А ту маленькую девочку я отыскал. 2 страница

— Я не хотел, но теперь буду вынужден это сделать, чтобы показать детям, как важно уметь защищать своё человеческое достоинство.

— Пожалуйста. Только пусть учащиеся сами скажут, чем они недовольны. Скажите, дети, не бойтесь.

Класс молчал.

— Ну что же вы, не бойтесь. Почему вам не нравится учитель?

— Он угрожал нам, — сказал один из учащихся. — Говорил, что действует строго по закону, проводит эксперимент и смотрит, как мы себя ведём.

— Действительно, наша школа участвует в эксперименте, — сказала завуч, — и Дмитрий Валентинович один из его инициаторов. Ну а уроки вам его нравились?

— Не нравились. Он только и делал, что призывал поступать по совести.

— Почему же вы не сказали ему это?

По движению руки завуча дети вместе с ней покинули кабинет. Дмитрий с директором остались один на один.

Дмитрий чувствовал себя "заведённым", но, вспомнив о твёрдой решимости все проблемы решать любовью, усилием воли справился с волнением.

— Я всё понимаю, и потому вас прощаю. Во мне нет злобы, я даже люблю вас. А потому предлагаю выход: давайте не будем судиться и решим дело миром. Вы публично извинитесь передо мной, и если уж вам так надо, увольняйте меня в строгом соответствии с законом. Моя миссия в школе окончена!

— Не понимаю вас, — удивился директор. — Не легче ли уйти по собственному желанию?

— У меня нет такого желания.

— Но ведь отношение учащихся всё показало.

— Вы или не понимаете, что происходит, или обманываете себя. Я не могу уйти, как вы мне предлагаете, поскольку тем самым предам свои убеждения и то, ради чего пришёл в школу.

— Но поймите, дети не любят вас. Вот ещё одно заявление от учащихся, — мне вручили его на последней перемене. С вами никто не хочет работать. Все против вас. Уйдите спокойно по собственному желанию, и я обещаю, что никто не узнает о произошедшем.

— Не надо никаких закулисных сделок, поступите по закону и по совести. Я прошу только извиниться передо мной в присутствии учащихся и признать, что вы поступили незаконно и аморально.

— Если вам это облегчит душу, то я готов извиниться за некоторую некорректность. Хотя виноваты в произошедшем вы. Чем больше узнаю вас, тем больше прихожу к выводу, что вам нужно сейчас отдохнуть и полечить нервы. Послушайте моего доброго совета: напишите заявление по собственному желанию. Я даже готов отчасти преступить закон и уничтожить все заявления учащихся, а также приказ об отстранении вас от уроков, чтобы в дальнейшем он вас не дискредитировал.

— Я не торгую своими убеждениями. Поступите по закону и как подсказывает вам совесть.

— Конфликтный вы человек, Дмитрий Валентинович.

— Только потому, что не изменяю своим принципам?

— Если учащиеся вас действительно любят, докажите это. Организуйте где-нибудь вне школы кружок, и пусть дети к вам ходят. Поймите, я сделал всё что мог, но вы не оставили мне выбора. Я предупреждаю, если подтвердятся слухи, что вы писали письма девочкам, то вас осудят за развращение молодежи.

— Я понесу свой крест до конца.

Дверь открылась, и в кабинет вошли все заместители директора.

— Вот и женщины жалуются на вашу странность и излишнее внимание к проблемам любви.

— Вы допоздна засиживаетесь с девочками и мальчиками, и неизвестно чем вы с ними занимаетесь. Мне жаловались, что вы в присутствии девочек снимали пиджак, и даже обещали им поставить двойки, если они откажутся с вами танцевать.

Дмитрий грустно улыбнулся.

— Это ложь. Мне жаль вас. Наверное, тяжело идти против правды?

— И почему каждое воскресенье вы с детьми ездите на пикник? — в недоумении пожал плечами директор.

