О пользе экспериментов над собой

Вся наша жизнь – эксперимент. Чем больше экспериментируешь, тем лучше.

Ральф Уолдо Эмерсон

Неважно, насколько красива ваша теория, неважно, насколько вы умны. Если она не подтверждается экспериментами, она ошибочна.

Ричард Фейнман

Эту главу написал доктор Сет Робертс, почетный профессор психологии Калифорнийского университета в Беркли и профессор психологии университета Цинхуа. Его статьи публиковались в газете New York Times и журнале The Scientist, он входит в редколлегию журнала Nutrition.

Экспериментировать над собой я начал в аспирантуре. Я изучал экспериментальную психологию, опыты над собой были одним из способов приобретения экспериментаторских навыков.

Один из моих первых опытов имел отношение к акне. Дерматолог прописал мне от прыщей антибиотик тетрациклин. Исключительно ради практики я поставил эксперимент, чтобы оценить эффективность средства. Я варьировал дозу тетрациклина, количество таблеток в день, и каждое утро считал количество прыщей на своем лице. Сначала я сравнивал эффект от приема шести таблеток в день (большая доза) с эффектом от приема четырех таблеток в день (прописанная доза). К моему удивлению, количество прыщей осталось прежним. Я опробовал другие дозировки и в конце концов совсем перестал пить таблетки. И был потрясен, обнаружив, что при отмене таблеток прыщей на лице осталось столько же, как при приеме четырех-шести таблеток в день. Вывод напрашивался сам собой: лекарство не действует. (Статьи об антибиотикорезистентных акне стали появляться лишь много лет спустя.) Тетрациклин полагается принимать по назначению врача, к безопасным препаратам он не относится. А я принимал его месяцами.

Дерматолог прописал мне также бензоилпероксид в виде мази. Приступив к экспериментам над собой, я считал, что тетрациклин эффективен, а бензоилпероксид действует слабо, поэтому пользовался им редко. Однажды у меня кончился тетрациклин, и я решил воспользоваться мазью. Впервые за все время лечения я начал регулярно применять мазь. И снова испытал шок: мазь отлично действовала. Через два дня после начала применения количество прыщей заметно уменьшилось. А когда я перестал применять мазь, уже через два дня прыщей стало больше. И я снова начал мазаться.

Мои результаты не оставляли сомнений в том, что (а) тетрациклин не помогает и (б) бензоилпероксид помогает – вопреки моему изначальному убеждению. Мой дерматолог считал, что помогает и то, и другое средство. Он повидал сотни пациентов с акне и, вероятно, прочел об акне сотни статей. Тем не менее я за несколько месяцев узнал нечто важное, о чем не подозревал он.

Этот порядок проведения экспериментов над собой необычен. Прочитайте любую книгу о подобных опытах, например, Лоуренса Олтмана «Кто первый? История экспериментов над собой в медицине» (Lawrence Altman, Who Goes First? The Story of Self-Experimentation in Medicine), и у вас сложится впечатление, что такие опыты ставят только самоотверженные врачи ради испытания новых и опасных видов лечения. У меня это было по-другому. Я не врач. Я не пытался помочь еще кому-нибудь. Я не испытывал опасное новое лекарство. В отличие от более известного вида экспериментов над собой, которые обычно подтверждают предположения экспериментатора, мои показали, что я ошибался.

Благодаря своим исследованиям акне я узнал, что неспециалисты могут экспериментировать над собой для того, чтобы (а) проверить, правы ли специалисты, и (б) узнать то, чего специалисты не знают. А я и не подозревал, что такое возможно. Следующей проблемой, которую я попытался решить тем же способом, стали ранние пробуждения. С тех пор, как мне перевалило за двадцать, долгие годы я просыпался в самую рань, часа в четыре утра, по-прежнему чувствовал себя усталым, но вновь заснуть не мог. Это удавалось мне лишь через несколько томительных часов. Такое случалось чуть ли не каждое второе утро. Никаких перемен к лучшему не предвиделось. Мне не хотелось всю жизнь глотать таблетки, которые к тому же почти не помогали, потому я и не стал обращаться к врачу. Насколько я мог судить, моей единственной надеждой были эксперименты над собой.

И я сделал две вещи:

1. Составил список особенностей моего сна. Важно было выяснить, как часто я снова засыпаю после раннего пробуждения. По частоте таких засыпаний я надеялся оценить серьезность проблемы. Вначале мне не удавалось заснуть почти в половине таких случаев.

2. Опробовал возможные решения.

Первым таким решением стала аэробная нагрузка. Она не помогла. Ранние пробуждения случались после дней тренировки с той же вероятностью, что и после дней отдыха. Я попробовал есть на ночь сыр. Не помогло. Испытал еще несколько средств. Ничего не помогало. Через несколько лет у меня иссякли идеи. Все средства оказывались неэффективными.

