- Фрэй! Чего-то не получается!
Сидевший неподалёку вожак, резко поднявшись, раздраженно рявкнул:
- Проклятье! Я уж думал ты совсем онемел после боя на корабле! Сигурд, смени его. Да поживее, надоело в потёмках сидеть! – Уставший Сигурд, попытался было спорить, но Фрэй, вперив в него презрительный взгляд, надменно вскинув голову, скривил рот в злобной гримасе. Уперев кончик меча в пыльный пол, он положив руку на рукоять, постепенно провел пальцем по эфесу, спускаясь всё ближе и ближе к острому лезвию. Это оказалось выше всех споров. Приунывший варяг, молча сменил мокрого от натуги Сэймунда и стал так же как и он вращать палочку в ладонях.
Скоро еле заметный невесомый дымок начал проходить через наложенные поверх куска коры веточки. Ещё немного и вспыхнул небольшой огонёк, облизывающий желтеньким пламенем хворост. Сигурд на корточках наклонился поближе к пламени и сложив губы трубочкой дул на пламя раздувая щёки.
Сэймунд, вместе с Торбьёрном, кутаясь в промёрзшие стегачи, нырнули в холод природы и царство разбушевавшегося ветра. Их целью было принести как можно больше валежника, чтобы хватило до утра. На улице уже совсем стемнело, а ласковый свет постепенно разгорающегося костерка приносил чувство умиротворения и покоя. Живительное тепло манило придвинуться поближе и Фрэй, скрестив ноги под собой уселся, жмурясь от жара, попадающего в глаза и удовольствия. Сухой воздух растекался по пещерке, согревая воинов и расслабляя натруженные за день мышцы.
Всё это время, Славянка, подавляя огромное желание придти к костру и погреться, наблюдала за Сварогом и Ульвом. Результат казался утешительным. Сердце первого стало биться более-менее ровно, и угрозы остановки от холода уже не было. Марена медленно отступала, расслабляя свои тонкие пальцы, тащившие дух стрелка в подземный мир. Замёрзшая на его теле рубаха уже окончательно оттаяла и теперь немного паровала. Грудь Ульва уже спокойно и размеренно вздымалась и опускалась. Можно было сказать, что он спал сном младенца, если бы она не знала, что он тащил на себе Сварога целый день. Желудок нещадно крутило и выворачивало от надоевшего за сегодня чувства голода. Уже сутки во рту не было, даже маковой росинки.
Наконец, из тёмного проёма, вломились внутрь оба варяга с полными охапками веток достигающих своей толщиной руки крупного мужчины. Сбросив на пол дрова они отряхивались от залепившего их с головы до ног снега. Снежинки толстым слоем улеглись на густых усах и бородах мужчин, делая их похожими на снежных истуканов, стражников северных широт. Сигурд обтряхивался словно пес, махая головой в разные стороны, а старый воин Торбьёрн, на одном дыхании выпалил:
- Ну и погодка, тролль её дери! Если б не сильный ветер, срывающий со стволов даже такие толстые ветви, то сидели бы мы без тепла, только их и было видно сверху. Там такие сугробы намело, что на утро, этот проём может быть завален доверху, придется откапывать. Я помню, как в одном фьорде… - Его голос оборвался, потому, что снаружи раздался оглушительный грохот. Всё внимание вмиг было устремлено во тьму.
Скрип. Треск ломающегося поперёк толстенного векового дерева. Все в страхе присели на землю. С потолка осыпалась труха смешенная с кусочками старого древа. Сваленный немыслимой силы ветром лесной исполин упал, прямо перед крохотной пещеркой входа, наглухо закрыв проём своим стволом.
Сигурд с Торбьёрном молча смотрели друг на друга.
– Как хорошо, что мы успели придти вовремя. Леший меня задери, если бы мы смогли выжить, оставшись там. Только теперь я понимаю, почему бедняга Ульв не дал рабу погибнуть. Боги помогают нам! Фрэй, теперь нужно сохранить рабу жизнь. Он приносит нам удачу!
Сидевший у костра Фрэй, держал меч на коленях. Его светлые волосы свисали нечесаными космами с головы, которую он в усталости подпёр ладонью. На обритом подбородке по византийской моде, плясали отблески пламени, переливаясь и меняясь на время с тенью. Меха, свисавшие с кожаного доспеха теперь паровали, словно горячие горные озёра в родных краях северных воинов. Мельком взглянув на Торбьёрна, он сказал:
– К горным троллям твою удачу и раба вместе с ней! Если бы он был таким удачливым, мы бы плыли на корабле, а не сидели здесь голодными. С утра ничего не ели. В этой пещере много ходов, как обсохнете, вы двое пойдёте дальше, вглубь. Посмотрите, где конец пещеры. Если здесь растёт трава, хоть и белая, есть земля, хоть и смешанная с трухой, может и живность какая найдётся. Наутро, если не найдёте выхода, всё равно придётся разбирать завал у входа. А там тоже, знаешь ли, нас никто с жареным кабаном встречать не будет.
Славянка вздрогнула. Рядом, лежащий у её ног, Ульв вдруг застонал и заворочался. Варяги подтащили его ближе к костру. Он приоткрыл глаза и попытался подняться на локти. Получилось. Норвежцы весело вскрикнули, поднимая сжатые кулаки к своду. Старый воин Торбьёрн приподнял его под руки и усадил на пол.
- Наконец-то ты очнулся скальд! Я уж подумал, что мы больше не услышим твоих прекрасных песен! Как ты себя чувствуешь малыш Ульв?
Скальд, потирая тяжеленными, как наковальни, руками налившееся усталость и перенапряжением тело, кряхтел словно старик:
- Кхе-кхе! Чувствую себя так, словно стадо небесных огненных коней, которые выбежали из конюшни Одина, гарцевало на мне неделю. Затем прекрасная валькирия, красотой своей не уступающая самой Фрэйе - богине весны и любви, нёсшая мою душу в Вальхаллу, в каменный зал Асов, на вечный пир, по пути уронила меня и я грохнулся о высокую гору. Скатившись на самый низ я ударился башкой об огромный камень на дне расколов его надвое. Оттуда вылез маленький зелёный тролль, заросший шерстью словно лесной старый тур и отдубасил меня своей тяжеленной еловой дубиной, вдоль и поперёк…
- Да он ещё и в силах шутить? Ай да Ульв, ай да скальд! Такого молодца как ты не найти ни в одном норвежском фьёрде! – Торбьёрн на радостях хлопнул парня по плечу. От чего скальд вскрикнув, чуть снова не лишился сознания.
Сложив принесённые ветки шалашиком и установив их рядом с костром, раздевшись по пояс, варяги вешали на них свою мокрую одежду. Медленно, но она всё-таки просыхала паруя. А сухая одежда – это уже гарантия того, что ты не сляжешь от жара и кашля в пути. Они шутили, смеялись, вспоминая свои былые подвиги. Обнаженный по пояс Фрэй, наконец повернулся к пленникам. Тугие и крепкие, как гранит пластины мускулов, вместо доспеха защищали его грудь, похожие на шары плечи и перекатывающиеся под кожей, словно живые, бицепсы, делали его похожим на бога войны - Тора, непонятно как спустившегося на землю. Крепкие квадраты пресса, были схожи с камнями, что стояли в основах крепостей, казалось, могут выдержать любой удар тарана. Он, то расслаблял, то напрягал их вновь. Поиграв отдохнувшими мышцами, он растопырив пальцы, протянул руки к своду как бы потягиваясь, но все поняли, что он хочет добиться внимания девушки. Сварог всё так же пребывал в небытие, а Славянка наблюдала за, понятно чего добивающимся вожаком, исподлобья. Фрэй гаденько улыбнулся:
- А ты, красавица весенних ручейков, не желаешь ли просушить свою одежду? Для такого случая, мы даже плюнем на наши отсыревшие стегачи, лишь бы смотреть на твою белую, гладкую кожу, вероятно пахнущую весенними полевыми цветами. – Варяги замерли, ожидая. Девушка продолжая смотреть на вожака из-под тонких бровей, прохрипела:
- Ты же знаешь, что твой купец, хочет чистого рода, поэтому не посмеешь тронуть меня.
- Это верно. В последнее время начал задумываться, а не продешевил ли я, продавая такую красавицу? Мне тоже нужна новая жена и я всё чаще думаю о тебе, Фрэйя белокурых кос.
- Ты думаешь не обо мне, а о своём зверином желании и похоти, и будь на моём месте совершенно другая, говорил бы ей тоже самое.
Усмехнувшись, он не сводя глаз, которые как будто накрыла пелена тумана, с девушки, вразвалочку направился к ней. Славянка, поняв, его мысли, сдвинув брови вся сжалась, ожидая худшего. Её зрачки, от страха расширились на всю радужную оболочку. А он всё шел и шел, приближаясь. Обогнул костёр, насвистывая, что-то весёленькое себе под нос.
Пробирающий до костей холод уже казался не такой уже и серьёзной проблемой. Торбьёрн, нахмурившись, потирал бороду, поглаживая её рукой. Ульв же, озирался на остальных варягов в поисках справедливости и поддержки. Сэймунд и Сигурд стояли и потупившись, разглядывали носки своих мокрых сапог.
Протянув ладони к костру, Фрэй замер как ни в чём не бывало. Уже глядя не на девушку, а на пламя рыжего огонька, ласкающего его пальцы, он молвил:
- Мы, как благородные воины, как варяги, борющиеся за справедливость и мир во всём мире, не можем допустить, чтоб ты замёрзла, краса душистых трав. И если ты не хочешь сбросить платье по-хорошему, заметь, подвергая себя болезни, то я, как твой хороший друг…
- Ты мне не друг! – Воскликнула, на мгновение пробившимся голосом, Славянка.
- Ну, пускай не друг. Но как благородный Ярл, не могу тебе позволить слечь, прямо здесь. Повторюсь. Не хочешь сама раздеться, я помогу тебе, пусть и против твоей воли!
* * *
Сварог безуспешно пытался рассмотреть хоть что-то. Но плотная тьма окутывала его со всех сторон. Он не знал где он, не знал жив ли он. Но он чувствовал, что сидит на земле и вокруг растут какие-то травы. «Ни одного луча света. Ни Месяца, ни Солнышка – Даждьбога». Внезапная догадка посетила его: «А может я ослеп? Такое бывает, лопнули глаза и всё! Теперь мне придётся идти на ощупь, пока не убьюсь, или не помогут какие ни будь добрые люди откинуть ноги. Могут, конечно, попасться на пути и другие, честные и добрые, которые и помочь смогут. Попрошу их отвезти меня к жене, а она уж точно не погонит из дому паршивой метлой.
Будет опекать до конца жизни. А нужно ли ей это? Мучиться всю жизнь с калекой незрячим? Ну уж нет, лучше смерть! Эх, как я мечтал, пасть в правом бою! Тогда бы Перун забрал меня к себе в дружину. Ну пусть не ратником, пускай хоть кузнецом каким, чтоб коней подковывал воинам. Но на небо! Туда, за Хрустальный Свод, где всего полно. Полно деревьев огромных, животных не виданных. Повстречаю родичей своих, расскажу как тут на земле прожил жизнь. Конечно не геройскую, но всё же правую! Покон не нарушал, Богов наших чтил, веры родной не предавал. Вдовицам помогал, деток бездомных всегда пристраивал, то помощниками на постоялые дворы, то поварятами, то к тем у кого род малый, деток не хватает. Зверя больше меры не бил, леший подтвердит, ежели что. Так что, только туда.
Эх, знать бы хоть где я, может тогда и смертушку быстрее нашел бы». – Он продолжал сидеть на полу, как вдруг ему показалось, что впереди, что-то светлеет, как будто Заря Заряница восходит ранним утром. Но не Солнце это было, а свет от огненного факела, кидавшего отблески на стену. Высокий человек с огнём появился из-за угла какого-то коридора. Первая мысль радостью пронзила голову: «Я не слепой и могу видеть!». Человек с факелом подходил всё ближе и ближе. Но странный огонь совсем не давал копоти.
На нём был серый доспех, в некоторых местах он был продырявлен, но не оружием, а как будто время само, зверем, проело истлевшую кожу. Металлические заклёпки были настолько ржавыми, что казалось, подуй на них и осыпятся трухой. Незнакомец был абсолютно без волос. Вокруг головы был серебряный обруч, чем-то схожий на корону. Поверх доспеха, на груди болталась золотая гривна, потускневшая от времени. Оборванная до пояса некогда красная накидка, болталась за спиной ненужной тряпкой. Дорогие браслеты на руках, были украшены алыми рубинами, но не отбрасывали никаких бликов от света факела. Глаза хоть и смотрели на стрелка, но каких либо эмоций не выражали. Ровный прямой нос, тонкие бледные губы, не
волевой подбородок, маленький, утончённый, словно принадлежащий женщине. Незнакомец остановился в пяти шагах от Сварога. Стрелок же поспешил подняться на ноги. Ростом они были одинаковы и глаза оказались на одном уровне. Человек стоял и молча смотрел. Стрелок, решил первым заговорить. Он приложил правую руку к сердцу и слегка поклонился, здороваясь:
- Здрав буди, незнакомец! Кто ты, и не подскажешь ли где я?
Незнакомец открыл рот. При этом послышался странный скрип, как будто тележное колесо не смазано. Сварог с острахом отшатнулся. Слова, казалось, с натугой выходят из горла человека:
- И тебе здоровья, добрый человек! Отчего ж не подсказать. Ты находишься у входа в старое захоронение великих воинов, павших, защищая свои богатые земли. Вокруг тебя священная земля. Земля твоих предков. Живших здесь несколько веков назад. Когда-то давно, мы пали под натиском Дария, и теперь все, кто не предал своего царя, лежат здесь, за столетия рассыпавшись на пепел. Здесь четыре сотни храбрых воинов и восемь сотен лучших лошадей, которые могли бы пригодиться в ином мире. Моё имя Чертомлык – я последний страж оставшийся здесь, караулить покой моих верных воинов, отдавших жизни за меня, своего царя.
Для нас, нет большей святыни, чем места захоронений наших воинов. Других же храмов или святых мест мы не знали. Но к превеликому моему сожалению их храбрые души не могут обрести покой, и до сих пор сеют смуту и смерть всем живым попадающимся им на глаза.
Дарий, чтоб ему там икнулось в чернобожих хоромах, у себя в наложницах держал могучую чародейку, наложив на наши души проклятие. Оно словно замок, запирающий двери в Верхний Мир удерживает нас на земле и тяготит моих воинов.
Когда-то наша страна была огромной, мы росли под кроной дуба, выросшего из желудя упавшего с Небесного Свода. Мы называли его Перводубом, так как больше таких огромных деревьев нигде не росло. Его ветви подпирали Хрустальный Свод и по ним, к нам частенько спускались наши Великие Предки. И вот однажды, наш прадед Симаргл, пророчествуя нам великие победы и плодородные земли присел у нашего огня. Он знал, что постоянные войны сильно изматывали наши ряды, а со всех сторон приближались всё новые и новые враги. Знал он и то, что без него мы пропадём и поэтому дал мне красный камень, который позволял закрывать дверь на небеса и удерживать души павших на земле. Вскоре они вновь возвращались в свои тела, по велению камня, но живыми уже небыли. Они сражались мёртвыми, а после героических побед, я открывал двери и их души счастливо устремлялись по ветвям Перводуба за Хрустальный Свод. Симаргл, говорил, будто камень этот, был некогда в перстне самого Чернобога, но утерян, после очередной битвы богов.
Прельщённые непобедимостью моих армий, наёмники со всех земель стремились под наши знамёна. Ведь тех, кто выживал, я одаривал золотом так, что они не могли сами поднять такие богатства. Каждому герою сундук с золотыми монетами, каждому полководцу земли и богатые деревни…
Пойдём, я покажу тебе здесь всё. И если согласишься помочь мне и моим воинам, возьмёшь столько богатств, сколько сможешь унести.
- Но…
- Не спеши с ответом, потомок наших земель. Сперва выслушай…
Поманив Сварога рукой, Чертомлык двинулся назад в коридор, ведущий в гробницу. Замявшись на минуту, стрелок поспешил следом, так как свет факела уже исчезал за поворотом. За углом оказалась каменная дорожка, с плотно подогнанными друг к другу четырёхугольными камнями, ведущая вниз под уклоном. Догнав призрак царя, он шел рядом с ним не испытывая страха и готов был слушать дальше. А тот в свою очередь продолжил рассказ:
- В тот день была великая битва! Чёрные вороны уже кружили над павшими в ожидании добычи. Я и ещё четыре сотни солдат одержали победу под тогда ещё молодой рощей, начинавшей теснить степь. Мёртвые воины выстроились передо мной чтобы вознестись к небесам, а живые с поднятыми к небу мечами славили моё имя. Я поднял над головой камень, отпускающий души умерших за Хрустальный Свод. И не заметил… никто не заметил стремительно приближающуюся тень с небес.
Проклятая ведьма, обернувшись чёрной птицей, растопырив крепкие птичьи лапы, выхватила камень из моих рук и со злорадным, полным ликования смехом, унеслась обратно ввысь. Как не пытались мои храбрые воины сбить её стрелами, ничего не получалось. Её перья, казалось, были выкованы из чёрного железа. Стрелы просто отскакивали и падали вниз уже сломанными. Потерявшие свои силы мёртвые, упали на подкосившихся ногах, живые же провожали взглядом улетающую ведьму, уносившую в лапах мой камень. Они понимали, что без него, мёртвые не обретут покой. Внезапно, из редкой рощицы посыпал целый ливень из вражеских стрел. Эти трусы атаковали неожиданно. В тот момент я и был сражен. Никто из воинов не выжил.
А через час, над нашими телами бродила ведьма Дария, смеясь и упиваясь своей хитростью. Обретя камень, она обрела контроль над нами, точнее над нашими душами. И когда наши воины, что оставались в городе, пришли возвести курган в нашу честь, им никто не мешал, враги знали, что с момента погребения павших, станет лишь хуже. Так оно и было.
Сотни воинов, шедших впереди, с каждым шагом, ударяли мечами по щитам, образуя грохот, отпугивающий злых духов. Я шел рядом со своим мёртвым телом, которое везли на колеснице, запряженной шестёркой лошадей, увешанных золотом на сбруях. Колокольчики, позвякивающие на попонах создавали неимоверно красивую мелодию. Я слушал и ничего не мог поделать. Ведьма и раньше обладала неимоверной силой, а теперь, с камнем наших предков, она полностью держала нас в своих грязных руках.
Позади меня везли остальных воинов, пара коней на каждого павшего. Их уздечки и стремена были сплошь усеяны серебром. Нас хоронили с почётом, как и подобает хоронить великих воинов.
Мои подданные горожане, наняли греческих архитекторов, чтобы соорудить
купол над нашими телами. Благо у них было всегда всё наготове – камень обтёсан, чертежи сделаны. За трое суток купол был возведён. Он и стал моей
последней обителью, последним домом, где покоится моё тело. От него, по
четырём сторонам света, отвели гробницы для погибших воинов. Одну, для
людей, вторую для конницы, возившую бы воинов по небесному своду. Третью, для золотых монет и самоцветов, а четвёртую для греческих золотых ваз и амфор, наполненных вином, которое так любили при жизни мужчины.
Каждый из жителей моего народа, приносил горстку земли, и бросал поверх белого, отточенного камня. Если бы ты, странник, мог видеть величину той горы, которая возвышалась здесь тысячелетие назад, ты бы понял, что рядом с ней, даже Великий Перводуб, казался обычным древом. Но величина его и слава, не давали покоя Дарию и его колдунье, и тогда они решили свалить Перводуб. Первым, что они сделали, это сожгли верхние ветви могучего дерева, чтобы наши Великие Предки не спустились нам на помощь. Затем истребили или продали в рабство оставшихся жителей города и прилегающих земель. А после, целых полтора года сокрушали Священное Древо. Что они только не делали. И Подкапывали, и ураганы нагоняли, и кострами палили, и молниями били. Ничто не могло сокрушить первозданную мощь. И вот тогда, они заключили договор с Чёрным Богом, обитавшим под твердью земной. Они отдали в подчинение четыреста моих воинов вместе с камнем в руки Чернобога, за это он призвал своих огненных червей, обитающих в кратерах вулканов и пожирающих всё на своём пути. Вот с помощью них и упал Перводуб, с перепаленными корнями. Весом своим придавив мой курган, навечно погребая меня и тела моих воинов под толщей древесной массы.
Ведьма и Чернобог знали что делают. Целое тысячелетие я мучился здесь один. Моих же воинов, подземный бог сделал моими же тюремщиками. Они не подпускали и близко никого из рода человеческого. Повелевая ветрами и силами природы они убивали всё живое, попавшееся им на глаза. Странно только, что вас пропустили…
Сварог вместе с Чертомлыком уже входили в главный зал. Куполообразный потолок нависал над головой на высоте двенадцати локтей. Посредине зала, прямо в центре, стоял каменный саркофаг. Красивые резные узоры расписывали камень со всех сторон завитками волн, треугольниками огня и кружками земли. Рядом с каменными стенами саркофага лежали полуистлевший лук, колчан, полный стрел, и множество ковров и ковриков, потерявших за десять столетий свои прекрасные цвета. Наклонившись к одному из них, Сварог хотел приподнять ковёр за оттопыренный уголок. Мгновение, и лишь пыль осыпалась под его пальцами.
Повернув голову в сторону, он увидел крючки, вбитые в стену, для того, чтобы вешать одежду. На них висели лишь невесомые ошмётки, некогда богатых и дорогих одежд. На полу, под ними, уже скопились отпадавшие от трухлявой ткани золотые украшения. Броши и круглые пластинки, вылитые в то время скифскими мастерами, поражали своей изысканностью и красотой работы. Некоторые из них были сделаны в форме полевых цветов.
Вздрогнув от прикосновения к плечу, Сварог обернулся к Чертомлыку. Он
задумчиво стоял над ним и вот, как будто переступая через что-то, прошептал:
- Сдвинь крышку саркофага, путник, и ты увидишь каким я был при жизни.
Ухватившись обеими руками за угол плиты, Сварог напрягал мышцы, пытаясь сдвинуть её хоть на пол пальца. Безуспешно. Плита оказалась слишком тяжелой. Его ноги босыми ступнями скользили по грязному и пыльному полу, царапая кожу. Тяжело дыша он отпустил пальцы и с удивлением посмотрел на царя.
- Почему же стоишь, почему не поможешь мне? Я смотрю, тебе ведь тоже очень нужно взглянуть на себя, раз попросил меня об этом.
Чертомлык опустил глаза к полу и прошептал, пряча грусть звучавшую в его глуховатом голосе:
- Не могу. Та ведьма, наложившая проклятие на всех нас, держит нас в повиновении до сих пор, она приказала не подходить к телам на расстоянии двух локтей. И так будет до скончания веков, пока кто-нибудь, не принесёт мне кровь Чернобога, и не освободит наши безумные души из земного плена. Может самой её уже и нет в живых, но подземный бог вечен. Попробуй ещё раз странник, я буду тебе очень признателен, и награжу за это тем, чего ты желаешь в эти минуты.
- Неужели у тебя здесь найдётся еда, которая так нужна живым? Наверняка всё истлело ещё тогда, когда на этом кургане и трава то не успела вырасти.
- Сначала помоги мне, затем получишь всё что нужно…
Покачав головой, Сварог снова, как и в прошлый раз, наложил ладони на плиту. В этот раз он не слишком верил в свои силы. Тяжесть плиты не давала сдвинуть её и на ширину ногтя. Сделав вдох поглубже, он со всех сил принялся толкать. Сильнее. Кровь от усилий, начала огромным напором приливать к лицу, которое сразу же приобрело красный цвет. Ещё сильнее. Стрелок натужно дышал. В груди запекло огнём. Вены на висках и на лбу вздулись, словно толстые дождевые черви. Они пульсировали под светлой кожей, пытаясь найти выход. Кожа на руках и ногах казалась раскаленной, от плотного контакта с каменной крышкой и полом, и вот-вот могла лопнуть. Кровь капелькой упала на пол, образуя маленькую красную точку. Откуда она взялась Сварог даже не задумывался. Ещё сильнее! Сухожилия и мышцы затрещали. Казалось суставы выходят из суглобов. Последний толчок! Кровь ручьём хлынула из носа, орошая как сам пол так и часть саркофага, приобретающего страшноватый вид. Уши заложило, в голове били кузнечные молоты, а жидкость, накопившаяся в мышцах, обещала разъесть их до основания.
Сердце замерло, казалось ещё миг и оно просто разорвётся. Крышка хрустнула. Наконец-то, медленно подалась в сторону, поднимая вихрики пыли с поверхности и открывая саркофаг. Поскользнувшись на собственной крови, Сварог пузом налёг на боковую каменную стенку, перевешиваясь вперёд. Спасла всё та же плита, не до конца отодвинутая в сторону. Он успел
в последний момент упереться в неё руками и остановить падение. Шмыгая носом и утирая капавшую кровь он обошел вокруг и окончательно сбросил её на пол. Каменная крышка грохнувшись, разбилась на крупные куски, разлетевшиеся во все стороны и больно стукнув парня по ноге.
Потирая ушибленное место, он снова осторожно подошел к саркофагу и заглянул вовнутрь. Чертомлык, поднявшись в воздух с факелом, уже завис над ним, в горизонтальном положении. Древлянин, не мало удивлённый такими действиями, таращил на него глаза, и хлюпал носом, вытирая капающую кровь.
- Ого, ты ещё и летаешь?
- И ты сможешь однажды, когда придёт время! – рассмеялся скифский царь. – Смотри же странник, на меня, некогда великого царя этих земель!
Снова заглянув вовнутрь Сварог обомлел. Оказывается, чтобы тело не разлагалось, скифы залили своего царя мёдом, таким образом бальзамируя его. Чертомлык при жизни был таким же как и после, высоким и худым воином, лишь с той разницей, что на его несчастном духе не осталось земных шрамов. Разорванное горло когда-то было утыкано стрелами, но гордое лицо не потеряло своего строгого царственного блеска. По нему было видно что Чертомлык, был отличным воином, а не прятавшимся за спины солдат правителем. Правая щека была испещрена давно затянувшимися неровными шрамами, как будто по ней били нагайкой с железными крюками. Лоб пересекал рубец от правой брови и аж до левого виска. Густые чёрные брови были сдвинуты, так, как будто правитель гневался. Картину портил лишь маленький подбородок, совсем не вписывающийся к лицу воина. Волос царь не носил даже при жизни. Длинные усы были уложены на грудь. Зато щёки и подбородок были выбриты начисто. «Странно». - Подумал Сварог. «Обычно люди с маленькими подбородками отпускают бороду, чтобы скрыть недостаток. Этот же наоборот подчёркивал, будто показывая, что внешность не главное в этом мире».
Красивый кожаный доспех, усеянный золотыми пластинами и самоцветами, облегал тело. Штаны по боковому шву были скреплены вычурной работы заклёпками, на каждой из которой было выгравировано красивое древо с широко разбросанными ветвями кроны. Куртка была стянута через грудь ремнём, с прикреплёнными к нему круглыми брошками в виде щитов, а на поясе был широкий ремень, прошитый золотой нитью. Руки лежали на груди держа за рукоять меч, такой неимоверной длинны, что лезвием своим на целую ладонь выступал за носки мягких кожаных сапог. Лицом поверженный правитель был обращён на восток, как бы ожидая, чтобы встретить первые лучи Великого Солнца.
- Скажи Чертомлык, а остальные воины тоже смотрят на восток как и ты?
Если бы души павших могли плакать, то Чертомлык бы уже давно захлёбывался в рыданиях. Он лишь со смертной тоской смотрел на своё, когда-то живое тело и вздыхал. Долго медлив с ответом, так долго, что Сварог и забыл что спрашивал, Чертомлык ответил:
- Да, путник, все скифы были погребены головой в сторону восходящего солнца. Все кроме слуг. Они обращены ногами к своему хозяину, чтобы при переходе в иной мир, сразу преклонить пред ним колени. Вон там, у стены, покоится тело моей наложницы, теперь ты можешь взглянуть и на него.
Чертомлык опустился на пол и подошел к небольшому, сделанному из камня саркофагу на маленьких ножках, приподнимающим его над полом. Теперь и Сварог заметил его. На крышке саркофага был изображен странный зверь с головой орла и телом лошади. «Неужели в то время здесь были такие животные»? – Удивился стрелок. Бросив мимолётный взгляд на стены он увидел войлок, полностью укрывавший их. Прибит он был гвоздями из золота, а иногда встречались и серебряные шляпки, вбитые в стены так, что при этом сами являли собой узоры. То круги на золотистом фоне, то волны.
Посмотрев на Чертомлыка, Сварог понял по его взгляду, что может поднять и эту крышку. Так как этот саркофаг был намного тоньше и меньший по размерам, отодвинуть крышку не составило огромного труда. Тусклый свет от факела освещал женщину небольшого роста. Её тело за века высохло и она стала похожа на скульптуру из тёмного дерева. Только очень страшную скульптуру, так как при высыхании кожи верхняя и нижняя губы разошлись, открывая пожелтевшие от времени зубы. Создавалось впечатление, что высохшее тело скалится, как будто хочет вонзить крепкие зубы в горло осквернителю могил.
Украшений на ней было гораздо больше. Буквально вся одежда представляла собой золотые монеты, скреплённые друг с другом. На голове одета красивая диадема с красивых переплетающихся золотых веточек. На руках надеты толстые браслеты, со свисающими с них маленькими статуэтками непонятного животного с людской головой и телом рыси или ещё кого из семейства кошачьих. Длинное платье скрывало ноги до самых щиколоток. На его поверхности можно было увидеть узоры, сделанные тонкой золотой нитью. «Наверное, в те времена, за такое платье можно было купить пол деревни»! – Подумал Сварог. Посветив факелом вовнутрь, Чертомлык вновь грустно вздохнул:
- Ах, моя несчастная Алтын, она такая же как и при жизни, только немного исхудала и потеряла жизненные силы. Её дух уже десятки раз успел переродиться, так как её Чернобог отпустил в небеса.
- Но почему?
- Для того, чтобы я мучился здесь в одиночестве… смотри путник, сколько дорогих украшений ты сможешь подарить своей женщине. Я отдаю тебе всё, что сможешь унести, в обмен на твою помощь. Сними с моего тела одежду, я дарю её тебе. В холодных подземельях трудно находиться голым по пояс, да ещё и босиком.
Наконец обратив внимание на себя, древлянин с удивлением убедился, что призрак не лжет, на нём действительно были лишь серые штаны, грубой работы.
- Путь к камню находится под моим телом. Оглянись вокруг и ты найдёшь нужное…
* * *
Фрэй с кошачьей грацией отдёрнул руки от костра и мягкими шагами двинулся к Славянке. Между ними оказался Сварог, лежащий без сознания. Вожак присел около него, но взгляда от девушки не отводил:
- Я предлагаю тебе, последний раз, покориться моей воле и сбросить мокрую одежду. Ты больна, тебе нужно тепло.
- Но не тепло такого как ты! Ты не посмеешь!
- А кто же меня остановит? Не твой ли дружок раб, которому и жить то отведено не больше суток? – Он перевёл взгляд на бледное лицо Сварога, уже довольно сильно заросшее чёрной, густой щетиной. – Глупая, глупая девочка, сейчас я покажу тебе тепло любви настоящего мужчины северных ветров, а твой дружок, пусть слушает, если у него не хватает сил вступиться за тебя!
Дата добавления: 2015-08-27; просмотров: 39 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |