- Вот спасибо-то за дар великий, - иронично-зло произнёс вслух оборотень, сев по-турецки на пол около холодильника. – Функция «пьянь позорная» выключена из базовой комплектации.
Он сидел и сверлил взглядом стену, то сцепляя, то расцепляя пальцы на руках, будто это могло помочь ему мыслить яснее. Пожалуй, единственное, что казалось ему более-менее осознаваемым, так это то, что он должен найти Адриана. Вопрос – зачем? Хороший вопрос…
«Ну, найду я его… С нашей связью, черти бы её драли, это не составит особого труда. Но что я ему скажу? «Ты знаешь, Адриан, Билл знает о нашей тайне, но никому о ней не расскажет, так что оставь его в покое»? И вот тогда-то он убьёт нас обоих. И здесь я снова зашёл в тупик…»
Раздражённо зарычав, Том взлохматил волосы обеими руками и прижался затылком к двери холодильника.
- Иногда мне кажется, что смерть от его руки – это единственный способ найти покой… - вымученно выдохнул он, закрыв лицо ладонями.
Едва сказав это, Шеллер выпрямился, словно его ударили бичом по спине. Кожа его покрылась мурашками, а волосы на затылке встали дыбом. Том не мог почувствовать холод, но подобная реакция говорила о том, что на кухне стало намного холоднее…
Недоброе предчувствие разлилось по венам волка, заставив его вскочить на ноги. Он не понимал, что это, но ему это совершенно не нравилось. Мышцы его напряглись, словно перед решающим рывком… Но рывком куда? И зачем?
- Как ты смеешь? – вдруг раздался из ниоткуда женский голос. – Как ты смеешь, Том?
Сердце оборотня пропустило удар… Этот голос! Он слышал его во сне! Но почему он слышит этот голос сейчас? Ведь он не спит! Он ощущает себя здесь и сейчас, так какого же дьявола здесь происходит? Может, он действительно начал сходить с ума?
- Ты считаешь, что после стольких лет борьбы ты вправе сдаться? – гневно спросила женщина.
В двух-трёх шагах от Тома внезапно сверкнула молния. Затем ещё одна, и ещё… Кухонные окна изнутри покрылись наледью, а Шеллер просто не смел дышать… Он не мог подобрать никакого разумного объяснению тому, что с ним творится. Он хотел бежать, но его ноги будто приковало к полу леденящим холодом, он не в силах был что-либо сделать.
Ослепительно пылающие молнии начали сворачиваться в мерцающую сферу, которая с каждой секундой становилась всё больше и больше. И Том даже предположить не мог, что это такое…
- Я слышал ваш голос во сне! – крикнул Том сквозь завывания ветра. – Что вам нужно от меня?
Невыносимо-яркая сфера вытянулась, превратившись в продолговатый овал. И этот овал всего за мгновение приобрёл очертания человеческой фигуры. Это была женщина… Но её лицо невозможно было различить из-за режущего глаза сияния вокруг неё.
- Не важно, кто я, Томас. Сегодняшней ночью я сказала тебе, что однажды мы встретимся.
- Но…
- Не перебивай меня! – приказала женщина, приложив палец к губам. – У меня не так много сил, чтобы пребывать в этом мире.
- Хорошо… - Том, пересиливая себя, сделал шаг по направлению к светящейся фигуре. – Я повторяю свой вопрос - что же тогда вам нужно?
- Я хочу кое-что показать тебе, - голос женщины по-прежнему был строг. – Ты спросил меня, почему ты и Адриан уже больше столетия находитесь по разные стороны этого мира. И я покажу тебе. Я покажу тебе, что случилось с вами в октябрьскую ночь тысяча восемьсот семьдесят первого года.
- Как? – трясущимся голосом спросил Том. – Как вы собираетесь это сделать?
- Дай мне руку, - велела женщина, протянув ему сияющую руку с изящными, тонкими пальцами. – И я тебе покажу. Держи мою руку крепко и ни в коем случае не отпускай.
Не в силах возразить, Томас протянул призрачной женщине свою ладонь.
