Основные направления психологии в классических 4 страница

Грандэ прыгает с пола за корзиной, но не достает ее; Хика;' спокойно осмотревшись вокруг, бежит сразу к строению, взбирается наверх, ждете вытянутыми руками корзину и ловит ее. Опыт длился около минуты.¹

Повторение опыта с другими животными (Раной, Коко) тоже протекали так быстро и просто, что решение и этой задачи можно считать вполне доступным всем шимпанзе. 'Грандэ, видевшая решение Хики, опередила ее при тотчас же последовавшем повторении опыта; после разъяснений, которые будут сделаны в дальнейшем, не останется никакого сомнения, что хороший пример не был для нее, безусловно, необходим, и что она, всегда более медлительная, некоторое время спустя сама увидела бы обходный путь.

Султан, не присутствовавший при этих опытах, был привлечен (20. I) к испытанию с тем же самым маятником, причем последний, прежде чем он его увидел, был приведен в круговое движение, которое влекло корзину с большой и приблизительно постоянной скоростью мимо близко стоявшей балки; опыт этот вследствие формы качания и равномерной скорости, конечно, несколько более труден. Одно мгновение Султан смотрит вверх и следит глазами за корзиной; как только он видит, что она проходит мимо балки, он сейчас же оказывается наверху и ждет цели.

В таких опытах не имеет никакого значения: остается ли подходящий пункт, к которому приближается в своем движении маятник, тем же самым или меняется от опыта к опыту; совершенно безразлично также, будет ли то стена дома, дерево, сооружение или что-либо другое. Если вводят изменения подобного рода, то одно и то же животное не направляется к тому месту, где оно перед этим достигло успеха, но взбирается как раз

¹ В этой работе я совсем недаюилидаюлишьтам, где это имеет значение для существа дела,только приблизительныеуказания о времени. Какправило, длительность опыта зависит от столь многих случайных и меняющихся обстоятельств (например, от бесплодных попыток решения недостатка интереса, грусти по поводу одиночества или неудачи и т. д.), что измерения времени создали бы только видимость количественной методики. Как протекаетопыт во времени, всегда можно видеть из описания в той мере, в какой это необходимо для наших целей. Будет л и интервал, втечение которого животное ведет себя безразлично или горюет, какэто часто происходило, длится три минуты, т. е. может быть в десять раз больше, чем, собственно, процесс решения, или подчас может быть в тысячу раз дольше него, — ведь это совершенно безразлично. В большинстве случаев решение как таковое составляетлюбую часть измеренного «времени опыта».

на такое место, которое является верным для данной ситуации. При таких простых опытах я никогда не видел ни одного отклонения от этого правила, что часто встречается при выполнении задач, которые требуют от шимпанзе очень многого; тогда появляются ошибки, имеющие характер глупого повторения.

Нахождение обходного пути представляет значительно большие трудности, когда часть ситуации, по возможности большая, не видима из исходного пункта, но только известна «из опыта».

Одно из помещений для животных имеет очень высоко расположенное, закрывающееся деревянными ставнями окно, которое выходит на площадку для игр. Из помещения животные проходят на площадку для игр через дверь, ведущую в коридор, затем идут немного по коридору и через дверь, ведущую из коридора, — на площадку для игр.

Рис.5

Все упомянутые части хорошо известны шимпанзе, но в то время, как кто-либо из них находится в этом помещении, он видит его только изнутри (6. III). Я беру Султана из другого помещения, где он играл вместе с остальными, иду с ним через коридор в ту комнату, закрываю за ним дверь, иду с ним к окну, немного приоткрываю деревянную ставню, бросаю наружу банан так, что Султан видит его исчезновение через окно, но вследствие того, что окно расположено высоко, не видит его на земле, и снова быстро закрываю ставню (Султан мог видеть вовне небольшой кусок проволочной крыши). Когда я поворачиваюсь, Султан уже в пути, толчками отворяет дверь, исчезает в коридоре, его слышно У второй двери и сейчас же после этого — перед окном; я нахожу его на дворе под окном, причем он усердно занят поисками: банан

случайно упал в темную щель между двумя ящиками. То, что местонахождение цели и большая часть возможного обходного пути невидимы, не представляет существенного препятствия для решения; если только соответствующие части пространства вообще известны, кривая обходного пути с легкостью проходит по ним.

При совершенно сходном опыте с уже упомянутой собакой оказалось, что она может выполнить то же самое. Через дверь Д входят с ровной и свободной площадки, окружающей дом, в комнату с окном О, выходящим на площадку П; собаку, которая знает и площадку перед домом по прежним посещениям — собака не жи вет в этом доме, — вводят в комнату через дверь Д и кормом привлекают к открытому окну; отсюда она может видеть только отдаленные верхушки деревьев, но не площадку. Корм выбрасывается наружу, и сейчас же после этого закрывают окно. Собака бросается один раз к оконной раме, потом одно мгновение стоит, повернув голову к окну, недолго смотрит на наблюдателя; внезапно она взмахивает несколько раз хвостом, одним прыжком поворачивается на 180 градусов и мчится без остановок через дверь наружу и далее вокруг дома до места под окном, где она сейчас же находит корм.¹

Thorndike поставил большое количество опытов над кошками и собаками, чтобы посмотреть, что соответствует действительности из тех чудесных историй, которые рассказываются об этих друзьях дома. Результат оказался очень неблагоприятным для животных, и Thorndike пришел к заключению, что они не только очень далеки оттого, чтобы «думать»,

'Несколько иные опыты с обходным путем ставили Thorndike, (срав. ниже-цитированную работу) и Hobhouse (Mind in Evolution London 1901). Отмечу еще, что собака была приведена к двери не со стороны окна; следовательно, на обратном пути обонятельный след мог вести ее не далее, как до двери; но наблюдение показывает, что запах вообще не мог играть никакой роли.

но не могут даже ассоциировать представлений с восприятиями, как это делает человек, и в существенном не выходят за пределы возникающих в опыте связей простых «импульсов» с восприятиями. Это исследование сделано в отрицательном направлении — то, что для своего времени было наиболее необходимо, однако, пошло так, как это все чаще оказывается (также в Америке) в этом направлении слишком далеко. Испытания стояли не выше анекдотов о животных и были столь трудны, что результат, конечно, должен был получиться жалкий; под впечатлением несостоятельности животных дать что-либо в этих испытаниях, Thordike выдвинул общие отрицательные положения по поводу их способности к выполнению операций, которые не вытекают из специальных и слишком трудных опытов. Собака по сравнению с обезьяной, например, кажется очень глупой, но все же ближайшее исследование таких простых случаев, как только что описанные, было бы очень кстати.

Ради принципа построения эксперимента, я должен сделать еще одно замечание по поводу опытов Thorndike'a. Подобно нашим опытам, они были задуманы как испытание интеллекта (вопрос: разум или нет?); значит, чтобы достигнуть своей цели, они должны ставится в ситуациях, в которых животные, по возможности, обозримы, ибо если существенные части ситуации наделе не могут быть наглядно обозримы испытуемым, как он может разумно справиться с задачей? С некоторым удивлением поэтому видишь, как кошек и собак по многу раз сажают в клетки, внутрь которых входит только конец какого-либо механизма, и сквозь решетку которых можно увидеть изнутри еще и отрезки бечевы или другие части механизма, в то время как вся ситуация в целом, где животное должно найти себе дорогу изнутри, недоступна для ясного обозрения. Задача: животное должно само освободить себя тем, что потянет или надавит доступную часть механизма, ибо благодаря этому, откроется дверь в клетку. Thorndike сообщает далее об опытах, в которых животные лишь тогда освобождались из клетки, когда они сами себя чесали или когда они сами себя лизали. Он противопоставляет эти эксперименты другим (где надлежало приводить в действие механизм), так как здесь не существует никакой связи, никакого соответствия между действием и его результатом, что имеется в тех; в действительности, однако, некоторые из тех экспериментальных установок, к сожалению, приближаются к условиям этих опытов без

связи. Ситуации с механизмом всегда содержат составные части, которые допускают — хотя бы в некоторой степени—разумное к себе отношение, и поэтому является необходимым установить, ведут ли себя животные в этом случае (при ситуациях, допускающих, насколько возможно, разумное отношение к некоторым своим частям) как-либо иначе, чем в другом (в заведомо совершенно бессмысленных установках опыта); ибо здесь дело идет, очевидно, о некоторого рода experimentum cruris. Как и следовало ожидать, результат оказался таков, что правильное поведение в обоих случаях образуется путем более или менее длительного «обучения», так как «осмысленные» опыты слишком трудны, и к тому же отдельные части их обстановки не были наглядно представлены. Но когда животные овладевали задачей, разница уже обнаруживалась: «Во всех этих случаях» — в тех, которые имели совершенно бессмысленный характер, — «проявляется достойная внимания тенденция... редуцировать акт, пока он не сделается всего только следом лизания и чесания», и важнее всего далее: «В тех случаях, когда кошку не выпускают после этой слабой реакции, она не повторяет сейчас же движения, как она сделала бы, ели бы, например, она надавливала на задвижку, причем дверь не открылась бы от этого». В качестве объяснения Thorndike говорит только то, что не может найти причины обоих явлений. Так как дело идет здесь об одном из наиболее интересных результатов, пусть даже таком, которого, согласно его теории, нельзя было ожидать, нужно пожалеть о столь быстром отказе от толкования.

2. УПОТРЕБЛЕНИЕ ОРУДИЙ

Ситуация подвергается дальнейшему усложнению: нет больше пространства для возможных обходных путей, непроходима теперь не только прямая линия, соединяющая с целью, но и все остальные геометрически мыслимые кривые; равным образом, некое приспособление формы собственного тела к пространственным формам окружающей обстановки не приводит животное в соприкосновение с целью. Если такое соприкосновение все же должно быть каким-либо образом установлено, то это может произойти посредством включения промежуточного материального члена. Так осторожно, мы увидим потом почему, следует выразиться сообразно положению вещей; только тогда это непрямое (indirekte) поведение с помощью третьего тела принимает определенные формы, можно сказать, в обычном смысле: обладание объектом, являющимся целью, достигнуто посредством орудия; существует один род преодоления расстояния до цели при помощи третьего тела, к которому это положение применимо.¹

Если поле уже содержит в себе третьи тела, пригодные для преодоления критического расстояния между животными и целью, то возникает вопрос, в какой мере шимпанзе способен, находясь под влиянием стремления к цели, использовать возможности подобного рода.

'Хорошо делают, когда на всем протяжении исследования проблемы заменяют время от времени такие избитые слова, как «употребление орудий», «подражание» и т. п. другими, которые, возможно, точнее соответствуют поведению животного. Такие затасканные слова имеют ту вредную сторону, что за кажущейся знакомостью прячут важнейшие вопросы; кхорошо поставленным вопросам приходят, вероятно, скорее, когда при выборе выражений насколько возможно заставляют себя следовать за поведением животного; порою это весьма затруднительно просто потому, что не всегда имеешь под рукой вполне подходящие слова.

I

Задача наиболее легка, когда расстояние, фактически, в основном уже преодолено, третье тело уже «вставлено»; если между ним и целью есть связь, то можно или использовать эту связь, или, сочтя третье тело стольже безразличным, как и всякое другое (конечно, помимо цели), остаться беспомощным в данном положении.

Уже во введении было указано, что Султан овладел одним из таких положений, хотя скрепление было непростой формы и приобретало значение лишь в том случае, если он совершал сначала обходной путь, влезая на дерево. Если же опыт ставят просто так, например, к цели прикреплена нить или тому подобное, которую животное может достать, тогда шимпанзе быстро и всегда хорошо решают эту задачу.

С Нуэвой опыт был произведен на шестой день ее пребывания на станции (14. III): на расстоянии немного более 1 м от решетки клетки лежала цель, мягкая соломинка была прикреплена к ней, своим свободным концом пробегая по совершенно пустому пространству до самой решетки; едва Нуэва увидела цель, как схватила соломинку и притянула ею цель.

Коко через пять дней после прибытия на станцию (13. VII) был привязан за ошейник к дереву, что позволяло ему господствовать лишь над ограниченным кругом; по ту сторону периферии круга положена цель, нитка же, привязанная к ней, входит в пределы круга; Коко не видел приготовлений. Когда его внимание обратили на цель, он только раз взглянул на нее и снова отвернулся; ему еще раз указали на корм, он схватил нить и потянул к себе, но после короткой попытки снова отбросил ее: это оказалось не той целью, которая была ему нужна.

Еще раньше (14. II) тот опыт дал положительные результаты у Консула и Чего, несмотря на то, что длина веревки была 3 м. Все остальные животные имели случай по одному разу трудиться над привязанной бечевой в более сложных опытах, и ни один не замедлил ее использовать. Всегда наблюдалось притягивание к себе «при взгляде на цель», и это в буквальном смысле: взгляд на цель, и животное начинает тянуть, смотря все время на цель, а не на веревку. Следовательно, не может быть и речи о том, что веревка притягивалась вначале по какой-либо иной причине.

Вариация: цель лежит в корзине, бечевка привязана к ручке и протянута в решетчатое окно помещения, в котором находится шимпанзе: корзина неизменно поднимается на бечевке вверх.

Собака легко могла бы помочь себе в подобном опыте передними ногами или зубами; однако животное, о котором шла речь выше, не в состоянии было выполнить этой простой операции и вообще не обращало никакого внимания на нить, конец которой лежал под самым носом, в то время как поведение свидетельствовало о живейшем интересе к цели. Собаки, также как, например, лошади, — если только им не помогут особенно счастливые случайности в их движениях или какое-либо обучение,—вероятно, могут умереть от голода, находясь в одном из таких положений, где для человека и шимпанзе едва ли может возникнуть какая-нибудь проблема.

Операция шимпанзе заслуживает все же ближайшего рассмотрения. Для этого ситуация немного запутывается (11. VI. 1914): цель, к которой привязана нить, лежит по ту сторону решетки на полу; кроме «правильной» нити бегут, перекрещиваясь с нею и между собою в различных направлениях, еще три нити, начинаясь около места, где лежит цель, и доходя до самой решетки.

При сколько-нибудь внимательном взгляде взрослый человек сейчас же увидит правильную нить. К решетке приведен Султан, мимоходом он бросает взгляд наружу и дергает быстро Друг за другом две ложные и потом правильную нить (последовательность указана на рисунке цифрами).

Поле становится значительно яснее, когда от цели бегут только две нити — правильная и ложная, по возможности, ни разу не перекрещиваясь. Результат в четырех таких случаях от b до е (14. VII) легко понять из рисунков. При этом расстояние животное — цель составляет около 1 м, ложные нити приближаются к цели на 5 см. Из опытов нельзя усмотреть, может ли Султан, будучи в достаточно спокойном состоянии, прийти от рассмотрения поля к ясному заключению, которая из нитей правильная, потому что фактически он не дает себе времени для такого усилия, но просто тянет как попало и, во всяком случае, только два раза схватывает сразу правильную нить. Ошибки, которые он делает, едва ли случайны; в пяти опытах он тянет четыре раза за ту нить, которая пробегает от решетки до цели кратчайшей дорогой.

Может быть, здесь имеется еще одна тенденция — оказывать предпочтение вправо лежащим нитям; это следовало бы объяснить чисто моторно: Султан садится у решетки всегда прямо против цели и пользуется при всяком поводе, который требует только minimum'a ловкости, правой рукой.

Наконец, если только одна нить пробегает близко от цели, оставаясь неприкрепленной к ней, то все зависит от более точного определения «близости». Султан в одном из таких опытов (цель отстоит от решетки на 3 м, конец бечевы удален от цели примерно на 15 см), взглянув по направлению к цели, сначала не потянул бечевку, но несколько секунд спустя все же дернул ее, будучи всецело занят лишь ею одной, не обращая ни малейшего внимания на цель, и начал играть с наполовину втянутой бечевочкой, все время нисколько не заботясь о лежащей снаружи цели; проба показала, что у него был самый хороший аппетит. Напротив, при удалении цели на 1 м и при расстоянии между концом бечевки и целью всего лишь около 2 см он тянул, явно смотря на цель, хотя делал это несколько нерешительно. При увеличении числа таких наблюдений шимпанзе, естественно, становятся недоверчивыми. В целом я мог установить следующее: при очень малом расстоянии между концом бечевы и целью (многое зависит от ясности фона) шимпанзе после беглого взгляда в большинстве случаев будет тянуть бечевку; он будет делать это всегда, когда бечевка и цель оптически соприкасаются друг с другом; является ли «способ скрепления» в нашем практическом смысле привязывания в таких опытах для шимпанзе чем-то большим, нежели оптичес-

ким контактом высшей или низшей степени, кажется сомнительным. При очень большом расстоянии между нитью и целью шимпанзе обычно не будет тянуть, он должен быть заинтересован бечевой как таковой, или нуждаться в ней, чтобы как-нибудь иначе использовать ее в качестве орудия; при средних расстояниях в несколько сантиметров, когда бечева еще достигает некоего рода «окружения» цели, внутри которого она тотчас же (также и людям) представляется «бегущей в область цели», все будет зависеть от внимания животного и его голода. При очень сильном голоде шимпанзе все же будет тянуть бечеву, и именно «при взгляде на цель», даже если он видит и должен видеть, что никакого контакта нет. Он поступает при этом совершенно также, как тонущий человек, который, по обычному выражению, в опасности всегда хватается за соломинку. Движения животного в подобных случаях, которые будут нам еще часто встречаться, вялы и представляют картину полной растерянности.¹

II

Цель ничем не соединяется с помещением, где находится животное; в качестве единственного вспомогательного средства ситуация содержит палку, с помощью которой цель может быть придвинута.

Из семи шимпанзе, которые принадлежали станции с самого начала, я нашел у Султана уже достаточный опыт в подобном применении палок, такое же действие наблюдалось также у Раны; как возникло оно у некоторых других животных впервые, будет сообщено в следующей части этих исследований. К тому роду опытов, который здесь первоначально рассматривается, относятся три случая — с Чего, Нуэвой и Коко.

Большая самка, о предыдущей жизни которой в Камеруне, разумеется, ничего неизвестно, содержалась ко времени опыта (26.11.1914) почти всегда изолированно от других (втечение 1 1/ 2 лет), ктому же втаких помещениях, которые редко давали повод иметь дело с подвижными предметами помимо соломы и одеяла; напротив, смотреть на занятия маленьких животных она могла, когда ей было угодно. Чего выпускается из своей комнаты в обнесенное решеткой помещение, которое служит ей местом

¹ Опыты с веревками ставил Hobhouse на нескольких видах животных, да и помимо него они проделывались довольно часто.

пребывания в течение дня; снаружи, дальше, чем может достать ее очень длинная рука, лежит цель; внутри, поблизости от решетки и несколько в стороне, находятся несколько палок. Она безуспешно пробует сначала достать фрукты руками, потом ложится на спину, немного спустя делает новую попытку, снова оставляет ее и т. д. в течение более чем получаса; наконец, она остается продолжительное время лежать, не заботясь больше о цели; палки, которые, находясь непосредственно рядом с нею, могли бы привлечь к себе ее внимание, как будто для нее не существуют. Но теперь младшие животные, бегавшие неподалеку снаружи, начинают интересоваться целью и осторожно подходят ближе и ближе; одним прыжком Чего выскакивает, схватывает одну из палок и подталкивает ею довольно ловко бананы к себе, пока они не приблизятся на расстояние длины руки. При этом она сейчас же ставит палку правильно позади цели; она пользуется сначала левой рукой, потом правой и часто меняет их; палку она держит не всегда так, как это сделал бы человек, но часто так, как она любит держать свой корм, именно — зажав ее между третьим и четвертым пальцами, в то время как большой придерживает ее сбоку.

Опыт с Нуэвой был поставлен через три дня по ее прибытии. (11. III. 1914). Она не бывала еще в обществе других животных, но сидела изолировано своей клетке. Ей дают в клетку палочку. Она скребет ей некоторое время по полу, сгребает таким образом в одну кучу кожуру бананов и потом роняет палку без внимания приблизительно в 3/4 м от решетки. 10 минут спустя снаружи на пол, дальше чем может достать рука, кладут фрукты; животное безуспешно старается схватить их и сейчас же начинает горевать с характерной для шимпанзе манерой. Она выпячивает на несколько сантиметров обе губы, особенно нижнюю, издает, глядя на наблюдателя умоляющими глазами и протягивая к нему руку, плачущие звуки¹ и наконец, отчаявшись, бросается на спину — очень выразительное поведение, которое можно наблюдать вообще в случаях большого горя. Так проходит, в просьбах и жалобах, несколько времени, пока примерно через 7 минут после появления цели животное не замолкает при взгляде по направлению к палке, которая здесь, как чаще всего и в дальнейшем, находится в левой руке, тотчас же ставится на землю позади цели. При

'Шимпанзе, как известно, не плачет слезами.

повторении опыта через час проходит гораздо меньше времени до того, как животное схватывает палку; равным образом, теперьона употребляет ее уже с большей ловкостью; ловкость достигает своего тахшшп'ауже после немногих повторений.

Коко на второй день после своего прибытия (10. VII. 1914) привязан, как обычно, цепью за ошейник к дереву, имея возможность свободно двигаться возле него в пределах круга. Сначала он совсем не обращает внимания на легкую палочку, вдвинутую незаметно в круг, немного позднее он грызет ее одно мгновение; час спустя вне круга, вне пределов досягаемости кладется цель. После нескольких напрасных попыток схватить ее все же рукой, Коко берет внезапно палку, которая лежит приблизительно на расстоянии 1 м позади него, смотрит на цель и роняет палку; вытянувшись по направлению к цели, он протягивает ногу, которая, благодаря ошейнику, достает дальше, чем рука, но оставляет также и это; внезапно он опять берет палку и на этот раз, правда, очень неловко, притягивает цель. При повторении опыта неловкость животного бросается в глаза еще резче; нередко он толкает цель (банан) с неправильной стороны так, что она была один раз отброшена далеко прочь; в этом случае, и вообще чаще, Коко берет палку ногой и продолжает таким образом работать дальше; когда он не смог достать банан этим путем, он внезапно приносит зеленый стебель, с которым играл перед опытом, но и этим орудием ничего не достигает, потому что стебель еще короче, чем палка. Коко ведет палку с самого начала правой рукой, и только в те моменты, когда его правая рука явно утомлена, на помощь приходит левая рука, но тогда палка движется совсем неуверено даже если рука не утомлена, и скоро он снова передает палку в правую руку.

Говоря очень обще, можно считать, что шимпанзе, который однажды в подобной ситуации начал применять палку, не останется беспомощным, если налицо не окажется палки или если находящаяся налицо палка скроется от внимания.

Нуэва (13. III.) два дня спустя была лишена перед опытом палки, с которой она в этот промежуток охотно играла. Когда снаружи кладут цель, она пробует тряпками, лежавшими в клетке, соломинками и, наконец, жестяной чашкой для воды, которая стоит перед решеткой, подтащить или пригнать к себе Цель ударами (тряпкой), что ей иногда удается.

На другой день после первого опыта с Чего палки лежат в 1

1/2 метра от решетки в глубине клетки. Когда животное впущено в помещение, оно протягивает сначала, опять безуспешно, сквозь решетку руку; однако как только маленькие животные начинают приближаться к цели, Чего схватывает быстро несколько соломинок и безуспешно удит ими. Лишь спустя много времени, когда маленькие подходят угрожающе близко, совершенно внезапно палки вовлекаются в ситуацию, и с помощью одной из них придвигается цель.

Для следующего опыта (в тот же день несколькими часами позднее) палки кладутся еще дальше от решетки (следовательно, и от лежащей снаружи цели), около противоположной стены клетки (расстояние от решетки 4 м). Они не используются. После напрасных попыток достать цель рукой Чего вскакивает, быстро идет в помещение, где она спит и которое соединяется с опытной клеткой маленькой открытой дверью, и сейчас же возвращается со своим одеялом; она проталкивает материю сквозь решетку, бьет ею по фруктам и гонит их к себе. Когда при этом один банан попадает на угол одеяла, все поведение немедленно меняется, и она с большой осторожностью притягивает к себе одеяло с лежащим на нем плодом. Но применять одеяло довольно трудно; новая цель совсем не поддается этому способу. Чего беспомощно оглядывается, часто смотрит по направлению палок, но не выказывает к ним ни малейшего интереса; но вот всовывают другую палку сквозь прутья решетки наискось от от цели, Чего сейчас же употребляет ее.

Коко, который кроме палки хотел уже применить стебель травы, через три дня (13. VII) в такой же ситуации сначала не обратил внимания на палку, лежавшую несколько в стороне от цели, у самого края упомянутого круга; лишь некоторое время спустя он достает ногою палку, и потом с ее помощью—по-прежнему неуклюже — цель. При повторении опыта он приносит свое одеяло, протягивает его до самой цели, но после небольшого промедления бросает его и снова берется за палку. Днем позже, когда поблизости нет никакой палки, повторяется совершенно точно весь процесс с одеялом, затем он пытается придвинуть цель камнем. Еще несколькими днями позже он использует большой кусок твердого картона, ветку шиповника, поля старой соломенной шляпы, кусок проволоки. Все, что подвижно и имеет хоть в какой-нибудь степени вид вытянутого в длину предмета, становится в ситуации «палкой» в чисто функциональном смысле

«орудия для захватывания». Можно сказать даже, что подвижная часть поля выказывает тенденцию направляться в руках Коко к критическому месту.

Попутное самонаблюдение: еще до того, как животному приходит в голову применить палку или что-либо сходное, зритель, конечно, наперед ждет этого; когда смотрят на обезьян, которые усердно, но без успеха стараются преодолеть расстояние до цели, то в результате напряжения происходит смещение зрительного поля; продолговатые и подвижные предметы воспринимаются теперь не какбезразличные и строго неподвижные на своем месте, но как бы снабженные «вектором», как бы находящиеся под давлением в направлении к критическому месту.

Как и следовало ожидать, изменения цели или ее положения, как правило, остаются без влияния, после того как употребление палок однажды произошло. В один жаркий день Коко пытался притянуть ведро, полное воды, которое стояло вблизи его круга, с помощью палок, которые он держал в каждой руке, — конечно, без успеха. Когда цель прикрепили на гладкой стене дома выше, чем достает рука, он берет зеленый стебель, потом камень, палку, соломинку, свою посуду для питья и, наконец, украденный башмак и протягивает их вверх; если же под рукой совсем нет ничего другого, тогда он делает петлю из веревки, которой он привязан, и пытается ею сбить цель.

Когда животные, нашедшие практический способ поведения в определенной ситуации, применяют тот же способ в сходном положении, тогда высказывается (и часто с полным правом) предположение, что в неясном восприятии животного новая ситуация совсем не отличается от старой, и, следовательно, одинаковое поведение в обоих случаях понятно само собою. Было бы совершенно ошибочно привлекать подобное объяснение для тех случаев, когда шимпанзе заменяет палку другим предметом: оптика шимпанзе, как это легко установить в опытах, да и помимо них, слишком высоко развита, чтобы он мог чисто оптически «смешать» ранее примеренную палку с пучком соломы, полями шляпы, камнем, башмаком и т. д. Но если сказать, что палка приобрела в зрительном поле определенное функциональное

Дата добавления: 2015-10-28