Автор: Александра Соверен aka Saindra 4 страница

Он весь для меня с макушки до пяток. Как под меня форму отливали – затылок четко в ладонь лег, плечо к груди прижалось без неудобств, когда он меня за талию обнял. Ложбинка между бедром и лобком глубокая, сжимает член как рукой, когда он чуть ноги сгибает чтобы вверх податься и потереться об мой живот. Только одежда мешает. Пуговицы на застегнутом пиджаке больно через рубашку давят, и в галстуке ему душно.

Я пиджак ему расстегнул и в галстук вцепился – он опять по-своему, туго и тонким узлом завязал, еле узкий конец удалось втащить. И все равно мало. Под рубашкой майка, вот же капуста чертова, плечи широкие, но худой до невозможности, я сквозь горячую кожу каждое ребро почувствовал, когда под майку полез. И голодный он, как будто сто лет не целовался и не трахался. Трется об меня, просит всем телом, у меня уже звездочки в глазах, его реакция как штормовая волна валит, когда выныриваешь, думаешь – сейчас, наконец-то, воздуха глотну, а следующая волна опять в лицо, и тонешь, уже ни на что не надеясь. И остановиться надо и не можешь, потому что хочешь внутрь, в плотную воду, до самого дна.

Его ремень мне весь живот исцарапал сквозь рубашку, да и видел я по лицу, как ему тесно и неудобно. Я, когда Диме ширинку расстегнул, член мне в ладонь выпрыгнул буквально. Здравый смысл, который видимо где-то в организме заныкал для себя кислород, подсказал вежливо, что трахаться сейчас, на офисном ковролине, не стоит. Но можно же кое-что другое. Я привстал, чтобы с себя брюки стянуть, подрочить обоим, и тут же отлетел метра на два точно, получив приличный пинок в живот.

Я просто офигел, вот уж чего не ожидал. Не место и не время – понимаю, но повежливее как-то надо было. Дима уже сидел и судорожно сгребал пиджак с рубашкой в кучу на груди. Я бы конечно с брюк начал, но он ними закончил, уже стоя на ногах. Я смотрел, как он возится с ремнем под пиджаком и ждал объяснений.

– Дим, что…

Он замотал растрепанной головой:

– Я… извини… не знаю, – поднял на меня глаза и тихо добавил: – Извини.

Я уселся, поудобнее расставив ноги, а то у меня еще не упало ни хрена, и надо было хоть на швы, впивающиеся в яйца и задницу, не отвлекаться.

– Послушай, я понимаю, на обоих накатило. Бить за что?

И снова тихое:

– Извини.

Слава богу, хоть штаны застегнул, правда, теперь оглядывается, где его остальные вещи. Я повысил голос:

– Ты мне объяснишь, почему сейчас все обломал? Сказки про нормальность только придержи при себе. У тебя явно нелады с понятием нормальности. Все тебе нравилось, а как только дошло даже не до серьезного, а просто снять напряжение – ты как девка-целка на попятную. Неужели так страшно?

Дима наконец-то соизволил связать больше чем пару слов:

– Не страшно. Ни к чему просто. Мне понравилось. Ты это хотел услышать, да? Очень понравилось. И в первый раз и сейчас. Все нравится!

Он уже орал:

– Неправильно все это! Понимаешь?

Я почему-то успокоился от его ора:

– А внятнее – что неправильно? Секс? Целовать? Касаться друг друга? Трахаться неправильно? Дрочить?

– Между тобой и мной – неправильно, – Дима выдохнул. – Ты так не считаешь, я понял. Для меня неправильно. Ты мой начальник и ты…

Я потер лоб. Замечательно, приплыли. Говорил же себе, что не гожусь в революционеры, и даже на сексуальную революцию в одной конкретной голове меня не хватает.

– Понял. Я еще и мужик вдобавок. Сколько у тебя девушек кроме Светы было?

Дима застыл – нырнул вглубь себя мгновенно. Я кивнул:

– Так и думал. Она первая, не буду говорить, что последняя. Вместе вы два года. Что же ты раньше делал, когда хотелось? Дрочил? На что?

Есть контакт! Я по побледневшему лицу видел, что попал в точку.

– Не твое дело. Но трахаться с тобой я не хочу.

Вот же упрямая скотина, не хочет он, а кто во мне чуть членом дырку не протер пару минут назад?

Дима уже стоял в пальто и забрасывал сумку на плечо, уставившись на дверь. Я разозлился:

– Хрен с тобой! Вали! Сам придешь! Подготовиться не забудь, ты не баба, не всунешь во все готовое…

Дима как будто ждал моего разрешения свалить и хлопнул дверью с чувством. Я стащил с ноги туфлю и не с меньшим чувством запустил ее в дверь. Детский сад!

Я сидел враскорячку на полу и сгорал со стыда. Всю жизнь манипулировал людьми, искал кнопочки, давил и получал, что хочу. Без лишней скромности скажу – получалось. Кто бы меня такого распрекрасного с колированными тараканами терпел, если не умел этого делать? Даже жена терпела, пока я сам не ушел. А Люда женщина темпераментная и посуду об меня била и выгоняла, но прощала. С остальными еще легче – кому деньги были нужны, кому уважение и признание, кому немного ласки и нежности, по-разному. А тут что делать?

Я идиот. Рассудил по себе – хороший секс мужику всегда полирует все трещинки. Лучший способ расслабиться. Я же когда Димке в ванной дрочил, он не сопротивлялся. Упрямства просто в нем до фига. А помнить надо было, когда я был в таком возрасте, скорее младше. Где правильно и неправильно я разобрался с большим опозданием. Жениться умудрился, хорошей женщине жизнь испортил, ребенка бросил. Дима собрался один в один по моим граблям пробежаться.

А я идиот, точно. Привык к тому, что могу авторитетом и силой задавить. Вот и получите, Роман Сергеевич, пинок в живот.

Я поднялся на ноги, застегнул брюки и доковылял до туфли. Надел ее и поперся к себе в кабинет рефлексировать. Но не получилось – позвонила Софья.

– Привет! Папа, ты когда дома будешь?

Я посмотрел на часы в углу монитора:

– Через час где-то. Что-то случилось?

Голос Софьи изменился на просительный:

– Пааап, просто поговорить надо.

Знаю я эти «поговорить».

– Соф, скажи сразу, сколько мне сейчас в банкомате снять?

Софья обиделась:

– Так и скажи, что меня видеть не хочешь.

А вот это удар ниже пояса. Комплекс вины у меня нехилый, но ничего сделать с этим не могу – она уже не маленькая, в опеке не нуждается. А деньгами такое не прикроешь. Я рад, когда она у меня что-то просит, сколько по миру катаюсь – всегда назад полчемодана всякой хрени тащу для нее. И учиться она у меня будет не в гребанном постсовковом вузе. Просто мы с ней разные, хоть Люда и кричит про «вылитого папочку», когда Софья ее доводит.

Короче, я сразу на попятную пошел:

– Чего вкусненького купить к ужину?

Слышу по ответу, подействовало:

– Ты пока будешь добираться, я все куплю. Покааа!

Я уселся в кресло и еще раз переобул туфлю, ноге было ужасно неудобно. Насыщенный денек выдался, хорошо, что дочь приедет, отвлечет болтовней.

Но пока я одевался, садился машину и добирался домой, времени, чтобы сгрызть себя до костей, хватило.

Я, пока Дима пропадал на предприятии с проверкой, все тщательно обдумывал. Что поговорю с ним обязательно, приглашу выпить – выпивка расслабляет, градус доверия повышает. План разговора был следующий: свадьба свадьбой, но куда торопиться, у будущей жены учеба, у самого только жизнь стала налаживаться, и так разговорить потихоньку, кивать в нужных местах. Поэтапненько, не спеша намекнуть, что в жизни попробовать все надо, до свадьбы в смысле. Соблазнение по полной программе, я же помню, как Дима на меня реагирует, уверен был, что выгорит. Главное, недоверчивость убрать. А дальше природа сделает все сама. Проведем хорошо время, потрахаемся от души, а дальше пусть решает – жениться ему или не жениться.

Я когда это обдумывал, все казалось красивым и легко выполнимым. Царапали меня какие-то сомнения, но где же наша не пропадала – будут неожиданности, сыпровизируем. Я это нудотное царапание поглубже загнал и ждал повода.

Дима отчитывался каждый вечер, и каждый вечер я видел, как он прячет глаза. Говорил со мной сухо, коротко, все по делу, а когда думал, что я не смотрю, на его лице проскальзывала гримаса, словно ему плохо. Я поначалу думал, что Дима до конца не выздоровел, устает к вечеру, может голова болит. Но он не спешил домой, я уже собирался, а он либо кофе пил, либо в компе копался. Любой нормальный человек с плохим самочувствием летит домой, плюхается на диван и мотает нервы близким. Если такое творится уже до свадьбы, как он дальше жить собирается? Будущую Димкину жену я понимал. Ей с нашими законами гражданский брак по большой любви не нужен. Все правильно девочка сделала, привязала к себе, но держала на расстоянии, пока не вымутила законный брак. Я таких случаев миллион знаю.

Ну что мне стоило, когда Дима начал у меня отпрашиваться для похода в загс, следовать своему плану – пригласить выпить и поговорить? Нет, я полез выяснять отношения на месте без прелюдии, старый ревнивый козел. Потому что, пока Дима где-то там, я спокоен как удав, а в его присутствии моя крыша собирает черепицу в крылья и летит в теплые страны.

Слово за слово, и мне очень захотелось получить в морду за то, что рот открыл. Бить в ответ я не собирался, потому что не умею бить, не калеча.

Дима с его спортивной подготовкой и кучей ограничений на травмирующие приемы, аккуратно скрутил меня и мордой вниз уложил. Я всякой дряни с пола наелся, пока доказывал ему, что он придурок. Дима в долгу не остался, начал бить по больному:

– Бросил мать с ребенком и на свободу? Потому что они тебе ничего сделать не могут, кроме как мизерные алименты содрать.

Легко судить по тому, что сверху плавает. За эти слова я бы ему врезал. Только у меня другая школа – «лихие девяностые», когда не до спортивных соревнований было. Если с первого удара не вырубил, считай, крышка. По-разному тогда приходилось свой бизнес защищать, и кулаками тоже. Люда мне те полгода в глухом селе в домишке с печным отоплением, где я их прятал, когда рынки делили, до сих пор простить не может. Но про мизерные алименты – неправда! Люда ни в чем не нуждается, второе высшее получила, отдыхать – лучшие курорты, Софья в репетирах и курсах как собака в блохах, и квартира у нее уже есть, только Люда ее не отпускает самостоятельно жить. Я не сволочь распоследняя!

Вывернуться из-под Димы и уложить его под себя, было делом пары секунд. На этом оскорбления и прочие трепыхания закончились. План похерился, терять было нечего, и меня понесло. Выпросил, взял, сгреб всего себе, не думая, потому что мое, только мое…

Софья уже торчала под дверью с двумя большими пакетами, когда я приехал. Ключей у нее не было, я не хочу умереть от инфаркта, когда ей приспичит в очередной раз ко мне вломиться. Она умудряется даже звонить в неудобное время, а ключи дать – лучше сразу застрелиться.

Пока она хозяйничала на кухне, я пошел в душ. Черт, и не подрочишь, я понимаю, что слышно не будет, но неудобно – дочь в соседней комнате. Сделал воду похолоднее, этим и ограничился.

Софья не стала тянуть кота за хвост и перешла делу вместе с вываливанием спагетти на тарелку.

– Нужна квартира на один вечер. Разрешишь?

Есть мне перехотелось.

– Софьяяяя….

– Папа, не суди по себе – мне не для интимных дел. Забыл, что мой день рождения на носу?

Вот и не верь в гороскопы, она у меня Скорпион, с запасом яда на три жизни вперед. Не могла не подколоть. Не разрешить – так это ее квартира, но ключи до сих пор у меня, чтобы неповадно было такие посиделки там устраивать. Разрешить – не спать ночь и наслушаться нравоучений от Люды, как воспитывать дочь.

– Чем тебя кафешка не устраивает?

– Левые люди, накурено…

Я продолжил:

– Прилечь негде…

Софья посмотрела на меня:

– И это тоже. У меня парня нет, но другим я не сторож. Я с быдлотой не вожусь, будем вести себя прилично. Не стихи, конечно, читать и кока-колу пить, но прилично.

Я с душевным скрежетом пошел доставать ключи от квартиры и искать бумажку с кодом сигнализации. Люда мне потом голову отгрызет, как пить дать, но кто его знает, где безопаснее – в квартире толпой собраться и побузить или в клубе среди посторонних отхватить на задницу приключений.

Софья схватила связку ключей и бросилась целовать:

– Пап, я тебя люблю!

Денег я уже ей отсыпал без просьб, гулять так гулять. Отцовский долг был выполнен, Софья принялась выполнять дочерний – спрашивать как дела. Видно, у меня было очень тоскливое выражение лица, потому что дочь перестала слушать мое бурчание и спросила:

– Он или она?

Я оставил чашку и переспросил:

– Чего?

– Я спрашиваю, кто у тебя появился – он или она? И что за проблемы? У тебя видок – обнять и плакать.

Я вызверился:

– Соф, езжай домой. Одиннадцатый час, мать телефон сейчас обрывать начнет.

Она поцеловала меня в щеку и пошла обуваться. Из коридора крикнула:

– Так и скажи прямо – выпроваживаешь. Думаешь, приедет сегодня?

Меня как колючками обсыпало. А ведь приедет. Озарило, как тогда у плиты. Не сегодня, но приедет. И мне стало страшно – сука-совесть о себе напомнила.

***

Доводить людей до белого каления – не мой талант. Когда в дверь что-то грохнуло, я чуть не навернулся в коридоре. Нифига себе, отпросился с работы… Блядь, а ведь не отпросился же, какой уж тут загс.

Стояк долго не спадал, губы болели. Я добирался до метро мелкими перебежками, останавливаясь, чтобы отдышаться. Дома, прохожие, автомобили то окутывались туманом, то проступали с невероятной четкостью. В голове мысли устроили карнавал, мне хотелось выть и смеяться одновременно.

Людей на платформе оказалось немного, и в вагоне нашлось удобное местечко в углу. Я воткнул наушники в телефон, запустил плейлист и закрыл глаза. Музыка более-менее помогла, я начал связно мыслить.

Винить тут некого кроме самого себя, возможность сказать прямым текстом, что не собираешься мутить служебный роман с начальником, была. Слишком много сейчас зависело от работы, чтобы такое вычудить, но я ничего не могу поделать – мне тянет к Роме. Он как одно сплошное обещание того, что будет все, как я хочу. А обещать – не значит жениться. Секс между мужчинами я себе очень даже представлял, теоретически, конечно – самообразование с помощью интернета рулит. Я пробовал смотреть гейское порно, но нарывался на механический трах, который мало чем отличался от анала с девушкой, только задницы волосатые и яйца с вялым членом болтаются у того, кого трахают. Пассив потом по всем правилам старательно додрачивает, но вот сам процесс… Есть у меня стойкое подозрение, что стонет он не от удовольствия, когда его имеют. Черт, я на это не подписывался! А чего я тогда хочу? С Ромой все ясно, чего он хочет. Но меня же не снизу побыть, ни сверху не тянет. Я так и не понял – гей я или нет? Если гей – хоть как-то должно хотеться.

С этими мыслями я проехал свою станцию, очнулся на следующей, еле успел выбраться из вагона и пошел домой пешком.

Добрел до своего подъезда, сел на лавочку и продолжил копаться в себе. С самого начала: Роме я не соврал, мне понравилось. И когда он мне дрочил, и когда целовал, и сейчас, когда на пол повалил. Мои фантазии бедновато выглядели по сравнению с тем, что я получил с этим полутрахом.

Слово какое неправильное – «понравилось», я ведь чуть не рехнулся, так было хорошо. Тяжестью вжимало в пол, твердо, больно, так как надо, и руки – везде, плотно к коже, по спине, и рывком за поясницу вверх. Каждое касание, ласковое и сильное – в кайф, и хочется эти руки себе на член, но об тебя трутся, намекают, что можно больше – не только рукой снаружи, только подставься, и будет еще круче. Я и подставлялся. Испугался в последний момент, когда голой спиной об ковролин черкнулся. Напомнило хорошо, где мы и что делаем. Но напомнило только мне, потому что Рома уже свои брюки стягивал. Я и оттолкнул его.

Пока говорили, я старался на его расстегнутую ширинку не пялиться. А сейчас жалел, что взгляд отводил. По ощущениям скажу, там немаленький агрегат. Классно было бы взять его в руку, даже в рот попробовал бы, свой вкус я знаю – пальцы облизывал, сравнить хотелось, получить больше чем пальцы во рту.

Мысли опять устроили карнавал, член набух, в паху тянуло до боли. Хоть головой об стену бейся – не находил я отвращения в себе к случившемуся. Произошло бы все где-то в спокойной обстановке – пошел до конца, убедился, что ничего хорошего в этом нет и попустило как пить дать. Почему я был так уверен, что ничего хорошего – да просто реальная жизнь и безопасные извращенческие фантазии никогда не совпадают. В жизни всегда огребаешь по полной, за все надо платить.

Кажется, после меня приглашали потрахаться, ну так и чего теряться. Подставлю задницу и пойму что не мое. И Рома успокоится и найдет себе новое развлечение. Какое хорошее решение. И работу стоит подыскать другую. Мужская гордость – да и хрен с ней, мужик из меня никакой, другой бы давно послал, вышестоящему начальству нажаловался, морду набил, а я ноги раздвигаю.

И я, закоченевший и в соплях, пошел домой составлять резюме.

Моральную подготовку я начал с гей-форумов, обчитался до нехочу, там как раз моя тема – в основном пассивы жалуются на активов. Я и плакал и смеялся во время этого самопросвещения. Пробовал рассказы читать – бросил. С фантазией у ребят плоховато, могу об этом судить – я спец по таким делам.

Дошел до технической части дела и тут я понял, что не хочу никакого секса, потому что подготовка к нему уже отбивает всякое желание трахаться. Но в аптеку за клизмой я пошел.

Пожилая «девушка» моему лепетанию не удивилась, достала синюю резиновую грелку в сопровождении шланга и пары наконечников и вручила мне пакетик через стеклянную перегородку. Я напомнил ей про смазку. Она уточнила:

– Любую?

Я видимо выглядел очень жалобно, она не стала ждать ответа и пробила мне какой-то тюбик. Уже просовывая его в окошко, «девушка» проконсультировала:

– Так ее ж необязательно. Можно наконечник подсолнечным маслом смазать.

Я так и застыл с деньгами в руке. Смазка мне была нужна не только для того, чтобы наконечник смазать. Я представил себя в подсолнечном масле и истерически заржал. А что – жарить, так жарить!

Я словно сошел с ума – жил в постоянном нервном ожидании. После чтения гейских форумов ходить на работу стало намного интереснее – объект моей «неземной страсти» был недалеко, и я исподтишка рассматривал его и представлял, как все будет происходить. Делал я это специально, срабатывает для меня такой закон подлости, чтобы ни придумал – когда наступает тот самый момент, все случается не так. Когда раздавали интуицию, я стоял в другой очереди.

Роман меня стойко игнорировал. Иногда наши взгляды пересекались, я вежливо улыбался, а Рома хмурился и дел вид, что ему мои улыбки до фени. Но как-то реагировать надо, не язык же ему показывать.

Долбанная проверка закончилась, я сидел в офисе и разгребал текучку. Роман сам взялся за сводный отчет и посылал всякого, кто ему пытался мешать.

Казалось бы, ничего не изменилось внешне, но у меня складывалось впечатление, что я лечу по лабиринту из кучи спиралек, переходов, наклонных поверхностей и еще чуть-чуть и врежусь в тупиковую стену или меня вышвырнет инерцией.

Света звонила каждый день, и каждый день я находил причины с ней не видеться. Когда я закончу – тогда будут цветы и тысячи извинений, я же изменю ей по факту. Необходимое зло. Сейчас видеть ее – лишнее. Я схожу с ума, а Света – часть нормального мира, если она вклинится в этот безумный поток, тогда я потеряю все.

В субботу утром я набрал сообщение: «Приглашение в силе?» и отправил. Ответ долго не приходил, я успел кофе выпить, давиться в этот раз было нечем.

Открываю сообщение. «Опять номером ошибся?»

Фиг тебе, а не «ошибся»! Пишу «Нет».

Ответ: «Приезжай. Я дома»

Разбежался, вот прям сейчас сорвусь и поеду, подождет, если так хочется. Настучал: «Увидимся вечером» и жду. Не отвечает, но в принципе и не надо.

Кому я сделал хуже этим ожиданием – не знаю. Часам к четырём я уже был готов свой желудок отдать на органы. Меня тошнило, шпарила изжога, в груди тянуло, голова не воспринимала ни фильмы, ни книги.

Мама собралась в супермаркет, я проводил ее с указанием, чтобы не тянула пакеты и вызвала от кассы такси. Мама любит побродить в свое удовольствие, так что часа два свободного времени мне гарантировано.

А дальше начался кошмар. То, что я всю жизнь считал грелкой и в результате оказавшееся клизмой, надо было промыть водой, наполнить, подвесить, зажав шланг и, так сказать, приступить к промыванию.

Я ощутил все прелести раздельного санузла мгновенно. В ванной я нашел бы куда подвесить клизму, в туалете же не обнаружилось ни одного гвоздика. Ко всему прочему, в ванной придумал бы как разместиться, а в туалете единственной доступной позой оказалась та, при которой я упираюсь головой в дверь, а задницей вишу на унитазе.

Я пристроил клизму на полочке над унитазом, смазал наконечник и попытался вставить. Пока вставлял – дернул шланг, и клизма упала с полки мне на спину. С шлангом в заднице я достал со спины клизму и засунул ее назад на полку, закрепив пачкой порошка. Дальше нужно было сдвинуть зажим, который я умудрился оставить где-то на середине шланга.

Проявив чудеса акробатики, я освободил зажим, ожидая как минимум ядерного взрыва в заднице. Поначалу ничего не почувствовал, потом начало распирать, я завозился и смазанный наконечник выскользнул, заливая водой унитаз, пол и мою многострадальную задницу. Поймав шланг, я понял, что придется идти на кухню и наливать воду заново, но тут полилось из меня.

Вторая попытка прошла удачнее, но к финалу я уже скрипел зубами и пытался со слезами на глазах удержать воду в себе, как положено по инструкции. Вот она реальность гейского секса, это тебе не смс-ки набирать…

Второй пункт программы – растянуть и смазать. Ага, и с мокрой жопой ехать через полгорода. Интересно, простуду подхватить через ту сторону можно? Или приехать и с порога: «Я в ванную задницу смазать». Можно, конечно, на подступах к крепости лифт стопорнуть и там все проделать. После туалета стоять раком и втыкаться головой в дверь мне будет уже привычно.

Я успел только помыться в душе, как позвонила мама и сказала, что ждет внизу в такси. Я спустился за пакетами, разобрал покупки и пошел одеваться.

Организм странно отреагировал на промывание, внутри ощущалась непривычная легкость и пустота. Есть не хотелось вообще. Я бродил по комнате как заключенный в камере – три шага между шкафом и диваном по диагонали, туда-сюда. Замкнутый круг от стены к стене мимо окна, за которым уже темнело.

Я не стал экспериментировать со смазкой и пальцами в заднице, плевать, как будет, так будет. Оделся, тюбик в карман сунул и удрал, крикнув, что буду поздно.

На улице понял, что хочу телепорт, такси еще не приехало, хоть время, указанное оператором, давно уже прошло. Наконец, приехал раздолбанный «фольксваген», и черепашьим темпом принялся разворачиваться в тесном дворе.

Под домом у Романа нервы едва не сдали. Я поднял голову и увидел, что окна нужной мне квартиры светятся. Я чуть не рванул вслед за такси, но взял себя в руки, добрел до лавочки и, приземлившись, начать дышать в рукав, пытаясь утихомирить сердце.

Дом – элитная новосторойка. В подъезде консьерж, из породы «сторожевой пенсионер». Как только я зашел, сразу вопрос:

– Вы к кому?

Сказал номер квартиры. Дедуля без возражений пропустил меня. Зачем он тут сидит? В прошлый раз тоже никуда не звонил, в журнальчик только записал и кнопочку нажал. Камеры камерами, но если я убивать иду? Камера жизнь не спасет, толку от нее – ролик в сеть выложить с подписью «разыскивается».

Лифт тоже ехал очень медленно, Дверь Роман открывал по моему внутреннему времени примерно полчаса.

Я не знал, что говорить и что делать. Роман шагнул вглубь темного коридора, я даже не успел его рассмотреть. Пока я вешал куртку в шкаф, он ушел на кухню. Сцена повторялась один в один, только за окном было темно, и в квартире сильно, намного сильнее, чем в прошлый раз, пахло табачным дымом.

Мне было неловко видеть его снова в футболке и спортивных брюках. Костюм хоть как-то создавал иллюзию, что тот случай в ванной был не с ним и не со мной.

На обеденном столе стояла пепельница, заполненная доверху окурками, одна пустая пачка лежала рядом, из второй Рома достал сигарету, и я с удивлением увидел, что руки у него дрожат. А он-то чего нервничает?

Рома закурил, скривился и тут же погасил сигарету, взял с кухонной стоки бутылку с водой и начал жадно пить. Отдышавшись, он спросил, не глядя на меня:

– И чего ты от меня ждешь? Предпочтения, пожелания.

Я ответил честно:

– Не знаю.

– Я обламываться по новой не хочу.

Я ушел в коридор к куртке, вернулся и положил тюбик смазки рядом с пустой пачкой.

– А ты говори как. Ты сказал – я подготовился. Дальше без понятия.

В наступившей тишине я услышал, как лопаются пузырьки в бутылке с водой. Завораживающий звук, хруст и шипение одновременно, будто воздух, спрессованный в пластике, рвет воду, злясь, что не получается разрушить все одним махом.

***

Нервы у меня не железные. Я живой человек, в конце концов. Интересно, как бы отреагировал Дима, если бы я сейчас залез на стол и в стиле американских фильмов начал цитировать права человека? Там вообще-то было про молчание и адвоката, но имел я подобные права сейчас в виду на том пруду. Я имею право на спокойную жизнь, имею право на нормальный выходной день, имею право на нормальную рабочую неделю!

А имели в результате меня! С одной стороны – генеральный с проверкой приобретаемых активов, с другой – вот этот наглый пацан.

С Димой в последнее время было как раной на руке – как не повернешься, всегда зацепишься и потревожишь больное. Я натыкался на его улыбку каждый раз, когда поднимал голову выше уровня монитора. Эта улыбка казалась мне то обещанием, то издевательством, то извинением. Я с трудом сосредотачивался на цифрах и говорил сам себе «наплюй».

Генеральный вызвал к себе серьезно поговорить. Надвигался конец квартала вместе с концом года, заказчик хотел побыстрее завершить сделку, но проверка шла шатко-валко. Владельцы продаваемых предприятий откровенно волынили. Я знал зачем. Все трое работали с импортно-экспортными контрактами и активно готовились вывести ликвидные активы из оборота до продажи. Налоговые проблемы по наследству они собирались оставить на совести покупателя. Им главное было дотянуть до начала декабря, показать красивый месячный баланс и прогноз с учетом последнего месяца за год, а потом скопом сбыть ликвид, оставив налоговые обязательства покупателю. В полном соответствии с законом сейчас шла годовая инвентаризация, и я ничего не мог сделать.

Генеральному и без моих пояснений было все ясно. Он хотел, чтобы я в удобоваримой форме донес сие откровение до заказчика. А меня тошнило от этой жирной рожи. В свое время, когда я, так сказать, обеспечивал будущее себе и своей семье, то этих тараканов разводил на бабки как мог, кидал открыто и откровенно, без жалости. Но не зря говорят, что тараканы выживут даже после ядреной войны. Это дерьмо выплыло и выдавало себя за сливки.

Я еще несколько лет назад понял, что воевать с ними – пустая трата времени и нервов. Прикрыл нелегалку, легальный бизнес оставил тем, у кого нервов не было вообще, с условием, что моя, очень небольшая по сравнению с той, которая была, когда я занимался делами, доля регулярно отстегивалась. Что еще надо скромному аудитору?

Власть и бизнес мешались настолько, что я перестал их разделять вообще. А я не политик. Генеральный еще барахтался, а я слился. Мое дело – бумажки.

Чтобы купиться на просительные глазки начальства надо быть последним идиотом. Генеральный в уговорах пошел на крайние меры – полез в сейф за бутылкой. Я сидел напротив и пытался не ржать. Так вот почему Димку тогда проперло в кабинете – да уж, совок из нас не вытравишь. Но от коньяка не отказался.

Генеральный завелся:

– Ром, я много прошу? Съезди на встречу и намекни на ситуацию. Они в долгу не останутся, а если докопаются, что мы предвидели ситуацию и не сообщили – нам пиздец.

Коньяк оказался хороший. Я отпил немного, покачал в бокале остатки и ответил:

– Володя, давай начистоту – этому дерьмищу сливать мужиков не буду. Но и покрывать не тоже никого не собираюсь. Нужен промежуточный результат? Он у тебя. Это их война. Пусть читает, думает. Полез в бизнес – так пусть поймет, что не наглостью единой жив миллионер. Головой тоже надо работать.

– Нам заплатят за консультационные работы. И очень хорошо.

– Если ты поведешься, завтра по течению приплывет еще одно говно, потом следующее за такими вот услугами. Скажи честно, тебе так хочется бабла, что насрать на репутацию?

Володя психанул:

– Ты не понимаешь! Если выплывет, что мы знали и не сказали, то репутация не спасет.

– А кто посмеет тронуть компанию с иностранным капиталом?

– Посмеют. И материнская компания нас не будет защищать и радостно продаст при первой возможности.

Я встал:

– Будь что будет. Сливай. Но без меня.

Я знал, что Володя – трус. Не станет он этого делать без моей поддержки. Ему нужен был козел отпущения, не просто «специалисты аудиторской компании установили…», а конкретно «Роман Сергеевич сделал и доложил, а я такой честный и не знающий, чем все закончится, предоставил данные…». И тем самым помог обобрать тех людей до нитки, которые успешно работали на рынке больше десяти лет, платили нормальную зарплату и продавали неплохой продукт на нашем заваленном китайской халтурой рынке.

Володя пытался еще пару раз меня усовестить, но не на того напал. Я запретил всем в отделе отвечать на вопросы о проверках, лично пропустил сквозь шредер черновики и сам сделал итоговый отчет и презентацию.

Дата добавления: 2015-11-04