Пощади кумира!

С добрым утром!

“Неужели доверять людям - это порок?!..

Почему же я всегда остаюсь Наказанной?..

Я очень доверчивая. Всем верю, а меня все время обманывают.

Обманула подруга: я ей доверила самый сокровенный мой секрет, а она рассказала его моему мужчине. За это он теперь - с ней.

Обманывают мужчины: за мою искренность платят равнодушием. Врать им, что ли, надо?

В воскресенье на толкучке попросили разменять деньги, а хватилась - недостает семидесяти пяти рублей...”

Наташа С. заканчивает письмо словами:

“Если вы мне не ответите, то уж не знаю, кому и верить! Никому, что ли, ни до кого дела нет?!”

Я знаю много людей, так же разочарованных в других.

Их надежды обманули женщины, мужчины, дети, родители, учителя, врачи...

Особенно часто слышу сетования на молодежь, правительство и на все, “что у нас” в отличие от того, что “у них...”.

Постоянные обиды, досада, раздражение делают для этих людей жизнь мукой.

Сегодня разговор - об одной из причин таких разочарований.

В детстве мы влюблены во взрослых. Нам кажется, что они - боги, всемогущи и знают все-. Они для нас совершенство - мера хорошего и плохого и в этом смысле - наш идеал - кумир[146].

В ту же пору, формируя свое сознание, учась понимать мир, изначально обрушивающийся на нас первозданным, неупорядоченным потоком, мы упрощаем все, чему учимся, до небывалого абстракта, до схемы. Мы создаем понятное нашему детскому уму, лишенное свойственной реальности глубины и противоречивости, кургузое представление о том, что “должно быть” - создаем “идеал” всего. Создав ясную нам модель, мы испытываем от такого превращения сложного - в простое, беспрерывного - в прерывистое, интуитивного -в сознательное потрясающее облегчение. И тогда, соблазнившись легкостью, подменяем новосозданным “идеалом” этот трудный для незрелого сознания мир. Дальше мы цепляемся за нашу схему, как за защиту от теперь пугающего, неорганизованного хаоса.

“Идеал” помогает, нам сберечь ощущение безопасности мира, отодвигает в неопределенное будущее необходимость встречи один на один с реальностью.

Тогда же в детстве, обольщённые разумом, неприемлющим “безосновательность” чувства, мы прельщаемся “понятным”, “разумным” оценочным подходом[147]ко всему и вся. Ради “разумно обоснованного” отношения отрекаемся от данного нам жизнью первоначально непосредственного восприятия, от сердца, от естественной любви ни за что - просто потому, что так посчастливилось.

Просто любви, как и всего живого, еще не оправданного объяснением, мы тогда начинаем стесняться.

Но мы любим наших близких и теперь, чтобы эту любовь к ним себе позволить - легализовать, невольно находим ей “оправдание” - наделяем реальных, любимых нами людей (поначалу старших) понятными нам свойствами, которые должен иметь “кумир”. Превращаем в своем представлении любимых в тех, кто теперь обязан быть идеальными.

Вера в то, что есть такие идеальные, всеведающие старшие, естественная в додесятилетнем возрасте, как вера в высшие силы помогает затянуть, продлить детство.

Подростками мы в этих старших разочаровываемся (идеализация их стесняет нашу свободу!), уходим в товарищескую тусовку - и идеализируем группу, ее лидеров. Снова творим и снова старательно оберегаем для себя кумира, “свой идеал”.

В старшем подростковом возрасте, когда мы одиноки, как крик в космосе, и очень нуждаемся в понимании, мы творим себе кумиров из друзей, подруг.

В то же время мы интуитивно всегда чувствуем, что идеал - это ложь, то, чего не бывает.

Но, сами наделив любимого человека понятными нам небывалыми свойствами, сами обманув себя, с подозрением, как к еще не разоблаченному самозванцу и обманщику, относимся - к нему. Доказательств реальности идеала, требуем от нашего кумира. Беспрестанно и нещадно бедного кумира экзаменуем..

Мы ревниво требуем, чтобы он доказал нам свое право быть нашим идеалом. Будто это ему, а не нам нужно, чтобы мы сберегли наши облегченные представления о мире. Мы не прощаем ему не только промахов, но никакого отклонения (как отступничества!) от поведения в соответствии с нашими ходульными представлениями о том, каким он должен быть.

Сами же мы то, что еще вчера считали достоинством, сегодня воспринимаем пороком.

Запомнилось со студенчества, как влюбленная девушка рассказывала: “Он такой романтичный, такой романтичный - прямо святой! Стихи все время читает! В трамвай вошли - снял калоши, думал: в читальню пришел.

Став его женой, она же сетовала, что другие мужья вместо того, чтобы стишками развлекаться, мусорные ведра выносят, пеленки стирают, да деньги зарабатывают, -а мой, как блаженный, калоши опять в трамвае оставил!”.

Не сознавая того, мы готовим для себя доказательства несовершенства нашего кумира. Ведь тем же самым схематичным порядком, который мы невольно навязали ему, он теперь стесняет уже нашу свободу, мешает быть собой.

- Когда мы с ним в ссоре или я вообще переругаюсь со всеми - говорила женщина в красном, - мне хоть и больно, тоскливо до жути, но я - свободна, как птица: никому! ничего! не должна! Когда же мы в мире, я - как бабочка в герб арии, сохну, шагу не ступить, всем угоди: они же - замечательные, идеальные! Я по сравнению с ними - никакая?!..

Но, наконец, - главная морока.

Ненавидя (пусть и не сознавая того) пугающую массой вопросов, непостижимую для нас реальность, к которой мы не готовы; приписав в бегстве от нее своему идолу понятные нам свойства; и боготворя носителя этих придуманных нами свойств, - мы про него, живого человека, ничего не знаем! И... знать не хотим!

Открытие, что кумир обычный человек, мы переживаем как его вероломство и личное оскорбление нам, которое не можем простить ни за что.

Это самая частая причина разочарований в дружбе, в любви, в супружеских отношениях.

Нас увлекает собственное наше состояние очарованности. Все, что нашу влюбленность грозит разрушить, - раздражает нас и сердит.

Обидевшись на кумира, когда он оказался “не таким”, мы ненавидим его за это, иногда превращаем чуть ли не в нашего заклятого врага.

Такая ситуация типична для многих супружеств: где один очарован, а другой вынужден, если хочет сохранить отношения, “соответствовать” ожиданиям.

Ко мне часто приходят возмущенные женщины.

“Десять лет прожили. Казалось, порядочный человек. У нас все было хорошо. Хоть бы раз в чем-нибудь упрекнул. Двух дочек ему родила. Вдруг без предупреждения, как гром в жару: “я подал на развод”. Бросил нас, бросил работу, уехал в другой город" [148].

Один мужчина говорит: “Я казак, за жизнь женщины на войне жизнь отдаю (человек он сугубо штатский и воюет разве что в мужских диспутах, да и то чаще по пьянке), за это она мне должна верность, заботу о детях и домашний уют. А этих современных штучек не понимаю и понимать не хочу. Какие там чувства? - Есть долг! Я ей и доверял. А она, вишь: “другого - полюбила”!”.

И такие женщины, и такие мужчины уверены, что они любят тех, кого придумали и боготворят! Ведь они искренне - по своему сценарию - заботятся о кумире и дают ему то, что, по их мнению, кумиру надо! Кумира развлекают, кормят, холят, восхваляют, верны ему...

Так любитель сладкого отдает последний кусок сахара человеку с сахарным диабетом, для которого сахар - смерть.

“Кумир” - либо век должен оставаться “дитем” для развлечения (покорным и капризным, вдумчивым или беспечным, но всегда выкрутасным - непредсказуемым, как Карлсон, который живет на крыше, и всегда - все для нас), либо, напротив, в “родительской” роли снисходительно принимать знаки внимания, в которых нет ни подлинного внимания к нему, ни понимания (как в умилительных, но бесполезных детских подарках).

Оберегая очарованное дитя (супруга) от разочарования, столкновения с жизнью, кумир вынужден жить в пустыне одиночества, как демон.

Печально это сказывается и на сексуальных отношениях супругов.

Женщина жалуется, что она готова себя возненавидеть.

У нее “замечательный муж, великолепный человек, специалист. Днем все хорошо, но, едва приближается ночь, начинает трясти от страха, что он приблизится”.

Долгие годы “все было хорошо”, ее “сексуальные проблемы не интересовали” - она “выполняла свои обязанности”, правилось делать ему приятное.

Теперь “что-то проснулось, пришло желание, как наваждение”, а обнаружить его стыдно. “Постель стала пыткой!”.

Мужчине, которого женщина идеализирует, она отдает себя, как святая, и, оставаясь фригидной[149](подавленная очарованием), со временем либо сетует на самую обычную сексуальную неудовлетворенность, либо - не позволяя ее себе или не догадываясь сетовать - болеет.

С женщиной, которую мужчина боготворит, он оказывается сексуально сниженным или вообще заторможенным, так как боится приземлить, “запачкать идеал” нормальным влечением.

Мужчина рассказывает, что до брака не испытывал никаких трудностей в сексуальном плане.

“Женщин любил", относился к ним галантно, “как к неизбежному, - как он шутил - злу”.

Женился на девушке, которая “не такая, как все”: “Понимаете, она чиста. В ней нет ничего от шлюхи!”. И с ней он — вдруг оказался бесполым. “А когда возбудишь себя воспоминаниями - все кончается раньше, чем началось!”

Во всех случаях к боготворимому партнеру относятся как к фетишу[150]- средству вызывать те или иные собственные состояния (возбуждение, платонические или телесные экстазы, волнение, страх, упоение), но не интересуются и не знают его состояний, не сочувствуют ему, не умеют его понять и о нем заботиться. Его состояние не управляет состоянием партнера - нет сочувствия. Именно это нередко приводит к сексуальной дисгармонии физически и психически совершенно здоровых людей.

Со стремлением идеализировать людей, правила, товарищество - что угодно - связано много проблем.

Очарованного легко использовать.

Желающий не видеть реальности сам ищет тех, кто его обманет. А разочаровавшись, множит обиды и плодит зло.

Но ведь стремление к идеализации мира всегда захватывающе соблазнительно, а в свою пору совершенно необходимо!

Мечта мобилизует наши эмоциональные ресурсы, побуждает к развитию. (“Тьмы горьких истин нам дороже нас возвышающий обман...”)

- Как быть, чтобы, создавая себе кумира, не паразитировать на нем?

- Как не жить “по шпаргалке”, “под чужую ответственность”?

- Как не провоцировать других - нас обманывать?

- Как не чернить мир разочарованием?

Эти вопросы решать каждому со своей совестью!

Существенно, что, когда идеал - высшая мера требовательности не к другим, а к себе, то он - побуждает к росту -созидателен!

Когда тот же идеал используют, чтобы принизить, обесценить людей, мир, себя самого, - он становится причиной разочарований, обид, несчастья - разрушителен.

Желаю тебе доверия к миру, более удивительному, чем любой мыслимый твой идеал!

Дата добавления: 2015-07-08