Сзади раздался скрип ножек стула о пол, потом – звук тихих шагов по кафельной плитке.
- Я это вижу, Том. И чувствую. В твоих глазах я всегда вижу страх, ты пропитан им настолько, что я не могу не ощущать этого. И поэтому я боюсь вместе с тобой. Но я хочу верить, что вместе мы можем больше, чем по одиночке. Что бы ты ни сделал, я ни на шаг не отступлю от тебя. Делись со мной, говори со мной. Я не хочу оставаться в стороне от того, что тебя тревожит.
Он обвил плечи Тома руками и прижался щекой к его спине, слушая громкое и быстрое биение его сердца. Том ничего не ответил, он просто смотрел, как за окном падает снег. Его крупные хлопья кружились, подгоняемые лёгким ветром, а затем ложились на огромную белую простыню, укрывшую весь город, теряясь в ней и становясь её частью. На какой-то момент Шеллер даже пожалел, что он не снежинка, которой всё не важно. Не важно, куда лететь, не важно, зачем лететь. Просто лететь. Снегу всё равно…
- Это всё-таки так странно, - голос Билла вывел волка из раздумий.
- Что странно?
- Что заставило вас вернуться в Геберсдорф, особенно, после того, что натворил Адриан… Разве это не опасно для вас?
- Да уж, - хохотнул Томас, - я тоже подумал тогда, что Адриан – само воплощение логичности и благоразумия. Но ему хотелось убедиться, что здесь всё спокойно, что о той трагедии позабыли, что не объявились охотники на ведьм, как в Средневековье… Что за нами никто не охотится, и опасности действительно больше нет. И, если быть честным, изначально мы и не планировали оставаться в Геберсдорфе, когда вернулись сюда. Но у нас были проблемы с деньгами, нам было практически не на что жить. Конечно, как волки, мы могли бы прокормиться и сырым мясом, но это означало бы дополнительный риск. Нам нужно было вести себя человечнее… И мы были вынуждены остаться здесь, чтобы найти работу и жить, как обычные люди. Как видишь, мы здесь же и задержались. Сначала Адриан пытался сдерживать себя, но волк в нём оказался сильнее. Я старался отговорить его от этих вылазок в лес, ведь нам не было нужно лишнее внимание. Но… - красноречиво хмыкнул он.
- Да, я вижу… Он подвергает вас обоих опасности.
- А ещё… - Том покачал головой, будто обдумывая, говорить ли ему дальше или нет… - Он был… Адриан был женат.
- Что?! – изумлённо воскликнул Билл, отстранившись от Тома и встав рядом с ним. – У него была жена? Боже мой… В голове не укладывается…
- Мартина была замечательной девушкой. Чуткая, женственная, заботливая… Не могу сказать, что она была красавицей, но было в ней что-то такое, что-то очень светлое и тёплое… Она была как солнце. Она была настоящей женщиной, во всех проявлениях. И я прекрасно помню её. Адриан встретил её, когда мы жили в Кёльне, где я учился в университете.
- И вы с братом уже тогда…
- Да. Проклятие двадцати двух лет к тому времени уже сграбастало нас в свои лапищи, - невесело засмеялся Том. – Мартина была мне как сестра, мы быстро подружились. Но при всей моей симпатии к ней, я не понимал, зачем Адриан делает это, ведь он знал, что через каких-нибудь десять-пятнадцать лет Мартина может заподозрить неладное. Я думаю, когда-то он действительно любил её… Но в последний год их супружеской жизни всё пошло наперекосяк.
- Что он сделал с ней? – похолодев, спросил Каулитц, догадываясь, какой ответ он услышит.
- Они были женаты всего три года. Адриан мог целыми днями пропадать в лесах или ещё где, он был бессилен перед волком. И меня так выводило из себя его отношение к Мартине! Она переживала, не спала ночами, пыталась поговорить с ним, но он каждый раз находил всё новые и новые отговорки, чтобы оправдать себя. Для меня было пыткой видеть, как он мучает её, ведь она была такой чистой, такой невинной… Она не заслуживала такого. Она всего этого не заслужила… Но однажды она решила во что бы то ни стало добиться ответа от Адриана. Она кричала, умоляла его сказать ей правду. И он не выдержал.
