ГЛАВА III О праве завоевания

Из права войны вытекает право завоевания; оно - его следствие, и потому должно следовать его духу.

Права завоевателя по отношению к завоеванному им народу определяются четырьмя родами законов: законом природы, по которому все существующее стремится к сохра­нению своего вида; законом естественного разума, который требует, чтобы мы поступали с другими так, как хотели бы, чтобы они поступали с нами; законом образования политиче­ских обществ, по которому природа не ограничила продолжи­тельности их существования, и, наконец, законом, который вытекает из самой сути дела. Завоевание есть приобретение; но дух приобретения связан с духом сохранения и пользова­ния, а не с духом разрушения.

Государство, завоевавшее другое государство, поступает с ним по одному из следующих четырех способов: или оно продолжает управлять им по его собственным законам, взяв на себя лишь дело политического и гражданского управления, или оно дает ему новое политическое и гражданское управле­ние. или оно разрушает это общество и растворяет его в Дру­гих обществах, или, наконец, истребляет всех граждан.

Первый способ согласен с международным правом, кото­рым мы руководствуемся ныне; четвертый - более согласуется с международным правом римлян, из чего можно судить, до какой степени мы стали лучше их в этом отношении. Возда­дим здесь должное новейшему времени, современному разуму, нашей религии, нашей философии, нашим нравам.

Наши авторы, занимавшиеся публичным правом, основы­ваясь на данных древней истории, исходя из требования стро­гой справедливости, впали в большие заблуждения. Они увлек­лись произвольными суждениями и признали за завоевателями какое-то неведомое право убивать, что привело их к заключе­ниям, столь же ужасным, как и самый этот принцип, и побу­дило установить такие правила, которым никогда не следовали и сами завоеватели, если у них оставалась хоть капля здра­вого смысла. Ясно, что раз завоевание совершено, завоеватель уже не имеет права убивать, потому что он уже не находится в положении естественной обороны и действует не в целях самосохранения.

Думали же эти авторы так потому, что, признав за завое­вателем право уничтожить общество, они заключили отсюда, что это дает ему и право уничтожить людей, из которых обще­ство состоит. Но это не более как ложный вывод из ложного принципа, так как из того, что нужно уничтожить общество, вовсе не следует, что необходимо для этого уничтожить и людей, его составляющих. Общество есть союз людей, а не сами люди. Гражданин может погибнуть, а человек остаться.

Из права убивать при завоевании политики вывели право обращать в рабство; но это заключение столь же мало осно­вательно, как и исходное положение.

Завоеватель имеет право обращать в рабство лишь тогда, когда это необходимо для сохранения результатов завоевания. Цель завоевания - сохранение завоеванного, а отнюдь не по­рабощение; может, однако, случиться, что порабощение явится необходимым средством сохранения завоеванного.

В таком случае было бы противно природе вещей устанав­ливать это рабство на вечные времена. Надо, чтобы порабо­щенный народ мог обратиться в подданного. Порабощение есть случайное последствие завоевания. Когда по истечении некоторого времени все части государства-завоевателя объеди­нятся с частями завоеванного государства, посредством обы­чаев, браков, законов, сообществ и некоторого единомыслия рабство должно прекратиться. Права завоевателя основы­ваются лишь на отсутствии такого объединения и на наличии отчуждения между обоими народами, при котором между ними не может быть взаимного доверия.

Итак, завоеватель, обращающий народ в состояние раб­ства, должен всегда иметь в запасе средства, чтобы вывести его из этого состояния.

То, что я говорю здесь, - это не плод досужей фантазии. Так поступали наши отцы, завоевавшие Римскую империю. Законы, которые они, опьяненные гордостью по поводу своих побед, создали в пылу битв, в разгаре действия, были ими впоследствии смягчены: их законы были суровы, они же сделали их беспристрастными. Бургунды, готы и лангобарды всегда хотели держать римлян в положении побежденного на­рода, а законы Эврика, Гундобада и Ротаря сделали из вар­варов и римлян сограждан.

Карл Великий, чтобы укротить саксов, лишил их наивной простоты быта и права собственности на имущество, Людовик Благочестивый освободил их; это было самым лучшим делом его царствования. Время и рабство смягчили нравы саксов, и они всегда оставались верны ему.

Дата добавления: 2015-10-28