Первые шаги Революционного совета

Несмотря на неустойчивое положение в Бирме, армей­ский переворот, сопровождавшийся арестом правитель­ства, был неожиданным как для всего мира, так и для самой Бирмы.

В обращении к народу 2 марта генерал Не Вин зая­вил, что «Вооруженные силы Союза в связи с серьезным ухудшением обстановки в стране приняли на себя ответственность за поддержание порядка и безопасности», и призвал население Бирмы спокойно заниматься своими делами. В заявлении о внешней политике, опубликован­ном в тот же день, Революционный совет подтвердил тра­диционную для Бирмы политику нейтралитета и борьбы за мир во всем мире, а также готовность поддерживать дружеские отношения со всеми странами. Во время встречи с представителями крупнейших политических ор­ганизаций 4 марта генерал Не Вин оказал, что Револю­ционный совет будет выступать против империализма, восстановит порядок в стране, понизит цены на товары широкого потребления и будет осуществлять социалисти­ческое строительство. В заявлении Революционного со­вета от 7 марта говорилось, что основной причиной, побудившей армию к выступлению, была опасность раско­ла Бирмы, причем день принятия решений семинаром по федерализму и был избран армией для переворота.

Первые документы и заявления нового правительства оставляли широкую возможность для толкования и ни­как не раскрывали ни целей Революционного совета, ни его будущей политики, поскольку с такого рода заявле­ниями выступали и предыдущие правительства Бирмы, в том числе и первое военное правительство в 1958 г. [333]

Прогнозы, касающиеся будущего Бирмы, строились в основном на аналогии как с деятельностью бирманской армии в 1958—1960 гг., так и с действиями военных ре­жимов в других азиатских и африканских странах. В це­лом западные комментаторы встретили выход армии на политическую арену благожелательно, видя в ней лишь «сильную руку» и рассчитывая на возврат к линии воен­ного правительства 1958—1960 гг. Приход к власти Ре­волюционного совета был лояльно воспринят и большин­ством политических партий в стране. О своем желании сотрудничать с Революционным советом заявил НОФ. На словах поддержали переворот лидеры Союзной пар­тии и Лиги, ставшие впоследствии в оппозицию Револю­ционному совету справа. Подпольные силы и сочувство­вавшие им легальные организации восприняли переворот как сигнал к усилению действий против левых партий и организаций и отнеслись к нему настороженно.

Однако практическая деятельность нового правитель­ства вскоре разочаровала как западных предсказателей, так и правых политиков Бирмы. Уже 7 марта Революци­онный совет объявил, что Бирма временно отказывается от иностранной помощи, так как она «получила более, чем может использовать». Через несколько дней было опубликовано решение Революционного совета запретить деятельность в Бирме американских и английских фон­дов и частных организаций. За первые два месяца пре­бывания у власти Революционный совет приостановил действие старой конституции, распустил парламент, пе­редал власть на местах в руки новых органов — Верхов­ных государственных советов и Комитетов безопасности и администрации, во главе которых стояли офицеры. Ста­новилось все яснее, что возврата к старому не будет.

Смена власти в стране прошла спокойно, и никто от­крыто не выступил в поддержку старого правительства, заведшего страну в тупик. Спокойствие населения объяс­нялось не страхом перед армией, а верой в честность и искренность революционной части бирманского офицер­ства. Внушало доверие и то, что слова Революционного совета не расходились с его практической деятельностью.

30 апреля 1962 г. Революционный совет выступил с политической декларацией «Бирманский путь к социа­лизму», провозглашавшей принципиально новый путь развития страны. Появление этой программы не было [334] зигзагом политической линии бирманских военных, а имело реальные исторические и социальные корни.

Как уже отмечалось, одной из причин того, что Бир­ма первой из британских колоний добилась независимо­сти, было наличие в стране патриотической национальной армии, созданной уже за несколько лет до освобождения страны от колониального ига, имевшей боевой опыт и не связанной с колониальным аппаратом. Почти все коман­дование бирманской армии тех лет вышло из среды ре­волюционно настроенного студенчества, некоторые выс­шие офицеры получили образование в военных училищах Японии и были среди «тридцати товарищей», последо­вавших за Аун Саном в Японию в 1940 г. К числу пос­ледних относился и будущий председатель Революцион­ного совета генерал Не Вин, который происходил из семьи провинциального налогового чиновника, учился в колледже Рангунского университета и, прежде чем пе­рейти на партийную, а затем на военную работу, служил в департаменте почт и телеграфа. Схожие биографии бы­ли у большинства бирманских офицеров. Некоторые из них примкнули к бирманской армии еще в Таиланде, в начале второй мировой войны, другие были участниками сопротивления японцам или сражались в партизанских отрядах, руководимых коммунистами.

После достижения независимости и начала граждан­ской войны молодые бирманские командиры оказались во враждебных лагерях. Причины, побудившие одних уйти в подполье, а других остаться на стороне прави­тельства, были, как это ни парадоксально, сходными: и те и другие стремились к превращению Бирмы в пере­довое, независимое и свободное государство. Одни виде­ли путь к этому в создании социалистической республики рабочих и крестьян, руководимой коммунистами, другие полагали, что следуют заветам Аун Сана и целям АЛНС, поддерживая законное правительство и спасая этим страну от хаоса. Важную роль для вторых сыграли еще и соображения верности присяге и знамени, которые оли­цетворялись правительством Лиги.

Жестокая многолетняя гражданская война внесла изменения в состав и идеологическую основу армии. С од­ной стороны, армия значительно усилилась, количест­венно выросла (до 100 тыс. человек) и всегда пользова­лась вниманием правительства, не скупившегося на военные [335] расходы. С другой стороны, несколько изменился социальный состав армии. Погибли или отошли от дел многие офицеры и солдаты, начинавшие путь в борьбе с Японией. На смену им пришли молодые кадровые офи­церы, не знавшие другого дела, кроме военного, а неко­торые важные посты в армии заняли люди, родственны­ми или какими-либо еще отношениями связанные с по­литическими деятелями того или иного толка.

То, что бирманская армия была во многом автоном­ной организацией, способствовало созданию в ней хозяй­ственных я коммерческих управлений, бравших на себя заботу о нуждах военных и их семей, а также контроли­ровавших армейские поставки. Крупнейшей из них была Корпорация экономического развития Бирмы, на пред­приятиях и в филиалах которой было занято 11 тыс. че­ловек. Ее активы оценивались в четверть миллиарда чжа. Корпорация владела несколькими промышленными ком­паниями, имела право заключать договоры с иностран­ными фирмами и даже создавала смешанные предприя­тия с иностранным капиталом. Создание Корпорации и подобных учреждений способствовало формированию хозяйственных армейских кадров. В течение нескольких лет руководители Корпорации сталкивались с бирман­скими политиками и торговыми кругами и многие из них сблизились как с деловыми кругами Бирмы, так и с иностранными дельцами. В этой среде возникли наи­более тесные связи с правыми социалистами.

В армии было и крайне правое крыло, склонное к ус­тановлению в стране правления военной хунты с ликвида­цией всяческой оппозиции и развитием связей с США, перед военным могуществом которых эти офицеры пре­клонялись.

Несмотря на существование различных группировок в офицерском корпусе, основа армии оставалась патрио­тической, и в ее рядах росло недоверие к правящим по­литикам. До середины 50-х годов господствующей реак­цией армии на интриги и продажность политиков и граж­данской администрации был уход от любой политики и даже противопоставление армии, ведущей борьбу за единство Бирмы, руководителям страны, забывающим ради своих партийных и личных интересов высокие цели, провозглашенные Лигой в период борьбы за независи­мость. Начиная с 1955 г. командование армии неоднократно [336] призывало правительство У Ну обратить внима­ние на опасное положение в стране, выражало недо­вольство отсутствием экономического прогресса и про­дажностью политиков и администрации. Вплоть до 1958 г. обращения армии не давали результатов, за ис­ключением того, что У Ну и его сторонники теряли к ар­мии доверие (так что процесс этот был взаимным) и все более старались опереться на полицию. Однако ни со­кратить армию, ни урезать ее права они в обстановке гражданской войны не могли.

Важным фактором, ускорившим поляризацию проти­водействующих сил в армии, были результаты выборов 1960 г. Внушительная победа Союзной партии, обещав­шей мир и демократическое развитие, ее поддержка на выборах большинством военнослужащих помогли укре­питься в армии патриотическому крылу. Это привело к поражению сил, связанных с правыми социалистами и в первую очередь ответственных за жесткую политику ар­мии в 1958—1960 гг. В 1961 г. были уволены в отставку влиятельные военачальники бригадные генералы Маун Маун и Аун Шве и их сторонники.

К 1962 г. командование армии в лице генерала Не Вина и его ближайших помощников пришло к выводу, что единственным выходом для Бирмы является возвра­щение к идеалам борцов за независимость. Парламент­ский путь, на котором Бирма находилась в течение 14 лет, себя не оправдал. На этот раз армия взяла власть не для того, чтобы снова возвратить ее скомпрометиро­ванным политикам, а для того, чтобы полностью изме­нить политическую и социальную структуру страны.

В политической декларации «Бирманский путь к со­циализму», которая была впервые оглашена 30 апреля 1962 г. на ежегодной конференции командного состава, Революционный совет отвергал эксплуатацию человека человеком и заявлял о своем намерении построить в Бир­ме социализм. Путь к этому, говорилось в декларации, лежит в национализации жизненно важных средств производства в сельском хозяйстве, промышленности, внеш­ней торговле и т. д.; государственная собственность долж­на составлять основу социалистической экономики. Де­кларация провозглашала создание государства социали­стической демократии, авангардом и стражем которого должны стать крестьяне и рабочие. Система буржуазной [337] парламентарной демократии объявлялась для социали­стической Бирмы неприемлемой.

Ликвидация бюрократического аппарата, плановое развитие производительных сил, модернизация сельско­го хозяйства, развитие промышленного производства в соответствии с естественными ресурсами должны были, как отмечалось в декларации, сопровождаться сохране­нием с разумными ограничениями частного предприни­мательства. Провозглашалась реформа просвещения и здравоохранения. Наконец, декларировалось право каж­дого гражданина Бирманского Союза свободно испове­довать любую религию.

Революционный совет заявил, что он намерен опи­раться прежде всего на крестьян и других трудящихся, а также обещал создать массовую политическую органи­зацию. Во исполнение этого обещания 4 июля 1962 г. было опубликовано заявление об образовании Партии Бирманской социалистической программы (ПБСП) и ее устав. Создание партии нового типа предусматривалось в два этапа: сначала должна была быть организована кадровая политическая организация, затем на ее основе планировалось создать массовую партию.

В течение переходного периода, который должен был закончиться лишь после превращения кадровой партии в общенациональную, верховным органом.партии объяв­лялся Революционный совет и членами партии могли быть лишь те, кто не имеет никаких доходов, кроме зара­ботанных собственным трудом. Революционный совет назначил также руководящие органы партии, а именно Центральный организационный комитет, дисциплинар­ный комитет и комитет планирования социалистической экономики. Центральный организационный комитет, со­стоящий из ряда отделов (крестьянский, рабочий, мас­совых организаций и т. д.), должен был в свою очередь создать окружные, городские и первичные организации партии.

Была разработана сложная процедура приема в пар­тию. Желающий вступить в нее сначала становился со­чувствующим, затем должен был пройти двухлетний кан­дидатский стаж и лишь после этого мог стать полноправ­ным членом партии по рекомендации ячейки и двух чле­нов ПБСЛ. Таким образом, формирование партии тща­тельно продумывалось, и ее созданию должна была предшествовать [338] большая подготовительная работа. Это объ­яснялось также стремлением оградить ПБСП от потока случайных лиц, желающих записаться в партию, находя­щуюся под покровительством правительства.

Открытых выступлений против декларации и других документов нового правительства не последовало ни от одной легальной партии Бирмы. Все они заявили о под­держке декларации: одни потому, что были готовы при­нять ее как обещание действительно нового выхода из тупика, другие — потому что не смели высказать недо­вольство и надеялись на то, что заявления армии и ее действительная политика разойдутся и вскоре Револю­ционный совет, натолкнувшись на объективные трудно­сти, откажется от своих лозунгов. Надежды правых были связаны с бригадным генералом Аун Джи — вторым человеком в Революционном совете после генерала Не Вина, президентом Корпорации экономического разви­тия, лидером правого крыла в командовании армии, од­ним из руководителей временного правительства в 1958— 1960 гг.

Вторая половина 1962 г. прошла спокойно, без обе­щанных в декларации изменений в экономической и со­циальной структуре страны. В Бирме распространялись слухи о болезни генерала Не Вина, о том, что власть пе­рейдет к бригадному генералу Аун Джи — противнику кардинальных перемен. Однако за внешним затишьем скрывалась напряженная подготовительная работа Рево­люционного совета, отголосками которой было создание в октябре 1962 г. Комитета планирования аграрной рево­люции и кооперативного движения и отмена закона, га­рантировавшего предпринимателей от национализации их собственности. К этому же времени относится начало проведения рабочих и крестьянских семинаров — метода непосредственных контактов руководителей государства с народными массами.

Дата добавления: 2015-11-03