- Поясни?
- Я – та твоя часть, которую ты упорно все годы своей жизни затирал в дальний угол, которая жаждет искать объяснения природы некоторых вещей не только в мире материальном. И я могу быть свободным лишь в твоих снах, раз в реальности ты уготовил мне такую участь.
- Ты что, хочешь сказать, что…
- Да, да, - вновь перебил его Билл в зеркале, - тебе следует искать причины столь необычного поведения Шеллера вовсе не в газетных вырезках и старых фотографиях, там ты ничего не найдёшь. Тебе ведь самому всё это кажется до ужаса странным, не так ли? Как насчёт небольшого экскурса по событиям последних двух с половиной недель? Дай мне руку, - потребовало отражение, протянув Каулитцу ладонь.
- Здесь же зеркало, - Билл растерянно посмотрел на протянутую руку.
- Это зеркало – не что иное, а граница в твоём сознании между тобой и мной. Просто прими мою помощь, захоти принять её. Если ты действительно хочешь узнать правду…
- Хочу, - с чувством произнёс Каулитц, протягивая отражению руку.
Его ладонь и предплечье без труда прошли сквозь зеркало, всколыхнув его поверхность – по той пошли круги, как по потревоженной прикосновением водной глади.
- Вот и всё, - кивнув, произнесло отражение, сжав пальцы Билла в своей ладони. – Теперь же смотри…
Вильгельм распахнул глаза шире и понял, что картина мрачных серых стен начинает сменяться совершенно другим видом… Его отражение крепко держало его за руку, ни на секунду не отпуская. И вскоре Билл догадался, куда они перенеслись…
- Вспомни свои самые первые дни пребывания в Геберсдорфе. Помнишь ли ты тот день, когда Томас занёс тебе твой потерянный в лесу фотоаппарат? День, когда вы познакомились.
- Конечно, я помню… - Билл осмотрелся – они стояли в коридоре его нового дома… Но вот и ещё один Билл пробежал мимо них ко входной двери! – Но он увидит нас!
- Не увидит, - заверило его отражение. – Мы же в прошлом. Просто наблюдай, тссс…
И Билл стал наблюдать… Вот Том передаёт ему фотоаппарат, вот Билл протягивает ему руку… И Том резко отдёргивает свою ладонь, лицо его искажает гримаса боли.
- Занятно, не так ли? – фыркнуло отражение. – Что он там сказал? Статическое электричество? Бред! Ты всегда носишь на правой руке серебряное кольцо.
- Ему причинило боль моё кольцо? Но как такое возможно?
- Понятия не имею, - со загадочной улыбкой ответило отражение. – Скажу только… Что человеку оно бы точно не навредило.
- Ничего не понимаю! – замотал головой Билл.
- А пока и не надо. Не будем здесь задерживаться, мы уже видели достаточно. Идём дальше.
Молодой человек не успел и глазом моргнуть, как понял, что они находятся уже в совершенно другом месте… И, кажется, это был задний двор его участка! В следующую секунду раздался оглушительный треск, звук ломающегося шифера и дерева…
- День, когда обвалилась крыша той хибары, куда ты весьма неосторожно залез, - подсказало отражение, взяв Билла за плечо и разворачивая его в нужном направлении. – Тебе и тут ничего удивительным не кажется?
Каулитц увидел Тома, держащего на вытянутых руках над собой огромный обломок крыши…
- Как такое возможно? – с деланным удивлением развело руками отражение. – Этот обломок больше самого Тома раз этак в десять, а он держит его так, будто тот весит не больше щепки. Поистине… Кхм… нечеловеческая сила. Ладно, продолжаем.
Отражение щёлкнуло пальцами, вновь перенеся их в дом Каулитца…
- А вот вы передвигаете твой шкаф, угу… - прищурило оно глаза. – Вот сейчас его рука соскользнёт, оцарапается об угол – и-и-и…
- Чёрт! – ругнулся Том, быстро сжав ладонь, по которой протянулась кроваво-красная царапина.
Но когда он разжал руку обратно… никакой царапины не было!
- Ты всё прекрасно видел – не списывай это на игру света или чего бы там ещё ни было! – твёрдо проговорило отражение. – Царапина была, Билл. Бы-ла. А через секунду её не стало! Когда бы это у людей раны заживали со скоростью света?
Не успел Каулитц ответить, как отражение снова перенесло их, но на этот раз – в особняк Тома. И это было только вчера утром! Билл выгуливал Скотти, но после встретил Томаса, и тот предложил ему зайти…
- Мило сидите, воркуете, потягиваете виски, - комментировало отражение. – А теперь – стоп! - оно взмахнуло рукой, и время остановилось… - Подойди-ка поближе к Шеллеру. Посмотри в его глаза.
- И что я там увижу? – недоверчиво спросил Каулитц, но всё-таки сделал шаг по направлению к Тому.
- То, что ты изначально принял за отблеск от света люстры, - произнесло отражение таким тоном, будто Билл был непонятливым учеником, которому уже в сотый раз учитель объясняет материал.
Том сидел неподвижно, словно статуя… И очень красивая статуя… Но нельзя отвлекаться!
Вильгельм наклонился, заглянул в глаза Шеллера… и тут же отпрянул, как от огня.
- Ч-что это? – запинаясь, пробормотал он. – Что с его глазами?
- Красивый цвет, не правда ли? – весело отозвалось отражение.
В чёрных глазах Томаса были совершенно отчётливо видны жёлто-оранжевые искры, делая взгляд едва ли не звериным. Тогда, вчера утром, у Билла была лишь тысячная доля секунды, чтобы увидеть это… Но теперь ему ничего не мешало разглядеть это нечто необъяснимое почти вплотную.
- Идём, нас ждёт конечный пункт нашего мини-путешествия, - подало голос отражение, положив ладонь на спину Каулитца.
Конечным пунктом оказался заброшенный дом, в который Вильгельм затащил Шеллера, чтобы сделать несколько панорамных снимков из окна. Второй этаж…
- Отпустить тебя одного, говоришь? – это голос Тома…
И вот Том легко вытягивает провалившегося в дыру в полу Билла наверх. И он зол, очень зол.
- Скажи-ка, как он смог услышать, что ещё чуть-чуть – и доски под тобой проломятся? Ведь всё случилось за мгновение! Поистине… - отражение сделало паузу… - необыкновенное чутьё опасности.
Билл ничего не ответил. За эти несколько минут, что отражение протащило их обоих по его воспоминаниям, он увидел более чем достаточно. Он прекрасно помнил обо всём этом, но каждый раз, когда случалось что-то, что невозможно объяснить с точки зрения здравого смысла, Билл всё равно с завидным упрямством старался отыскать рациональное, материальное объяснение. И что ему делать теперь? Что он видел, что понял? Какой урок вынес?
Томас Шеллер обладает нечеловеческой силой. У него невероятный слух и чутьё. Раны заживают на нём без единого следа за миг…
Кто он? Или… что он такое?
- Хороший вопрос, - одобрительно качнуло головой отражение.
- Ты знаешь, о чём я думаю?
- Говорю же, я часть тебя, я не могу не знать этого.
- Но что мне делать? Вернее, ты знаешь, кто он?
- Нет, - простодушно изрекло отражение, возвращая их в каменный коридор. – Я неразрывно связан только лишь с тобой. Я сделал это, чтобы ты понял, что нет ничего невозможного и невероятного. Всё, что ты видел – всё было. Не нужно переводить всё на игру воображения.
- Хорошо, - с дико колотящимся сердцем прошептал Билл. – Тогда… можешь ли ты что-то посоветовать? Видимо, кроме тебя, мне больше не к кому обратиться.
- Это верно, - улыбнулось отражение. – Но, как мне кажется, в таких случаях люди обращаются в определённого рода организации…
- Ты имеешь в виду городские и областные архивы?
- Точно. Раз уж другого выхода нет.
- Возможно... Я могу задать тебе последний вопрос?
- Конечно.
- Том опасен для меня?
- Ну что ты! – отражение посмотрело на Каулитца так, будто тот был отъявленным психом. – Он ни за что не причинит тебе вреда.
- Откуда ты знаешь? Ты же сам сказал, что ты связан только со мной…
- Это-то, конечно, так. Но, знаешь ли, нужно быть идиотом или слепым, чтобы не увидеть, как его тянет к тебе. И нужно быть уж совсем конченым тупицей, чтобы не понимать, что это притяжение более чем взаимно. Не так ли, Каулитц? – подмигнуло ему отражение. – Загляни, наконец, в себя. Но, если говорить о вреде… То навредить ему можешь только ты. Будь осторожен.
- Я… я постараюсь. Спасибо.
- Тебе спасибо, что освободил меня, - отражение указало взглядом на зеркало, что раньше было его темницей. – И выслушал. Но теперь ступай. И помни – будь осторожен.
Зеркало позади них с хрустальным звоном разлетелось на тысячи осколков, и за ним обнаружилась дверь, самая обыкновенная, деревянная, ничем не примечательная дверь. Билл взялся за её ручку и потянул на себя.
- Спасибо, - обернулся он, поблагодарив на прощание отражение, но его уже нигде не было…
Билл шагнул в чёрную пустоту за открывшейся ему дверью… и проснулся.
За окном уже давно рассвело, хоть погода так и не изменилась со вчерашнего дня. Всё так же пасмурно, серо и безрадостно…
Каулитц сел на кровати и обхватил голову обеими ладонями, всё ещё стараясь прийти в себя после такого необычного, невероятно реалистичного сна. Он помнил этот сон полностью, от самого первого момента и до последнего. Это перемещение по воспоминаниям, его отражение, коридор Неизвестности, зеркала… С одной стороны, Билл прекрасно понимал, что это был всего лишь сон… Хотя, нет. Не всего лишь. Что-то подсказывало ему, что это был вовсе не простой сон. Он был слишком реален, слишком точно в нём были отражены вопросы, которые так волновали и не давали покоя вот уже больше двух недель. Тогда что это было? Дружеская рука помощи, протянутая подсознанием, уставшим от непрерывных метаний Каулитца от одного к другому?
«Я – часть тебя», - так сказало ему отражение?
Значит ли это, что Билл во сне пришёл за помощью к самому себе? А открывшаяся дверь символизировала правильность его выбора и окончание бесконечных догадок?
Часть XIV
Биллу пришлось немного покопаться во всемирной сети, чтобы раздобыть адрес ближайшего областного исторического архива. Он откровенно не понимал, что он делает… Нет, конечно, на каком-то внешнем уровне он прекрасно всё понимал, но какая-то его часть, та, что внутри, что именовалась здравым смыслом, просто вопила на разные голоса об абсурдности происходящей ситуации. Он пляшет под дудку подсознания, которому было угодно подкинуть Каулитцу сон, предполагающий возможную разгадку тайны Томаса Шеллера! Это же абсолютный нонсенс! А с другой стороны, что ему ещё было делать? Теперь Биллу почему-то казалось, что что-то изменилось… Изменилось в нём самом. В его восприятии мира внешнего, в его восприятии самого себя. Или же это только до сих пор не выветрившийся флёр от столь реалистичного сновидения?
«Да что я себя убеждаю… - думал он, глядя, как в окне такси проносятся деревья, дома и фонарные столбы. – Я просто должен приехать, потолковать обо всех интересующих меня деталях с архивариусом и попробовать хоть что-нибудь выяснить о Томе. А там виднее будет…»
Такси остановилось напротив исполинского здания, поражавшего своей высотой и величием. Кирпичные стены, массивные дубовые двери, высокие окна – здание областного архива явно стоит здесь уже не первый десяток лет… От него веяло терпким духом старины и древности, и Билл поёжился от непонятного предчувствия. К чему его всё это приведёт?
Расплатившись с таксистом, Каулитц вышел из машины, захлопнул дверцу и направился к парадному входу в здание. Морозный утренний воздух несколько отрезвил его, и Билл медленно вдохнул и выдохнул, берясь за круглую медную ручку входной двери.
Холл архива встретил его мягким светом хрустальных тяжёлых люстр, подвешенных высоко под потолками. Невероятные по своей высоте стеллажи, уставленные книгами и связками газетных выпусков, несколько лестниц-стремянок, прислонённых к самим стеллажам, чтобы было удобнее добираться до верхних ярусов… Билл зачарованно вертел головой по сторонам – ему здесь даже понравилось! И, возможно, если бы не главная цель его визита, он мог бы просто побродить по этому огромному памятнику истории и архитектуры, вдыхая несравненный запах старых книг.
- Я могу вам чем-нибудь помочь, юноша?
Биллу пришлось оторваться от разглядывания украшенных лепниной стен и опустить голову вниз, чтобы увидеть вопрошавшую… Ей оказалась невысокая, миниатюрная пожилая женщина, одетая в строгий деловой костюм. Её серебристые волосы были уложены в аккуратную причёску, и Каулитц невольно подумал, что эта женщина отлично вписывается в общую картину.
- Добрый день, - приветственно улыбнулся он. – Да…
И тут же он понял, что все слова будто без следа выветрились из его головы, оставив одну лишь пустоту. Но нужно постараться собраться с мыслями... Ведь он не хочет сделать ничего плохого.
- Я слушаю вас? – вернула Билла к реальности собеседница, выжидательно посмотрев на него.
- Я хотел бы обратиться к областному архиву, чтобы… чтобы узнать кое-что об одном человеке. Его место и год рождения, его родственники…
- Я поняла вас, - кивнула женщина. – Вы сами не приходитесь ему родственником?
- Боюсь, нет, - пожал плечами Вильгельм.
- Если вы хотите детально проследить его семейное древо, вам придётся заплатить за обращение в базу данных, - задумчиво произнесла женщина. – Бесплатно мы такие справки не наводим.
- Я заплачу, сколько потребуется, - с готовностью ответил молодой человек.
- Хорошо, тогда идите за мной, - и она, положив хрупкую ладонь на спину Каулитца, развернула его к лестнице. – Паспорт или ещё какие-либо документы, удостоверяющие личность, у вас собой?
- Конечно, всегда, - он похлопал по нагрудному карману куртки, как бы подтверждая свои слова. – Скажите… как долго вы наводите справки?
- Всё зависит от сложности поступившей заявки, - ответила женщина, поднимаясь по широким ступеням. – Мы учитываем всё – происхождение человека, его биографию и семейное древо, историю семьи в целом… Разумеется, если восстановление истории будет позволять информация, хранящаяся в наших архивах. Если же нет, мы вынуждены обращаться за помощью в другие архивы, с которыми у нас есть связи. Сюда, пожалуйста, - она вышла на площадку второго этажа и свернула, приглашая Каулитца в просторный зал, точно так же, как и холл, уставленный стеллажами и книгами.
- Простите, как я могу к вам обращаться? – наконец, догадался спросить Билл.
- Фрау Вайнер, - представилась женщина, садясь за массивный стол и выдвигая один из его ящиков. – Присаживайтесь. Для начала, я должна заполнить бланк, куда мы с вами впишем ваши данные все необходимые детали вашего заказа. Пожалуйста, ваш паспорт.
Билл выудил из нагрудного кармана паспорт и протянул его фрау Вайнер, сев напротив.
- Так вы журналист? – улыбнулась женщина, заметив в документе вложенное журналистское удостоверение, которое Каулитц всегда носил с собой.
- Да, но я пришёл к вам не потому, что мне нужен материал для очередной статьи, - пояснил он. – Это… это, скорее, личный интерес.
- Хорошо… герр Каулитц, - прочитала женщина его фамилию. – Итак, теперь перейдём к главному. Расскажите всё, что вы знаете об интересующем вас человеке. Расскажите как можно больше – это будет способствовать более точному восстановлению информации.
- Полное имя – Томас Шеллер. Увы, я не знаю даты его рождения…
- Может, вы хотя бы знаете, жив ли он? Или же нет?
Этот вопрос поставил Билла в тупик… Он посмотрел на свои сцепленные в замок пальцы и понял, что не знает, что ему ответить! Но это же так глупо, он видит Тома едва ли не каждый день, но при этом сомневается в том, жив ли его сосед? Просто потрясающе!
- В… вполне возможно. Возможно, жив, - почти шёпотом ответил Каулитц.
- Что ещё вы можете сказать?
- Есть брат, Адриан Шеллер. Старше на два года. Что я знаю совершенно точно – Томас и его брат выходцы не из этого города, родились в Регенсбурге, несколько раз меняли место жительства, переезжая из города в город. Очень рано осиротели, их воспитывала тётя, её звали Иллиана Вайдунг. Томас окончил Кёльнский государственный университет, он инженер по образованию.
- Это всё? – спросила фрау Вайнер, вопросительно приподняв седые брови.
- Боюсь, что да.
- Ну что ж… - женщина что-то дописала в бланке и вернула Биллу его паспорт. – Не скажу, что у нас с вами так уж много данных, но, думаю, что шансы отыскать информацию о Томасе Шеллере всё-таки есть. Я похлопочу, чтобы сегодня же были отправлены запросы на это имя в Регенсбург и Кёльн. И, как только у меня на руках будут хоть какие-то сведения, я вам обязательно позвоню. На всякий случай, запаситесь терпением, герр Каулитц. Иногда поиск информации занимает только день, а иногда – даже не один месяц.
- Я готов подождать, - уверенно кивнул молодой человек.
- Прекрасно. Тогда скажите мне номер вашего телефона.
Вильгельм продиктовал свой номер, неосознанно крепко сжав ладони на коленях… Как же ему хотелось, чтобы всё получилось! Что уж там, он был готов молиться и на этот архив, и на фрау Вайнер – лишь бы были найдены хоть какие-то сведения о Шеллере.
«А готов ли я к тому, если результаты окажутся… если я узнаю о нём что-то, что… чёрт! Да что же со мной такое творится?», - мысленно воскликнул он, понимая, что мысли отказываются повиноваться ему, расползаясь по разным уголкам сознания, подобно проворным змеям.
Но что Билл знал точно – он ни в коем случае не хочет навредить Тому. Хотя, такое желание было достаточно забавно и, возможно, даже шло вразрез с тем, что Каулитц делал сейчас. Но он должен знать правду, какой бы она ни оказалась.
«Что за мысли такие? Я как будто готовлюсь к худшему, хоть пока и нет оснований для этого… Только предположения, но разве ж на них далеко уедешь?»
- Спасибо, фрау Вайнер, - поблагодарил он женщину, когда они вернулись в холл. – Я вам очень признателен.
- Благодарить ещё рано. Благодарить будете, когда я позвоню вам с первыми результатами, - фрау Вайнер пожала его руку. – До свидания, герр Каулитц.
- Всего хорошего.
Билл вышел из здания архива со сдавливающим сердце непонятным чувством. Да с каких это пор ему стала присуща такая чрезмерная мнительность? Он не мог найти объяснения своему странному состоянию… Он не знал, увенчается ли успехом его затея, он волновался за Тома, осознавая, что обратной дороги уже нет…
«Ну, раз уж я больше ничего не могу поделать и остаётся только ждать, то я, пожалуй, загляну в ближайшее кафе, позавтракаю по-человечески, а потом и домой вернусь».
Томас сидел на широком подоконнике в своей спальне, с тоской глядя на лес. Как же ему хотелось сейчас бросить всё и пронестись по лесным просторам со всей скоростью, на которую он был способен! Вот уж, воистину, ты становишься способным оценить что-то только тогда, когда потеряешь это… Правда, здесь Том больше драматизировал. Он же не навсегда оказался запертым в четырёх стенах, а только лишь на несколько дней. И это, конечно, вовсе не он сам рвался туда, в успокаивающую темноту леса… Это рвался волк.
Шеллер всё думал о ночном диалоге со своей звериной половиной… Ему было не привыкать, когда две его сущности контактировали друг с другом, стремясь прийти к единому мнению. Единственным смертным, волновавшим оборотня сейчас, был Каулитц. Такой непосредственный, упрямый, непоседливый… Живой и настоящий. И волк был прав, сказав, что Томаса тянет к нему. Чем чаще он видела Билла, чем больше времени они проводили вместе, тем больше Том понимал, что ему становится всё труднее удерживать страшную правду внутри себя. Возможно, как раз этим объясняются его столь частые проколы и промахи в соблюдении установленных им же правил общения со смертными, ибо другого объяснения он найти так и не смог. Только что делать в таком положении, в каком оказался он?
Томас никогда не был склонен к жалости к самому себе, он всегда считал это унизительным, но теперь ему хотелось, чтобы хоть кто-то знал о том, как тяжело ему было все эти полторы сотни лет, что ему пришлось пережить и испытать, как он устал от бремени бессмертия, что затягивало на его шее невидимую петлю. И она душила его, время от времени затягиваясь всё туже и туже, доводя до полного изнеможения, а затем, словно издеваясь, ослабляла хватку, давая короткое время на передышку, чтобы потом всё повторилось сначала. Замкнутый круг, из которого не было выхода. Тому отчаянно хотелось избавиться от этих скопившихся внутри него боли и гнева, всё чаще ему казалось, что ещё немного – и они разорвут его на части.
Словно что-то вспомнив, Шеллер посмотрел на потолок и сузил глаза, явно что-то обдумывая… Затем, он ловко спрыгнул с подоконника и бегом направился к лестнице. Стрелой взвившись на самый чердак, оборотень подошёл к портрету Симоны Шеллер, своей матери, и решительно взялся за его раму обеими руками. Подумать только, этот портрет находился здесь всё то время, что Том живёт в Геберсдорфе… Он никогда не считал нужным передвигать или переносить портрет матери куда-либо ещё. Что на него нашло сейчас – он и сам не смог бы толком объяснить. Но всё же, Шеллер, бережно держа массивную раму, пронёс картину через узкий мансардный проход и вышел обратно к лестнице, чтобы спуститься в гостиную.
Он подошёл вместе со своим сокровищем к портрету Иллианы Вайдунг и, задержав на несколько мгновений взгляд на лице тёти, поднял раму с холстом, где была изображена его мать, чтобы повесить его рядом с портретом Иллианы.
- Я думаю, так будет лучше, - сказал он сам себе, выравнивая картину. – Теперь я всегда буду видеть вас. Не хватает только портрета бабушки… Но я обещаю, я нарисую и её, чтобы вы все были вместе, ведь так и должно быть, правда? - Том отошёл на несколько шагов назад, чтобы полностью увидеть самых главных женщин в своей жизни. - И почему я не додумался сделать это раньше?
И он, прикрыв глаза, вдруг опустился на одно колено перед портретами Симоны и Иллианы.
- Мама, тётя, - несмело начал он, почему-то не смея поднять на них взгляд. – Я знаю, что никогда не просил вас о чём-то таком, но… пусть случится уже хоть что-то, что… что поможет мне найти правильный путь. Как мне это сделать? Что я делаю не так? Подскажите мне… Хотя бы совсем чуть-чуть. Я снова хочу почувствовать себя живым. Я хочу состариться и умереть, зная, что умираю человеком. И этот смертный, Билл… Я хочу, я очень хочу всё ему рассказать, всю правду обо мне. Но природа людей такова, что они боятся того, что им неизвестно. И если вы там, наверху, слышите меня, я прошу вас помочь мне. Как угодно. Чем угодно…
Том сел на пол, под портретами, и прислонился спиной к стене, подтянув к себе ноги и обхватив руками колени. Да, своё желание он обозначил чётче некуда. Он хотел, чтобы Каулитц узнал правду. Только во всём этом присутствовало одно большое и тяжёлое «но» - если Билл и узнает правду, если он вообще захочет принять, он станет главной целью для Адриана. Знание – это всегда ответственность, и Том знал это, как никто другой. Он не хотел подвергать Билла опасности, но Каулитц ходит по краю пропасти с того самого дня, когда увидел в лесу их. Двух наделённых небывалой силой оборотней, один из которых был настроен отнюдь не дружелюбно по отношению к так неосторожно ступившему на территорию волков человеку. Из-за своей привязанности к человеческому роду, Томас давным-давно нажил себе кучу проблем, но он к этому привык. Он привык к тому, что единственный, кто понимает природу оборотней так же, как и он сам, отрёкся от братских уз, выбрав для себя сторону ненависти и гнева.
Шеллер посмотрел на небольшую картину в противоположном конце зала, за которой находилось его тайное хранилище с поистине бесценными сокровищами. Письмо его бабушки, Елены Вайдунг. Её фотография. Её письмо. И нож, которым был убит отец братьев. Нож…
«А что, если я должен… - Том нахмурил брови, но тут же резко выпрямился. – Нет, никогда! Я никогда не смогу причинить вред Адриану… Меня вечно будет что-то останавливать, даже несмотря на все его грехи перед смертными. Даже несмотря на то море тьмы, что плещется внутри него… Никогда.»
- А я? – Том поднял голову, упираясь взглядом в позолоченную раму портрета Иллианы. – А что я… в семействе оборотней не без урода, - усмехнулся он.
«Не напрашивайся на комплимент, - вдруг насмешливо фыркнул волк, - уж кому как не тебе знать, что исключение найдётся всегда.»
- Молчи, - урезонил его Томас, - быть таким исключением – не самая лучшая участь.
Он поднялся на ноги и подошёл к окну… На улице валил крупными хлопьями снег, устилая белой махровой простыней чёрную промёрзшую землю.
- Я слышал тебя и раньше, - задумчиво проговорил он, кладя ладони на подоконник, - но в последнее время ты что-то уж слишком разговорчив.
«Ммм, - протянул волк, - что же, тебе это не нравится? Ты не думал о том, что я мог говорить с тобой всегда? Да-да. Только ты не всегда хотел меня слышать и слушать. Видимо, что-то в тебе изменилось.»
- И что это? – спросил Шеллер. – Всё же, ты меня знаешь уже полтора века.
«Смертный, - коротко ответил волк. – Только не строй из себя деревенского дурачка, у тебя это никогда не получалось. Ты прекрасно знаешь, что это. И ты сам уже дал ответ на свой вопрос.»
- Билл?
«Аллилуйя. Только не упусти свой шанс.»
- Это не так-то просто, как ты думаешь, умник.
«Догадываюсь. Потому-то сейчас ты должен держать ухо востро. И призвать всё своё волчье чутьё на помощь.»
- Тебя, то есть.
«Меня-то меня, но я не смогу помочь, если человек и волк в тебе будут в разладе.»
- Хорошо… - Том потёр пальцами виски и сел на подоконник, прислонившись к холодному оконному стеклу. – Я боюсь за Билла. Адриан на него точит зуб едва ли не с самого первого дня, когда Билл появился здесь.
«Я нисколько не защищаю твоего брата, но он ополчился против Каулитца не без оснований. Он видел вас. Кроме того, зная Адриана, я удивлён, как он вообще позволил Биллу уйти в тот вечер.»
- Как ты думаешь, что будет дальше? Что будет, когда Билл узнает, кто я? Я не смогу скрываться слишком долго… Только не от него. Я уже допустил слишком много промахов. И что станется, когда Адриан поймёт, что наша с ним тайна стала известна ещё кому-то?
«Разумеется, он убьёт этого кого-то. И раз уж ты спросил… - волк словно растерялся – Том чувствовал это внутреннее смятение. – Ваше противостояние не сможет продолжаться вечно. Одному из вас суждено погибнуть.»
- И ты знаешь, кто это будет? – почему-то эту новость Томас воспринял спокойно…
«Откуда я могу это знать? – удивился волк. – Победит тот, на чьей стороне будет сила.»
- Сила, говоришь… - вздохнул Шеллер. – Я надеюсь не только на силу, я надеюсь на справедливость.
«Как это по-человечески, - хмыкнул волк. – Но - твоя воля.»
- Моя, моя, - Том спрыгнул с подоконника. – Пойду, проветрюсь немного…
Билл уже давно вернулся в Геберсдорф, и теперь выгуливал Скотти, бредя по заснеженным городским улицам. Он чувствовал себя настолько уставшим, будто весь день разгружал вагоны, хотя, никаких особых физических усилий он и не прилагал. Поездку в соседний город можно не считать.
«С каких это пор я стал таким мнительным и впечатлительным? – спрашивал он себя, глядя, как Скотти с любопытством обнюхивает свежий, хрустящий под его лапами снег. – Я вторгаюсь в его личное пространство… Но я хочу знать.»
Каулитц не знал, зачем он так старается утешить себя этими оправданиями. Вероятно, всё дело в самом Шеллере… И Билл не хотел ему навредить. Правда, его волновал один вопрос – что будет, если результат окажется не таким, каким он ожидает увидеть его? Хотя… а что он ожидает? Что он хочет услышать, когда фрау Вайнер наконец-то позвонит ему? А вдруг окажется, что Том самый обычный человек, и ничего такого сверхъестественно-невероятного в его биографии нет?
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 30 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |