Крылья над горам 17 страница

Часов в одиннадцать мы увидели карателей. Они шли открыто, цепочкой и никакой засады, конечно, не ожидали. На наше счастье, их оказалось горазда меньше – человек сорок-сорок пять. С ними три овчарки. Мы подпустили их ближе и открыли огонь. Немцы опешили»[440].

Рассказ Дубникова показывает как разведывательно-диверсионные группы и партизаны ценили грузы, доставленные советскими самолётами, как оберегали их, и какое он имел значение в борьбе с врагом.

Взрывчатка, опустившаяся с неба, немедленно пошла в дело. В боевом дневнике отряда отражено: «27 апреля устроено три крушения: на линии Хлумец – Градец-Кралове взлетел от взрыва локомотив и двенадцать вагонов, у станции Лгота Праскачка – локомотив и два вагона, у станции Каранец был повреждён паровоз и прицепленный к нему вагон с военным грузом.

Устроена засада на группу СС, едущую за грузом, сброшенным с самолета в двух километрах западнее Гералица. Убито три и ранено четыре фашиста. Командо­вал Хуртин»[441].

После взятия Красной Армией Берлина начальник штаба партизанского дви­жения при Военном совете 4-го Украинского фронта приказал подчинённым ему отрядам активизировать боевую деятельность на железнодорожных магистралях и шоссейных дорогах. 2 мая в районе Самотана состоялось совещание руково­дителей партизанских отрядов, расположенных в районе Ждяра. На нём присут­ствовали Мельник, Фаустов, Зедгенидзе и др.

О последних днях войны кировчан рассказывает дневник отряда: 7 мая Антипов в районе Скутеч разоружил 110-й полк венгерской дивизии...9 мая бой с колонной из 76-й дивизии СС в оперативном районе Цикгай – Гералец – Свратка. В полутора километрах западнее Светнова с 14 до 18 часов вели бой с немцами. Уничтожено 11 автомашин, убито 60 немцев. Погиб один партизан – Франтишек Климеш и трое ранено. Командовал Хуртин...10 мая после внезапно­го обстрела в районе Цикгай было разоружено 820 немецких и венгерских солдат 16-й венгерской и 76-й немецкой дивизий[442].

Лишь 11 мая закончилась для кировчан война, в этот день они соединились с частями Красной Армии.

В книге «Партизанские портреты» Войтех Темпах отмечает: «Время высадки отряда им Кирова пришлось на мартовскую волну заброса советских десантни­ков в 1945 году. На Чешско-Моравской возвышенности отряд установил сотруд­ничество с большей частью партизанских отрядов, некоторым из них помог во­зобновить нарушенную связь с партизанским штабам фронта.

Майское восстание чешского народа побудило кировцев к усилению боевой деятельности, партизаны хотели своим примером увлечь как можно больше людей на окончательный разгром оккупантов. Зедгенидзе и его соратники оставались на своих боевых постах до 11 мая 1945 года, когда со­единились с частями Красной Армии. Впрочем, и после этого партизаны вмес­те с фронтовиками очищали леса от вражеских солдат, которые хотели избежать возмездия»[443].

Таков боевой путь разведывательно-диверсионной группы «Киров», которую в ночь на 26 марта высадил неизвестный экипаж. Ещё два, тоже неизвестных, доставляли им боевые грузы. Установлено лишь одно: это были самолеты Ли-2 4-го гв. авиакорпуса.

Экипаж Исаака Соломоновича Шпрехера продолжил работу в интересах 1-го Украинского фронта с аэродрома Ельц. В 03.28 с высоты 250 метров он десан­тировал одного человека с грузом в 400 кг на точку в четырех километрах северо-западнее Мнихово-Градиште. Этот же экипаж летал и в ночь на 28 апреля, сбросив девять человек в район озера в двадцати километрах северо-западнее Мнихово-Градиште.

Ещё один Ли-2 с этого же аэродрома доставил на точку в десяти километрах на северо-запад от пункта Мост (75 км северо-западнее Праги) три мешка (600 кг) боеприпасов. Экипаж наблюдал: интенсивное движение автомобилей на шоссе Дрезден – Циттау, город Мост освещён электрическим светом.[444].

В ночь на I мая 54-я авиадивизия отправила на спецзадание пять самолётов, цели достигли только два. До линии фронта экипажи шли при ясной погоде, затем пошла облачность, которая быстро достигла десяти баллов, на некоторых участках маршрута выпадали осадки в виде крупы.

Один Ли-2 доставил чехословацким партизанам на точку в двадцати километ­рах на юго-запад от Йиглавы 1500 кг боеприпасов.

В район этого же населённого пункта прибыл ещё один Ли-2. На точку, что в десяти километрах на юг экипаж десантировал четверых разведчиков и 500 кг груза. Полёт произведён в интересах РО 4-го Украинского фронта.

Это была разведывательно-диверсионная группа «Слобода». Подготовил её к работе за период с 15 по 29 апреля помощник начальника 3 отделения капитан Мальцев. Группе был определён райн сбора разведывательной информации – село Ржиделов (20 км юго-западнее Йиглавы). Главное в работе – подробнейшим образом освещать перевозки по железной дороге на участках Йиглава – Тельч, Йиглава – Йиндржихай – Градец, а также вскрыть группировку противника, особенно его резервы. По национальности четвёрка состояла из двух русских, одного словака и одного чеха.

Командир группы – Герман Иозеф. Родился в 1921 году в селе Тормаш (Словакия). В апреле 1942 года мобилизован в немецкую армию и отправлен на советско-германский фронт. В октябре 1943 года в Крыму перешёл в партизанский отряд старшего лейтенанта Федоренко. Воевал, получил ранение, лечился в Краснодарском госпитале. После выздоровления попал во 2-ю воздушно-десантную бригаду, 17 октября прилетел в Словакию, участвовал в боях. 25 октября присоединился к партизанскому отряду капитана Макарова, стал его заместителем. В марте 1945 года дал согласие работать в разведке.

Заместителем у «Слободы» стал чех Кучера Арнош («Холубек»). Тоже 1921 года рождения (село Пшечонли, округ Хомутов). В немецкую армию мобилизован в 1940 году. В январе 1942 года в районе Старой Руссы перешёл на сторону Красной Армии. До марта 1944 года находился в лагере для военнопленных. В составе воздушно-десантной бригады прилетел в Словакию в разгар восстания.

Михаил Михайлович Окороков стал радистом группы. Родился в 1915 году в городе Симула Ленинградской области. С мая 1942 года воевал в составе батальона связи 301-й стрелковой дивизии. В июле 1942 года попал в плен в районе города Сальска. В январе 1945 года удалось бежать. Присоединился к отряду Макарова.

Двадцатилетнсй москвич Аркадий Константинович Шпаковский («Константин») стал разведчиком группы. Воевал, был пленён, бежал.

Десантировались разведчики в лесной массив в 15 километрах на северо-запад от Йиглавы. Это на 30 километров севернее района предполагаемой работы. Доложили об этой ошибке экипажа. Центр приказал оставаться на месте приземления и определил новый район разведки – город Ледич. Главным объектом стали железнодорожный участок Немецки Брод – Ледич и автострада Йиглава – Прага.

В деревню Койковички (15 км западнее Немецки Брод) прибыли поздно вечером 6 мая, и приступили к работе. На следующий день «Холубек» и «Константин» по заданию командира пошли в Немецки Брод для изучения огентурной обстановки. Пробыли там целый день. Вернулись с информацией о расположении близ города аэродрома. Эти сведения немедленно ушли в Центр.

Оборудовали в деревне Бабице наблюдательный пункт для изучении железнодорожных перевозок, и в деревне Лештино – для наблюдения за движением автомобилей. Кроме этого удалось завербовать начальника почты деревни Красная Гора Долейши Богумила, жителей деревни Мозаров Седлачек Иозефа и деревни Койковички Висельский Яна. Его сын Иозеф стал связником между командиром группы и между теми, кто дежурил на наблюдательных пунктах.

9 мая немцы взорвали аэродром и приступили к эвакуации гарнизона Немецки Брод. 11 мая в город вступили советские войска[445]. Короткое пребывание разведгруппы в тылу врага завершилось успешно.

2 мая пришла радостная весть: Берлин пал, над рейхстагом развивается Красное Знамя Победы. Неописуемая радость охватила весь личный состав авиакор­пуса.

В эти первые майские дни завершалась его работа на Чехословакию. В ночь на 4 мая командир корабля И.С.Шпрехер взлетел с аэродрома подскока Ельц и взял курс на Теплице-Шанов. На точку, что в десяти километрах на северо-запад от этого населённого пункта в 23.54 проводили на задание двух пассажиров. Сброс произвели с высоты четырёхсот метров в условиях дождя. К прилёту экипажа на аэродром, уже было известно, что десантники призем­лились благополучно.

Самолёт с бортовым номером «3» командира корабля 7-го авиаполка Исаака Соломоновича Шпрехера появился над территорией Чехословакии последний раз. Рабо­та личного состава 4-го гвардейского Гомельского авиационного корпуса 18-й воздушной армии по заданиям штаба партизанского движения Чехословакии, ГРУ, разведотделов 1-го, 2, 3 и 4-го Украинских фронтов, а также НКГБ Укра­ины завершилась.

Но не завершилась ещё война. Несмотря на то, что советские войска разгромили фашистские армии, оборонявшие столицу Германии и овладели Берлином, в Чехии и Моравии миллионная армия генерал-фельдмаршала Шернера, надеясь на соединение с американцами, продолжала сопротивляться. Гитлеровцы ещё огрыза­лись, но их злобные укусы скорее носили акт отчаяния, чем продуманные обо­ронительные операции. Это была агония.

Фронт Красной Армии, как крылья огромного невода, охватил группу армий «Центр». «...группировка врага, действовавшая на территории Чехословакии, была охвачена с севера, востока и юго-востока армиями I-го, 4, и 2-го Украин­ских фронтов. На 650-километровом фронте от Потсдама до Крнова, действовал 1-й Украинский фронт. Войска его правого крыла и центра... с I мая начали последовательную перегруппировку и подготовку наступления на пражском направлении»[446].

В первых числах мая в нескольких городах и районах еще оккупированной Чехословакии возникли очаги восстания. Утром 5 мая оно вспыхнуло в Праге. На волне пражского радио стали звучать призывы к Красной Армии и партизанам о помощи: «Руда Армада, просиме помоц! Советшти братши, просиме помоц!». О событиях в чехословацкой столице начальника ГШ КА А.И.Антонова проинфор­мировал бригадный генерал Пика. Он и Л.Свобода в связи с начавшимся восстанием обращались к руководителям советских военных организаций с прособой об оказании помощи. Это видно из подборки документов под номером 98.

Таким образом, события в Праге и её окрестностях приняли характер вос­стания, на улицах происходили столкновения пражан с гитлеровскими войсками, восставшие захватили вокзал и телефонную станцию. Используя войска группы армий «Центр», немецко-фашистское коман­дование бросило на подавление восстания крупные силы. Население Праги нуждалось в помощи.

В целях разгрома немецко-фашистской группировки на территории Чехосло­вакии и освобождения её столицы Ставка спланировала и в чрезвычайно короткие сроки подготовила Пражскую наступательную операцию войск 1-го, 2 и 4-го Укра­инских фронтов. Она началось 6 мая и уже через три дня при активной поддержке восставших передовые части Красной Армии вошли в Прагу. Это событие сов­пало с подписанием в Берлине акта о безоговорочной капитуляции фашистской Германии.

Несмотря на то, что официальная работа 18-й воздушной армии на Чехосло­вакию по данным Подольского архива завершилась полётом экипажа И.С.Шпрехера в ночь на 4 мая, отдельные экипажи ещё продолжали поднимать свои самолёты в воздух и брать курс на Прагу.

Штурман корабля 7-го авиаполка Александр Тимохин писал, что он, в составе экипажа В.М.Короткова свой последний боевой вылет совершил в ночь на 9 мая, сбросив партизанам боеприпасы на площадку в шестнадцати километрах на северо-восток от Праги.

Готовился к полёту и экипаж Иосифа Казакевича. Штурман корабля Андрей Коноваленко сообщал: «В ночь на 9 мая получили задание: произвести выброс­ку группы разведчиков в район Праги. Через два часа самолёт и мы были гото­вы к полёту. В этот период наш полк базировался на венгерском аэродроме Папа. За тридцать минут до намеченного вылета нам дали отбой. Во втором часу ночи от дежурного по полку мы узнали, что Германия капи­тулировала, войне конец и Гитлеру «капут». Что тут началось! А в 9 часов утра мы провели митинг. По приказу командира полка Георгия Шамраева со всех пулемётов Ли-2 был дан двадцатизалповый салют».

Документального подтверждения этим двум фактам в Подольском архиве я не нашёл.

О радости, которая охватила весь авиаполк по случаю окончания войны и выли­лась в стрельбу из всех видов оружия, рассказывал мне и командир корабля Василий Иосифович Кривонос. Он только что вернулся с Дмитрием Волковым из полёта под югославский город Триест, куда десантировали группу разведчиков. Стреляли все и из всего. Даже жена Шамраева Клавдия Степановна, работавшая в авиаполку, высунулась в форточку окна, расположенного на третьем этаже штаб­ного здания, и из пистолета мужа разрядила в небо несколько обойм.

В ночь на 9 мая готовился к полёту по спецзаданию и экипаж 7-го авиаполка Г.Я. Губанова, который входил в группу самолётов, базирующихся на аэродроме Бобервиц близ города Шпротава. Все сели за подготовку, а борттехнику Владимиру Кутовенко предстояло облетать самолёт после регламентных работ. Контрольный полёт поручили командиру корабля В.М.Короткову. Сделали несколько кругов. Моторы работали нормально. После посадки Кутовенко присоединился к экипажу и тоже стал готовиться к предстоящему заданию по выброске груза под Прагу.

Уже стемнело, а команды на вылет всё не было. Лётчики и штурман находи­лись на КП, а борттехник на самолёте. Время перевалило за полночь. Потеряв терпение, Кутовенко побрёл на командный пункт. Там коротали время руково­дитель полётами, командир корабля, штурман и хозяин десантного груза. В конце концов, приняли решение: зачехлить моторы, закрыть самолёт и идти в общежитие на отдых. Его здание находилось в большой усадьбе. На первом зтаже размещались борттехники группы. Кровать Кутовенко располагалась у окна, выходящего во двор. Через открытые створки в комнату проникала приятная прохлада майской ночи, пропитанная душистым запахом сирени. Владимир Иванович снял ремень с пистолетом, сунул их под подушку и, не раздеваясь, лёг в постель. Через минуту сон овладел уставшим телом.

Разбудили крики. Продрал глаза, по комнате в исподнем носились борттехники, а за окном бушевал фейерверк. «Десант!» – пронеслось в голове Кутовенко. Выхватив из-под подушки пистолет, он первым оказался во дворе усадьбы. Там, словно привидения, тоже мелькали люди в белом и палили из лично­го оружия. Подбежав к единственно одному одетому, Кутовенко опознал своего командира.

- Гриша, в кого ты стреляешь?

Губанов сгрёб борттехника в охапку и стал кружить.

- Володя, конец войне! Гитлеру капут!!

Освободившись из объятий командира, Кутовенко выхватил пистолет и разря­дил в ночное небо всю обойму.

7. Иуды.

После освобождения Праги войска 1-го 2, и 4-го Украинских фронтов, стре­мясь отсечь недобитой группе армий «Центр» пути отхода на запад и юго-запад продолжали боевые действия. Им оказывали помощь партизанские соединения и разведывательно-диверсионные группы. 10 и 11 мая основные силы немецко-фашистских войск были разбиты и пленены.

В зоне самого активного и последнего сопротивления остатков гитлеров­ских армий оказалась и РОА со своим руководством, в том числе и Власовым. А.Н.Колесник в книге «Генерал Власов – предатель или герой?» пишет: «К се­редине дня 7 мая гитлеровцы продвинулись к центру. В Праге началась расправа над восставшими. Власов направляет командующему 1-м Украинским фронтом Маршалу Советского Союза Коневу телеграмму: «Могу ударить в тыл немцам»...

Об участии армии Власова в «освобождении» столицы Чехословакии пишут в статье «Прагу освобождали дважды. Первыми были власовцы». Ф.Перченок и В.Сидельников: «Есть версия, что в те дни Власов дал советскому командованию телеграмму следующего содержания: «Могу ударить в тыл пражской группировки немцев. Условие – прощение мне и моим людям». Ответа не последовало».[447].

Относительно телеграммы И.С.Коневу я сильно сомневаюсь. И не без основания. Не думаю, что маршал мог забыть об этом весьма неординарном факте. В своих воспоминаниях «Записки командующего фронтом» Иван Степанович рассказал об аресте Власова, а вот о телеграмме – ни слова. А ведь мемуары неоднократно переиздавались, в них вносились дополнения из сохранившихся архивов автора. Большие сомнения и в отношении освобождении Праги власовцами. Вот мнение авторов статьи «Иуды» генерал-лейтенанта юстиции А.Ф.Катусева и капитана первого ранга В.Г.Оппокова: «Увод частей РОА на территорию Чехословакии, осуществлённый испуганным наступлением советских войск Буняченко, с тем, чтобы поискать убежища у американцев и англичан, породил легенду, которая муссируется и сейчас, об «освобождении» Праги от фашистов власовцами»[448]. От намерения освободить столицу Чехословакии, до реального осуществления замысла – дистанция огромного размера.

А может, телеграмма и была? Чем чёрт не шутит. Предавший раз... А.Н.Колесник пишет: «К вечеру власовцами (дивизия РОА) действительно были взяты под кон­троль все транспортные коммуникации и мосты, ведущие на запад, железные дороги... Вечером у власовцев не оставалось ни малейших сомнений в том, что город будет занят советскими войсками. В 3 часа генерал Буняченко С.К. (командир дивизии) отдал приказ об уходе дивизии РОА из Праги. Восставший город оставался фашистам на растерзание»[449].

В эти дни совместно с чешскими партизанами активизировала свою деятель­ность по захвату руководителей РОА группа Богуна, выброшенная в середине апреля самолётами 1-го авиаполка. 7 мая им удалось взять начальника штаба власовской армии Трухина. За два дня до этого он пытался договориться с амери­канцами о возможности использования РОА для дальнейшей борьбы союзников со Сталиным, и... получил ультиматум о безоговорочной сдаче и полном раз­оружении 2-й дивизии РОА в течение 36 часов. Попытался прорваться сам, но был остановлен чешскими коммунистами в местечке Пршибрам. Его пригласили на «дружеский приём». Войдя в здание, тут же был разоружён и передан агентам СМЕРШа.[450]

Таким образом, первым из окружения Власова был схвачен начальник штаба РОА генерал Трухин. «Важную птицу» надо было перебросить в Москву.

9 мая, в день всеобщего ликования, вызванного окончанием войны, коман­дир 1-го авиаполка В.П.Филин вызвал к себе Михаила Левина и Ивана Воеводова.

- Война кончилась, но не для всех. Ставлю боевую задачу: завтра утром берёте на борт представителя НКГБ полковника Сергеева и с ним десять авто­матчиков, вылетаете в район Праги, садитесь вот здесь, на лесную поляну, забираете арестованного начальника штаба РОА Трухина и возвращаетесь на свой аэродром. Хотя война и кончилась, но недобитого зверья ещё полно, по­этому используйте малые высоты и осмотрительностью в воздухе не пренебре­гайте. В общем, возвращайтесь невредимыми.

10 мая утром экипаж и пассажиры прибыли на аэродром. Самолёт был уже «под парами». Провожали командир и начальник штаба авиаполка. Д.А.Козенко отозвал штурмана корабля в сторону.

- Ты, Ильич, под Прагу летал несколько раз, дорога, как говорится, на­езженная, поэтому в штурманском плане полёт труда не составит. Ты, это... посматривай побольше за воздухом. Это ваш последний полёт, в общем, вы в полку закрываете войну.

…Дмитрий Александрович по образованию штурман, в авиаполку – ветеран из ве­теранов, с 1936 года. До войны, числясь в боевом расчёте, занимал должность начальника ПДС, затем старшего адъютанта эскадрильи. Первый боевой вылет совершил 26 июня. Бомбили группу танков в районе города Слоним. При воз­вращении оказались в хвосте полковой колонны, и их ТБ-3 стал лёгкой добы­чей истребителя. Пришлось дёргать кольцо парашюта.

С марта 1942 года возглавил оперативный отдел 53-й авиадивизии, а в июне 43-го ушёл в авиакорпус старшим помощником начальника оперативного от­дела. Ровно через год вернулся в родные пенаты.

Руководя одним из самых трудных участков полковой работы, имея, по срав­нению с другими заместителями командира в несколько раз больший объем обязанностей, Козенко всегда находил время для душевного контакта с подчи­нёнными, особенно со штурманами. Вот почему он так напутствовал Воеводова…

Зелёная ракета позвала в самолёт. Представитель НКГБ занял место право­го лётчика, автоматчики разместились в салоне. В 9.00 Ли-2 покинул Ясенки.

Признаков войны в небе не было. До чехословацкой столицы добрались благополучно, снизились до восьмидесяти метров, прошли над шоссе Прага - Пльзень Оно забито отступающими немецкими частями. Помня наказ начальников, отошли в сторону. Через несколько минут Воеводов доложил:

- Площадка под нами!

- Да, но сигналов-то нет!

Стали совещаться с Сергеевым.

- Что-то партизанам мешает нас принять, надо идти в Прагу, она уже освобождена, – резюмировал представитель НКГБ.

Сделав ещё круг и убедившись, что их никто не ждёт, взяли курс на чешскую столицу. Далее слово Михаилу Васильевичу Левину: «В Праге нас никто не ожидал, так как заход туда не был предусмотрен заданием. Пришли на центральный аэродром, и произвели посадку по выложенным посадочным знакам. На аэродроме масса людей, бронетранспортёры, автомашины, флаги СССР и Чехословакии. Кто-то в форме офицера чехословацкой армии флажком показал нам место, куда надо рулить. Представитель НКГБ говорит:

- Командир, мы мешаем своим появлением, давай отрулим на край аэродрома.

Мы так и поступили. Не успели винты моторов остановиться, как к самолёту подъехало несколько автомашин, из которых вышли военные и штатские люди. В одном из генералов представитель НКГБ узнал Рыбалко. Мы вышли из самолёта, и он доложил ему кто мы, и какую задачу выполняем. Тот сказал:

- Вы испортили мне всю обедню, мы встречаем Бенеша и ваш ли два приняли за его самолёт.

Рыбалко дал одному из генералов поручение оказать экипажу необходимую помощь по всем вопросам спецзадания. Нам выделили машину, на которой предста­витель НКГБ, я и штурман Воеводов убыли в штаб к танкистам, где согласовали свои дальнейшие действия на завтрашний день, установили радиосвязь с группой Богуна, которая сообщила, что в связи с отступлением немцев из Праги, партизаны не смогли подготовить площадку, договорились, что они привезут Трухина прямо на аэродром. Нас разместили в гостинице, остальные члены экипажа и автоматчики ноче­вали в самолёте.

Трухина привезли на аэродром утром. Руководил группой охраны Богун. Он и передал начальника штаба РОА представителю НКГБ. День был солнечный. Под крылом самолёта постелили коврик, на котором Трухин ждал вылета. Он был в форме генерала РОА – тёмно-серый френч с чёрным воротником, такого же цвета брюки с красными лампасами, сапоги. На левом рукаве нашивка с буквами «РОА» по-немецки. Подстрижен под «ёжика», в волосах – седина. Выглядел подавленным, но на вопросы штурмана Воеводова отвечал чётко.

Получили разрешение на вылет. Трухина посадили на бочку из-под вина, покры­тую ковриком. Автоматчики находились на откидных сиденьях. Группа Богуна осталась в Праге. Примерно в 12.30 произвели посадку на аэродроме Ясенка. Наш самолёт встречало начальство корпуса и дивизии, а также личный состав полка. Приб­лизительно в 16.00 из Москвы прибыл Си-47 второй дивизии особого назначе­ния, и, забрав Трухина, вылетел обратно. Генерал Власов избежал встречи с разведчиками Богуна, он был захвачен танкистами».

Вспоминает об этом полёте и начальник штаба авиаполка Дмитрий Козенко: «Хорошо помню, что 9 мая, к исходу дня, мы получили задание подготовить опыт­ный экипаж и с рассветом следующего дня направить на площадку юго-западнее Праги, чтобы вывезти оттуда группу наших разведчиков и доставить их в Kиев.

Мы определили экипаж Михаила Левина, задание он выполнил отлично. Взяв на борт разведчиков и начальника штаба РОА Трухина, вылетели курсом на Киев. Однако в районе Львова встретили неблагоприятные метеорологические условия и по команде с КП дивизии вернулись в Ясенки. Мне пришлось органи­зовывать размещение прилетевших и охрану Трухина».

Некоторые детали пребывания Трухина на аэродроме в Ясенках вспоминает Алексей Дулин: «Пока готовился дальнейший перелёт в Москву, Трухин лежал на траве около самолёта под охраной двух автоматчиков и много, как я заметил, курил. Из-за нелётной погоды самолёт в Москву в этот день не вы­летел. Он остался ночевать на КП аэродрома в землянке».

В трёх приведённых воспоминаниях есть некоторые расхождения, думаю, что предпочтение надо отдать фактам командира корабля. Мне остаётся только добавить, что после окончания войны, где-то в двад­цатых числах мая, группа Богуна возвращалась из Чехословакии на Родину. Так случилось, что одна из остановок пришлась на Жешув. В честь разведчиков командование 53-й авиадивизия организовало обед. Пригласили на него командира корабля Михаила Левина и штурмана Ивана Воеводова. Ценные подарки и тёплые слова благодарности стали оценкой авиаторам за их помощь в деле выполнения разведывательно-диверсионной группой «Факел» особого важного специального задания.

Итак, начальник штаба РОА Трухин был пленён чехословацкими партизанами и группой разведчиков Богуна и вывезен из Праги экипажем 1-го авиаполка под руководством Михаила Васильевича Левина.

В Москву был доставлен бывший советский генерал-майор, изменник Родины Фёдор Иванович Трухин. Родился он в 1896 году в аристократической русской семье в городе Костроме. В Красной Армии с 1918 года. Окончил академию им. М.В.Фрунзе и академию Генерального штаба. Перед войной – начальник оперативного отдела штаба Прибалтийского особого военного округа. Во время войны – начальник штаба Северо-Западного фронта. Беспартийный.

Попав в плен, он стал на путь сотрудничества с фашистами. Усердия гене­рала не остались незамеченными: его признали «пригодным к использованию», а затем разрешили носить немецкие знаки различия.

Подробно о своей деятельности Трухин рассказал, отвечая на вопрос пред­седателя суда: «В чём признаёте себя виновным?». «Я признаю себя виновным перед Родиной, Советской властью, партией в том, что, сдавшись в плен, встал во главе борьбы с Советской властью, организовывал других, клеветал, вошёл в трудовую партию, вошёл в союз «Новое поколение», и всё это в поис­ках путей борьбы с Советской властью.

Я был идейным вдохновителем курсов в Дабендорфе, через мои руки прошло до пяти тысяч человек курсантов, которые подготавливались в антисоветском духе, я подготовлял вербовщиков, чтобы вести работу среди русских военно­пленных и втягивал их в РОА.

Лично я, по поручению немцев, объезжал все части РОА, действующие на территории Италии, моими выступлениями вводил эти части в заблуждение о роли, которую они играют, сулил им победу и счастливую жизнь в России.

Я был начальником штаба РОА, и под моим руководством шло формирование школ разведки, подготовка офицеров, формирование воинских единиц... Сам я, боясь ответственности, хотел перейти на англо-американскую сторону, но это мне не удалось»[451].

А что же «Ворон»? В дни агонии третьего рейха и РОА, её командующий метался между своими бывшими хозяевами, советским командованием (телеграм­ма Коневу) и союзниками СССР по Второй мировой войне. После неудавшейся попытки Трухина договориться с американцами, Власов 8 мая отправил на уста­новление контакта с ними своего адъютанта капитана Антонова. Американцы подтвердили прежнее требование: безоговорочная капитуляция РОА.

10 мая Власов пошёл с ними на личный контакт. Однако союзников «не растрогал» даже бесспорный антифашистский демарш РОА в чешской столице. Руководитель Русской освободительной армии вернулся в Шлюссельбург ни с чем, приказал генералу Буняченко передать своим подчинённым: спасаться поодиночке. Когда солдатам сообщили об этом решение, они стали уничтожать свои документы, снимать с себя форму, некоторые кончали с собой, считая, что это лучше, чем умереть от позорной расстрельной пули. Это была агония власовского движения. Руководитель POА пережил тех, кто сам решил свою судьбу совсем не надолго.

Деятельность штаба РОА находилась в поле зрения советской армейской разведки и НКГБ Украины. После того как было установлено пребывание Власова в Шлиссельбурге, командир 25-го танкового корпуса генерал-майор Е.И.Фоминых получил приказ идти на Прагу для блокирования действий РОА.

Утром 11 мая корпус подошёл к реке Услава, встретился с союзниками и, переправившись, сосредоточился в районе города Непомук. Здесь и был пленён Власов. О том, как это произошло, поведал 7 октября 1962 года в «Комсомольской правде» бывший командир 25-го танкового корпуса генерал-лейтенант запаса, Герой Советского Союза Е.И.Фоминых. Приведу выдержки из его рассказа:

«... многие офицеры-власовцы искали встреч с советскими воинам, чтобы перейти к нам. Наш комбат капитан Якушев познакомился таким образом с од­ним офицером из войск Власова, в прошлом тоже капитаном и тоже комбатом.

Узнав о выступлении Власова, этот капитан прибежал к Якушеву. Недолго думая, Якушев вскочил в машину капитана Кучинского и помчался на перехват колонн Власова, успев предупредить об этом своего начальника штаба. Обог­нав колонну легковых и специальных машин, Якушев поставил свою машину поперёк дороги. Колонна встала... В это время капитан Кучинский сообщил Якушеву, что в колонне находится Власов. Обежав все машины, и бегло осмотрев их, он Вла­сова не обнаружили...

И вдруг шофёр четвёртой машины кивком головы показывает Якушеву, что Власов здесь. Заглянув внутрь, Якушев увидел на заднем сиденье двух пере­пуганных женщин. Он зло оглянулся на шофёра, который только и ждал этого взгляда и вновь кивком головы подтвердил, что Власов здесь…

Дальнейшее происходило молниеносно. Якушев рванул дверцу машины и увидел неестественно свёрнутый ковёр. Он сорвал ковёр и буквально вытащил Власо­ва из-под него. Недолго думая, на глазах всех Якушев потащил Власова к своей машине...

Дата добавления: 2015-10-28