Однако я сумел добиться прогресса. По причинам, не связанным с пробуждениями, я изменил рацион питания и стал есть на завтрак не овсянку, а фрукты. Через несколько дней ранние пробуждения стали повторяться не в половине случаев, а каждое утро. Проблема окончательно усугубилась. Такого раньше никогда не бывало. Я фиксировал изменения в своем меню в том же дневнике, с помощью которого следил за своим сном, поэтому заметить корреляцию было нетрудно. Чтобы подтвердить причинно-следственную связь, я начал переходить с фруктов на овсянку и обратно. Результаты подтвердили, что причинно-следственная связь имеется. Фрукты на завтрак вызывали больше ранних пробуждений, чем овсянка на завтрак. После десяти лет бесплодных поисков и полного отсутствия хоть каких-нибудь перемен это был огромный шаг вперед. Я наконец установил, что мой завтрак влияет на вероятность раннего пробуждения. Длительный эксперимент подтвердил это. Лучшим завтраком оказалось отсутствие завтрака.

Впрочем, открытие меня не особенно удивило. Мне было известно, что у множества самых разных животных, в том числе у крыс, замечен такой лабораторный феномен, как ожидаемая активность. Если кормить крысу ежедневно в одно и то же время, за три часа до этого она начнет проявлять активность. Если кормить ее в полдень, активность начнется около 9 часов утра. Я завтракал примерно в семь, а просыпался около четырех часов утра. Оказалось, что в этом отношении люди подобны другим животным.

Отказ от завтрака помог снизить частоту ранних пробуждений, но не устранить их полностью. В последующие годы опыты над собой помогли лучше понять причину ранних пробуждений. Я случайно обнаружил, что мне помогает положение стоя: если накануне мне приходилось провести на ногах больше восьми часов, следующей ночью я спал лучше. Решение не было практичным, я сдался после того, как несколько лет подряд пытался как можно больше времени проводить в вертикальном положении, но само по себе это осознание помогло мне через десять лет сделать еще одно случайное открытие: стойка на одной ноге до изнеможения тоже помогает. Если я выполнял ее за день четыре раза (два на левой ноге, два на правой), в том числе утром, то следующей ночью спал лучше. А совсем недавно я выяснил, что лучше сплю от употребления животных жиров.

Оба эффекта зависели от дозы. Я прекрасно спал, достаточно долго простояв на одной ноге, и так же прекрасно спал, съев достаточное количество животных жиров.

Но какое количество животных жиров будет «достаточным»? Я как раз начал выяснять это на примере свиного жира, который употреблял в виде грудинки (той части свиной туши, из которой делают бекон). Оказалось, что 150 г свиной грудинки дают малозаметный эффект, 250 г – более очевидный. Эффект усиливался при увеличении потребления грудинки (например, 350 г). Поскольку 90 % калорий свиной грудинки приходятся на жир (калорийность кусков различна), для достижения максимально возможного эффекта требуется огромное количество калорий, полученных из жира. Мне приходится сжигать днем очень много калорий, чтобы продолжать без ущерба потреблять их, но в некотором отношении это удобнее, чем стоять на одной ноге.

Акне и сон были моими первыми проектами, связанными с опытами над собой. Позднее я изучал изменения настроения, наблюдал за весом и влиянием жирных кислот омега-3 на функции мозга. Я понял, что эксперименты над собой стоит ставить по трем причинам:

1. Чтобы проверять правильность новых идей и устоявшихся представлений. Я проверял предположение, согласно которому тетрациклин помогает при акне. Выяснял, что именно помогает спать лучше. Исследовал идеи, которые приходили в голову неожиданно. Несколько лет назад, пытаясь обуться в положении стоя, я вдруг заметил, что удерживаю равновесие лучше, чем обычно. Стоя я обувался больше года, но тем утром это действие далось мне проще, чем обычно. Накануне вечером я проглотил шесть капсул с льняным маслом. После этого я провел над собой эксперименты, убеждаясь, что льняное масло действительно улучшает способность удерживать равновесие (предположение подтвердилось).

2. Чтобы генерировать новые идеи. По своей природе эксперименты над собой связаны с кардинальными переменами в жизни: сначала в течение нескольких недель избегаешь одного, затем в течение нескольких недель делаешь то, чего еще недавно избегал. Вдобавок мы наблюдаем за собой сотнями способов, чтобы выявить неожиданные побочные эффекты. Со мной такое случалось пять раз. Более того, ежедневные измерения – количества прыщей, продолжительности сна и так далее – дают исходные параметры, благодаря которым проще заметить неожиданные перемены.

3. Чтобы использовать новые идеи, то есть чтобы находить наилучшие способы применения открытий и разбираться в механизмах, лежащих в их основе. После того, как я обнаружил, что льняное масло помогает сохранять душевное равновесие, с помощью опытов над собой я нашел оптимальную дозу (три-четыре столовых ложки в день).

Такие самостоятельные исследования плохи тем, что они ведутся «вслепую». Может, средство действует потому, что мы ждем от него действия, благодаря эффекту плацебо. Но мне ни разу не доводилось видеть его в действии. Когда средство № 10 помогает после того, как не действуют средства № 1–9 (как это часто бывало в моей практике), маловероятно, что все дело в эффекте плацебо. Случайные открытия не могут быть вызваны этим эффектом.

Мой опыт говорит о том, что эксперименты над собой с целью улучшения собственной жизни необычайно действенны. Я не был специалистом в тех областях, которые исследовал, – к примеру, специалистом по сну, – но неоднократно обнаруживал полезную причинно-следственную связь (завтрак вызывает ранние пробуждения, льняное масло улучшает равновесие и т. п.), которая ускользала от специалистов. Конечно, ни на что подобное я не рассчитывал, но случившееся имело смысл. Мои эксперименты над собой обладали тремя существенными преимуществами перед традиционными исследованиями, которые проводят специалисты:

1. Больший эффект. Эксперименты над собой гораздо удобнее для выявления причинно-следственной связи (действительно ли Х вызывает Y?), нежели традиционные опыты. Первые проводятся быстрее и обходятся дешевле. Если я придумал, как улучшить сон, я могу опробовать идею на себе совершенно бесплатно, всего за несколько недель. Традиционные опыты со сном занимают не меньше года (финансовые вопросы решаются медленно) и обходятся в тысячи долларов. Менее очевидное преимущество экспериментов над собой – приобретаемая мудрость. Мы учимся на своих ошибках. Быстрота экспериментов над собой означает, что мы допускаем больше ошибок. Я уже усвоил один урок: всегда ограничивайся минимумом – простейшим, элементарным экспериментом, который приведет к прогрессу. По-видимому, об этом известно лишь немногим профессиональным ученым. И наконец, как уже упоминалось ранее, экспериментирующие над собой гораздо более чувствительны к неожиданным побочным эффектам.

2. Легко проверить средства из каменного века. Я неоднократно убеждался в том, что простое изменение привычных условий, например, отказ от завтрака или проведение большего времени на ногах, дает массу неожиданных преимуществ. Во всех случаях изменения, которые я выбирал, напоминали возврат к каменному веку, когда никто не завтракал и все помногу стояли. Есть множество причин полагать, что немало распространенных проблем со здоровьем, в том числе диабет, высокое давление и рак, вызваны различием между жизнью в наше время и жизнью в каменном веке. Конечно, наше существование многим отличается от жизни в каменном веке, и процент отличий, непосредственно влияющих на наше здоровье, скорее всего не так уж велик. Следовательно, чтобы найти аспекты жизни в каменном веке, имеющие значение для нас, следует экспериментировать. Для этого подойдут быстрые и дешевые опыты над самим собой – в отличие от медленных и дорогостоящих традиционных экспериментов. Вдобавок традиционные исследования обычно направлены на поиск средств, на которых кто-нибудь сможет заработать. Так как эти эксперименты обходятся дорого, они требуют финансирования. Фармацевтические компании финансируют программы, имеющие отношение к препаратам, поэтому многие традиционные исследования связаны с препаратами. Элементы жизни в каменном веке (такие, как отсутствие завтрака) ничего не стоят и доступны каждому. Компании не станут финансировать исследования их эффективности.

3. Лучшая мотивация. Я изучал свой сон на протяжении 10 лет, прежде чем добился явного прогресса. Такое упорство вряд ли имеет место в традиционных медицинских исследованиях. Причина заключается в различной мотивации. Отчасти эти различия объясняются тем, насколько велико желание исследователя найти эффективные решения. Когда изучаешь собственную проблему (например, акне), найти решение тебе важнее, чем кому-либо другому. Ученые, исследующие акне, сами редко страдают от прыщей. Кроме того, отчасти разница мотивации объясняется различием целей, не всегда заключающихся в решении проблемы. Когда я изучал свой сон, моей единственной целью было улучшение сна. У профессиональных исследователей другие цели, накладывающие значительные ограничения.

