— И тогда демон предложил сделку?
— Да. Секреты магии крови в обмен на исцеление его смертной оболочки.
— И ты согласился? — она выпустила крыло Ревас и развернула грифона, чтобы осмотреть
ее хвостовые перья. Кусок полировочной ткани стал серым от песка, поэтому Иссенья
развернула его свежей, чистой стороной.
— Согласился, — казалось, признание вызвало у Калиена отвращение и облегчение
одновременно. — Я принял предлагаемое демоном знание, и я подлечил ее. Совсем
немного. А затем воткнул нож ей в сердце. Вороны всегда верны своему слову. Дают ли
они его демону или заказчикам.
— И теперь ты — маг крови, — Иссенья мельком взглянула на него через широкую и
просторную спину Ревас. — Похоже, этому не нужно долго учиться.
Калиен невесело усмехнулся ей в ответ.
— Не нужно. Не нужно вообще учиться. Это было
скорее похоже на другое: как будто демон просверлил дыру в моем черепе и влил в нее
чьи-то воспоминания. Я помнил те уголки Тени, которых никогда не видел, знал
заклинания, о которых никогда не слышал. Знания просто были у меня в голове. И хотя я
никогда не рассказывал об этом до сегодняшнего дня и пытался притворяться, будто я
никогда ими не пользовался, секреты демона никогда никуда из нее не исчезали.
Иссенья закончила чистить своего грифона. Она перекинула грязную тряпицу через локоть
и похлопала Ревас по плечу, подавая большому зверю сигнал, что на оставшуюся ночь она
может пользоваться своей свободой. Зашипев в знак подтверждения, Ревас зашагала прочь
от двух Стражей и вскоре взлетела в небо в поисках любой скудной добычи, которую
могла поймать в залитом луной Андерфелсе.
Когда вихри пыли, сопровождавшие взлет грифона, улеглись, Иссенья смахнула с губ
песок и снова взглянула на Калиена.
— Как ты можешь научить чему-то, чему на самом
деле никогда не учился сам?
— Методом проб и ошибок, — сказал старший маг. — Все-таки я знаком с самим
искусством. Мои воспоминания о нем ярче, чем некоторые из моих личных воспоминаний, —
он замолчал, глядя на нее. — Ты уверена, что все еще хочешь этого? Это магия крови.
— Это оружие, — возразила Иссенья, не мигая встретив его взгляд. — Это оружие, а мы
сражаемся с Мором. Разумеется, я хочу этого. Одно только заклятие подчинения уже
столь могущественное... а если рассказы верны, в магии крови есть заклинания и
намного сильнее.
— Они верны, — ответил Калиен. — Так и есть.
— Чему ты можешь меня научить?
— Всему, — сказал он.
* * *
Утро наступило прежде, чем Иссенья была готова его приветствовать. Всю ночь она
провела, путешествуя сквозь тайны магии крови, и когда первые лучи солнца озарили
новый день, голова у нее кружилась не только от открывшихся возможностей, но и от
усталости.
Калиен и сам испытывал нечто среднее между приятным возбуждением и истощением. Почти
двадцать лет он нес бремя своей тайны в одиночку. Разделив его, маг, казалось,
освободился от огромной муки, а воодушевление Иссеньи относительно исследования
возможностей этого искусства как будто смягчило его собственную тревогу, вызванную
использованием магии крови. Калиен проявлял больше осторожности, чем его ученица, но
вместе с тем был искренне рад, что сделка, которую он заключил так давно, обрела
смысл.
Однако ко времени пробуждения обитателей замка смысл этот все еще оставался не до
конца ясен. Серые рассветные сумерки окутали двор, и им пришлось прекратить свои
эксперименты, едва первые слуги вышли, чтобы набрать воды и дров для приготовления
завтрака.
Чтобы подпитать свои заклинания, маги нанесли себе порезы, и затянуть их Иссенье
помогла целебная магия. Когда все следы их экспериментов были скрыты, они с Калиеном
присоединились к остальным Стражам за завтраком.
— Значит, сегодня мы прорвем блокаду Хоссберга, а? — спросила Фелисса, как только
Иссенья встала рядом с ней, чтобы положить себе на тарелку кашу и изюм.
— Это Гараэл говорит такое? — приподняв бровь, отвечала рыжеволосой лучнице Иссенья.
— Всем, кто его слушает, — весело сказала Фелисса, передавая эльфийке черпак. — Не
слишком-то твой брат умеет хранить секреты.
— Трезво смотреть на вещи у него тоже не очень получается, — Иссенья без особого
удовольствия плюхнула на тарелку липкий комок овсянки. — Мы не прорвем блокаду. В
лучшем случае, это будет первый шаг на тяжелом и кровавом пути к этому.
Фелисса пожала плечами.
— Раньше у нас и такой возможности не было. Кто возглавит
атаку?
— Гараэл, разумеется. Он относится к этому плану с таким энтузиазмом, он справится, —
не задумываясь сказала Иссенья, но он и на самом деле был лучшим кандидатом на эту
роль. Вот почему его назначили полевым командиром прошлой весной. Это не давало ему
постоянный титул Стража-коммандора, это было всего лишь временная должность,
появившаяся только благодаря сложившимся обстоятельствам и позволившая Гараэлу
командовать каждым из тех, кого распределяли на его территорию.
Он заслужил это. За те годы, на протяжении которых они боролись с Мором, брат Иссеньи
снова и снова подтверждал свои лидерские качества. Его грифон сочетал в себе
необыкновенно мощное телосложение и поразительный талант обнаруживать и использовать
уязвимости в боевом строю порождений тьмы.
И, по прошествии семи лет они оказались самыми долгоживущими из имевшихся ветеранов.
— Тогда, полагаю, это его мне нужно умасливать, чтобы меня тоже взяли, — сказала
Фелисса. Удерживая свой поднос одной рукой, она двинулась сквозь толпу Серых Стражей
и солдат с затуманенным усталостью взором к столу Гараэля. Иссенья взяла кружку
горячего горького чая и последовала за ней.
Калиен уже сидел рядом с ее братом и Амадис. Вместе с двумя другими Стражами они
пристально изучали довольно своеобразную композицию: в центре стояла солонка из
оленьего рога, а на левой стороне расположилась горстка мокрых изюмин в форме, смутно
напоминающей треугольник.
— Тактическая карта? — спросила Иссенья, указывая кружкой на солонку.
— О да, — Гараэл убрал руку, чтобы дать сестре возможность получше рассмотреть карту.
— Достаточно точная?
— Настолько точная, насколько вообще может быть точной карта, составленная из
завтрака, — Иссенья поставила миску с кашей и сделала глоток чая. На вкус он оказался
даже хуже, чем она ожидала: не просто горький, но и настолько вязкий, что оставался
на языке.
Однако терпкий привкус разбудил ее, и это было главное. После целой ночи без сна, она
была рада любой возможности продлить свое бодрствование. Иссенья сделала еще один
глоток едкого пойла и поморщилась.
— Неужели для этой атаки необходимо тщательное
планирование? Я уже сказала тебе вчера, что порождения тьмы не охраняют вход. Мы не
должны встретить особого сопротивления.
— Не должны, — согласился Гараэл, — но можем и встретить. Лучше, чтобы мы были к
этому готовы.
— Нет, если ради этого надо оставить Хоссберг без охраны. Кто знает, когда порождения
тьмы снова попытаются напасть на нас? Если ты уведешь всех грифонов из города, даже
порождениям тьмы хватит ума воспользоваться такой возможностью.
— Я не предлагал увести их всех, — мягко ответил ее брат. — Я думаю, четверых будет
достаточно. Четыре грифона и восемь наездников — это крупная вылазка, но не
настолько, чтобы отказаться от твоей задумки. Отправляетесь в разных направлениях,
перегруппировываетесь рядом с входом на Глубинные тропы, разрушаете его,
возвращаетесь в Хоссберг. Я посылаю четверых магов, двух лучников, чтобы организовать
вам прикрытие с воздуха, и двух воинов, чтобы защитить вас на земле. Звучит разумно?
— Достаточно.
— Хорошо. Калиен, полетишь с Иссеньей. Фелисса, возьми Данаро, Йорака, Лисме и...
мм... скажем, Танка и Манка.
Рыжеволосая лучница отпрянула.
— Гномов? Их ведь в полете всегда тошнит. В прошлый раз
мне понадобилось несколько дней, чтобы полностью очистить крылья Путника от
блевотины. На его упряжи до сих пор остались пятна.
— Что есть, то есть, — с непринужденной невозмутимостью согласился Гараэл. — Но в
битве их никому не одолеть. Эти братья могут удерживать ворота Хоссберга вдвоем
несколько дней. К тому же они знают Глубинные тропы лучше, чем любой из нас. А на
поверхности они видят то, чего не заметят остальные. Я не прошу тебя брать их в полет
постоянно, Фелисса. Окажи мне такую услугу только в этот раз.
Лучница раздраженно всплеснула руками.
— Хорошо. Я разыщу Данаро. Надеюсь, мы вытащим
гномов отсюда прежде, чем они закончат завтракать. Чем меньше будет болтаться в их
желудках, тем меньше мне придется потом убирать.
— Очень благоразумно, — сказал Гараэл. Он подвинул нетронутую миску с кашей поближе к
Иссенье. — А вот тебе не мешало бы поесть. Удалось хоть немного поспать этой ночью?
— Не особо, — призналась эльфийка, взяв лохань. У нее совсем не было аппетита, но она
все равно заставила себя съесть холодную липкую овсянку. — Но со мной все будет
нормально.
— Лучше бы так оно и было. Как закончишь, выходи во двор. Я хочу воспользоваться всем
дневным светом, что у нас есть. Наступление темноты может привести порождениям тьмы
подкрепление.
— Сэр, полевой командир, есть, сэр, — Иссенья подняла измазанную в каше ложку,
насмешливо отдавая честь, заставив тем самым Амадис весело фыркнуть. — Ты не
отправишься с нами?
— Не могу, — Гараэл состроил гримасу. — Я — полевой командир, забыла? Мне не нужно
рваться в бой с порождениями тьмы всякий раз как захочу. Я выйду на передний план
лишь тогда, когда мы на самом деле прорвем эту блокаду... А для одной вылазки ты
сгодишься в роли командира.
— Постараюсь не разочаровать.
— А ты и не разочаруешь, — улыбка все еще держалась на губах брата, но в глазах его
промелькнула легкая грусть. — Я знаю тебя, Иссенья. Ты не можешь разочаровать.
12.Глава
5:19 Священного Века
Входом на Глубинные тропы служила неровная трещина в холмах, такая же уродливая, как рана от топора. Будто какая-то давняя опухоль взорвалась в недрах земли и явила миру этот разрыв, остававшийся незамеченным, наверное, десятки лет, если не столетий; но Мор нарушил это спокойствие и вывел порождений тьмы на свет божий.
Днём в холмах было тихо. Андерфелс всегда был суровым краем, но из-за Мора страдали даже самые стойкие из его обитателей. Иссохшие растения и мёртвая, словно ржавая, трава уныло потрескивали, покачиваясь на ветру. Ни единого воробышка не сидело на ветках деревьев, голых и кривых. Чудовищные моровые штормы с утра окутывали землю пеленой, хотя казалось, что этого слабого света, пробивающегося сквозь облака, было достаточно, чтобы держать порождений тьмы подальше от поверхности.
Иссея, возглавляющая их маленький летучий отряд, подала знак Ревас приземлиться, а остальным - последовать её примеру. Чёрная грифона спустилась по крутой спирали, сев прямо возле бреши в земле. Спустя мгновение, остальные уже приземлялись рядом.
Спешившись, Иссея подошла к краю разрыва. Земля вокруг иссохла и крошилась, галька под её ногами предательски срывалась и падала куда-то в пропасть. Из расщелины веяло холодным, чужеродным запахом скверны порождений тьмы.
Внутри трещина была вся в странных пятнах, словно старая чайная чашка, которую никогда не мыли. Но они слишком выцвели для того, чтобы можно было измерить, насколько далеко вглубь уходит проход, сколько там поворотов и тупиков. Иссея призвала вспышку магического света для навершия своего посоха и сделала её ярче, пытаясь осветить немного большее пространство... но было нечего освещать. Буквально. Впереди была только непроглядная тьма.
Главное, что своды казались довольно неустойчивыми, по крайней мере этого было достаточно, чтобы их можно было обрушить. Она подала знак остальным магам - Калиену, Данаро и странной, красивой и неулыбающейся Лисме - присоединиться к ней.
Пока маги собирались вокруг расщелины, а Джорак и Фелисс проверяли свои луки, братья-гномы Танк и Манк шумно полоскали рты разбавленным элем из лавки, а затем сплёвывали его прямо в дыру. Иссея ожидала, что гномы будут заинтересованы в предстоящем задаче в большей степени, но братья были полностью поглощены забавой с элем. Судя по энергичности их полоскания и кислому выражению лица Фелисс, случилось то, о чём их предупреждали лучники: гномы растеряли весь свой завтрак где-то над Хоссбергом. Иссея могла только надеяться, что в городе к тому моменту уже никого не было.
- И как ты собираешься это обрушить? - спросила Лисме, подойдя вместе с остальными магами к основанию развороченного холма.
Лисме, самая высокая из трёх магов, чувствовала себя особенно неуютно. Она использовала парики, румяна и прочие косметические штуковины, чтобы придать себе подчёркнуто нечеловеческий вид. Иногда она выглядела как мужчина, иногда как женщина. Иссея тренировалась и сражалась бок о бок с ней годами, но всё равно не была уверена, какой же из образов был настоящим. Казалось, что она может менять свой пол с такой же лёгкостью, как и одежду. И также эффектно. Казалось, что решение быть мужчиной или женщиной для неё было чем-то вроде театральной пьесы, а не олицетворением индивидуальности. Иссея слышала, что Лисме подвергалась жестоким гонениям и до, и во время своего пребывания в Круге Магов; даже после посвящения в Серые Стражи её странный облик пытались изменить, чтобы контролировать её личность. Пережив все нападки, она сделала себя непоколебимой.
Сегодня Лисме была одета как женщина, её волосы напоминали груду запутанных морских сетей, веревки которых словно затвердели от соли и выцвели на солнце. Её глаза были бледного голубовато-зелёного цвета, такого же, как и бусины из матового стекла, которые она вплела в сети волос. Каким-то образом она умудрилась достать пару десятков опаловых рыбьих чешуек и приклеить их к бровям и скулам, скрывая свою бледную кожу под видом некой феи или сказочного создания.
Однако, её взгляд выдавал напряжённость, причём отнюдь не сказочную. Лисме ненавидела порождений тьмы. Иссея никогда не видела никого, чье сердце было настолько же охвачено ненавистью, даже не смотря на то, что она сражалась с Мором вот уже семь лет. Она ненавидела порождений также, как ненавидела их Ревас: всепоглощающе, с невероятной жестокостью хищного зверя.
- Землетрясение бы замечательно подошло, - сказала Иссея. - Сотрясти холм, от основания и до самой вершины.
- Или направить его вглубь. Если дыра внутри больше, чем снаружи, - Лисме наклонилась и внимательно всмотрелась в пустоту. Опаловые бусины-чешуйки светились на её щеках, словно слёзы из самой Тени.
Внезапно она отпрыгнула. - Забудь. Нет времени для раздумий. Обрушь ее сейчас. Они здесь.
- Почему ты... - начала Иссея прежде, чем звук шагов гарлоков и их гортанное шипение эхом раздались по проходу и донеслись до её ушей. Порождения приближались, причём очень быстро. Из-за того, что звук отражался от грунтовых стен, было сложно сказать, сколько их. Тридцать? Сотня? Она предположила, что там роилась толпа гарлоков и генлоков, к тому же шипящие пронзительные визги крикунов ясно давали понять, что среди них были и эти дьявольские создания. Она инстинктивно отпрыгнула.
- Обрушай! - сказала она.
Магесса с чешуйками на щеках кивнула и подняла свой посох. Она была единственной среди них, кому были подвластны первобытные силы земли, способной разорваться в клочья контролируемым толчком. Но у других магов были и свои методы разрушения. Иссея начала концентрировать силу в своем посохе, превращая первичную энергию Тени в телекинетические волны, усиливающие повреждения от землетрясения Лисме. Она чувствовала, как воздух вокруг неё заполняется покалывающей духовной энергией - остальные маги создавали ещё больше заклинаний.
Глаза Лисме стали белыми, как ночное небо, освещённое вспышкой молнии. Склон горы задрожал под их ногами, и от расщелины с невероятной скоростью стали расползаться трещины. Иссея мельком заметила, как солнечный свет сверкнул, отразившись от диких глаз порождения тьмы, и с силой бросила в него свое заклинание так, чтобы поток энергии отразился от землетрясения. Трещины ещё быстрее заскользили по холму, земля под их ногами начала осыпаться. В воздух поднялся столп грязной песчаной пыли.
Иссея отшатнулась назад, чихая и беспомощно пытаясь избавиться от жгучего песка в глазах. Сквозь завесу пыли она заметила бледное красноватое сияние, исходившее из глубины расщелины, словно это лава плескалась в горячем жерле вулкана. Она поднималась откуда-то из нижних тоннелей, и это не было заклинанием ни одного из Стражей.
- У них эмиссар! - успела крикнуть она сквозь пыль, прежде чем поток пламени и камней вырвался через склон. Куски раскалённых камней взрывались прямо среди Стражей, рождая хор проклятий и криков.
Еще до того, как на них из ниоткуда обрушился ослепляющий поток камней и дыма, земля начала разваливаться под их ногами. Догадка Лисме была верна: расщелина уходила на Глубинные тропы, причем дальше, чем они могли предположить, и холм не обрушался над ней. Он обваливался вовнутрь.
Именно этого и ждали порождения тьмы.
Иссея потеряла равновесие и упала, сильно ударившись о землю. Боль пронзила копчик, и ей показалось, что она его сломала. Земля рассыпалась и тряслась под ней как неукротимый скакун. Из её обрушенных недр показались руки.
Они были ужасны, бесчисленны и ненасытны; их ногти были сорваны из-за долгой расчистки пути сквозь грязь и камни. На некоторых было по три пальца, на других шесть или семь. Одни были мягкими и бледными, похожими на дождевых червей, другие покрыты грубыми чешуйчатыми мозолями. Чёрная кровь, посветлевшая от облепившей её пыли, просачивалась из порезов и царапин на их коже. Кровь была единственным, что их объединяло.
Кровь и голод. Леденящий и липкий голод.
Эти руки тянулись к её плоти, тянули к земле, тащили Иссею вниз; постепенно из растерзанной заклинанием земли поднимались лица, словно пловцы из какого-то ужасного моря. Гарлоки, генлоки и крикуны с тощими лицами, острыми ушами и покрытыми венами скулами поднимались с ртами, полными грязи, и ненавистью в глазах. Они терзали и разрывали на куски всё, до чего могли дотянуться их мерзкие руки, и Иссея изо всех сил старалась отползти от предательски осыпающейся под ней земли. Она видела, как другие Стражи делали то же самое.
Но не у всех это получалось. Лучник Джорак лежал неподвижно, окружённый цепкими руками врагов. Грязь и разбросанные вокруг него камни говорили сами за себя: они были забрызганы кровью, алыми полосами тянувшейся от разорванной артерии на его шее.
В двадцати футах от мёртвого лучника Фелисс отбивалась от рук, хватавших её за щиколотки и бёдра. Стрелы бесполезно валялись неподалеку, но она не могла до них дотянуться. Рука гарлока с огромным камнем, торчавшая возле её плеча, наугад ударила рядом с её головой. Она уже разбила череп генлоку, который, судя по всему, ошибочно приняла за Стража. Однако тварь быстро осознала свою ошибку и теперь злобно била камнем о землю снова и снова, всё ближе подбираясь к Фелисс.
Раскалённое пламя вспышка за вспышкой освещало борьбу Лисме. Маг-андрогин бросала огненные заклинания прямо в порождений, обрекая себя на смерть вместе с ними. Сети её волос освещались зеленоватым светом огня, большая часть вплетенных в парик бусин взорвалась. Её кожа была покрыта свежими ожогами, красными и чёрными, а чешуйки на щеках побелели и отвалились. То, что она до сих пор была жива, казалось невозможным, но это могло измениться всего за пару мгновений.
Иссея не видела остальных, да она и не хотела видеть. Вдохновившись борьбой Лисме, она потянулась к Тени и направила поток чистой энергии прямо в порождение тьмы, схватившее её сквозь грязь.
В воздух поднялось облако песка, крови и разбитых камней. Иссея, закрыв глаза в ожидании взрыва, невольно вскрикнула, когда один из осколков задел её голову. Теплая кровь стекала по её лбу и ресницам.
Но заклинание смогло отбросить от неё порождение тьмы, по крайней мере, на некоторое время. И она не собиралась упускать этот шанс. Наспех вытерев кровь на лбу рукавом, Иссея выпрямилась и бросилась вниз по склону, свободно скользя по грязи и отбиваясь от цепких рук тварей. Кровь беспощадно заливала глаза, но она вытирала розоватые слезы и продолжала бежать.
Звук хлопающих грифоньих крыльев заставил её поднять глаза.
Грифоны пришли на помощь своим всадникам. Шрайк, серый грифон с перьями с чёрной каймой, кружил над холмом; Иссея не видела Данаро с тех пор, как произошёл обвал, маг одним из первых попал под удар и теперь был окружён порождениями тьмы, наполовину засыпанными землей. Но Шрайк мгновенно заметил его с воздуха. Грифон приземлился и с яростным криком начал разрывать тварей вокруг своего упавшего всадника, раздирая появляющихся гарлоков и генлоков на куски своими когтями и кусая их, едва они успевали откапывать себя из земли.
Путник Фелисс, грифон с рыжевато-коричневым брюхом, мелькнул над её головой, его крылья сверкали серебром и медью в свете солнца. Он спикировал и приземлился возле лучницы, подняв за собой столп пыли. Путник одним небрежным ударом когтистой лапы избавился от руки с камнем, другой схватил Фелисс за пояс и взмахнул крыльями, чтобы подняться вверх. Но не смог. Земля была слишком зыбкой, и грифон не мог оттолкнуться, чтобы взлететь.
Земля осыпалась и вновь содрогнулась. Иссея упала на колени и скатилась на четыре фута ниже. Грязь под её ногами стекала как вода со склона, которого не было ещё мгновение назад. Камни и обломки беспорядочно неслись вниз. Ревас не могла подхватить эльфийку и, беспомощно крича, кружила над разваливающимся холмом.
Та часть холма, где Путник сражался с обвалом, рухнула, разбившись как арбуз. Дыра словно зевнула и в мгновение ока поглотила целый склон, захватив с собой и грифона. Путник карабкался по ускользающей из-под него земли, бешено молотя крыльями землю, но никак не мог зацепиться; порождения тьмы, извивавшиеся в земле словно ужасные червяки, терзали его со всех сторон. Их когти впивались в светлый грифоний мех, окрашивая золотистые перья в красный цвет.
Шрайк справлялся с ситуацией ненамного лучше. Он схватил безвольное тело Данаро передними лапами и наполовину бежал, наполовину скользил вниз по холму, выжидая момента, чтобы взмыть в воздух. Грифон и сам был ранен, но кровь порождений тьмы окаймляла его клюв словно чёрная борода. Иссея встретилась взглядом с хищными янтарными глазами и увидела в них проблеск понимания и признания того, что за все свои годы работы бок о бок с грифонами, она бы никогда не поверила, что они на такое способны.
Скверна порождений тьмы могла убить Шрайка. Именно поэтому Серые Стражи обучали грифонов никогда не использовать в бою клюв, а иногда даже приходилось одевать специальный боевой намордник перед тем, как посылать их на поле битвы. Скверна, при попадании в организм вместе с кровью порождений тьмы, извращала, сводила с ума и, в конечном счёте, убивала любого, кто её глотал.
От неё не существовало лекарства, насколько это было известно, и не было ни единого способа предотвратить её смертельное распространение. Она знала это. И Шрайк это знал: смирение в его глазах сказало ей об этом.
Смирение, но не сожаление. Шрайк поймал поток ветра, взмахнул крыльями и взлетел, направившись к Хоссбергу, крепко держа Данаро в своей хватке.
Иссея сомневалась, рассчитывая, сможет ли она освободить Путника силовым заклинанием... Но нет, из-за царившего хаоса она не могла правильно рассчитать угол атаки, чтобы помочь ему. Грифон двигался слишком быстро, слишком неистово отбивался, она не могла разглядеть даже Фелисс. По напряжению его передних лап она поняла, что грифон как-то сумел схватить лучницу, но Иссея не могла разглядеть, насколько тяжело та ранена и жива ли она вообще. Над головой раздался оглушающий крик Ревас.
Она уступила. Избавившись от последней царапающейся руки гарлока, она спаслась из этого бедствия. Едва путь освободился, Ревас скользнула вниз, позволяя своей всаднице забраться в седло. Несмотря на свою невероятную неприязнь к порождениям тьмы, чёрная грифона не стала их провоцировать; она зашипела в бессильной злобе и снова взмыла в воздух.
С высоты птичьего полета Иссея гораздо лучше видела масштаб случившегося. Несмотря на то, что на земле её охватило отчаяние, в целом казалось, что они все-таки смогли успешно отбиться. Обвал холма замедлился, аппетит ямы постепенно слабел. Те немногие порождения тьмы, которые выцарапали себе путь наружу и напали на них, смогли выбраться. Остальные же умирали прямо там, где земля заключила их в свою смертельную ловушку.
Стражи оставили огромную впадину в андерфелском ландшафте, но все-таки они победили. Вход на Глубинные тропы был закрыт.
Она должна была чувствовать радость победы. Возможно, позже это так и будет. Но когда Иссея смотрела вниз, туда, где лежало то, что осталось от Путника - кровавое месиво, разорванное на куски, разбросанные клочки шерсти и когда-то великолепные золотистые перья - ей было сложно подавить чувство пустоты, предательски разрастающееся внутри.
Но сожаление было роскошью, которую она не могла себе позволить. Битва ещё продолжалась. Калиен ускользнул на безопасный клочок земли и теперь пытался отбросить толпу хромающих и подбитых порождений тьмы подальше от медленно и болезненно отступающей Лисме.
Каким-то чудесным образом магессе удалось собраться с силами и не только пережить собственную почти суицидальную огненную атаку, но и ковыляя покинуть поле боя. Левая нога бесполезно волочилась за ней, с каждым шагом оставляя след в грязи; обгоревшая роба почти развалилась на куски и оставляла за ней след из пепла и дыма. Она больше походила на одержимый демоном труп, чем на живое существо.
Но она выжила. Когда её грифон увидел её, то не смог удержаться от радостного, закладывающего уши вопля. Это был покрытый шрамами зверь с белым брюхом - Охотник, один из самых быстрых грифонов после Крючкохвоста Гараэла. Возраст начинал немного замедлять его, но сейчас ничего не могло помешать ему сложить крылья и нырнуть вниз, к своей хозяйке.
Лисме споткнулась и упала, прежде чем грифон сумел к ней подобраться. Калиен бросил последний сгусток огня, отбрасывая оставшихся порождений тьмы, и поспешил вперёд. На кристалле его посоха засияла исцеляющая искра. Она скользнула к магу-андрогину струйкой бледно-синей энергии, затягивая некоторые ожоги, покрывавшие её тело, и облегчая неровное дыхание. Она стояла, собираясь с последними силами, когда её грифон приземлился рядом. Охотник выступил вперед, подозрительно поглядывая на Калиена, и своим огромным крылом слегка оттолкнул мага от своей раненной наездницы. Иссея взволновано приказала Ревас подлететь ближе.
- Гномы, - прохрипела Лисме, поднимая свою раненную левую ногу и неловко перекидывая её через седло. - Там ещё остались гномы.
- Я останусь с ними, - сказала Иссея. Она посмотрела туда, где стояли Танк и Манк. Они были готовы к любой ожидающей их опасности, хотя порождения тьмы больше не представляли для них угрозы. Их предполагаемые защитники даже не замарали свои топоры кровью. - Лететь можешь?
- Да, - ответила Лисме. Она обернула поводья Охотника вокруг запястья, используя переднюю укрепленную часть седла для опоры. Последние из невзорвавшихся бусин соскользнули с прядей волос её парика и упали на землю. - Я могу лететь, только если нам больше не надо будет сражаться.
- Хорошо. Возвращайся в Хоссберг, скажи Гараэлу, что нам нужна другая пара всадников, чтобы забрать гномов, и отряд разведчиков, чтобы проверить территорию и убедиться, что вход закрыт. Но... мы сделали это. Мы отрезали им подкрепление. Сейчас самое время прорвать осаду.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 33 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |