Часть 1. Глава 6.2

Тори целовали и раньше.

У нее был Алекс, целовавший ее мягко, нежно, немного приторно, но, в общем-то, неплохо.

Был и Макс, который целовал от слова "никак". Тори не чувствовала ничего, когда он прикасался к ней своими руками, губами и прочим. Особенно прочим.

В конце концов, Тори уже и с Миром целовалась - страстно, жадно, чуточку грубо, но просто невыносимо хорошо.

Только вот сейчас было по-другому.
Сегодня Мирон целовал ее легко, еле прикасаясь, не желая углубляться. И тогда она поняла - играется. Дразнит. Соблазняет.

И она, если честно, была совсем не против поиграть. А потому сама толкнула его на диван, улыбнулась в ответ на вопросительный и слишком спокойный взгляд, а затем, забравшись на его колени, совершенно бесстыдно поцеловала, языком заставив раскрыть рот и отвечать.

Так все ощущалось по-другому: не хуже - острее.

- Какой напор!.. - насмешливо выдохнул он в перерыва между поцелуями, пока она пыталась расстегнуть пуговицы его рубашки.

Чертовы пуговицы совершенно не хотели поддаваться! Тори даже, кажется, ноготь сломала, пока Мирон, выдохнув, легко, как котенка, не пересадил ее на диван и сам не закончил с рубашкой, затем отбросив ее куда-то подальше.

Тори закрыла глаза, запустив пальцы в волосы Мира, и резко выдохнула, когда он провел языком по шее. До этого момента она думала, что так поступают только в кино - а нет, вот; и да: это чрезвычайно приятно.

От ее былого первенства и напора не осталось и следа - хотелось подчиняться, следовать, принимать. Потому Тори совершенно спокойно позволила уложить себя на диван и даже - о-боже-ты-мой - раздвинула ноги.

Только вот Мирон, кажется, ничего не заметил: коснулся ее груди, погладил живот сквозь ткань платья и положил руку на талию Тори, затем переместив на поясницу. И перестал целовать.

- Глаза открой, - не попросил, приказал. - Тори, глаза. Открой глаза.

Таким голосом предлагают не глаза открывать, а сердце вырвать из груди и положить на блюдечко с голубой каемочкой. И прямо сейчас Тори, наверное, вырвала бы свое.

Она моргнула два раза и, сфокусировавшись, посмотрела на него. А затем попыталась убрать правую руку, зарывшуюся в его волосы, но зацепилась браслетами. Мирон зашипел сквозь зубы, а Тори почувствовала, что краснеет еще больше, чем было до. Она никогда не знала, что способна цветом лица напомнить, наверное, разве что помидор.

- Аккуратнее, пожалуйста, - выдохнул Мир ей на ухо, и Тори даже отвлеклась от своего занятия, чтобы посмотреть на него: он усмехался! Он действительно усмехался, будто происходящее сейчас - это совсем не стыдно, и вообще.

- Ты...

- Не, - поцелуй в плечо, - отвлекайся, - укус чуть ниже подбородка.

Как уж тут не отвлекаться? Тут только и получается, что отвлекаться, потому что щекотно, волнующе и невыносимо приятно.

Тори выпутала браслет в рекордно короткие сроки, а потом стянула его и бросила на пол. Когда она собралась снова поцеловать брата, - будь что будет! - Мир ее перехватил.

- Помнишь наш прошлый разговор?

Конечно она помнила! И унижение свое помнила тоже. Как же забыть.

В общем-то, именно поэтому танцевала, соблазняла и ночь не спала перед. Да, она еще не была уверена, но знала, что попробовать не откажется. Не откажется - и все.

Но Мир только гладил ее шею, медленно перемещаясь к ключицам, и, кажется, не собирался ничего предпринимать, пока она не ответит.

Решив, что единственный шанс сбить его с этой темы на продолжение начатого - сказать самое важное, пока все не зашло далеко. Тори читала, что от этого у всех представителей мужского пола крышу сносит - в хорошем смысле.

- Я еще девственница.

- Ты еще девственница, - повторил медленно Мирон так, будто этот факт его не то чтобы озадачил - больше развеселил. А потом, отстранившись, слез с нее и присел рядом, покачивая головой.

- Быть в семнадцать девственницей - это нормально, - сказала Тори, тоже принимая сидячее положение.

- Да, конечно, - кивнул он, казалось бы, серьезно.

Улыбнувшись так, что Тори захотелось дать ему в глаз (она ограничилась только локтем в бок), Мирон погладил ее по голове совершенно по-братски, совсем без какого-либо подтекста. Ей стало обидно - да так, что хоть плачь.

- Иди спать, соблазнительница, - сказал напоследок Мир, ловко уворачиваясь от подзатыльника и вскакивая на ноги.

Оставшись в одиночестве, Тори подняла и сжала в руках его рубашку. Настолько дурой она себя не чувствовала никогда. Из угла раздалось мяуканье, которое больше напоминала попискивание.

- Иди сюда, Марс. Будем страдать.

Дата добавления: 2015-07-08