- Он…
- Он убил её. А потом отнёс её изуродованное тело в лес, полицейская медицинская экспертиза вынесла вердикт – фрау Шеллер была убита крупным лесным зверем. Ничего не напоминает? – нервно хохотнул Томас и сжал ладони в кулаки. – Почерк нашего бесценного отца, он самый.
- Господи Иисусе, - выдохнул Билл. – Том, как ты мог после всего этого надеяться, что Адриана можно вернуть? Он же чудовище. Самое настоящее чудовище!
- О, я просто не всё тебе сказал, - Том качнул головой, приподняв бровь. - Мартина была беременна... Срок был небольшой, она хотела сказать об этом Адриану, но сначала пришла ко мне поделиться этой замечательной новостью, и я действительно был очень рад за неё. Я мог бы стать дядей, представляешь… Я так надеялся, что с появлением в его жизни Мартины, Адриан остепенится, сможет побороть в себе эту тьму… И я долго отказывался верить, что это именно он убил Мартину, но почерк оборотня невозможно не узнать. Я присутствовал на опознании её тела, Адриан очень убедительно играл роль убитого горем вдовца. Высшая похвала его актёрскому таланту, даже придраться не к чему…
- Но ты уверен в том, что это он убил Мартину?
- Мы связаны ментально, Билл. Я могу просто и без усилий залезть в его голову. Это волчья связь… Видимо, бонус к проклятию, - усмехнулся он.
- Проклятие, - Каулитц прижал ладонь к бешено колотящемуся сердцу. – Чёрт подери, Том, ты являешь собой просто верх наивности! – выпалил он. – Он зверь, монстр – нет такого слова, которым можно было бы описать его хотя бы приблизительно, а ты ещё и на что-то надеялся?! Он чудовище, чёртов убийца, и он не заслуживает даже ни миллионной доли твоей надежды и сострадания, как ты этого не видишь? Сколько ещё невинной крови он мог пролить за твоей спиной – ты не задумывался об этом?! Боже правый… - обессиленно выдохнул Билл.
- Но он всё же был мне братом больше двух десятков лет, пока мы ещё были людьми… Наверно, я настолько сильно цеплялся за память об этом, что был готов закрыть глаза на всё вокруг. И…
- …У тебя просто больше никого не осталось… - устало закончил за него молодой человек. – Прости, Том. Я вовсе не обвиняю тебя, я в ужасе от того, что натворил Адриан за все эти годы, но ты не обязан искать для него и для себя какие-либо оправдания. И, поверь, я не меньше тебя хочу положить всему этому конец. И мы что-нибудь придумаем.
Германия, Кёльн. Восемнадцатое августа, 1897 год.
- Да, это она, - отвернувшись, кивнул Том.
Медицинский эксперт при полиции закрыл белой простынёй бывшее некогда красивым лицо совсем молодой женщины, которое теперь было изуродовано до неузнаваемости… Опознать мёртвую жену Адриана Томас смог только по двум родинкам на щеке и её любимой подвеске с голубым камнем, с которой она никогда не расставалась.
- Вскрытие производиться не будет, - произнёс эксперт, снимая окровавленные перчатки и скидывая их в урну. – Нечего там вскрывать… - он повернулся к столу, на котором лежала несчастная Мартина, и, тяжело вздохнув, потёр седовласую голову. – Совсем ещё девчонка, Господи прости, - он перекрестился. – Вы знали, что она была беременна?
- Я знал об этом… - Шеллер старался не смотреть на простыню, под которой лежала Мартина. – Какой у неё был срок, доктор?
- Месяца два, может, два с половиной, но не больше.
- Хорошо… Когда мы сможем похоронить её?
- Уже завтра, когда наши работники приведут тело в порядок. Можете заехать вечером в участок и спросить у дежурного на вахте меня, я оформлю выписной лист и свидетельство о смерти.
- Спасибо, доктор. Всего хорошего.
- До завтра, герр Шеллер. Передавайте мои соболезнования супругу покойной.
«Обязательно, чёрт бы его побрал», - зло подумал Том, кивая на прощание.
Шеллер совершенно не помнил, как он добрал до дома. В нём кипела ярость, перемешиваясь с горем и печалью от утраты безвинно убитой Мартины…
«Как ты мог, Адриан… Как ты посмел так поступить?! В чём провинилась перед тобой несчастная Мартина? Её жизнь только начиналась!»
Он зашёл в прихожую, даже не удосужившись закрыть за собой дверь. Не разуваясь, Том прошёл по коридору и распахнул дверь в гостиную, где за письменным столом сидел Адриан. Младший Шеллер тигриным прыжком подлетел к старшему и, схватив его за шею, легко оторвал от стула и пригвоздил к стене.
- Ты ублюдок! – глаза Тома пылали гневом, в них мерцали яростные медные искры. – Мартина любила тебя больше всего и всех на свете! А ты? Что ты наделал, Адриан? За что?!
- Мне кажется, раз ты смог догадаться, что это сделал я, - Адриан невозмутимо прочистил горло, - ты мог бы и догадаться, за что.
- Сукин ты сын! – взревел Томас, оторвав брата от стены и снова ударив о неё спиной. – О, я знаю, за что, - зашипел он. – Потому что ты даже не пытаешься скрывать ту омерзительную дрянь, которая осталась у тебя вместо души. Но она любила тебя! Она носила под сердцем твоего ребёнка, у тебя мог быть сын! Или дочь! Ты хоть знал об этом? Знал?! Отвечай!
- Разве теперь это имеет какое-то значение? – глаза Адриана были холоднее льда.
- Разумеется, нет, - прошептал Том, отпуская шею брата. Ярость его испарилась в один миг, осталось только бессильное отчаяние… - Всё уже не важно. Ты бездушная кровожадная тварь, ты загубил две невинные жизни. И на высшем суде тебе не будет прощения… Ты меня слышал?! – по лицу его катились слёзы. – Ты никогда не отмоешься от этой крови на твоих руках, Адриан, никогда!
Томас вылетел из дома и на всей доступной ему скорости побежал в лес. Он не смотрел себя под ноги, спотыкался, задевал прохожих, не слушая упрёки и возмущённые возгласы. Бедная милая Мартина, добрейшая, светлая, чистая душой девушка с кроткими зелёными глазами… И её уже не вернуть. Она мертва… И Шеллер ни о чём другом не мог думать.
Он добежал до того самого места, где полицейские по наводке Адриана нашли изувеченное тело Мартины, где трава всё ещё хранила следы крови несчастной девушки. Том опустился на колени, опустив голову. Он не знал, как смириться со смертью Мартины, он отчего-то чувствовал свою вину за то, что с ней произошло, хоть и понимал, что он всё равно был бессилен что-либо предпринять…
- Чушь, - сквозь зубы и слёзы процедил Томас, ощутив, как на его волосы упали первые капли дождя. – Я должен был хоть как-то предупредить её, уберечь от беды… Но я не смог. Не смог…
Он закрыл лицо руками и заплакал, как маленький ребёнок. Ему было тяжко, горе распирало его грудь, сдавливало рёбра в стальных тисках, не давая дышать. Перед его глазами всё ещё стоял образ Мартины… Живой и радостно смеющейся. Расчёсывающей свои прекрасные длинные чёрные волосы и напевающей старую весёлую песенку. Она так любила петь, и голос её был подобен пению соловья…
- Прости меня, Марти, прости, прости… - всхлипывая, пробормотал Том. – Я не спас тебя…
Он никак не мог понять, когда он упустил тот день, тот момент, когда Адриан стал таким чудовищем? Или, может, эта тьма сосуществовала с ним с самого начала, с самого его рождения? И развернулась во всю ширь, когда проклятие двадцати двух лет, наложенное на братьев их сумасшедшей тёткой, вступило в силу… Но зачем? Кому было угодно так сделать? Почему Адриан должен был стать живым воплощением самого дьявола, который забирает жизни ни в чём не повинных людей? Но, что самое страшное, Томас понимал, что он уже заглянул в самую глубину тёмной сущности Адриана, он уже знал, что его брат ступил на тропу крови, что ему по нраву этот кровавый, металлический привкус отчаяния его жертвы… И с этого пути он вряд ли сойдёт. Но что было во сто крат ужаснее, Том знал, что он не сможет спасти всех… Потому что тьма убивает всё живое, уничтожает человеческое начало на корню. И она уже протянула к Адриану Шеллеру свои страшные, с острыми, как бритва, когтями лапы… И он даже не пытается сопротивляться этому.
- Я должен защищать людей… Любыми силами, любыми способами, - он стёр смешавшиеся с дождевой водой слёзы со щёк. – Пусть я проклят, пусть во мне кровь зверя, но я никогда не стану таким, как мой брат, я даю слово…
…И этому слову Том был верен уже больше ста лет. Он понимал, что эта гордость была весьма сомнительна, но он гордился тем, что он смог обуздать зверя в себе. Хоть Шеллер и не знал, как ему это удалось, но он хотел верить, что его любовь к матери и преданность роду человеческому не дают ему погибнуть окончательно. И если бы он знал, как он был прав…
В эту ночь Том заснул с трудом. Он остался в доме Билла, потому что сам Каулитц настоял на этом.
Том спал беспокойно, его бросало в жар, он несколько раз просыпался с бешено колотящимся сердцем, со сбившимся дыханием. И это было невыносимо… Его измученное тело и рассудок полыхали диким пламенем, и всё, что ему было нужно, это всего лишь несколько часов сна.
Но сны его были неспокойными… Шеллер не мог понять, что с ним происходит, и эта мысль, казалось, преследовала его даже во сне.
… Том бежал по длинному, не имеющему начала и конца коридору. Стены коридора были чёрными, как сама ночь, а в воздухе, на огромной высоте, витали пылающие факелы – единственные здесь источники света. Том не понимал, почему он никак не может остановиться? Его силы были на исходе, лёгкие нестерпимо болели, а сердце грозилось взорваться на тысячи кусочков от возложенного на него груза. Но Шеллер всё равно продолжал бежать, ноги сами несли его, не слушаясь своего хозяина. Каменная плитка, которой был выложен пол коридора, обжигала своим ледяным холодом. В коридоре вообще было очень и очень холодно… Томасу хотелось остановиться, сбиться в клубок прямо здесь, на полу, чтобы хоть немного согреться, и это было так странно… Ведь он оборотень! Он не может чувствовать холод! Тогда в чём же дело?
«Боже, хватит… Кто-нибудь, помогите мне!», - взорвалось его сознание криком о помощи.
И, стоило ему только подумать об этом, как вдруг что-то остановило его, как если бы он внезапно наткнулся на стену… Но стена эта была невидимой.
«Я опять бегу в никуда, и я не знаю, зачем… Что происходит?»
Томас, пошатываясь от бессилия, подошёл к стене и, прислонившись к ней спиной, сполз вниз и сел на пол. Он обхватил пульсирующую голову обеими руками, стараясь перевести дыхание. Затем, оглядевшись по сторонам, но не увидев ничего, кроме кромешной темноты, он крикнул в пустоту:
- Есть здесь кто-нибудь? Кто-нибудь слышит меня? Эй, отзовитесь! Пожалуйста!
Но ответом ему была тишина… И Том в бессилии подтянул к груди колени и прислонился к ним лбом, чувствуя, как по вискам и щекам стекают капли пота, попадая в рот и оставляя на губах солёный привкус.
«Так забавно… Как будто я и раньше чувствовал что-то подобное… Будто когда-то это уже было», - неожиданно подумал он, запустив пальцы в волосы и массируя кожу головы.
- Ты прав, - неожиданно раздался чей-то голос. И этот голос принадлежал женщине…
- Что? – Том резко оторвал голову от коленей и вскочил на ноги, озираясь вокруг.
- Однажды мы с тобой уже встречались, Томас. В твоём сне, - Тому показалось, что говорившая женщина улыбнулась.
- Я знаю… То есть, я помню ваш голос. Но кто вы?
- Пока что я не могу тебе этого сказать, Том, - извиняющимся и виноватым тоном ответила женщина. – Но в один прекрасный день мы увидимся. Я обещаю тебе.
- Когда я слышал вас в прошлый раз, - Том старался упорядочить беспорядочно снующие мысли, - вы сказали, что я могу доверять Биллу, что я могу не бояться его.
- Разве я ошиблась? – мягко спросил голос.
- Нет, вы были правы, абсолютно правы… Но зачем вы… То есть, я хочу сказать… Какая вам выгода от того, что вы приходите ко мне?
- Потому что это моя прямая обязанность – охранять тебя. И не только я слежу за тобой, поверь. Нас много. Ты можешь не бояться меня.
- Это я уже понял, - осторожно ответил Том. – Вы… хорошо знаете меня? И знал ли я вас?
- Я знаю тебя лучше, чем кто бы то ни было, Томас. Я пытаюсь направлять тебя на путь истинный, и я рада, что ты не остаёшься глух к моим наставлениям.
- Вы не ответили на второй вопрос, - решительно произнёс Шеллер. – Я знал… или, я знаю вас?
- Я не могу тебе этого сказать, прости…
- Хорошо, тогда… - он замер, тщательно взвешивая слова. Согласится ли этот голос ответить на самый главный и давно мучающий его вопрос? – Если вы можете, скажите мне… Кто я? Я и мой брат – мы слишком разные… Что пошло не так, когда сбылось проклятие Патриции Вайдунг? Почему кому-то или чему-то было выгодно поставить нас с Адрианом по разные стороны баррикад? Ведь мы братья!
- А ты ещё не понял этого? – казалось, женщина была очень удивлена.
- Ради всего святого! Что я должен был понять? – вспылил Шеллер. – Я пытаюсь найти ответ на этот вопрос уже не один десяток лет! Так почему же я, по-вашему, спрашиваю вас об этом?
- Всё дело в том, что… На любое действие всегда найдётся противодействие. Дух невинной святости всегда будет бороться с тёмной одержимостью.
- Я не понимаю…
- Если твой брат вобрал в себя семя дьявола, то ты, Том… - голос будто вздохнул. – Ангел Господень.
- Что? – губы Тома искривила усмешка. – Вы сами верите в то, что вы говорите? Посмотрите на меня! – он прижал руки к груди. – Я проклят, ясно вам? Я оборотень, и к этому приложил руку мой отец. Он передал мне кровь зверя.
- Это не так, мальчик, - уверенно возразил голос. – В тебе скрыта небывалая сила. И именно она превратила твоё проклятие в благословение.
- Да что вы такое говорите? – зло бросил Том, не веря своим ушам.
- Твоя сила – твоё благословение, - терпеливо повторила женщина. - На то была воля Бога, чтобы ты стал охранителем человеческого рода. Ты – один из ангелов Господа.
- Как такое возможно? – голос Тома дрогнул, и всего его охватила дрожь. – Ведь ангелы…
- Отнюдь, - тут же откликнулся голос, предвосхищая следующий вопрос Шеллера. – Ты хотел сказать, что Ангел – это душа невинного, чистого человека? Нет, дитя. Ангел – это воплощение всего самого чистого и светлого, что только может быть в человеке, это свет милосердия, доброты и сострадания. На твоих руках нет крови невинных, помыслы твои чисты, и ты готов отдать жизнь за этого смертного мальчика. И если это не по-человечески, то более я не могу знать, как ещё мне убедить тебя.
- Но что мне тогда делать? Как мне быть с Адрианом? – в отчаянии воскликнул Том.
- Доверяй себе. Доверяй Биллу. Доверяй голосу, сокрытом в твоём сердце. И ничего не бойся… Всё, что бы ты ни сделал, всё будет правильно. Потому что ты всегда поступал правильно, Том. И ты не Шеллер, ты – Вайдунг, и всегда пребудешь им. Теперь прощай же… Моё место уже давно в другом мире, но я всегда рядом, пока ты спишь…
- Нет, не уходите! Стойте!
-…Том? Том, проснись! Что с тобой? Том, проснись же! Я никуда не собираюсь уходить, Том!
- А?! Что? – Томас распахнул глаза, тяжело дыша.
Он увидел над собой обеспокоенное лицо Билла и приподнялся на локтях. Вхождение обратно в реальность оказалось слишком тяжёлым и болезненным, голова отчего-то гудела…
- Билл, - он упал обратно на подушку и опустил веки, покачав головой. – Всё нормально, просто сон странный приснился…
- Что такое страшное тебе приснилось? – Каулитц взял висевшее на спинке стула полотенце и промокнул им вспотевший лоб Тома, заодно убрав прилипшие прядки чёрных волос.
- Я и сам не понял пока, - усмехнулся волк. – Какие-то коридоры, факелы, голоса…
- Что за голоса? – Билл придвинулся ближе, и Том прижался к его груди щекой.
- Не знаю. Знаю только, что однажды я уже слышал этот голос.
- И где же?
- В другом своём сне. Он… вернее, она. Она уже говорила со мной. О тебе.
- Обо мне? – удивлённо вскинул брови молодой человек. – Ну и… что тебе сказали?
- Чтобы я не боялся тебя, - тихо засмеялся Томас.
- Чтобы ты не боялся меня… - с недоверием повторил Вильгельм, прищурившись. – А ты разве боялся меня?
- Очень даже может быть, - оборотень пожал плечами. – Я допустил столько проколов… И я боялся, что ты разоблачишь меня раньше времени. И что, в конце концов, тебя не будет рядом. Это меня пугало больше всего на свете.
- Вот как… - смущённо пробормотал Билл, поджав губы. – А что этот голос сказал тебе сейчас?
- До сих пор пытаюсь понять это. Но мне кажется, что это просто какая-то несуразица.
- А всё же? Говори, раз уж начал.
- Ангелы, демоны, противостояние… Я мало что запомнил, если честно, - солгал Том. – Видимо, мне нужно спать побольше.
- Ладно, - Билл чуть улыбнулся, положив ладонь на его живот. – Не говори, если не хочешь.
- Ну… я… - замешкался Шеллер, явно пытаясь выкрутиться, но быстро сдался. – Как ты узнал?
- Я ведь журналист, - подмигнул ему Каулитц, - нас обучают искусству ведения беседы, учат распознавать, когда собеседник лжёт. Психология, куда ж мы без неё.
- Прости, Билл… Это не потому, что я не хочу делиться с тобой. А потому, что я действительно ничего не понял. Совсем ничего…
- Не оправдывайся. Я понимаю, что тебе сейчас не очень легко. Когда сможешь – тогда и расскажешь. – Он налил немного воды в стакан из стоящего на тумбе графина. – А тот голос? Ты говорил, что раньше уже слышал его. Ты не знаешь, кому он может принадлежать?
- Да если бы, - оборотень наморщил лоб и вздохнул. – Но… на какой-то миг мне всё же показалось, что я знаю этот голос… Не потому, что я слышал его во сне и раньше, а потому что… Не знаю. Просто не знаю, откуда вдруг взялось это ощущение, что я знаю её.
- Как бы то ни было, в наших снах мы никогда не увидим и не услышим того, чего мы не видели или не слышали раньше, - задумчиво проговорил Каулитц. – Выходит, ты всё-таки знал эту женщину и раньше – вот почему ты слышишь её голос.
- В таком случае, мне было очень интересно узнать, кто она, или кем она мне была. Просто… Эти сны были слишком реалистичными, пугающими. И эта женщина явно хочет мне помочь, она сказала, что она охраняет меня, что она не одна, что их много. Понять бы ещё, кого это – их.
- Вестимо, тех, кто тебя бережёт. Наверно, это, скорее, положительный факт, ты так не думаешь?
- Эта женщина велела мне доверять себе и доверять тебе. Так что… да, - Том посмотрел Биллу в глаза. – Не знаю, почему, но я хочу ей верить, хоть и не очень верю в вещие сны и во всё тому подобное…
- А я вот раньше не очень-то верил в оборотней, - пряча улыбку, сказал Билл и поднял взгляд к потолку.
- Да что ты? – хитро прищурился Томас и опрокинул Каулитца на спину. – Но я, кажется, вполне реален, нет?
- Понятия не имею, - с деланным удивлением пожал плечами Билл. – Докажи.
- Ну, ты сам напросился… - Том прижался губами к его губам, чувствуя нарастающее желание.
Да… Часть его действительно чувствовала себя легко и свободно рядом с этим смертным. Впервые за долгие годы Том был счастлив, впервые он не чувствовал себя одиноким. Но другая его часть нервно сжимала кулаки, мечась из одного угла взбудораженного сознания в другой, не находя себе покоя. Она заламывала в отчаянии руки, беззвучно крича и ударяясь о глухие стены.
Как перед чем-то неизбежным…
Остаток ночи ни Билл, ни Том так и не сомкнули глаз. Из головы Шеллера никак не хотел выветриваться тот странный сон и голос призрачной женщины, и волк уже успел обдумать тысячу возможных вариантов, кто бы это мог быть. Билл сказал, что во сне невозможно увидеть или услышать того, что не было увидено или услышано ранее… И это только подливало масло в огонь! Томас прекрасно помнил этот сон от начала и до конца, та женщина сказала ему, что она его бережёт… Выходит, Том мог знать её при её жизни? Или… Да чёрт бы разобрал эти сновидения с их эфемерно-летучим смыслом и непонятными голосами! Шеллер никогда не жаловался на память, и он мог поклясться, что этот голос он не слышал. Никогда.
Впрочем, загадочный сон Томаса занимал не только его самого. Да только Билл не решался заговорить об этом с ним. Почём знать, как Шеллер может отреагировать, если он так и не захотел полностью рассказать о том, что он увидел? Но, если подобное снится ему не впервые, значит, есть что-то, что его тревожит. Ну, или кто-то. Адриан? О да, старший братец ещё как тревожит Тома, но ведь тот голос говорил с ним вовсе не о Шеллере-старшем. По крайней мере, сам Том так сказал… Тогда что ещё может так волновать Тома? Быть может… Говорившая с ним во сне женщина – кто-то вроде ангела-охранителя?
«Ага, докатились, - хмыкнул про себя Каулитц, включая на кухне свет. – Я уже и такие варианты рассматриваю. Хотя…», - на этом моменте Билл чуть не засмеялся в голос, вовремя прикрыв рот ладонью. Просто замечательно!
Рядом с ним, в соседней комнате, в каких-то двух жалких шагах, на кровати разлеглось живое воплощение мифов и сказок, а он, герр Каулитц, извечный циничный материалист, отказывается верить в ангелов-хранителей! Ну скажите, пожалуйста, какая цаца…
- И Тому надо больше спать, да и мне тоже, - фыркая от еле сдерживаемого смеха, проговорил Билл, автоматически щёлкая кнопку включения кофеварки. – Двойную дозу кофеина мне! Вот чёрт же, а… Час от часу не легче, - он выглянул в окно, чтобы хоть как-то переключить внимание.
За окном только-только занималось раннее утро, а снег всё так же валил крупными хлопьями. Молодой человек глянул на электронные часы на панели микроволновой печи – начало восьмого… Дела, однако. Этой ночью ему довелось поспать всего около четырёх часов, значит, день обещает быть вялым. И, словно в подтверждение этих слов, Билл широко зевнул.
На кухню, лениво переступая лапами, явился Скотти, также зевая, будто передразнивая своего хозяина. Лабрадор, сонно опустив голову, вальяжно прошествовал к стоящему у стола Вильгельму. Дойдя, Скотти уселся рядом с Биллом и, наконец, соблаговолил поднять к нему свои грустные глаза, всё ещё подёрнутые сонной пеленой.
- Жрать хочешь, - полуутвердительно заключил парень, взяв из стеклянной миски песочное печенье и протянув его лабрадору – тот незамедлительно сжевал лакомство и размашисто облизнулся. – О, глаза аж заблестели. Печенье творит чудеса, а, старик?
Вместо ответа, Скотти положил переднюю лапу на столешницу – питомец просил добавки.
- Нет уж, - решительно возразил Каулитц, - сначала ты нормально поешь, понял? Нор-маль-но. Понимаешь это слово? Потом мы с тобой немного прогуляемся, зайдём в магазин, ибо запасы провизии у нас на исходе. А потом уж получишь свой бонус-вознаграждение. Печенье! Идёт?
Скотти встряхнулся и, цокая когтями по паркету, прошёл по коридору в прихожую, где взял в зубы лежащий на тумбе для обуви поводок, и вернулся обратно на кухню, положив необходимый для прогулки аксессуар на кухонный стол.
- Ну, кофе-то мне дай выпить, а? Имей совесть. Без кофеина я свалюсь, едва сойдя с крыльца.
Лабрадор покорно улёгся у ног севшего за стол с чашкой кофе Билла и, свернувшись клубком, положил голову на лапы. Хозяин сказал – ждать.
Впрочем, Каулитц не собирался обременять Скотти ожиданием, ибо в его планы входила только чашка кофе, да и в супермаркет лучше сходить, пока город не проснулся… Быстро заглотив кофе, он, потрепав успевшего задремать Скотти по голове, на цыпочках прошёл в спальню, чтобы надеть рубашку. На кровати, вытянув ноги и скрестив их в лодыжках, лежал с закрытыми глазами Том, и Билл старался двигаться как можно тише.
- Ты слишком большая мышка, чтобы быть тихим,- не открывая глаз, тихо произнёс Шеллер.
- Извини, - улыбнулся Каулитц. – Так ты не спал?
- Нет, - Том приоткрыл один глаз. – Куда ты?
- Схожу вместе со Скотти до супермаркета. Продуктами было бы неплохо запастись.
- Ты уверен, что не хочешь, чтобы я пошёл с тобой?
- Том, нельзя бояться всё время, иначе так и до паранойи недалеко, - Билл прекрасно понял, почему Том задал этот вопрос. – Но мне отчего-то кажется, что, если твой брат увидит нас вместе, это только ещё больше раздраконит его. Кроме того, я не в лесу, а в городе. Не волнуйся за меня.
- Попробуй тут не волноваться, ага, как же… - проворчал волк, откидываясь на подушки, но подумал, что разумное зерно в словах парня всё же есть. – Возьми с собой телефон.
- Возьму, возьму. А ты лучше постарайся поспать… У тебя очень усталый вид.
- Я постараюсь. Не задерживайся надолго, договорились?
- Хорошо. Спи. Я не буду шуметь, когда вернусь.
Когда за Биллом захлопнулась входная дверь, Том вытянулся во весь рост на кровати и зевнул. По-хорошему, конечно, и надо бы поспать… Но спать ему почему-то в одночасье расхотелось. Ну, значит, и пытаться не стоит. Для этого специально отведена ночь.
Видимо, тогда нужно встать, но и вставать было неимоверно лень. Том не знал, что он будет делать дальше, его сознание и мысли были неспокойны. Адриан и сон, сон и Адриан… Вот же чёртов гордиев узел! Так и с катушек слететь недолго. Хотя, раз уж он не сошёл с ума за все эти годы, то едва ли уже сойдёт с ума вообще, но головной боли теперь прибавилось знатно, что и говорить…
Поднявшись с постели и похрустев костяшками пальцев, Том встал и снова потянулся. Чувствовал он себя довольно бодро, что было несколько странно. Провести почти всю ночь без сна и в идиотских размышлениях – едва ли это должно было пройти бесследно. Но Шеллеру было угодно списать всё на своё взвинченное состояние, которое сопровождает его уже не первый день.
Немного пошатавшись без дела по дому, Томас, наконец, зашёл на кухню, решив найти здесь своё временное пристанище. Шлёпая босыми ступнями по паркету, волк прошествовал мимо стола, за которым несколько минут назад сидел Билл. Каулитц оставил на столе немытую кружку из-под кофе, и Том, фыркнув, взял её со столешницы и отнёс в раковину. Итак, спать ему не хотелось… Есть, как оказалось, тоже. До чего же дурацкое состояние, когда ничего не хочется… А так, была бы такая возможность, он бы напился. Но нет же! Алкоголь разрушает только человеческий организм. Все же разрушенные клетки и ткани в организме Тома мгновенно восстанавливались, поэтому… Он не мог напиться.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 30 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |