Все знают о трагических событиях, произошедших в храме Апостола Фомы на Кантемировской в ночь с 19 на 20 ноября. В храме неизвестным злодеем был расстрелян мой муж, священник Даниил Сысоев. Его 20 страница

Это был конец, настоящий конец. Навсегда. Кричать бесполезно, это было то самое место, где вечные крики сли­ваются в единую бессмысленную какофонию, где скрежет зубов и проклятия заполняют все призрачное пространство, наполненное страхом, одиночеством и забвением. Это место - древний мрачный Шеол, где больше нет выбора между добром и злом, где находятся те, кто уже сделал свой выбор.

Среди разорванных в куски туш свиней лежало не­сколько крупных и мелких фрагментов человеческого тела с грязными кроваво-черными обрывками одежды. От го­ловы почти ничего не осталось, кроме лобной кости и глаз­ницы с отвратительно вывалившимся глазом. Внутренности человека смешались с внутренностями нескольких погиб­ших животных, обильно сдобренными фекалиями и наво­зом. Еще дымилась обгоревшая стена, и ветер разносил по окрестности чудовищное зловоние.

В тот же день все новостные каналы передавали со­общение об удачно завершившейся контртеррористиче­ской операции, в результате которой был уничтожен особо опасный международный террорист Руслан Мерзоев по кличке Султан.

21 ноября. Праздник Архистратига Божьего Михаила. Настя прилетела из Сингапура ноябрьским днем, когда в Москве выпал первый снег. Вот уже второй год как они с мужем и детьми уехали в Сингапурскую миссию, именно это изменило мужа и наладило их отношения, да и рожде­ние сына, уже в Сингапуре, очень сильно повлияло на отца Сергия. Одним словом, Настя обрела наконец покой и мир. Ей и не верилось, что она могла жить столько вре­мени в постоянном стрессе и на грани срыва. Теперь в ее жизни все было спокойно и размеренно. Отец Сергий нашел себя в миссионерстве и создании общины, пол­ностью отдавшись этому важному делу.

Настя наконец была счастлива с мужем и с детьми.

Накануне легкий мороз сковал землю, и падавший снег не таял, образуя неровный, рваный ковер. Настя быстро шагала по скользким дорожкам и испытывала неясную тре­вогу, будто забыла что-то очень важное. Потом она поняла, что просто с ней нет детей, поэтому и возникает такое бес­покойство. Она так привыкла быть всегда и везде с детьми, что не мыслила себя без них ни минуты. А тут в Москве впервые за столько лет она была без них.

Свекровь на зиму вернулась в освободившуюся квар­тиру, теперь она царствовала там безраздельно, была до­вольна и даже похорошела. Настю приняла радушно и, конечно, первым делом расспросила о сыне: как ее маль­чик переносит чужой климат, непривычный для нас режим питания, как его отношения с туземцами, не испытывает ли ностальгию? Обещала приехать в гости.

Кое-как придя в себя после самолета, Настя должна была срочно навестить отца, с которым случился инфаркт и который выразил желание немедленно креститься, прямо в больнице. Именно это Насте нужно было организовать, и как можно скорее. Собственно, из-за этого она и приле­тела в Москву.

Она должна была наконец встретиться с Аленой, кото­рую не видела несколько лет. Лишь недавно Настя узнала ее трагическую историю со счастливым концом. Две не­дели назад Алена привезла в Москву своего сына, которого прятала от преследований Султана в семье отца Андрея.

Ноябрьские леса в великолепии осеннего угасания за­стыли серым кружевом, безмолвно ожидая снег. Увядшие и обретшие старческую желтизну травы покрылись, словно нарядом, хрустким искрившимся инеем. Солнце, задерну­тое белесой дымкой, готово было вот-вот скрыться за тем­ными снеговыми тучами, медленно опускавшимися к земле.

Алена ранним утром выехала из Москвы. Она ехала одна на своей старой, но верной «девятке». На заднем си­денье в детском кресле, сладко посапывая, крепко спал ма­ленький Петя. Сына она недавно забрала от отца Андрея и Вероники. Уже не было надобности оставлять его там. Султан был уничтожен, и теперь им ничто не грозило.

Она ехала туда, куда давно хотела попасть, и ехала к тому, кого уже не застала в живых на земле.

По серой заиндевелой ленте шоссе забавно змеилась, причудливо извиваясь и низко стелясь по самому асфальту, белая снежная поземка, уходя под машину и весело выны­ривая сзади, будто играя.

Алена спешила, мыслями и сердцем она давно была уже там, со старцем, на могилку которого хотела попасть засветло, чтобы сразу после вечерней службы тронуться в обратный путь. Она наконец обрела покой и хранила его как зеницу ока, с умилением и надеждой на Господню лю­бовь и всепрощение к грешникам кающимся.

Мимо проносились убранные и заброшенные поля, де­ревни и села, старые фермы, дорожные развилки, указа­тели, трактиры, заправки и магазинчики, водонапорные башни и новенькие вышки сотовой связи. Мимо проно­сился мир, который в прошлом был для нее тяжким со­блазном. Она училась жить заново, ей надо было растить сына и начинать жизнь почти с белого листа.

А пока она неслась, преодолевая дорожные изгибы, об­гоняя протяжные фуры, медлительные легковушки, творя Иисусову молитву и предаваясь созерцанию окружающей ее жизни, сливаясь в единое целое с пространством и рас­творяясь в нем, как капля воды, устремляясь духом к гор­ним мирам и к запредельности.

Наконец после нескольких часов путешествия вдалеке показались знакомые очертания монастыря, голубые главы монастырского собора, заново отстроенная, прямая, как свеча, колокольня, новый храм в лесах. Петя проснулся и удивленно стал смотреть в окно.

За эти годы монастырь расстроился и полностью пре­образился. Алена не была там с того самого времени, когда ездила с подругой Настей еще юной девчонкой-студенткой.

Алена припарковала машину на пятачке возле главного входа, взяв малыша на руки, с волнением прошла через мо­настырские ворота, до неузнаваемости перестроенные, и направилась к главному собору, рядом с алтарной частью которого и покоился прах почившего этой осенью старца.

Могила старца была увенчана простым деревянным крестом с крышей домиком, под крестом в красном фона­рике теплилась неугасимая лампада, могильный холмик весь сплошь завален букетами цветов, припорошенными, словно пыльцой, белым пушистым снегом. Первый снег тонким прозрачным ковром застилал землю, в воздухе неспешно кружились колючие снежинки. Старая яблоня с побитыми морозом побуревшими яблоками склонялась над крестом. На кресте вырезаны надпись «иеросхимонах Илиодор», крестик и дата преставления.

У могилки никого не было. Алена подошла; с минуту постояв, опустилась подле на колени, прижав к груди ребенка, наклонила голову в самую гущу побитых морозом и засыпанных снегом цветов и дала волю слезам, вся сотря­саясь в нахлынувших рыданиях благодарности и покаяния.

Он провидел ее будущее, он, быть может, вымолил ее из ада, не дав осуществить великое зло и отнять жизнь у десятков, а может быть и сотен, ни в чем не повинных людей. Какая милость, что она здесь и может оросить сле­зами его могилу.

Наконец Алена поднялась и еще долго стояла молча. Петя вновь заснул, блаженно закрыв глаза. Алене показа­лось, что могила вдруг стала издавать тонкое благоухание, то самое, которое исходило от старца при жизни и которое много лет тому назад Алене довелось почувствовать в пер­вую их встречу. Она ощущала его незримое присутствие в этом месте и покой, посетивший ее измученную душу.

- Никак, знала его, милая? - внезапно послышался старческий голос.

Алена вздрогнула от неожиданности и обернулась. Перед ней стояла баба, по виду деревенская, в козьем пу­ховом платке и коричневом, видавшем виды драповом пальто. В руке она держала незажженную рублевую свечку. Ее морщинистое лицо приветливо улыбалось, а бесцвет­ные старческие глаза были добры. Бабулька перекрести­лась и, покачав головой, продолжила свой незатейливый монолог.

- Голубчик наш батюшка, помяни мя грешную у пре­стола Божьего, - потом вновь обратилась к Алене, немного растягивая слова, как на распев. - Осень-то какая была, так дожди и лили, и лили без просвету, а как старца, батюшку нашего, заступничка, хоронили, так солнце засияло, как летом, и птички запели, так заливались, так заливались. А когда гроб в могилку опускали, так голубь белый в воздухе появился и три раза через голову в воздухе перевернулся, вот какие чудеса. Батюшка святой жизни был. А ты, я гляжу, с ребеночком приехала, видать, вымолил старец. Правильно сделала, что с ребенком приехала, за все надо благодарить Бога.

Алена улыбнулась, молча поклонилась незнакомке.

Вскоре к могилке подошла еще одна женщина, одетая во все черное, как инокиня, в руках она держала букет алых, будто огненных роз. Женщина наклонилась и молча положила цветы. На фоне белого снега розы вспыхнули огнем, такие яркие они были. Женщина перекрестилась и что-то быстро зашептала бледными губами. Алена едва ра­зобрала имя - Кирилл. Ее слух что-то резануло, а жен­щина, прикрыв глаза, еще громче зашептала, так что можно было понять слова ее молитвы, она молилась о упо­коении убиенного Кирилла.

Сердце Алены неистово забилось, кровь пульсировала в висках, в глазах потемнело. Алена с силой прижала к себе ребенка, словно боясь выронить его. Она вспомнила лагерь и того самого журналиста, которого казнили по приказу Султана. Она не знала эту женщину, не знала, за какого убиенного Кирилла та молилась, кем она ему приходи­лась - женой, невестой или просто подругой, но она была уверена, что это тот самый Кирилл. Именно здесь, у мо­гилы старца, они встретились, и встреча эта не могла быть случайной. Алена пристально посмотрела в лицо жен­щины. Наталья плакала, слезы текли по ее бледным щекам. Алена решила сказать ей самое главное.

- Он умер как мученик, он не отрекся от Христа и за это удостоился Царства Божьего, я это знаю.

Наталья открыла заплаканные, помутневшие от слез глаза и с удивлением посмотрела на незнакомку, пытаясь понять, что ею было сказано. Потом взор ее прояснился, глаза вспыхнули радостным светом.

Больше они ничего не сказали друг другу - все было понятно и без слов.

Алена направилась к собору. Сразу после вечерней службы они с Петей поехали обратно.

Метель к вечеру усилилась. Время черных и непро­глядных предснежных ночей закончилось. Теперь тьму пронзали вихри летящего к земле чистого в своей перво­зданности снега. Серебристые снежинки, освещаемые дальним светом фар, образовывали дивные, феерические светящиеся потоки, с бешеной скоростью несшиеся на­встречу машине. Сзади кружились вихри легкого, еще не успевшего зацепиться за землю снега, словно желавшего устремиться назад, в небеса, и создававшего эффект ог­ромной скорости и объема пространства, пронизанного этой скоростью. Стояли молчаливые темные леса, обра­зующие мрачный тоннель, они нависали над дорогой и уходили вершинами в мутное крутящееся небо. Все сме­шалось в этом диком вихре: потоки времени, пространство, запредельные миры и стихия, создавая мистическую за­вораживающую картину мироздания.

1993 год. Известный монастырь. Подошла очередь Алены, она в волнении опустилась на колени перед старцем. Он взглянул на нее и вновь углубился в молитву.

Ей показалось, что он очень строго посмотрел на нее. Она приблизилась к нему, чтобы задать свой вопрос, и в этот момент обоняла дивное тонкое благоухание, ни с чем не сравнимое, разве что похожее на запах мира.

«Запах вечности», - подумала она.

- Батюшка, скажите, какой путь мне выбрать: монаше­ство или в миру, замуж, семья? - решилась спросить она.

Она так часто мысленно задавала старцу этот вопрос и так часто получала от него в своем воображении ответ, что даже не узнала свой голос, словно это и не она произнесла. Старец молчал, лишь тихо перебирая своими тонкими пальцами ветхие истончившиеся четки. Алена хотела по­вторить вопрос, думая, что отец Илиодор ее не расслышал, углубившись в молитву.

- В монастырь? Какая прыткая, так сразу и в мона­стырь. Господь приведет тебя в монастырь, только прежде ты падешь до самого дна, отречешься от Него, но, прошедши через страдания, возвратишься. Господь через твоего сына спасет тебя от вечной геенны огненной, вы­рвет тебя со дна ада, не даст тебе погубить людей.

Старец еще раз строго посмотрел на нее и не дал своего благословения, вновь углубившись в молитву. Алена ничего тогда из его слов не поняла. На вопрос Насти отве­тила уклончиво: «Кажется, что-то сказал про монастырь в будущем, но не сейчас, я не поняла». Настя, видя, что Алена потрясена, не стала больше приставать с вопросами.

2006-2010 г.

Дата добавления: 2015-08-27