Ногти на его пальцах начали вытягиваться и изгибаться, принимая форму когтей. На руках пробивалась иссиня-чёрная шерсть, лицо постепенно принимало очертания волчьей морды.
Одежда треснула на нём по швам, разлетевшись в жалкие клочья и обнажая изломанное агонией тело. Вот и всё…
Том поднялся на дрожащие лапы и встряхнул головой.
«Не хочу в это верить», - проскользнула первая мысль, и оборотень удивлённо распахнул сияющие во тьме глаза.
Он помнит о том, что он человек, он может мыслить! И он понимает, что с ним происходит!
«Значит, я никому не наврежу… Но навсегда ли я остался таким? - с ужасом подумал он, опустив голову и посмотрев на свои передние лапы, увенчанные длинными, острыми, чёрными когтями. – Но я не хочу остаться зверем навечно!»
Ответ пришёл к нему утром, на рассвете, когда он проснулся на деревянном полу своей спальни.
Тому показалось, что в комнате прошёлся тайфун… Мебель – стулья и стол, низкий комод – была сломана, пол усеивали блистающие в рассветных лучах солнца стеклянные и фарфоровые осколки, шторы были сорваны с гардин – их обрывки беспорядочно валялись возле окна…
- Неужели это всё сделал я? – изумлённо произнёс Томас и замер… - Я говорю! Я могу говорить! – он неловко сел и неосторожно положил на пол ладонь – в кожу впилось разбитое стекло. – Чёрт!
Шеллер поднёс руку к лицу и, сморщившись, выдернул осколок из кровоточащей раны.
И в тот же миг случилось нечто… Кровь остановилась, а края глубокого пореза прямо на глазах у ошеломлённого Тома начали стягиваться!
- Как? – хрипло прошептал он, поднеся ладонь ещё ближе к лицу. – Как такое возможно?
Поднявшись на всё ещё слабые ноги, он нагнулся и поднял с пола ещё один осколок, затем подошёл вместе с ним к зеркалу. Солнце освещало его обнажённый торс, золотя белоснежную кожу, карие глаза пытливо всматривались в отражение в зеркале.
- Значит, это… таким я стал? – в его голосе слышались нотки будто бы мстительного злорадства.
И Том провёл осколком сплошную кровавую линию наискосок – от плеча и почти до бедра. Он почти не почувствовал боли – рана затянулась мгновенно, не оставив после себя даже еле заметного шрама. Шеллер разжал пальцы, и осколок упал, расколовшись на ещё более мелкие кусочки.
Он ощущал внутри силу… Небывалую силу. Она билась вместе с его отныне бессмертным сердцем, растекаясь по венам, наполняя мышцы нечеловеческой мощью. И он чувствовал её… Его зрение, обоняние, слух, осязание усилились теперь во много крат. Он мог услышать, учуять и увидеть то, что обычный человек ни за что бы не почувствовал. Но ему хотелось бы знать, как обуздать то существо, что поселилось в нём. Как подчинить волка себе? Как контролировать превращения? Ведь они обратимы – вот же, он снова человек! Значит, это действительно возможно. И, скорее всего, ему нужно время, чтобы обуздать свою вторую звериную сущность…
Что ж, он смог сделать и это. Он в совершенстве познал науку быть человеком и оборотнем в одном лице. Он научился уживаться с волком внутри себя. Сверхчувствительность, сверхсила, сверхскорость, бессмертие и неуязвимость – вот, что дала ему его волчья половина.
- Но я ещё не забыл о том, кем я был, - произнёс Том, выныривая из омута воспоминаний. – И мне не хватает этого. А ещё я подвергаю Билла огромной опасности… Но я верю, что смогу его защитить. Да, я смогу.
«Будь осторожен. Вероятно, Адриан что-то может подозревать, - наставительно предупредил волк. – Едва ли его визит к Биллу был первым и последним».
- Если бы я мог знать, о чём он думает, - покачал головой Томас. – Он слишком непредсказуем.
«Это тебе совсем не на руку. Знаешь, как говорят стратеги? Непредсказуем – значит непобедим. Он куда больше зверь, чем ты».
- Приму это, как комплимент, - улыбнулся Шеллер. – Но на данный момент Билл меня волнует намного больше, чем Адриан.
«И всё равно, будь бдителен. Не спускай глаз со своего смертного».
Билла не покидало странное ощущение – ему всё казалось, будто он идёт на войну. Он волновался, он боялся, нервы были взвинчены до предела, но отступать слишком поздно. Сейчас или никогда. Сегодня он узнает правду о Томасе Шеллере от него же самого, так и будет.
- Иначе я буду не я, - выдохнул он, застёгивая «молнию» на джинсах, - нужно покончить с этим сумасшедшим домом, пока я сам не стал его частью.
Папка с добытой в архиве информацией сиротливо лежала на тумбе – её Билл решил не брать с собой. Он успел едва ли не наизусть, слово в слово выучить всё то, что было в ней собрано. Правда, чего он не знал точно – так это то, с чего ему следует начать разговор. Наверно, сразу и в лоб спрашивать не стоит – так и спугнуть можно… Попробовать начать разговор издалека? И как же именно? Час от часу не легче…
- Почему ты не можешь быть самым обыкновенным человеком, Том? Зачем все эти загадки, сложности и неясные пробелы? Может, ты знаешь, Скотти? – спросил он у разлёгшегося около дивана лабрадора. Услышав своё имя, Скотти приподнял уши и приоткрыл глаза – на большее разомлевшего от сытного ужина пса не хватило. – М-да, советчик из тебя сейчас никудышный.
Он ясно слышал, как кровь пульсирует в висках. Чувствовал, как мелкой дрожью дрожат пальцы. Спокойнее, спокойнее… Ещё ведь ничего не случилось, а он уже ставит себя на место висельника на эшафоте. Но… ещё несколько минут – и всё решится, ждать осталось недолго.
«Пожалуйста, пусть всё будет хорошо… - умолял про себя Каулитц. – Я же не хочу навредить Тому? Нет. Я не желаю ему зла, я просто хочу знать. Только бы он пошёл мне навстречу…»
Билл знал, чего он хотел от Тома, но то, что Каулитц к нему чувствовал… Это было, пожалуй, загадкой. Нет, то, что Шеллер дьявольски притягателен – это вне всяких сомнений. Билла тянуло к нему, он этого не отрицал. Но было что-то ещё… Наверно, Каулитц пока не мог понять, что это, он просто чувствовал. Быть может, это могло показаться смехотворным, но он чувствовал какую-то еле уловимую хрупкость в Томасе. Смешно? Билл так не думал. Да, он не раз был свидетелем проявления небывалой силы Шеллера, такой, какой не обладает ни один человек. И потому хрупкость та была вовсе не физической – вот, что чувствовал Вильгельм. Он видел, как колеблется Том, когда они проводили время вместе, видел, что он будто боится сделать что-то не так… Это было что-то сродни безмолвному отчаянию. Но если человека охватило отчаяние, это значит, что ему нужна… помощь? Разве нет? Тогда что могло случиться с Томом? И почему он не может всё сказать сам, напрямую?
Резкий звук звонка в дверь разрезал вечернюю тишину, и Билл, судорожно вздохнув, застегнул кожаную куртку на груди.
- Ну, приятель, рано не жди, - предупредил он напоследок Скотти и направил стопы в прихожую.
Пора.
Часть XVI
Билл сидел рядом с Томом за продолговатой барной стойкой, неспешно потягивая крепкое тёмное пиво. Это был уже второй бокал… Обычно, Каулитц отдавал предпочтение более крепким и благородным напиткам, но сейчас он чувствовал, что излишне крепкая выпивка только усугубит его состояние. Боялся ли он? Безусловно. Но почему-то не Тома, а того, что возможно ожидать от этого вечера. Скребущее душу предчувствие вцепилось кривыми длинными когтями в сердце, не желая отпускать его. И он до сих пор не знал, с чего же ему следует начать разговор с Шеллером…
Том же сидел, сложив локти на стойку и механически водя кончиком пальца по ободку бокала. Он смотрел куда-то в одну точку, не в силах собраться с мыслями. Хоть он и понимал, что надо уже взять себя в руки, надо начать говорить, но ему было страшно… Стоп, страшно? Вот так номер! Давно уже это чувство не посещало его… И как же это по-человечески! Да… Адриан посмеялся бы.
«Только о нём мне ещё не хватало вспоминать, - недовольно подумал Томас. – А я ведь так и не выяснил, зачем он приходил… Чёрт бы его побрал!»
- Том? – Каулитц положил ладонь на предплечье Тома и чуть подался вперёд, чтобы заглянуть ему в глаза. – Спать будешь дома.
- О… - заморгал Шеллер, переводя взор на него. – Я вовсе не сплю, нет, - улыбнулся он. – Извини.
- Чудной ты какой-то в последнее время, - легко улыбнулся Билл в ответ и тут же прикусил язык. А вот сейчас был опасный момент… Про чудачества и странности соседа, наверно, пока лучше не говорить. – То есть, я хотел сказать…
- Да нет, всё правильно, - повёл плечом оборотень, делая глоток из своего бокала. – Возможно, я и впрямь стал слишком часто грузить себя. Много думать вредно.
- У тебя что-то случилось? – понизив голос, спросил Вильгельм, инстинктивно придвигаясь ближе.
- Нет. То есть, да… Я и сам не знаю, - нахмурил Том чёрные брови, убирая за ухо прядь смоляных волос. – Просто, небольшая размолвка с братом. Да и вообще, у нас с ним последние несколько лет отношения так себе, потому-то мы стараемся видеться как можно реже.
- Стряслось что-то серьёзное? – мрачное выражение лица Томаса заставило Каулитца не на шутку обеспокоиться.
- Мы уже давно не придаём этому значения, Билл. Мы очень давно живём порознь друг от друга и, возможно, как раз это и является основной причиной недопонимания между нами. Хотя, что уж там? Не возможно, а точно. И вряд ли что-то изменится.
- Ты жалеешь об этом?
- Очень. Но он не относится к числу легко внушаемых. Если Адриан что-то вобьёт себе в голову, он будет держаться за это до конца. И всё-таки он мой брат, хоть и такой упёртый осёл.
- А я всегда жалел, что был единственным ребёнком у родителей, - вздохнул Каулитц. – Повторите, пожалуйста, - обратился он к бармену, пододвигая к нему опустевший бокал. – Я просил родителей, чтобы они мне подарили братика или сестру, но отец всегда говорил, что я один им десятерых заменяю. И, скорее всего, он был прав, - хохотнул он. – Я был ужасен.
- Я и Адриан… - Томас сжал губы. – В детстве и в юности мы были очень близки и дружны. Даже не знаю, почему всё пошло наперекосяк. До сих пор не понимаю этого. Наверно, всё на воспоминаниях всё и держится. Для меня. Память о прошлом не даёт мне основательно порвать все связи с братом.
- Может быть, в том всё и дело, что вы слишком держитесь друг за друга? – предположил Билл, кивая бармену и принимая очередной бокал с пивом. – Может, вам нужно разъехаться?
- Я думал об этом, и не раз, - признался Том, ведь подобные мысли действительно посещали его. – Но у меня кроме Адриана больше никого нет.
- Что же с вами случилось… - пробормотал Каулитц, и вдруг понял, что только что он озвучил давно гложущий его вопрос, хоть вовсе и не собирался этого делать! Он с опаской посмотрел на Тома… - Прости, это не моё дело.
- И ты и впрямь хочешь знать это? – Шеллер приподнял брови, недоверчиво глянув на него.
- Ну… только если тебе не придётся пересиливать себя, - несколько смущённо ответил парень, опустив нос в свой бокал. – Я ведь не хочу на тебя давить.
- Ты и не давишь. Я уже давно живу один и, наверно, из-за этого немного отвык от людей.
Начало седьмого вечера, но в баре уже собралось немало любителей пропустить стаканчик-другой чего-нибудь покрепче. И Том, как ни странно, даже чувствовал себя легче при таком скоплении народа… Ему казалось, что так он, возможно, натворит меньше глупостей, да и лишнего не сболтнёт. Пока что. Нужно давать Каулитцу постепенно привыкать к своей необычной природе, потому как обратные действия его точно оттолкнут.
Том разглядывал его лицо, с такими красивыми и правильными чертами лица, обрамлённое чёрными волосами, что прекрасно контрастировали с гладкой белой кожей. Шеллер пришёл к выводу, что он уже давно не встречал столь привлекательных людей. И не только внешне…
- Но, думаю, лучше нам поговорить об этом чуть позже, - Том принялся постукивать пальцами по барной стойке, отведя взгляд от Билла.
- Как скажешь, - Каулитц уселся поудобнее на своём стуле, стараясь не обращать внимания на странные напряжённые нотки, заигравшие в низком голосе Томаса.
«Что с тобой не так, Том? Чего ты так боишься? Почему тебе так сложно говорить?»
Ещё несколько минут назад Биллу казалось, что он готов услышать любую правду, но сейчас эта уверенность начала потихоньку испаряться. Сколько можно уже всех этих тайн и загадок?
- Я догадываюсь, что ты обо всём этом думаешь, - вдруг хмуро проговорил Том, и Вильгельм выпрямился, как будто ему в позвоночник вставили металлический стержень. – Ты думаешь, что я слишком странный, что я постоянно что-то не договариваю, да и вообще, что я просто бью все рекорды по уровню скрытности. Разве не так?
- Кхм… - кашлянул Билл, ощутив, как к щекам прилил жар. Он поспешил опустить голову, чтобы волосы хотя бы отчасти закрыли его лицо. – Том, я не говорил этого.
- Но это видно по твоим поступкам, по тому, как ты говоришь со мной, - грустно улыбнулся Томас. – Прости, я вовсе не виню тебя и, уж тем более, не стремлюсь тебя обличить. Я всего лишь говорю о том, что я вижу. Но ты прав. Наверно, я и впрямь зашёл слишком далеко.
Каулитц не на шутку напрягся. Неужели он для Тома как открытая книга, и по нему всё так видно? Но, кажется, Шеллер был вполне спокоен и настроен совершенно неагрессивно. Однако напряжения, повисшего в воздухе тяжёлой взвесью, от этого не поубавилось. А что, если это только затишье перед бурей? Как может повести себя Том в следующий момент? Он всегда казался таким спокойным, таким сдержанным и уравновешенным… Но сейчас, судя по тому, как он переменился в лице, разговор будет касаться весьма болезненной для него темы. Не зная, как оправдаться перед ним, Билл, сделав глубокий вдох, наконец, заговорил.
- Послушай, Том, я тебя нисколько не принуждаю. В конце-то концов, мы оба люди, и…
- Не совсем люди, - хмыкнул Шеллер и сделал несколько больших глотков из своего бокала.
- Что, прости? – нахмурился Каулитц, не понимая, правильно ли он его понял.
- Нет, ничего, - Том по-прежнему избегал встречаться с парнем взглядами. – Не нужно меня жалеть, это унизительно. Ты ведь хочешь знать правду, не так ли?
Теперь Каулитца словно парализовало. Да что, чёрт возьми, здесь происходит? Что это за скрытность и привычка вечно говорить загадками? Постепенно в душу проникал страх… Почему Шеллер так ведёт себя? Списать всё на алкоголь? Да если бы! Он едва осилил один-единственный бокал, от которого уж точно развезти не могло.
- Ладно… Так, - Билл собрал в кулак остатки самообладания и решительно поднялся со своего стула. – Спасибо, - он улыбнулся бармену и положил на стойку несколько купюр, рассчитавшись за выпивку. – Идём.
Он снял висевшую на спинке стула свою кожаную куртку и быстро, почти резко надел её. Том, несколько удивившись такому повороту и перемене в настроении соседа, также поднялся со стула и, кивнув бармену на прощание, вышел следом за Биллом на улицу.
- Что с тобой, Билл? – спокойно поинтересовался Шеллер, поравнявшись с ним.
- Со мной всё в полном порядке. Этот вопрос должен тебе задавать я. Ты сам сказал, что я хочу знать правду? Так вот, ты абсолютно прав. Я хочу её знать.
Билл не знал, откуда в нём взялась такая решительность? Но он чувствовал её, чувствовал, как её огонь обжигает изнутри сердце, как она растекается вместе с кровью по венам, заставляя мышцы напрягаться. Его мозг лихорадочно пытался сообразить, что делать, что не делать, что говорить, а где лучше попридержать язык, дабы не сболтнуть лишнего… Да что за день такой?!
- Хорошо, - неожиданно и всё так же спокойно ответил Томас. – Спрашивай. Что ты хотел знать?
- Всё, Том, - Билл немного ускорил шаг. – Абсолютно всё!
- Всё – понятие обширное. Конкретизируй.
- Ты издеваешься? – сверкнул глазами Каулитц, метнув в его сторону пронзительный взгляд.
- Не утрируй, Билл, и, прошу тебя, будь спокойнее, - невозмутимо произнёс Шеллер. – Ты меня пока даже ни о чём не спросил, и я ещё ничего не сказал.
- Хорошо, - закусил губу молодой человек, понимая, что Томас, в общем-то, прав… Но многодневные переживания и нервы безудержно рвались наружу, и сдерживать их было неимоверно сложно. – Пообещай, что не будешь лгать мне.
- У меня нет другого выбора, - всё такой же индифферентный тон...
Они свернули на одну из центральных улиц, в полумрак, ведь здесь, несмотря на сгущающуюся темноту, ещё не зажглись фонари. С бешено колотящимся сердцем, Билл шёл, глядя себе под ноги и слушая, как шумит кровь в ушах.
- Сколько тебе лет, Том? – кинул пробный камень Каулитц.
- Считается, что двадцать два, - усмехнулся Том. Всё же, ему действительно было именно двадцать два года, когда его душу забрал волк.
- Считается, значит… - эхом отозвался Билл. – Хорошо, пусть так. Что на самом деле случилось с твоими родителями? Только не говори, что это был несчастный случай.
- Сдаётся мне, что тебе известно почти столько же, сколько и мне.
- А я спросил тебя, - с нажимом сказал парень.
- Мать была убита отцом, когда мне не исполнилось и года.
«На мать в лесу напал дикий зверь, предположительно – волк», - вспомнил Билл слова фрау Вайнер, когда он приехал в областной архив. Волк…
- А что случилось с отцом? – ему почудилось, что земля начала уходить у него из-под ног…
- Его убила старшая сестра нашей с Адрианом бабушки. Зарезала, как свинью.
- За что? За что ваш отец убил мать?
- Она увидела то, что не должна была видеть. Но теперь мне кажется, что рано или поздно, но это всё равно бы случилось. Предначертанного не миновать.
«Она была убита волком и увидела то, чего не должна была видеть? – Билл попытался соотнести два этих факта, и ужасная догадка прошила его насквозь раскалённой иглой. – Но так не бывает…»
Он резко остановился, заставив Тома недоумённо воззриться на него. Каулитц что-то обдумывал несколько секунд… и затем одним молниеносным движением схватил Шеллера за рукав куртки.
- Что ты делаешь, Билл? – оторопело воскликнул оборотень, едва удержавшись на ногах. А этот смертный намного сильнее, чем ему казалось изначально… – Куда ты ведёшь меня?
- Почему бы нам не заглянуть в лес? – на губах Билла заиграла странная, почти хищная улыбка, когда он посмотрел на Тома. – Как тебе такое предложение? По-моему, это будет отличным продолжением столь чудесного вечера.
- Что? Зачем? Билл, это опасно! – Томас вырвался из его хватки и остановился.
- Ах, вот как? – Каулитц заинтересованно оглянулся через плечо. – Значит, это всё-таки опасно – соваться в этот лес? И почему же? Каков его секрет?
- Не глупи, дьявол! – Шеллер схватил за плечи собравшегося было продолжить путь к лесу Вильгельма. – Просто давай уйдём отсюда, и всё. Забудь об этом.
- Ни за что, - отрезал тот, сбрасывая руки Тома. – Хватит с меня всех этих тайн и укрывательств, я хочу знать правду, и ты мне не помешаешь. С тобой или без тебя, но я войду в этот чёртов лес и узнаю, что он скрывает.
- Билл, не надо, - оборотень едва поспевал за ним, лелея надежду, что человек образумится и повернёт обратно, но… с каждым шагом, сделанным по направлению к лесу, эта надежда затухала, как пламя свечи на порывистом ветру. – Пойми же, что ты совершаешь ошибку!
- Да? А почему это? – деланно удивлённым тоном поинтересовался Каулитц. – Тогда отвечай.
- Я не могу, почему это никак не может дойти до тебя?
- Ты не можешь или не хочешь? Знаешь, это ведь разные вещи, между прочим.
- Прекрати! И вернись, пока не поздно!
- Чёрта с два, Том. На этот раз я не отступлю от своего.
Билл зашёл за стену высокого кустарника, отделявшего лес от Геберсдорфа, и Том спешно проследовал за ним. Паника начала сковывать тело волка, но в Каулитца словно бес вселился… Он был глух ко всем просьбам и доводам со стороны Шеллера, совершенно не желая слушать его. И Тому стало страшно. По-настоящему страшно. И за себя, и за этого упёртого смертного. Кто знал, что ещё мог натворить Билл, одержимый этим порывом и стремлением?
- Билл, это опасно для тебя, почему ты не хочешь понять это? - попробовал ещё раз достучаться до Каулитца Том. – Это опасно для твоей жизни, неужели она тебе нисколько не дорога?
- Вот оно что, выходит, это опасно для меня? А для тебя – нет?
- Для меня это опаснее во сто крат.
- Тогда отвечай, - Билл оставался неумолим, удаляясь всё дальше и дальше, в самую лесную глушь, - раз уж это настолько опасно.
- Господи, почему ты меня не слушаешь?
- Да потому что ты ещё ничего не сказал. Ничего из того, что могло бы заинтересовать меня.
- Правда слишком ужасна.
Том проклинал себя всеми известными ему проклятиями… Как он мог допустить мысль о том, что он уже готов к тому, чтобы раскрыть себя? О, нет, это оказалось намного сложнее, чем он думал! Его терзали гложущие противоречия, лёгкие словно сдавили раскалённые обручи, мешая сделать вдох. Что же ему делать теперь? Что сказать Каулитцу?
Лес стремительно смыкался за их спинами, выстраивая вокруг сплошные сосновые стены, окружённые беспроглядным мраком. Свет, меркнущий перед могуществом лесной тьмы, кое-как протискивался меж еловых стволов, но стремительно рассеивался, становясь частью мглистого тумана, стелющегося по покрытой мхом земле. Ноги Билла утопали во мху и брусничных зарослях, но он продолжал упрямо шагать вперёд, таща за собой Шеллера. Откуда-то донеслось печальное уханье вечного ночного стражника – филина, вышедшего на охоту. Мох звучно хлюпал под подошвами, ледяная вода просачивалась в ботинки, но Каулитц не обращал на это ни малейшего внимания. И хотя в лесу было намного темнее и холоднее, чем в городе, Билла ничуть не волновал тот факт, что он был слишком легко одет для такой смелой прогулки. Он не слушал Тома, упорно старающегося донести до него, что этот поход слишком опасен для них обоих. Сейчас ему было наплевать на всё, и будь что будет. Хочет Шеллер того или нет, но Билл был твёрдо настроен выудить из него всю правду, всю, как она есть.
- Для обычного человека ты слишком силён, - подал голос Вильгельм, отодвигая в сторону сосновые ветви, чтобы пройти дальше. – На тебе мгновенно заживают раны, будто с тебя их кто-то стирает. Как это можно понять, Том? Какое приземлённое объяснение этому можно найти? Или ты думал, что это всё настолько незаметно, и ты можешь вечно это скрывать?
- Постой, Билл, - Том схватил его за руку, заставив остановиться. – Это ведь не всё, что ты узнал?
- А ты что думал? – Каулитц остановился и встал напротив него, глядя ему прямо в глаза. – Как можно оставаться спокойным, зная, что в каких-то жалких метрах от тебя живёт то ли человек, то ли непонятно что? – он перевёл дух… - И тебе не двадцать два года. Я связался с областным архивом, где мне ясно сказали, что Томас Шеллер родился в тысяча восемьсот семьдесят первом году. Я хотел бы поверить в то, что это всего лишь ошибка, но все эти совпадения… и случайности оказались неслучайными. – Борясь с бьющей его крупной дрожью, Билл сжал вспотевшие ладони в кулаки. – Кто ты, Том? Кто ты на самом деле? Почему ты…
- Замолчи, - оборвал его Том, выпрямившись.
- Что значит «замолчи»? – возмутился Каулитц, делая шаг к нему. – Какого…
- Я сказал – замолчи! – прошипел Шеллер, сузив глаза и оглядевшись по сторонам.
Его чуткий слух уловил треск, донёсшийся… откуда? Том никак не мог определить направление, откуда да него донёсся этот звук, и это заставило оборотня призвать на помощь всё своё волчье чутьё. Запах промозглой сырости перебивал все прочие запахи, и Томас невольно ощутил себя затравленным гончими собаками зверьком.
- Что такое? – спросил Вильгельм, заметив заметавшееся во взоре Тома беспокойство.
- Я… я не знаю, - растерянно пробормотал волк. – Здесь кто-то есть…
- Кто может оказаться здесь, в такой глуши, кроме нас? – недоверчиво покосился на него Каулитц.
- Это не человек, - Томас повёл носом. – Но я не могу понять, откуда этот звук…
- Какой звук? – глаза Билла изумлённо округлились – ведь он ничего не слышал. – Я ничего не…
- И не услышишь, пока не заткнёшься! – грубо рявкнул Шеллер, понизив голос. – Нам надо уходить. Скорее.
- Но…
- Ты что, не слышал меня? Уходим!
Том чуял запах мокрой звериной шерсти, он чувствовал тяжёлую поступь этого животного… И если поначалу подозрение его пало на Адриана, у которого редкий вечер обходился без охоты, то теперь оно развеялось без следа. Но крупнее их с братом здесь зверей нет! Тогда что это может быть? Паника и отчаяние мешали Шеллеру сосредоточиться на своих внутренних ощущениях, но он знал, что если они оба сейчас же не начнут шевелиться, это может плохо закончиться…
- Т… Том? – заикаясь, промямлил Билл за спиной развернувшегося по направлению к выходу Томаса. – Том, подожди…
- Ну что ещё? Я же сказал, мы должны… - Томас замолк на полуслове.
Медведь. Огромный медведь с коричнево-бурой шерстью вышел из зарослей лещины на поляну, встряхнув массивной головой. Он медленно передвигал тяжёлые когтистые лапы, неотрывно глядя на замерших Билла и Томаса… И Шеллеру совершенно не понравился тот взгляд, которым медведь сверлил их… Так хищник смотрит на будущую жертву. Том знал это. Он это чувствовал.
«Откуда здесь мог взяться медведь, святые угодники? Их же тут никогда не было!», - запоздало подумал он, но вдруг вспомнил…
«Из заповедника в соседнем городе сбежала парочка медведей и ещё какое-то мелкое зверьё», - так ему сказал Адриан, когда пришёл предупредить брата…
«Боже, почему? Почему?! Как я мог забыть об этом?!»
- Замри, Билл… - прошептал он и без того парализованному страхом Каулитцу. – Не шевелись и не смотри ему в глаза…
Том знал, что прямой взгляд глаза в глаза означает в зверином мире открытую угрозу, прямой вызов. Медведь сократил расстояние между собой и Биллом, тяжело сопя и пыхтя. Глаза его недобро поблёскивали в полумраке, почва проминалась под поступью грузных лап. Из пасти зверя вырывался пар, он словно гадал – напасть на этих наглых людишек, пожаловавших в его лесные владения, или же милостиво отпустить их?
Каулитц забыл, как дышать… Он больше даже не чувствовал биения собственного сердца, все внутренности будто свернулись в тугой жгут. Этот медведь был близко, слишком близко… От него до Каулитца всего несколько шагов, но эта зверюга может преодолеть это расстояние всего в один прыжок. Билл крепко сжал зубы, чтобы они не стучали друг о друга, а ноги как свинцом налились. Ещё никогда в жизни ему не было так страшно… Кому же не было известно, что медведь может одним ударом лапы размозжить человеку голову, как тыкву? Да и о силе этого животного говорить не приходится… Он в десятки раз сильнее человека.
Том метался. Он прекрасно понимал, что он не сможет защитить ни себя, ни Билла, пока он в обличии человека… Если он превратится волка, он без труда сможет прогнать этого проклятого медведя, но… Как же ему быть? Раскрыть себя или…
«Уйди… Просто уйди», - мысленно умолял он медведя, но хищник предпочёл действовать по-другому. Внезапно сорвавшись с места, медведь ринулся к Биллу, не успел тот и глазом моргнуть.
Реакция Тома была мгновенной. Забыв про всякую осторожность, Шеллер бросился к Каулитцу, закрывая его собой… и принимая мощный удар лапы, отбросивший его к огромной сосне.
Ударившись о вековое дерево спиной, Том рухнул на усеянную хвоей землю, застонав от пронзительной боли, прострелившей всё его тело.
- Том! – задохнулся криком Билл. – Господи, Том!
Потревоженный страшной болью волк встал на дыбы – и этого Томас боялся больше всего. Волк начал стремительно сминать человека, выпустив когти и обнажив зубы. Волк начал побеждать…
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 28 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |