Основные направления психологии в классических 5 страница

3 Зак. № 175

значение для известных ситуаций, и это само собою переносится на все другие предметы, которые в некоторых наиболее общих свойствах формы и консистенции имеют объективное сходство с палкой, хотя бы в остальном имели какой угодно вид, — то это совершенно точно выражает единственное воззрение, которое согласуется с наблюдаемым поведением животных. Поля шляпы и башмак для шимпанзе, конечно, не всегда являются оптическими палками (и едва ли поэтому они смешиваются в опыте), но лишь в определенных ситуациях они выступают как «палки» в функциональном смысле, после того как до известной степени родственная по форме и консистенции вещь, например, прут, однажды выполняла функцию палки. Описание поведения Коко показывает, что у этого малыша едва ли имеется какое-нибудь ограничение в смысле характера вещи, и всякий «подвижный предмет» быстро становится в подходящей ситуации «палкой». Другой момент кажется гораздо более существенным, чем внешнее различие между палкой, полями шляпы и башмаком; в опытах с Чего и Коко (Нуэва по внешним причинам не испыты-валась в этом направлении) это положение предметов, рассматриваемых как орудия, по отношению к животному и цели. У обоих животных палки, которые они перед этим часто употребляли, теряли свой функциональный или инструментальный характер единственно потому, что они удалялись от критического места. Точнее: если позаботиться о том, чтобы при взгляде на критическую область и при блуждании взором внутри этой зоны невозможно было увидеть палку и, наоборот, при взгляде в направлении палки вся область цели исчезала бы из поля зрения, то этим, как правило, применению орудия ставится препятствие, или оно, по меньшей мере, резко замедляется, несмотря на то, что до этого было уже неоднократно использовано. Всеми средствами я обращал внимание Чего належавшие на заднем плане клетки прутья, и она смотрела прямо на них; но она при этом не могла видеть области цели позади себя, и палки оставляются в покое. Даже когда мы однажды утром довели дело до того, что она схватила одну из палок и использовала ее, после обеда, когда палки лежали на том же месте, она уже не могла выйти из положения еще раз, хотя, бродя по клетке, прямо наступила на палки и несколько раз смотрела точно в их направлении. В то же самое время прутья и различные замещающие предметы, которые она видит неподалеку от области цели, используются ею без

малейшего промедления, и животное съедает то, что ему удается добыть, с величайшим аппетитом.¹

Мы часто проделывали тот же опыт с Коко и всегда с одинаковым результатом: он безуспешно тянется, чтобы достать цель, за его спиной тихо кладется палка; животное, если оно повернется, может смотреть прямо на палку, может прыгать через нее — оно не видит в ней орудия; если незаметно приближают палку, то, наконец, когда уже незначительное отклонение взора или поворот головы приводят в область цели к палке, глаза животного внезапно останавливаются на ней, и она пускается в

ход.²

Здесь нельзя объяснить всего одним только расстоянием между палкой и целью; если Коко сидит в середине своего круга—цель положена вне его, а прут лежит близ середины круга между животным и целью, — то животное берет его с собой к цели, и это совершенно понятно: ведь в этом случае палка едва ли может укрыться от взора, когда он обращен к цели, и весьма вероятно, что они будут «увидены вместе», как это, по-видимому, требуется в данном случае.

Конечно, дело идет здесь не об абсолютном законе: порою бывает, что при взгляде, который животное бросает назад, оно замечает и схватывает подходящий предмет, который лежит очень далеко позади него.

Этого следует ждать заранее при наличии большого количества содействующих условий; но, как правило, — и правило, резко бросающееся в глаза, — я наблюдал описанное выше поведение.

Если, соответственно этому, «становление оружием» прута является в известном смысле функцией геометрической констел-

'Одсяло лежит в помещении для сна на таком же расстоянии, как палка, позади животного, однако оно приносится; но здесь следует заметить, что дверь совсем рядом с решеткой на переднем плане сбоку, так что Чего при относительно небольшом отклонении взора, которое оставляет еще решетку (область цели) в зрительном поле, уже видит сквозь дверь одеяло; напротив, если она повернется лицом к палкам, область цели исчезает совершенно. Помимо этого, одеяло, благодаря тому, что оно является предметом ежедневного обихода животного, стоит, таксказать, вне конкуренции сдругими вещами.

² Животное не должно видеть палки во время придвигания,т.е. в движении; этим было бы введено совсем новое условие. Я удалял Коко и закрывал ему глаза, когда производились изменения; в первом случае его снова сажали перед целью так, как он сидел до этого. С таким молодым животным можно обращаться очень просто; Коко, помимо всего, уже привык к подобному обхождению.

3* 67

ляции, то это верно все только для начала; позднее, после того, как животное много раз побывает в такой ситуации, воспрепятствовать решению путем оптического отделения цели от прута уже не так легко. Но что описанная зависимость вначале существует, это «чувствуешь», уже когда делаешь приготовления к опыту: если возникает вопрос, куда следует положить палку, то оказывается, не будучи в состоянии дать этому объяснения в совершенной уверенности, что решение появится особенно легко, когда палка лежит совсем близко у цели и с нею легко может быть «схвачена вместе». Несмотря на то, что такое поведение сделалось для нас обычным, мы еще не можем точно указать, какие условия оказывают при этом свое влияние.

III

Если цель прикреплена высоко, на таком месте, к которому не ведет ни один обходной путь, то расстояние может быть преодолено при помощи возвышения пола, выдвигания ящика или другой подставки, на которую животное затем взбирается. Палки следует заранее удалить, если их применение уже известно; возможность обойтись старыми способами решения по большей части препятствует возникновению новых (24. I. 1914). Шесть молодых животных, коренные обитатели станции, запираются в помещении с гладкими стенами, потолок которого (примерно 2 м высотою) они не могут достать; деревянный ящик (50 х 40 х 30 см) стоит почти на середине помещения плашмя, причем открытая сторона его направлена кверху; цель прибита к крышке в углу (в 2 1/2 м от ящика, если мерить по полу). Все животные безуспешно стараются достать цель прыжком с пола; Султан, однако, скоро оставляет это, беспокойно обходит помещение, внезапно останавливается перед ящиком, хватает его, перевертывает его с ребра на ребро прямо к цели, взбирается на него, когда он находится еще примерно на расстоянии 1/2 м (горизонтально) и сейчас же, прыгнув изо всехсил, срывает цель. С момента прикрепления цели прошло около 5 минут; процесс от остановки перед ящиком до первого откусывания плода длится только несколько секунд; он, в отличие от предыдущего блуждания, представляет собою единый, гладко протекающий процесс. До этого мгновения никто из животных не обращает внимания на ящик, все они слишком заняты целью; никто из них не принял

_ни малейшего участия в перемещении ящика, кроме Султана, который выполнил это один и очень быстро. Наблюдатель при этом опыте смотрел снаружи через решетку.¹

В операции, выполненной животным, имеются черты, свидетельствующие о неловкости. Ящик можно было бы придвинуть совсем под цель; при последнем опрокидывании перед прыжком открытая сторона ящика обращена вверх, Султан не исправляет этого, но становится на ребро ящика и прыгает, разумеется, менее ловко; он не поставил ящик «стоймя» (длинной стороной вертикально), чем, во всяком случае, можно было бы избежать бесполезного напряжения. Без сомнения, все в целом протекало слишком быстро для таких тонкостей.

На следующий день опыт повторяется, но ящик поставлен так далеко от цели, насколько позволяет помещение (5 м). Султан, несмотря на это, схватывает его, как только ситуация оказывается перед его глазами, тащит его под самую цель и прыгает. На этот раз ящик обращен кверху закрытой стороной.

Как возникло пользование ящиками у остальных животных этой группы и у Чего, будет сообщено в другом месте; Нуэва погибла раньше, чем над нею можно было произвести опыт. Коко был подвергнут испытанию и вел себя при этом весьма интересно: на третий день своей жизни на станции (11. VII) он получил для игры маленький деревянный ящик (размером 40 х 30 х 30 см); он толкает его недолго туда и сюда, одно мгновение сидит на нем; когда его оставляют одного, он страшно сердится и при этом с силой толкает ящик в сторону. Через час животное приводят на другую площадку и ставят в следующую ситуацию: веревка, которой он привязан, прикрепляется к стене дома; сбоку примерно на высоте 1 м на стене висит цель; в 3-4 м от цели и в 2 м от стены и перпендикулярно к ней в отсутствие животного поставлен ящик; длина веревки позволяет животному беспрепятственно двигаться по всему пространству вокруг цели и ящика. Наблюдатель на этот раз отходит очень далеко назад (по направлению к ящику и дальше, на 6 м от него) и приближается за все время

'За исключением некоторых случаев, которые будутточно описаны, наблюдатель является для животных тем, кто постоянно запрещает наиболее удобные методы (обходные пути в обычном смысле слова). Его присутствие поэтому Допустимо: как правило, шимпанзе не обращает на него никакого внимания. Само ооою разумеется, что он ведет себя совершенно нейтрально в тех случаях, когда о помощи с его стороны не упоминается.

только один раз, чтобы сделать цель более заманчивой. В течение всего опыта Коко не обращает на него никакого внимания. Сначала он несколько раз прыгает вверх, стоя под целью, потом пробует достать цель петлей из своей веревки, которую берет в руку; это ему не удается, и он после ряда усилий, при которых ящик совершенно не затрагивается, отворачивается от стены. Некоторое время кажется, что он совсем оставил задачу, но, наконец, он все же снова подходит сюда. Немного спустя — он только что опять отошел от стены — он наталкивается на ящик, смотрит по направлению к цели и слегкатолкаетящик, не сдвигая его при этом с места; его движения сделались гораздо медленнее, чем до того; он оставляет ящик стоять, делает несколько шагов от него, но сейчас же возвращается и толкает его еще раз, опять после взгляда на цель, но опять совсем слабо и не так, как если бы он действительно хотел переместить ящик; вновь отходит, тотчас же возвращается и в третий раз толкает его таким же образом и потом вновь медленно обходит кругом; ящик сдвинут теперь на какие-нибудь 10 см, но все же в направлении к цели. Ее делают заманчивее, присоединяя кусок апельсина—нет ничего лучше, — и несколько мгновений спустя Коко опять стоит возле ящика, внезапно схватывает его, притаскивает его в один прием и по прямой линии почти под самую цель (по крайней мере, на 3 м), сейчас же влезает на него и срывает цель со стены. С начала опыта прошло всего четверть часа. Само собой понятно, что также и вто мгновение, когда наблюдатель приукрашивал цель, ящик и животное предоставлены сами себе. Увеличение или улучшение цели во время опыта есть средство, которое применяют всегда с неизменным успехом, когда животное явно очень близко к решению, но существует опасность, что при продолжении опыта утомление может все разрушить. Нельзя, впрочем, думать, что животное перед добавлением апельсина было лишь слишком лениво, чтобы выполнить решение; скорее, Коко уже перед этим проявляет живой интерес к цели, но, напротив, совершенно никакого интереса к ящику, и когда потом он несколько раз толкает его, вид его выражает не лень, а неуверенность; есть только одно (вульгарное) выражение, которое действительно хорошо подходит к его поведению в этом периоде: в голове у него брезжит.

Впрочем, из последующего со всей определенностью обнаруживается, что животное не из простой лености медлит вначале

с применением того способа, который сам по себе является для него обычным.

Опыт повторяется всего лишь несколькими минутами позднее; новая цель при этом прикрепляется на той же стене дома, по другую сторону оттого места, где у каменной стены кончается веревка Коко, и более чем в 3 м от места старой цели; ящик продолжаетстоятьнатомжеместе,т. е. как раз под старым местом цели, куда Коко приволок его в первом опыте. Коко бесполезно прыгает, находясь под новой целью, точно также, как раньше под первой, но, по-видимому, интерес его уже не так велик; ящик оставляется вначале без внимания. Немного спустя, совершенно внезапно, Коко направляется к нему, схватывает его, тащит большую часть пути к новой цели, но на расстоянии 1/4 м от нее, взглянув в ее направлении, задерживается и как бы беспомощно стоит несколько секунд. С этого момента начинается настоящая история страданий Коко и ящика. Коко снова начинает двигаться, но только с тем, чтобы выказать свой величайший гнев: с яростными жестами он толкает ящик и туда, и сюда; при этом он не приближает его к цели. После бесплодного ожидания опыт прекращается, чтобы ящик при перебрасывании туда и сюда не попал нечаянно под цель и не возникло случайное решение.

День спустя в сходной ситуации ящик остается почти без внимания, хотя Коко много трудится над достижением цели и пробует самые разные средства, среди них уже упомянутый башмак в качестве палки. Случайно он берется за ящик; однако неясно, имеет ли это какое-нибудь отношение к цели. Двумя днями позднее обстановка была изменена, цель привешена к другой стене, а ящик поставлен в 4-х м от нее. Животное использует все возможное, что могло бы заменить палку, но ничего не достигает. Однажды после такой бесполезной попытки Коко поворачивается, взор его падает на ящик, он пристально смотрит на него, так что зрителю кажется, что он сейчас же принесет его, но животное снова отворачивается и делает новую попытку решения, которая будет описана позднее. Когда Коко и при этом терпит неудачу, он, выбившись из сил, садится на ящик и немного спустя начинает играючи прыгать на нем. То, что решение совсем утеряно, сказывается еще яснее при следующем опыте, опять двумя днями позднее (16. VII): приблизительно в 5 м от цели стоят два ящика; Коко время от времени подозрительно смотрит на них, но не приносит их, а принимается за другие

методы. Наконец, в то время как глаза животного держатся закрытыми, мы ставим один из ящиков так близко к стене, что — и это сейчас же подтвердилось наделе, — стоя наящике можно прикоснуться рукой к стене под самой целью; нужно, следовательно, только немного подтолкнуть яшик, и цель достигнута. Стоя на нем, Коко вытягивается, как только он может, но не предпринимает этого маленького передвижения. На следующее утро ему позволяется некоторое время поиграть с ящиком; он опрокидывает ящик, прыгает на нем, сидит в открытом с одной стороны ящике. Пять дней спустя (21. VII) при последующем опыте животное употребляет для замещения палки все, что только можно сдвинуть с места, в промежутках часто и совершенно явно фиксирует ящик; наконец, Коко направляется к нему и начинает очень грубо колотить его; вне себя от гнева, он кидает его туда и сюда и при этом обрабатывает его еще и ногами; такие вспышки, выражающие дурное расположение духа, более редкие в предыдущие дни опытов, концентрируются теперь целиком и исключительно наящике: снова и снова взор Коко задерживается на нем; когда он отворачивается от цели, он пристально смотрит на ящик и тотчас же после этого яростно набрасывается на него.

После паузы в 9 дней опыт был предпринят опять (30. VII); в промежутке Коко не мог видеть ящика. Цель, как и раньше, висит на стене, ящик удален на 2 м и стоит наискось от нее. Животное некоторое время безуспешно тянется к цели, но не достигает ее; оно поворачивается, глаза его падают на ящик, фиксируют его один момент; Коко подходит к ящику, схватывает его, одну секунду кажется, что он сейчас же опять примется колотить его; вместо этого он поспешно волочит его под цель. Опыт происходит не в том месте, где произошла первая удача; между тем и новым решением прошло 19 дней, впервой половине которых о решении можно сказать не больше того, что явилось бы по смыслу эквивалентом следующего положения: «В этом как-то замешан ящик».

После этого решение не было полностью утеряно; правда, в двух повторениях опыта, сейчас же вслед за описанным процессом оно наступило оба раза после бесполезных вытягиваний и прыжков под целью; однако, потом ящик все же был скоро принесен. Второй раз Коко второпях поставил его недостаточно близко и ничего не достиг, когда взобрался на него; тотчас же он сошел вниз и придвинул его. Влияние расстояния между целью

и ящиком не проявилось, ящик перемещался при 6 м так, как при 2 м. Несколько дальнейших повторений на следующий день побудили Коко обращаться к ящику и схватывать его, лишь только кто-нибудь появлялся с кормом; нередко при этом он быстро поднимал еще палку и забирал ее с собою; потом при влезании на ящик он или бросал ее, или, стоя наверху, сдирал цель с гвоздя. Такое соединение методов, порою в форме хороших и единственно ведущих к цели решений, встречается часто и у других шимпанзе.

Мне казалось полезным привести очень подробное описание этого опыта потому, что поведение животного, может быть, вследствие его молодости, обнаруживает столь замечательные черты и теоретически значительнее интереснее, чем гладко протекающие процессы: об объяснении операции можно думать вообще лишь после того, как будет хорошо изучена каждая из них в отдельности. Да и для понимания психологии шимпанзе как такового столь же важно знать, как он приходит к решению, как и то, что он вообще «использует ящик как орудие».

Вариации опыта: на другой день после того, как Султан применил ящик во второй раз, цель прикрепляется к гораздо более высокой крыше другого помещения; два ящика стоят на полу на расстоянии 5 м в сторону от цели близко друг от друга. Султан, который на этот раз совсем один, сначала не обращает внимания на ящики, а пробует сперва коротким, потом длинным шестом сбить цель; так как тяжелые палки неуверено качаются в его руке, он скоро становится нетерпеливым, сердится, стучит ногами по стене и кидает палки прочь. Затем, усталый, садится на стол, который стоит вблизи ящиков, и отдохнув, начинает спокойно осматриваться, медленно почесывая себе голову; взор его падает на ящики и один момент покоится на них, вот он уже слезает со стола, хватает ближайший ящик, волочит его под цель, но влезает на него лишь после того, как берет с собой свою палку, и теперь без усилия сбивает цель. Ящик поставлен не вертикально; вследствие этого для Султана, который плохо прыгает, палка совершенно необходима.

Еще одним днем позднее палки удалены, цель и ящики находятся на старом месте; легкий стол, который не был замечен ^в прошлом опыте, тоже стоит на том же месте, приблизительно

в 3 м от цели. Производится много бесплодных усилий; Султан тянет один ящик под цель, но после взгляда, которым он явно измеряет¹ расстояние, не влезает на ящик — все равно он не достал бы цели, — но неуверено двигает его под целью туда и сюда; при этом ящик одним углом попадает на толстое бревно, лежащее несколько в стороне; сейчас же Султан бросает вверх испытующий взгляд; расстояние все же слишком велико, и он со злобой колотит ящик. Вскоре после этого он направляет свое внимание на другой ящик, приносит его, но вместо того, чтобы просто поставить его наверх, как следовало ожидать, двигает страшно путанным и изумительным для зрителя образом вокруг первого, поднимает его в воздух косо над первым и т. п. Из этой путаницы возникает вскоре неизбежный припадок ярости: он схватывает ящик, который никак не водворяется на место, и принимается бегать, все время волоча его за собой по всему помещению, причем ящик с силой ударяется обо все. После того, как Султан перестал свирепствовать, он, осмотрев ситуацию, производит существенное облегчение для решения тем, что сильным и верным движением поднимает и ставит вертикально первый ящик, все еще стоящий под целью; к сожалению, следующий взгляд показывает ему, что даже и так он все же не может достать цели, и он не влезает наверх. Вместо этого он обращается теперь к бревну, на которое перед тем попал ящик, и приподнимает его с крайним напряжением за конец, который подходит близко к цели; однако, у него не хватает сил поднять бревно настолько, чтобы оно коснулось цели. Потерпев неудачу второй раз на этом пути, он снова осматривается вокруг себя и, наконец, обращает внимание на стол² он берет его за одну ножку, но опрокидывает на полдороге из-за слишком поспешной работы. Если бы он благополучно дошел со столом, он достал бы цель. Так как стол похож на ящик только тем, что сделан из неокрашенного дерева, дело идет или о совсем новом решении, или о случае

'Это совсем не «антропоморфизм»: каждый день можно увидеть, что шимпанзе, который на большой высоте приготовляется к прыжку на значительное расстояние, перед этим совершенно также, как и здесь, несколько раз проводит взором от одного конца до другого; как животное, живущее на дереве, которое прыгает порою очень далеко, он должен уметь так оценивать расстояние; было бы, следовательно, неуместной боязнью, если бы мы не воспользовались этим способом выражения.

² Это не тот стол, на котором он накануне отдыхал и который слишком крепко и грузно стоит в углу, чтобы мог сделаться орудием.

замещения ящика, к которому столь же непосредственно относится замечание о замещении палки; совершенно невозможно, чтобы Султан просто оптически «смешивал» ящик и стол.

Непосредственно за только что описанным был произведен следующий опыт: стол удален, и надругом месте этого помещения, но опять приблизительно в 3 м от цели, положена маленькая лестница (1,30 м длиною, 5 перекладин)¹; Султан берет ее через несколько секунд, тащит ее под цель и прилагает большие усилия, чтобы установить ее; вследствие одного весьма удивительного происшествия, о котором речь будет идти позднее, проходит много времени, прежде чем ему удается, стоя налестнице, сорвать цель.

После того, как и другие животные усвоили применение ящика, их поведение в таких случаях совсем не отличалось от поведения Султана; поэтому можно при рассмотрении всего того, что развилось впоследствии из этой первоначальной операции, привлекать также наблюдения над ними: если первое применение этого способа в значительной степени определялось внешними влияниями, то в дальнейшем животные изменяли его уже совершенно самостоятельно и точно.также, как Султан.

Мы видим, как все они постепенно заменяют ящик, лестницу, стол самыми разнообразными предметами: камни, решетчатые рамы от окон клеток, жестяные барабаны, деревянные чурбаны, мотки проволоки притаскивались и с успехом применялись в качестве скамеек и лестниц — одно постоянно переходит в другое в практике шимпанзе. Но самой замечательной вариацией остается все же та, которую ввел Султан непосредственно после первого опыта с лестницей, когда ему решительно не удавалась установка этого орудия под новой целью. Чтобы еще раз побудить к работе весьма изнуренную обезьяну, наблюдатель выходит вперед и, указывая на цель, приближается к ней приблизительно на расстояние длины руки, как вдруг Султан вскакивает, схватывает его за руку и изо всех сил старается притянуть его к цели. Так как возникает впечатление, что Султан хочет, чтобы ему дали цель, его отталкивают; однако он с величайшим упорством снова и снова схватывает за руку или за ногу и тянет так, что, наконец, его резко отстраняют. Следствием этого являются вспышки ярости со спазмами голосовой щели и эрекцией. Когда вскоре

'Цель — под крышей, неподалеку от одной из стен.

после этого под целью наискось проходит сторож, Султан быстро идет к нему, хватает его за руку, энергично тянет его по направлению к цели, мимо которой тот уже прошел, и в то же время делает несомненные попытки взобраться ему на спину. Сторож избавляется от него и отходит назад, насколько позволяет помещение, но Султан следует за ним, и так как сторож, согласно полученному приказанию, только делает вид, что сопротивляется, Султан притягивает его к самой цели; взобраться к нему на плечи и сорвать цель после этого—дело одного мгновения. С этих пор животное совсем помешалось на этом удобном решении, и, пока его не отучили от него (в интересах опыта), происходило немало бурных сцен, при которых Султан порою, казалось, совершенно задыхался.

Дальнейшая модификация, когда одно животное пользуется другим как скамейкой, была однажды введена маленьким Консулом спонтанно — его с трудом можно было побудить принять участие в опыте — в то время как он (также как и другие) еще ни разу не видел, как Султан употреблял нас в качестве лестниц. Во всяком случае, обстоятельства были очень благоприятны: Консул имел обыкновение ходить позади другого животного, положив обе руки на плечи идущего впереди и шагая при этом в ногу с ним; животное обычно не препятствовало этому, напротив, часто бывало так, что кто-нибудь клал руки Консула на собственные плечи, чтобы тот сопровождал его так¹.

Во время одного опыта с целью, находившейся под крышей, он гуляет по помещению, где производится опыт, на этот раз опершись на плечи Грандэ; ему это удается, но в это время Грандэ, которая явно не понимает, что он намеревается делать, уже прошла мимо цели. Та же история повторяется при новом приближении гуляющей пары к цели; под влиянием этого Султан сейчас же пытается притянуть к цели наблюдателя и сторожа, одного за другим; отстраненный ими, он тянет сначала Терцеру,

■Чего в течение нескольких месяцев питала сильную склонность к этому маленькому животному; если она выходила из своего помещения к другим, тогда, как правило, Консул или начинал путешествовать, опершись на нее описанным образом, или (позднее) прыгал на спину большому животному и, сидя на нем верхом, как на лошади, позволял носить себя. Я незнаю, носятли обезьяны-матери таким образом своих детенышей, тогда «хождение одного позади другого» явилось бы чем-то вроде пережитка этого. (Теперь мы знаем, что своего грудного младенца шимпанзе носят перед животом). Кроме Консула только Хику я видел (редко) шагающей так позади другого.

потом Рану, однако те со всеми признаками смущения убегают от него; они не понимают, по-видимому, зачем он беспрестанно бегает за ними с вытянутыми руками, и боятся, чтобы он не причинил им зла. В конце концов, ему все же удается удержать под целью Рану и взобраться ей на спину; но так как в страхе она низко прижалась к земле, он должен несколько раз подпрыгнуть, чтобы наконец схватить цель, и каждый раз он падает всей своей тяжестью ей на спину. Подобные вещи происходят с этих пор все чаще, и уже на другой день в той же ситуации Консул хочет взобраться на Грандэ, Султан пытается взобраться последовательно на Рану, Грандэ и Терцеру, наконец, Рана, кажется, на всех сразу, потому что под целью образуется, в конце концов, клубок из шимпанзе; каждый из них сбрасывает другого и поднимает уже ногу, чтобы взобраться на него, но никто из них не хочет быть скамьей. Несколько позднее в течение того же опыта я прикрепляю цель в присутствии животных: когда я ухожу, меня схватывают сзади и крепко держат: это Грандэ, которая быстро влезает по мне наверх и таким образом достигает цель. Я приношу новую цель и как можно скорее ухожу обратно, но Грандэ идет за мною на задних ногах с протянутой рукой, вытянутыми губами издавая жалобные звуки, и тянет меня под цель и т. д. В это время она уже знала употребление ящиков, и может быть, потому особенно легко поняла сходное функциональное значение человека. Совершенно также, как она и Султан, позднее Хика и Рана пользовались как орудием мною, сторожем и каждым, кого им удавалось захватить.

Употребление ящиков непосредственно переносится на несколько отличную ситуацию. Султан преследует другое животное, которое спасается бегством вдоль под самой проволочной крышей; плохой гимнаст. Султан не лезет вслед за ним, но приносит ящик, ставит его под преследуемым животным и прыгает с него; ящик слишком низок, тогда он старается притащить Грандэ и т. д. В последнее время все животные уже давно умеют обходиться с ящиками и т. д.; к сожалению, они приучились приносить подобные вещи в те места, где решетчатая крыша низко провисает и ее можно достать при незначительном повышении пола¹.

'Так как решетка была плоха, можно было в то время, когда писалось Ышеупомянутое, часто наблюдать шимпанзе, пользующихся полной свободой.

Влезание друг на друга появилось как interme—о также при опыте, в котором основной предмет, орудие, не было оптически актуально, но могло быть введено в ситуацию благодаря той или иной форме воспоминания (15. II). Помещение, к крыше которого подвешена цель, соединено дверью с коридором; он идет по прямой линии на расстоянии 8 м, а потом загибается под прямым углом за поворотом, так что из помещения, где находится цель, этого нельзя видеть, лежит лестница. Когда животные играют перед опытом в коридоре, они могут видеть только одну лестницу, но не место цели, ибо та дверь еще заперта. То, что, по крайней мере, Султан действительно заметил ее в этом периоде до опыта, видно из того, что он упорно обгрызает конец одной перекладины. Цель после того, как дверь открывается, обнаруживает такую притягательную силу, что ни одно животное не остается в коридоре и не возвращается туда; одна попытка решения следует за другой, в том числе уже описанная нами, но даже Султан не вспоминает о лестнице. Наконец, его берут за руку, ведут к лестнице, мимо нее и снова назад, но при этом не обращают на нее его внимания. Никакого действия; Султан, как и раньше, старается притащитьдругихживотных под цель. Сейчас же вслед за этим под нею возникает ожесточенная драка, так что наблюдатель принужден вмешиваться; когда он восстанавливает спокойствие, обнаруживается, что Султан исчез, но сейчас же в коридоре слышно шарканье, и пропавший возвращается назад, волоча за собой лестницу. Так как в этом случае наблюдение было нарушено — в частности, от меня совсем ускользнуло наиболее важное мгновение — то на следующий день я поставил ящик на место, где былалестница, снова позаботился о том, чтобы Султан увидел его перед опытом, и прикрепил цель совсем так, как накануне. Одна попытка решения следует за другой, Султан вынимает, например, железную штангу из того места, где она была прикреплена в комнате Чего¹, прислоняет ее как лестницу к стене под целью и лезет по ней вверх, — но никто не может достать цели, и кажется, что Султан совсем не помнит о ящике. После долгого ожидания я беру Султана за руку, веду его к ящику, мимо него (не указывая на ящик) и снова назад, но единственным результатом является сначала то, что на обратном пути он крепче стискивает мою руку и пытается притянуть меня под цель.

Дата добавления: 2015-10-28