- Закрой глаза, Том. И ничего не бойся.
Шеллер послушно закрыл глаза, его сердце отбивало чечётку, руки дрожали, а дыхание перехватывало при каждом вздохе. На какой-то миг его тело потеряло вес, земля ушла из-под ног, а голова дико закружилась… Было ли ему страшно? Пожалуй, даже он сам не смог бы дать точного ответа на этот вопрос… Он не знал, кто эта женщина, не знал, чего именно она от него хочет, и почему она помогает ему? Какая ей от это этого выгода? И откуда она знает его?
- Мы на месте, - тихо и почему-то грустно произнесла женщина… – Открой глаза, дитя.
Регенсбург, Германия. Октябрь, 1871 год.
Открыв глаза, Том увидел маленькую комнатку с деревянным полом и небольшими круглыми окнами. В комнате было темно, за окнами шёл дождь, его крупные капли, смешанные с градом, со звоном разбивались о металлический подоконник… В воздухе витал терпкий аромат сандалового дерева, и Шеллер невольно вдохнул этот запах поглубже. Но… Он никак не мог понять, где они находятся? Что это за дом?
- Неудивительно, что ты не помнишь это место, - будто прочитав его мысли, ответила его спутница. – Но ты и не должен… Это дом Елены Вайдунг. Твоей родной бабушки.
- Моей бабушки? – изумлённо повторил Том, широко распахнув глаза.
- Да… А теперь смотри. Видишь? – женщина указала рукой на самый дальний, плохо освещённый угол комнаты.
Сощурив глаза, Шеллер вгляделся туда, куда она показала. Там, в углу комнаты, стояла небольшая детская кроватка с высокими бортами. В кровати той лежали два мальчика… Одному из них было не больше двух лет, второму – всего несколько месяцев от роду, совсем кроха. Мальчики мирно спали, чуть посапывая…
- Это… мы? Я и Адриан? – что-то подсказывало Тому, что он не ошибается…
- Да, - кивнула женщина. – И вы здесь не одни.
Только она произнесла это, как из тени рядом с кроваткой мальчиков материализовалась чья-то тёмная высокая фигура. Она прошествовала к кроватке и встала вплотную к ней, положив руки на борта. Какое-то время фигура стояла неподвижно, молча изучая взглядом спящих малышей… Но странный, недобрый дух, исходящий от этой мрачной фигуры, совершенно не понравился Тому. Было невозможно понять, кто это – мужчина или женщина? Пришельца скрывал широкий плащ с накинутым на голову просторным капюшоном.
- Ты ещё не догадался, кто это? – тихо спросила Тома женщина.
- Я… это… - отчего-то у Шеллера перехватило дыхание, и он даже не мог сказать, почему.
Руки тёмного гостя потянулись к капюшону, чтобы откинуть его назад… И по плечам рассыпались длинные, чёрные, как сама ночь, волосы - это была женщина. Её такие же чёрные глаза сверкали в темноте злым, ледяным огнём, а кожа была белее мела. На лице женщины застыла маска гнева и твёрдой решительности совершить ужасное… При одном только взгляде на её лицо охватывал ужас – на нём читалась чистая, кипящая ярость.
- Это Патриция Вайдунг, - осипшим голосом произнёс Том, сам не понимая, как он догадался, что это и есть сумасшедшая сестра его бабушки? Ведь он никогда не видел Патрицию, даже на фотографиях!
- И ты знаешь, что она хочет сделать, - это было утверждение, а не вопрос.
- Она пришла убить нас…
Словно услышав его, Патриция вынула из широкого рукава чёрного платья кинжал. Тот самый кинжал, которым она убила отца братьев, и теперь пришла расправиться и с ними…
- Отродия дьявола, - презрительно зашипела Патриция, сжав рукоять кинжала в ладони. – Ваше место в аду, рядом с вашим проклятым отцом!
Она занесла нож над старшим из братьев, и хотела уже пронзить его сердце, но не успела – дверь в комнату распахнулась, ударившись с силой о стену.
- Патриция, не смей! – в комнату, запыхавшись, вбежала ещё одна женщина.
- Бабушка? – округлив глаза, воскликнул Том. Этой женщиной была Елена Вайдунг…
- Отойди от детей, не приближайся к ним! – Елена подбежала к кроватке мальчиков и закрыла их собой. Голос её звенел от страха, но в голубых глазах читалась решимость во что бы то ни стало защитить своих внуков.
- Лучше ты отойди от них, сестра, - вскинув голову, ответила Патриция. – Ты защищаешь выродков, которые не достойны того, чтобы жить.
- Это невинные дети, Патриция!
- Их породило семя дьявола, Елена, - ведьма с нажимом произнесла имя сестры, сделав шаг по направлению к ней.
- Они – дети моей дочери, - Елена отклонилась назад, опёршись ладонями о борта кроватки, но с места не сдвинулась. – Если хочешь убить их – убей сначала меня.
- Твоей любимой дочурки больше нет, - ядовито промолвила Патриция. – Её погубило чудовище, которое породило на свет себе подобных! – она указала ножом на братьев.
Маленький Томас, открыв глазки, увидел стоящую над ним Патрицию и заплакал. Адриан, тоже проснувшись от плача брата, повернулся к своей обезумевшей тётке… Но лицо его было спокойным. До ужаса спокойным! Будто он не находил ничего страшного в том, что происходит, и даже слёзы маленького Тома ничуть не тревожили его.
- Прочь с моей дороги, Елена! – Патриция с криком бросилась на сестру, сжимая в ладони нож.
Но Елена не была намерена отступать – она перехватила запястья Патриции, не давая ножу коснуться мальчиков. Руки бабушки дрожали от напряжения, по вискам стекал пот, но ноги её будто приросли к полу – она была готова стоять насмерть, если это было нужно…
- Ты не понимаешь, что ты творишь, несчастная, – сквозь зубы проговорила Патриция, силясь вырваться.
- Твоя неуёмная жажда мести свела тебя с ума, посмотри, что с тобой стало! – голос Елены трясся, она крепко удерживала руки сестры. – Только Элиас повинен в смерти моей Симоны, но моих внуков ты не тронешь!
Руки Патриции дрогнули, и Елена, выкроив секунду, вывернула одно её запястье, заведя руку с кинжалом за её спину, второй же рукой Елена обхватила шею сестры, лишив её возможности хоть как-то пошелохнуться. Ибо одно неосторожное движение – и Патриция сломала бы себе запястье.
- Вот это да… – восхищённо выдохнул Том. – А бабушка хороша!
- Вайдунги не так просты, как кажутся, - не без гордости в голосе ответила его спутница, и Шеллеру даже показалось, что она улыбнулась, хоть он по-прежнему не мог увидеть её лицо…
Елена же, воспользовавшись беспомощностью и полной обездвиженностью Патриции, выхватила кинжал из её ладони – ослабшие, скованные судорогой пальцы легко отпустили рукоять… Как только нож оказался в руках Елены, она стремглав подбежала к кровати мальчиков и вновь загородила их собой.
- Верни мне нож, Елена… - с угрозой прошипела Патриция, потирая невыносимо ноющую руку и сверля сестру ненавидящим взглядом.
- Ни за что, - твёрдо отрезала бабушка, прижав кинжал к сердцу.
- Вот как? – с недоброй и пугающей полуулыбкой спросила сестра, выпрямившись. – Ну, хорошо…
- Что ты задумала? – затаив дыхание, прошептала Елена.
Патриция ненадолго прикрыла глаза, остановив взор на кроватке братьев…
- Ты права, моя дорогая Елена, - снова улыбнулась ведьма. – Мне не следует убивать твоих драгоценных внучат, - её голос сочился ядом. – Потому что смерть для них будет только наградой, освобождением… Называй это, как хочешь, - улыбка сию секунду стёрлась с её лица. – Они её не достойны.
- Что ты задумала, Патриция?! – Елена почти перешла на крик.
- В моей власти сделать нечто, что будет в тысячу крат хуже смерти, - Патриция оставалась спокойной, словно говорила о чём-то совершенно обыденном.
И Том увидел над детской кроваткой что-то… Какое-то непонятное нечто, что напоминало чёрную облачную сферу – и с каждым мгновением эта сфера разрасталась вширь всё больше и больше, зависнув над головами мальчиков. Маленький Том, увидев над собой чёрное страшное пятно, от которого веяло могильным холодом, заплакал ещё пуще прежнего и начал с силой возиться в своей пелёнке, в которую он был закутан, будто пытаясь высвободиться… Адриан же по-прежнему оставался спокойным, невозмутимо и прямо глядя на Патрицию…
- Смерть для них – всего лишь избавление, - продолжала она тем временем. – Так пусть же они живут вечно, нигде не находя покоя. Двадцать два года было Элиасу Шеллеру, когда он пролил кровь невинной жертвы – и двадцать два года исполнится его младшему сыну, когда на небе взойдёт полная Луна и заберёт их души. Навсегда!
Над мальчиками, рядом с разросшейся чёрной сферой, вспыхнула ещё одна… Но она была другой - светлой, чистой и тёплой. Как маленькое солнце…
- Неужели ты ничего не видишь? Обернись! – крикнул Том Елене, но бабушка не услышала его.
- Она – всего лишь призрак прошлого, дитя, - произнесла женщина. – И она не может увидеть этого, потому что это эфир. Светлый и тёмный - порождения света и тьмы. Обычный человек не сможет увидеть его.
Не удержавшись на месте, Томас подбежал к кроватке и посмотрел на мальчиков. Адриан, словно загипнотизированный, смотрел на бешено вращающийся над ними тёмный эфир, казалось, больше ничего для него не существовало… А маленький Том вдруг остановил взгляд на взрослом Томе… И перестал плакать. Его маленькие глазки широко распахнулись от удивления – ровно как и у его взрослого воплощения.
- Разве он не может видеть меня? – замерев, спросил Том у своей спутницы.
- Я не знаю…
- Но он видит меня! – с чувством полной уверенности произнёс Шеллер. - Вернее… Это я вижу себя.
- Может быть, он действительно видит тебя… Может быть, именно потому, что он – это ты, - робко предположила женщина.
- …и посему быть так! – услышал Том голос Патриции. – И по истечению этих двадцати двух лет жить им с этим проклятием вечно!
Светлый эфир стремительно ринулся вниз, к Адриану, но, едва дотронувшись до мальчика, отпрянул от него, как от огня. Отпрянул сам или… Что-то не пустило его к старшему из братьев? Маленький Томас перевёл взгляд на сияющий эфир и радостно улыбнулся ему, как старому знакомому.
- Что происходит? – изумлённо спросил Шеллер, глядя, как маленький Том, выпростав крошечную ручку из-под пелёнки, потянулся к светлому эфиру. – Он… видит это?
- И эфир видит его, - уверенно ответила женщина.
Эфир коснулся пальчиков Томаса и тут же, почувствовав долгожданный контакт, проник в него, впитался в него через кожу полностью и без остатка. Но, похоже, и тёмный эфир не желал оставаться в стороне – он почувствовал вмешательство диаметрально противоположной ему силы, и кинулся к маленькому Тому, желая выбить из него недруга, но не смог даже близко подобраться к малышу. Его будто что-то защищало… И тогда тёмный эфир нашёл себе новую жертву. Он приблизился к сидящему рядом Адриану, охаживая и изучая его со всех сторон… Как ищейка, которая вынюхивает след. И, заключив, что выбор его правилен, эфир захватил старшего из братьев в свои чёрные объятия и впитался прямо в его сердце, растёкся вместе с живой кровью по венам, сжал душу своими цепкими острыми когтями…
Елена резко обернулась к кроватке, чтобы увидеть, что с мальчиками всё в порядке, что они целы и невредимы… И заметила, как маленький Том смотрит куда-то… Казалось бы, и куда-то, но в то же время – в никуда…
- Том? – испуганно спросила Елена, наклонившись и проведя пальцами по его щёчке.
Но маленький Том никак не отреагировал, продолжая смотреть на что-то, что было видно только ему одному, и улыбаться этому.
Обеспокоенная Елена проследила направление его взгляда, посмотрев туда же, куда смотрел и Томас… И встретилась взглядами с уже другим Томом, который, увидев глаза бабушки, забыл, как нужно дышать. И что дышать вообще нужно… Он впервые увидел Елену лицом к лицу, увидел, какие добрые и открытые у неё глаза. Он никогда не видел бабушку при её жизни, но теперь, когда пусть хоть и так – но он увидел её, ему было невыносимо тяжко от того, что не может сказать ей о том, как ему жаль, что смерть так рано забрала её, что он не может обнять её и сказать, как он восхищается её преданностью, её невероятным мужеством и силой духа… Потому что она не могла увидеть его.
- Малыш, но ведь там ничего нет, - с видимым облегчением выдохнула Елена, вновь возвращаясь к внуку.
- Она не увидела меня, - разочарованно произнёс Том.
- Она бы и не смогла, - женщина протянула ему руку. – Нам пора возвращаться, Томас. Мои силы уже на исходе, я не могу долго находиться в этом мире.
Шеллер, не отрывая взора от бабушки, вложил ладонь в руку своей спутницы – и в тот же миг оказался там, откуда начал своё путешествие в прошлое. Перед глазами снова предстала кухня в доме Билла, и от такого резкого, совершённого сквозь время рывка, голова Тома закружилась, а к горлу подкатил приступ тошноты.
- Господи… - выдохнул он, зажав рот и схватившись за голову. – Постойте… Не уходите… - он потряс головой, приводя себя в чувство. – Что это было? Что за нечто вселилось в меня той ночью? Этот эфир… Что это такое? Почему та тёмная дрянь выбрала Адриана?
- Я не смогу ответить на все твои вопросы, Том, - свет, мерцающий вокруг фигуры женщины, начал таять на глазах, и сама она будто растворялась в воздухе, голос её слабел… Она исчезала. – Эфир есть суть света. Или зла… Свет не смог защитить твоего брата, потому что его душа была тёмной с самого начала. И никто не в силах понять, как это вышло и почему так происходит… Это ведомо только одному Богу.
- Но если тёмный эфир был злом, порождённым Патрицией, - Том старался говорить очень быстро, пока его призрачная собеседница не исчезла совсем, - что или кто послал эфир, противодействующий ему?
- На свете нет ничего сильнее материнской любви, дитя. Твоя мать погибла мученической смертью, но перед тем, как её сердце остановилось, последняя её мысль была о тебе и об Адриане. Такие жертвы никогда не останутся забытыми… Прощай…
Женщина исчезла. От всего увиденного и услышанного Тома трясло, как осину на ветру. Его голову разрывали тысячи вопросов, но теперь он остался с ними наедине. Он прижал ладони к пылающим щекам и зажмурил глаза – конечно, возвращение в прошлое внесло определённую ясность во всё, что с ним сейчас происходит… Но Тому хотелось ещё о стольком расспросить свою неизвестную покровительницу, спросить, знает ли она, где сейчас находятся души его матери, бабушки, тёти Иллианы… Всё ли с ними хорошо…
- Где вы были все эти годы? – зачем-то спросил он тишину, зная, что ему всё равно никто не ответит. – Почему вы пришли только сейчас? Я всегда так нуждался в помощи…
Он обессиленно замолчал. Что толку бросать обвинения на воздух? И – главный вопрос… Что теперь ему делать со всем этим?
- Том? – раздался из прихожей голос Билла, и Шеллер облегчённо выдохнул – вернулся…
- Я здесь, Билл. На кухне.
Томас сделал пару глубоких вдохов и выдохов, чтобы успокоиться к тому моменту, когда на кухню зайдёт Билл…
- Не нашёл тебя в спальне, - Каулитц подошёл к столу с пакетами наперевес. – Люблю ходить по магазинам по утрам. А почему тут… - он нахмурился и, поставив пакеты на стол, замер. – Почему тут так холодно?
- А… это… Здесь окно от ветра распахнулось, оно не было закрыто, - нашёлся Том. – Только что закрыл его.
- Да? – молодой человек приподнял брови и недоверчиво осмотрелся. – Странно, обычно, я всегда проверяю окна… Ну да ладно. Что ты хочешь на завтрак? Яичницу с беконом или горячие бутерброды?
До обеда Билл практически не сводил с Томаса глаз. Оборотень вёл себя странно… И, вроде, лицо его было спокойным, взор бесстрастным – ну и из-за чего здесь можно беспокоиться, на первый-то взгляд? Но этим вопросом Каулитц задавался в самую последнюю очередь. Том всё это время был погружён исключительно в себя, на все вопросы отвечал невпопад, будто сознание его погрузилось в какую-то непонятно чем вызванную спячку, оставив телесную оболочку функционировать автоматически. Билл и хотел бы списать всё на длительное отсутствие сна, но Том, даже несмотря на его странное состояние, совсем не выглядел сонным.
Вот и сейчас – Билл стоял у книжного шкафа, прислонившись к нему спиной и пережёвывая кусок яблока, а Том сидел на диване, подобрав под себя ноги и читая книгу. Но, если быть более точным, он, скорее, делал вид, что читает её… Уж слишком быстро в его пальцах мелькали перелистываемые страницы. Чёрт возьми, ну что же опять с ним не так? Билл мысленно прокрутил в голове прошедшие пару дней: особняк Томаса, прогулка по заснеженным улицам вместе со Скотти, невероятная ночь, проведённая вместе, странные сны… И вот, он добрался до сегодняшнего утра. Он отлучился не более чем на полчаса в близлежащий супермаркет за продуктами, а когда вернулся – Шеллера как подменили. Пусть он и выглядит, как Том, и голос тоже его - что-то всё равно не так! И Биллу это уже порядком надоело. Чаша его терпения вот-вот была готова переполниться.
Дожевав яблоко и шумно и раздражённо выдохнув, он, наконец, оторвался от шкафа и быстрым шагом подошёл к Томасу, встав перед тем на колени и вытащив книгу из его рук. Волк даже не сразу понял, что его только что лишили спасительной загородки, отделявшей его от таких мучительных вопросов, которые Билл обязательно ему задаст. Хотя, будто бы он не знал, что от Каулитца невозможно скрыться… Но понадеяться всё-таки стоило.
- А ну, посмотри на меня. Живо, - твёрдо и даже несколько озлобленно приказал Билл.
Кажется, звеневшая в его голосе решительность привела оборотня в чувство. Морнув, он послушно поднял глаза на Каулитца, столкнувшись с его сердитым взглядом.
- Будешь увиливать или отнекиваться – привяжу к этому дивану. И ты и шагу не сделаешь из этой комнаты, пока я не услышу вразумительных ответов на свои вопросы.
- Ну что ж, быть привязанным, да ещё и тобой – не такая уж плохая перспектива, - попробовал отшутиться Томас, криво улыбнувшись, но его визави был настроен более чем серьёзно.
- Чёрт, я не шучу, Том! – Билл ощутимо ударил его кулаком в колено.
- Хорошо, хорошо, не надо драться, - Шеллер инстинктивно потёр колено, изумлённо уставившись на парня. Ему неожиданно показалось, что он почувствовал что-то, что очень напоминало страх. Хотя, попробуй-ка, не испугайся такому напору… - Что ты хочешь узнать?
- Всё! – в подтверждение своих слов Билл широко развёл руками в стороны, как бы пытаясь объять нечто невидимое и необъятное. – Ты понимаешь, что это значит?
- Ну… да, - осторожно ответил волк. – Вроде, значение этого слова я ещё не забыл.
- Прекрати ёрничать! – зло зашипел Вильгельм, упёршись ладонями по обе стороны от Томаса.
- Я и не думал даже, - теперь Том более отчётливо ощутил, что ему и вправду страшно. Но боялся он всё-таки не Билла… А того, во что этот разговор может вылиться. – Я просто хочу, чтобы ты задавал вопросы конкретнее, а не столь пространно.
- Ладно, - сбавил обороты молодой человек, но рук с обивки дивана не убрал. – Тогда начнём.
И Том окончательно понял, что ему не отвертеться… Что ему придётся отвечать на вопросы Билла, как бы ему этого ни не хотелось. Но, быть может, так и надо?
- Начнём с твоих снов. Что такое страшное могло тебе присниться? Почему ты не хочешь говорить со мной об этом? Ты не доверяешь мне?
- Я доверяю тебе больше, чем кому бы то ни было. Даже больше, чем себе.
- Тогда рассказывай. Пока ты будешь держать всё это в себе, оно так и будет тебя мучить, - голос Билла смягчился. - Может быть, я смогу хоть чем-нибудь помочь?
Том заговорил не сразу – но и Каулитц его не торопил. Волку было нужно собраться с мыслями, чтобы понять, о чём ему следует сказать в первую очередь? Билл всё так же сидел на коленях на ковре подле Тома, терпеливо ожидая, когда тот начнёт говорить…
- Я не соврал тебе той ночью, когда сказал, что не знаю, что именно это было. Ну, то, что мне приснилось… - неуверенно начал Шеллер. – Эта женщина из моих снов – я то не вижу её вообще, то вижу, но частично… Я не могу увидеть её лицо. Но я всегда слышу её голос. И, при всём при этом, я и близко предположить не могу, кто она такая. Но из всего того, что она говорила мне, ясно только одно: она очень хорошо знает меня и то, что произошло с моей семьёй.
- Она не называла своего имени?
- Нет. Она каждый раз даёт мне понять, что не будет говорить о том, кто она и откуда знает меня.
- Допустим. Что конкретно она говорила тебе в твоих снах?
- Мне хотелось бы думать, что это бред сумасшедшего, но… - здесь Томасу пришлось прикусить себе язык. Он чуть было не рассказал о том, что случилось сегодня утром! Но до этого он ещё доберётся… - В общем, она сказала о моём вечном противоборстве с братом… Сказала, что тьма всегда будет бороться со светом. А ещё, - хохотнул он, - сказала, что Адриан есть воплощение Дьявола. А я – противостоящий ему Ангел. Смешно, правда?
- Разве? – на лице Билла не мелькнуло и тени улыбки. – Если быть честным, я и сам нередко задумывался об этом, глядя на вас. Правда, не в том контексте, что Ангел против Дьявола или что-то в этом духе… Но вы слишком разные. Между вами нет совершенно ничего общего, этот контраст… Он поражает своей резкостью. И ты ещё удивляешься тому, что тебе говорит твоя покровительница?
- А разве оборотень может считаться порождением света? – хмыкнул Том. – Такие, как я, всегда считались монстрами, которыми взрослые запугивают непослушных детей. И это небезосновательно. Сколько страшных преданий и сказаний написано о жутких деяниях оборотней?
- Не надо прикрываться преданиями и мифами, Том, - хмуро ответил Каулитц. – Мы не сказки читаем, а находимся здесь и сейчас. И ты – не миф. Ты реален. И уж прости, но твои поступки, твои мысли, сам ты, в конце концов – всё идёт вразрез с тем, что могут знать люди. Что ещё она говорила тебе?
- Собственно, на этом сон и закончился… - Шеллер в нерешительности замялся.
- Я слышу «но». Не прячь глаза, - требовательно произнёс Билл. – Что ещё?
Кровь шумела в ушах волка… Правильно ли он поступит, если расскажет Биллу о том, что случилось сегодня утром? Но… Видимо, Каулитц уже догадался, что не только один сон есть причина бесконечных метаний Томаса.
- Она приходила ко мне. Сегодня, этим утром, - каждое слово давалось оборотню с трудом.
- Чего? – Билл во все глаза уставился на него, не веря своим ушам. – Погоди… Приходила – ты имеешь в виду, во сне?
- Нет. Я более чем уверен, что я не спал. Я видел её… Но я так и не смог увидеть её лицо.
- Ничего понять не могу, - парень помотал головой. – Она приходила сюда?
- Да. Помнишь, когда ты вернулся, ты сказал, что на кухне очень холодно?
- Грех было не заметить. На кухне было холоднее, чем на улице!
- Я не открывал окна, я солгал. Холод предшествовал её появлению здесь, она принесла его с собой.
- Твою мать, - Билл потёр лоб. – Хорошо, что случилось дальше?
- Она сказала, что хочет показать мне, что случилось в ту ночь. В октябре тысяча восемьсот семьдесят первого года, когда моя спятившая тётка прокляла нас с братом.
- Извини, показать? Каким образом? Это случилось полтора столетия назад!
- Господи, Билл! Я прекрасно отдаю себе отчёт в том, что я говорю! – Том перевёл дыхание. - Она сказала, что покажет мне. И она показала.
- Но как? – глаза Билла стали идеально круглой формы.
- Спроси о чём-нибудь полегче.
Том замолчал, давая Биллу возможность переварить услышанное. Если уж сам он до сих пор пребывает в шоке, то что говорить о Каулитце? Похоже, ему потребуется чуть больше времени, чтобы всё обдумать… И у Томаса тоже появилось время для того, чтобы подготовить себя к заключительной и самой важной части своего повествования. До чего же это оказалось тяжко и сложно… Но раз уж он положил этому начало – он не имеет права обрывать всё на полуслове. Зато Билл имеет право знать, теперь Том понимал это. Ведь эта женщина сказала – доверять Каулитцу…
- Я не знаю, как она это сделала, - тихо начал Шеллер, - но она показала мне прошлое. Перенесла меня в семьдесят первый год, в ту самую ночь, чтобы я своими глазами увидел то, что с нами произошло.
- Хо… рошо, - с запинкой произнёс Билл. – Показала, так. Что ты увидел?
- Я увидел нас. Себя и Адриана, когда мы ещё жили в Регенсбурге, у нашей бабушки, Елены. Я видел Патрицию Вайдунг… Она проникла в дом со своим кинжалом, чтобы убить нас.
- …Но Елена смогла ей помешать, - вспомнил Каулитц письмо Елены Томасу.
- Да. Бабушка сумела остановить Патрицию, но не смогла предотвратить проклятие, которое наша тётка наслала на нас. Но… Я так до конца и не понял, что это было?
- Ты о проклятии?
- Нет. Я о том, что вселилось в нас тогда. Это было похоже на две облачные сферы… Но одна была чёрной, как угольный дым, вторая же была чистой и светлой. И тёплой…
- Ага. Теперь и я ничего не понимаю.
- Та женщина говорила что-то о светлом и тёмном эфире, что это и есть суть Света и Тьмы. Сказала, что тёмный эфир, вселившийся в Адриана, выбрал его потому, что его душа всегда была чёрной.
- А… тогда этот, как его… Светлый эфир? Выходит, он выбрал тебя?
- Я видел, как оно проникло в меня через кожу, - Том вздрогнул и потёр ладонью предплечье. – И оно осталось во мне. Я спросил у этой женщины, что это… И её последними словами было, что нет ничего сильнее любви матери. И я знаю, что я, возможно, желаю слишком многого… Но я хочу верить, что в ту ночь меня защитила мама.
- Слушай, ну… Раз твоя невидимая подруга сказала тебе об этом, значит, это действительно так. Иначе с чего бы ей было заговаривать о твоей матери? Если она так сильно любила тебя при жизни, то что может мешать ей защищать тебя и после смерти? – Билл немного помолчал, а Том и не торопился с ответом. Похоже, Шеллера, судя по сосредоточенно сдвинутым к переносице бровям, серьёзно заинтересовало сказанное. – Знаешь, я читал где-то об этом, но значения особого не придавал… Я читал, что мёртвые возвращаются в мир смертных, если на то есть веская причина. Незаконченные дела, месть, покровительство, защита близких… Если посмотреть на случившееся с этой точки зрения, то всё вполне объяснимо. И у твоей матери была такая причина, чтобы вернуться – она хотела защитить тебя.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 30 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |