — само совершенство, — заметила она и неожиданно потрепала Хита по щеке. — Может, наш малыш наконец взрослеет.

Он не верил собственным ушам. После стольких лет лед все‑таки тронулся?! Если так, то этим он обязан Делани.

Едва Фэб исчезла в ложе, он вытащил сотовый, чтобы пoделиться новостью с Аннабел, но прежде чем успел набрать номер, появилась Делани. Что же, все равно он вряд ли смог бы вязаться с Аннабел. В отличие от него она не считала нужным постоянно держать телефон включенным.

Аннабел никогда не была завзятой любительницей оперы, Делани раздобыла билеты в ложу на «Тоску», а красочная постановка «Лирической оперы» — именно то средство, которое может отвлечь ее от сегодняшнего телефонного разговора с матерью. Похоже, вся семейка решила в следующем месяце нагрянуть в Чикаго, помочь Аннабел отпраздновать тридцать второй день рождения.

— У Адама там конференция, — сообщила Кейт, — а Дуг и Кэндис хотят навестить друзей. Мы с папой все равно собирались поехать в Сент‑Луис, так что отправимся из Чикаго.

Одна большая счастливая семья.

В антракте Аннабел заверила, что давно уже так не наслаждалась, и предложила пойти в буфет, где угостила Делани вином.

К несчастью, старая подруга предпочитала разговоры о Хите обсуждению испытаний обреченных на смерть любовников.

— Я говорила тебе, что в субботу Хит познакомил меня с Фэб Кэйлбоу? Прелестная женщина. И весь уик‑энд был просто сказочным.

Аннабел не желала ничего слушать о Хите и сказочных уикэндах, но Делани уже несло.

— Я рассказывала, что вчера Хит уехал на побережье, но забыла упомянуть, что он снова прислал цветы. К сожалению, снова розы, но чего можно ожидать от спортсмена? Никакого воображения.

Аннабел любила розы и вовсе не считала их невыразительными.

Делани потеребила нитку жемчуга.

— Конечно, мои родители обожают его, — ну, ты знаешь, какие они, — а брат считает его лучшим из всех парней, с кем я встречалась.

Братьям Аннабел Хит тоже понравился бы. Еще бы, родственные души… но все же…

— В эту пятницу будет пять недель как мы вместе. Аннабел, я думаю, что это оно самое. Он почти приблизился моему идеалу, — оживленно продолжала Делани, но тут я тяжело вздохнула. — Ну… если не считать той небольшой проблемы, о которой мы с тобой говорили.

Аннабел, затаившая дыхание, медленно выпустила воздух из легких.

— И никаких перемен? Делани понизила голос:

— В субботу, как только мы сели в машину, я буквально бросилась ему на шею. Даже слепому было ясно, чего я добиваюсь, но он словно ничего не заметил. Понимаю, я просто параноик и никогда не призналась бы никому, кроме тебя, но ты абсолютно уверена, что он не голубой? У нас в колледже был такой. Настоящий мачо, а выяснилось, что имеет бойфренда.

— Я не думаю, что он голубой, — услышала Аннабел собственный голос.

— Конечно, нет, — решительно кивнула Делани. — Уверена, что ты права.

Звонок, возвещавший конец антракта, прервал разговор, и Аннабел поползла на свое место, как жалкая змея, каковой, по правде говоря, и являлась.

Дождь бил по окну за письменным столом Порции, и огненный зигзаг расколол сумеречное небо.

— …и поэтому мы предупреждаем об увольнении за две недели, — закончила Брайана.

Порция чувствовала, как ярость бури электрическими искрами колет чувствительную кожу.

Разрез юбки Брайаны раздвинулся, обнажая длинную ногу.

— Мы подписали договор только вчера, — пояснила она, — поэтому не могли сказать вам раньше.

— Мы можем остаться еще на неделю, если так уж вам нужны, — добавила Кики, подавшись вперед и сочувственно глядя на хозяйку. — Вы ведь еще не нашли Дайане замену, и мы не хотим оставлять вас в безвыходном положении.

Порция подавила рвущийся из горла истерический смех, еще неприятности могут обрушиться на нее, помимо потери двух последних помощниц?

— Мы обсуждали это полгода.

Сияющая улыбка Брайаны словно приглашала Порцию порадоваться вместе с ними.

— Мы обе любим кататься на лыжах, а Денвер — прекрасный город.

— Сказочный, — поддакнула Кики. — Куча холостяков, а с тем, чему мы научились от вас, вполне можно начинать свой бизнес.

Брайана наклонила голову. Прямые белые волосы упали на плечо.

— Мы не знаем, как вас благодарить за то, что показали нам основы профессии, Порция. Признаю, иногда нам не нравилась ваша строгость, но теперь мы действительно благодарны.

Порция сжала потные ладони.

— Рада слышать это.

Женщины переглянулись. Брайана едва заметно кивнула Кики. Та потеребила верхнюю пуговицу на блузке.

— Мы с Брайаной подумали… то есть надеемся, что, может быть… не будете возражать, если иногда станем вам звонить? Понимаете, начинать дело очень сложно, и у нас сразу возникнет миллион вопросов…

Они хотели, чтобы она их наставляла. Учила… Увольняются, оставил ее без опытных помощниц, и еще просят помощи?!

— Разумеется, — сухо обронила Порция. — Звоните, когда понадобится.

— Большое спасибо, — кивнула Брайана. — Нет, правда, большое спасибо.

Порция изобразила, как ей показалось, грациозный кивок, но в желудке все перевернулось. Следующие слова вырвались помимо ее воли. Так уж получилось.

— Вижу, как вам не терпится начать свое дело, и не хочу вас задерживать. В последнее время дела идут ни шатко ни валко, так что вам совершенно нет нужды сидеть здесь еще две недели. Я обойдусь.

Она махнула в сторону двери, как директриса школы, выгоняющая двух озорных учениц.

— Идите. Закончите все, что накопилось, и распрощаемся.

— Правда?

Глаза Брайаны превратились в два круглых блюдца.

— Вы не возражаете?

— Конечно, нет. С чего бы это?

Смотреть в зубы дареному коню не было смысла, и они ринулись к двери.

— Спасибо, Порция. Вы самая лучшая.

— Лучшая, — прошептала Порция, оставшись наконец одна. От очередного раската грома зазвенели стекла. Она положила голову на руки. Больше так невозможно.

Вечером она сидела в темной гостиной и смотрела в пустоту. Прошло почти шесть недель с тех пор, как она в последний раз видела Боди, и теперь жестоко тосковала по нему. Без семьи, без корней, перекати‑поле, одинокая, несчастная до глубины души… Личная жизнь лежит в руинах, а «Крепкие браки» распадаются на глазах. И не только из‑за предательства помощниц, но и потому, что она потеряла дар.

А Хит?!

В отличие от Порции Аннабел воспользовалась возможностью и сделала блестящий ход. Он сказал: одно знакомство. И пока Порция следовала окончательно отказавшей интуиции, Аннабел заложила крутой вираж и представила ему Делани Лайтфилд. Господи, какая горькая ирония! Она знала Делани еще малышкой. Но была так занята собственным самоуничтожением, что ей даже в голову не пришло познакомить ее с Хитом.

Порция глянула на часы. Около девяти. Еще одной бессонной ночи она не выдержит. Вот уже несколько недель она запрещала себе пить снотворное, боясь зависимости, но если она не выспится, просто сойдет с ума.

Сердце панически затрепыхалось.

Она прижала руку к груди. Что, если она сейчас умрет? И что же? Кому, кроме Боди, есть до этого дело?

И когда мучения стали невыносимыми, она накинула розовое длинное пальто, схватила сумочку и спустилась на лифте в вестибюль. Несмотря на то что уже стемнело, она надела солнечные очки от Шанель на случай, если столкнется с соседями. Не хватало еще, чтобы кто‑то заметил ее в таком виде: ни следа косметики, из‑под пальто от Марка Джейкобса выглядывают старые спортивные штаны.

Она поспешила за угол, к дежурной аптеке, и, подходя к прилавку со снотворным, увидела их. Целую гору в металлической корзинке с табличкой: «75% уценки».

Пыльные фиолетовые коробочки с полузасохшими желтыми пасхальными цыплятами из суфле. Корзинка стояла в конце прохода, напротив нужного Порции прилавка. Ее мать подкупала таких цыплят каждую Пасху и выкладывала в салатницу от Франклина Минта. Порция все еще помнила хруст сахара на зубах.

— Вам помочь?

Продавщица, пухлая, чересчур размалеванная испаночка, не понимала, что есть случаи, когда помочь невозможно.

Порция покачала головой, и девушка отошла. Она снова подошла к коробочкам со снотворным, но перед глазами все плыло. Она посмотрела в сторону цыплят. Пасха была пять месяцев назад. Сейчас их, наверное, не разжевать.

На улице завыла сирена патрульного автомобиля, и Порции захотелось заткнуть пальцами уши. Какие‑то коробки порвались, целлофановые вставки отклеились. Омерзительно. Почему бы просто их не выбросить?

Люминесцентный светильник мигал. Размалеванная продавщица уставилась на нее. Стоит только хорошенько выспаться, и порция придет в себя. Нужно поскорее что‑то выбрать и уходить. Но что?

Шум светильников вонзался в виски. Сердце заколотилось. Она не могла оставаться здесь.

Ноги задвигались сами собой, и ремешок сумочки сполз с плеча. Вместо того чтобы потянуться к снотворному, она подошла к корзинке. По лбу потекла струйка пота. Она схватила одну коробку, другую, третью… Задела плечом прилавок с хозяйственными товарами, и на пол упала пачка губок. Порция, спотыкаясь, поковыляла к кассе, за которой сидел прыщавый подросток без подбородка. Он повертел в руках коробку с цыплятами.

— Обожаю эти штуки.

Порция упорно смотрела на стопку таблоидов. Подросток провел коробку над сканером. Все жильцы ее дома ходили в эту аптеку, а многие прогуливали по ночам собак. Что, если кто‑то забредет сюда и увидит ее?

Мальчишка поднял коробку с отставшим целлофановым окошечком.

— Эта порвана.

Порция съежилась.

— Это… племяннице… в детский сад.

— Хотите, я принесу другую?

— Нет, все в порядке.

— Но она порвана.

— Я сказала, все в порядке, — отрезала Порция, и паренек растерянно дернулся. Она растянула рот в подобии улыбки. — Они… делают ожерелья.

Он смотрел на нее как на безумную. Сердце Порции забилось быстрее. Он снова стал сканировать коробки. Дверь открылась. Вошла пожилая пара. Незнакомые… но она видела их раньше.

Кассир просканировал последнюю коробку. Она сунула ему двадцатку, и он стал так пристально рассматривать деньги, словно заподозрил, что они фальшивые. Цыплята рассыпались по прилавку, выставленные на всеобщее обозрение. Восемь фиолетовых коробок. По шесть цыплят в каждой.

Он протянул сдачу. Она сунула монеты в сумочку, не позаботившись вынуть бумажник.

Звякнул телефон рядом с кассовым аппаратом, и парнишка поднял трубку:

— Привет, Марк, как дела? Нет, до полуночи не освобожусь. Паршиво.

Порция выхватила у него пакет и запихнула туда коробки. Одна упала на пол. Она даже не нагнулась.

— Эй, леди, вам нужен чек?

Порция выскочила на улицу. Снова пошел дождь. Она прижала пакет к груди и едва не столкнулась с симпатичной молодой женщиной, которая, судя по лицу, еще, наверное, верит в вечную любовь. Дождь лил и лил, и к тому времени, когда Порция вернулась домой, ее бил озноб. Она швырнула пакет на обеденный стол. Коробки высыпались. Но Порция поспешно стянула пальто, стараясь отдышаться. Стоило бы заварить чай, включить музыку, а может, и телевизор. Но Порция не стала заваривать чай и включать музыку. Просто уселась за стол и выстроила коробки в ряд.

Семь коробок. По шесть цыплят в каждой.

Дрожащими руками она стала снимать целлофан и отрывать клапаны. Фиолетовые лепестки усыпали пол. На стол вместе с цыплятами хлынул поток желтого сахарного снежка.

Наконец все коробки были открыты. Она отшвырнула на ковер остатки картона и целлофана. На столе остались только цыплята.

Глядя на них, она вдруг поняла, что Боди прав. Всю жизнь ею двигал страх. Она так боялась потерпеть неудачу, что разучилась жить.

Порция начала есть цыплят. Одного за другим.

Дата добавления: 2015-07-07