Одна из таких препон связана с занятостью и финансированием исследований. Чтобы не потерять работу (например, получить постоянную должность или повышение, выбить места для студентов или гранты), профессиональным ученым приходится публиковать несколько научных работ в год. Исследования, которые не дают такой возможности, прикрывают. Еще одно препятствие относится к статусу. Профессиональным ученым статус обеспечивает в основном их работа. Когда у них есть выбор, они пытаются упрочить и улучшить свое положение. Среди исследований встречаются и более, и менее статусные. Крупные гранты обеспечивают статус в большей степени, чем мелкие, поэтому профессиональные ученые предпочитают дорогостоящие исследования дешевым. Высокие технологии статуснее традиционных, поэтому ученые предпочитают первые. Как подчеркивал Торстейн Веблен в «Теории праздного класса» (Thorstein Veblen, The Theory of the Leisure Class, 1899), бесполезные исследования имеют более высокий статус, чем полезные. Выполнение бесполезной работы, утверждал Веблен, доказывает, что вы по статусу выше тех, кому приходится заниматься полезным трудом. Потому ученые отдают предпочтение бесполезным исследованиям, отсюда и термин «башня из слоновой кости» (нечто оторванное от реальности). Боязнь лишиться работы, грантов или статуса также препятствуют выдвижению кардинально новых идей. А экспериментаторы, ставящие опыты на себе в попытках решить собственную проблему своими силами и за свой счет, не попадаются в эту ловушку.

Наглядный пример – акне. Согласно «руководящей линии» партии дерматологов, от питания возникновение акне не зависит. На сайте Американской дерматологической академии сказано, будто бы «широкомасштабные научные исследования» доказали: предположение, что акне вызваны питанием, – «миф». Рекомендации по уходу за кожей для дерматологов, опубликованные в 2007 году, гласят, что «ограничения в питании (либо конкретных продуктов, либо групп продуктов) не продемонстрировали преимуществ при лечении акне». На самом же деле связь между рационом и акне очевидна и поразительна. В 70-х гг. ХХ века коннектикутский врач Уильям Дэнби, не будучи профессиональным ученым, собрал сведения, подтверждающие связь между потреблением молочных продуктов и акне. Его пациенты замечали улучшения, когда отказывались от молочных продуктов. В 2002 году шестеро ученых (среди которых не было ни одного дерматолога) опубликовали статью с выводами в духе Уэстона Прайса [Дантист, автор теории о связи между питанием и физическим здоровьем, в том числе зубов, речь о нем пойдет далее. – Прим. пер. ], приводя в пример две изолированные группы людей (жителей острова Китава и охотников-собирателей аче), у которых вообще не наблюдалось акне. Ученые обследовали более 1000 человек в возрасте старше 10 лет, но акне не выявили. Когда же представители этих групп покидали свои сообщества и начинали питаться иначе, у них появлялись акне. Эти наблюдения свидетельствовали о том, что во многих, а может, и во всех случаях акне можно лечить и предотвращать с помощью изменения питания.

Почему же официальная линия настолько ошибочна? Потому что скрупулезные исследования, необходимые для подтверждения многочисленных способов, которыми питание вызывает акне, относятся к тому виду исследований, которые профессионалы не могут и не хотят проводить. Не могут из-за трудностей с финансированием (никто не заработает денег на отказе пациентов от молочных продуктов), а также по той причине, что требующийся метод проб и ошибок займет слишком много времени и не даст возможность опубликовать научную работу. А не хотят потому, что такие исследования будут низкотехнологичными, низкозатратными и чрезвычайно полезными – следовательно, низкостатусными. В то время как врачи других специализаций будут изучать высокотехнологичное дорогостоящее лечение, этим предстоит вести малобюджетные исследования, изучая, что именно произойдет в случае отказа от тех или иных продуктов. Какое унижение. Коллеги других специальностей поднимут их на смех. И чтобы оправдать это стремление избежать конфуза, все представители профессии заявляют нам, остальным, что согласно «широкомасштабным научным исследованиям» черное – это белое. Эксперименты над собой дают возможность тем, кто страдает от акне, игнорировать абсурдные заявления дерматологов, а тем более их опасные препараты (такие, как аккутан). Пациенты с акне могут просто вносить изменения в свой рацион, пока не обнаружат, какие именно продукты вызывают их проблему.

Грегор Мендель был монахом. От него не ждали публикаций, он мог высказываться по поводу селекции так, как считал нужным, не опасаясь потерять работу. Чарльз Дарвин происходил из состоятельной семьи. Он не имел работы и не боялся лишиться ее. Над «Происхождением видов» он мог работать, выбирая любой темп. Альфред Вегенер, автор теории континентального дрейфа, был метеорологом, а геологией просто увлекался. Ввиду полной свободы и избытка времени, которых не имели профессиональные биологи и геологии (совсем как сейчас), Мендель, Дарвин и Вегенер смогли воспользоваться накопленными на тот момент знаниями лучше, чем профессионалы. Накопленные знания нашего времени более доступны, чем когда-либо прежде. Пользуясь преимуществами полной свободы, обилия времени и доступности эмпирических тестов, экспериментаторы-одиночки способны на очень многое.

Дата добавления: 2015-07-10