Часть 1. Глава 1.3

Кофе он, конечно, не подавился, как бы Тори этого ни хотелось, но удивление в его взгляде выглядело действительно искренним, а еще - прямо-таки осязаемым. Она была, в общем, довольна.

- Это мне подарок на День Рождения? - встав, отставил кружку (она еще подумала, что в следующий раз он сам пойдет в магазин за кофе, который кончается из-за его кофемании), обошел стол и остановился рядом, пальцем тронув локон Тори, лежащий на плече.

- Я решила ничего тебе не дарить.

- Как грубо, - казалось, что его совершенно не волновал предмет их беседы - Мирон разглядывал прическу, играл с ужасно ярко-красной на концах прядью, а затем погладил большим пальцем ее щеку. - Мне нравится.

- Как же я рада, что Высочеству нравится.

Оторвав взгляд от цепочки отца на шее брата, Тори протиснулась мимо Мирона в кухню, поморщилась при виде остывшего и отвратительного на вид омлета, подумала, что он свинья, не умеющая о себе заботиться, и достала из холодильника сыр. Нарезая его, пыталась сосредоточиться на чем угодно, но не на Мире, жгущем своими глазами ее спину.

- Хочешь? - спросила Тори. Мирон ничего не ответил, потому она решила, что тот ошеломлен ее безграничным великодушием.

- Я, - хмыкнул и подошел ближе, встав ей по правую руку, - таки спрошу: ты специально выкинула все мои черные носки?

Закусив губу, Тори помотала головой, кинув взгляд на ноги брата - она призналась себе, что носочки с динозавриками ему необычайно шли.

- Что собираешься делать завтра? - расхрабрившись, Тори даже смогла посмотреть ему в глаза. Подарка она, может, и не приготовила, но было бы действительно некрасиво совсем не отметить - хотя бы ужином.

- Дрыхнуть.

- Скажешь тоже!.. - только когда произнесла, Тори поняла: он и правда собирался проспать. Пролежать в кровати в определенно гордом одиночестве, завернувшись в одеяло и, наверное, похлебывая чай.

Мирон никогда не любил Дни Рождения - с детства повелось. Когда она спрашивала, почему так, отвечал ерунду, дескать, стареть не хочет, шум не любит, фильм посмотрел про День Рождения, закончившийся горами трупов. Тори ему, ясное дело, не верила, но сегодня снова спрашивать не стала.

К своему невероятному изумлению, Тори решила, что пару часов наедине с братом она переживает и даже, возможно, все обойдется.

- Значит, съездим в центр города, погуляем, - и дополнила, чтобы он точно понял: - Вместе.

- Оу, - Мирон скривился, своровал кусочек сыра, быстро его проглотил и продолжил, - мне казалось, что кое-кто здесь меня очень боится.

- Я не боюсь!

- Ты меня хочешь, верно. Это совсем, - протянул, - другое дело.

Покачав головой, завернула сыр в пленку, пытаясь спрятаться за механическими движениями, обошла брата, открыла холодильник, и только тогда Мирон перехватил ее и прижал к себе. Тори пикнула, затем цыкнула, а потом и зашипела, собираясь вырваться. Не получилось, так что, решив для себя, что необходимо сохранять энергию, она затихла.

- Мир, не нужно, правда, - задыхалась, тело непонятно чего хотело, а надежды, что брат образумится и даст ей возможность образумиться, не было. - Мы же брат и сестра, идиот несчастный! Придурок первоклассный!

Ей очень хотелось целоваться - отчаянно, дико, сильно. В общем-то, животом Тори прекрасно чувствовала, что ему хочется тоже, только страх встал кольями в горле, раздирая его. Подумав, что сама она тоже недалеко ушла от определения "идиотка несчастная", еще раз дернулась.

- Это не мне снятся сны с твоим участием.

Тори, вздрогнув, ощутила, что покраснела. Она даже всерьез задумалась, не упасть ли в обморок, ведь это решило бы все проблемы - бам-с и все.

- Мы родные, - вышло не то чтобы неуверенно: вышло вообще никак. Пискляво, как если бы мышка пыталась вталдычить коту, что есть ее нехорошо, ибо случится несварение желудка.

Доверительно склонившись к ее шее, Мир прошептал:

- Как насчет поцелуя в честь родителей?

- Серьезно, ты и это опошлишь? - Тори задрала голову, стукнувшись ею о подбородок брата. Сыр, зажатый в ее руках, теперь хранил отпечаток пальцев - она знала, что с такими темпами от него ничего вообще не останется.

- Я не опошляю их память, если ты об этом, - и Мирон резко отпустил ее, разжав объятия, а затем и отступив к столу на всякий. - Скорее даже наоборот, - усмехнулся, переставив чашку в раковину, и, открыв воду, сполоснул ее.

- Ты издеваешься? - Тори уставилась в зеркало на свое почти комичное отражение, пытаясь определить, пройдет ли когда-нибудь краснота от стыда и какого-то странного возбуждения. Разжав руку, она депортировала сыр в мусорку.

Сложно было поверить, но Виктории казалось, что чувство внутри нее - определенно разочарование.

- По-моему, - выключил воду и повернулся снова к ней, - тебе нужно слегка подкорректировать реальность. Кажется, у нас абсолютно разные воспоминания, - помрачневший Мирон, проведя рукой по своей щеке, выдохнул: - У меня дела, я пойду.

Виктории почудился вопрос в конце, оттого она и сказала, пристально рассматривая кусочки сыра на доске:

- Мне плевать.

Он кивнул.

Ей было, конечно, не плевать. Совсем не плевать, но должно было быть, потому что с сестринской заботой о брате ее волнение и желание оставить Мира рядом не имело ничего общего. Это скорее настоятельная потребность привязать, посадить на поводок и не отпускать. Поморщившись, Тори проводила Мирона взглядом, а затем, поставив кофе в турке на плиту, принялась убираться, начав с выкидывания омлета.

Она думала, что с изменением внешним произойдет и внутреннее - только вот, кажется, совсем ничего не изменилось. Увы.

"Возможно, - подумала Тори, - я преувеличила свою способность провести мирный денек с ним".

Дата добавления: 2015-07-08