— И почему ваш клуб именуется «Белая ворона»? — ухмыльнулась завхоз.

— Мне сказали, что вы пьяным появляетесь перед детьми, — безапелляционно заявила заместитель по воспитательной работе.

— Я не употребляю спиртное, — спокойно ответил Дмитрий.

— Может быть, вам обратится к психотерапевту, отдохнуть, подлечится?

— Почему, вообще, мы должны вас терпеть?!

— Я люблю вас. Мне интересно работать с вами. Вы умные, добрые, красивые…

— Нам не нужна ваша любовь!

— Вы заставляете нас работать с вами только потому, что заявляете о своей любви? — сказала завуч. — Ради всех можно и пожертвовать собой.

— Уверен, — сказал директор, — если мы спросим детей, то абсолютное большинство будет против вашего присутствия в школе.

— Давайте проведем референдум, — поддержал идею Дмитрий.

— Незачем, итак всё ясно, — безапелляционно заявила завуч. — Вы просто ненормальный человек.

— “Безумным вы меня прославили всем хором. Вы правы. Из огня тот выйдет невредим, кто с вами день пробыть успеет, подышит воздухом одним и в ком рассудок уцелеет”.

— Пускай педколлектив решает вашу участь, — бессильно заявил директор. — Какое решение примут педагоги, так я и поступлю. Но лично у меня вызывает опасение состояние вашего здоровья. Может быть, вам, действительно, к психиатру обратиться? У вас неадекватные реакции.

— Многие учителя обращались к директору по поводу неадекватных реакций Дмитрия Валентиновича, — сказала завуч. — Все говорят, что он поступает не как нормальные люди. — И уже обращаясь к Дмитрию, завуч заискивающе произнесла: — Может быть, чтобы успокоить коллектив, вы обследуетесь у психотерапевта, принесёте справочку, и можно будет людям говорить, что вы здоровы.

— Не нормальный не означает больной, — спокойно ответил Дмитрий.

— Если вы здоровы, то трудно объяснить, почему вы говорите о какой-то своей особой миссии, что пришли работать в школу неслучайно.

— У меня такое чувство, что мы все участники эксперимента, который Дмитрий Валентинович ставит над нами.

— Прошу, не раздувайте конфликт, не настраивайте людей друг против друга. Поверьте, за вас никто не вступится.

— Я только говорю правду!

— Кому нужна ваша правда?! И вообще, правда — сомнительное понятие; возможно, это оборотная сторона лжи. Зачем, ради чего вы затеяли это? Вы что, за идею воюете?

— Да. Но если сдамся без боя, дети оправданно сочтут это предательством. Ведь я пришёл в школу с определённой целью.

— Вот это и страшно!

“А может быть, действительно, я не прав, и нужно оставить их в покое?” — размышлял Дмитрий, направляясь к своему кабинету. Уже у дверей он неожиданно столкнулся с учительницей математики. Эту молодую симпатичную женщину неуверенность в себе делала некрасивой.

— Вы вся дрожите, Тамара Глебовна. Может быть, выпьете со мной чашку чая, — предложил Дмитрий.

— Я дрожу потому, что вы подпитываетесь моей энергией, — ответила молодая женщина, кутаясь в платок.

Ответ удивил Дмитрия, и он улыбнулся.

— Знаете, если бы голосовали за ваше увольнение, то я бы поддержала это решение, — задиристо произнесла Тамара Глебовна. — После общения с вами людей колотит. В вас много категоричности. Вы не живёте в реальном мире. Ваш мозг это компьютер, всё запоминающий и анализирующий. Хотите сделать из себя бабочку, но за счёт выкачивания энергии из других. Вы и моей энергией подпитываетесь. Ваше негативное воздействие требует очищения.

— По вашим словам, я просто демон какой-то, — улыбнулся Дмитрий.

— Да, в вас есть нечто великое. Сила излучения вашего мозга заставляет меня дрожать. Но вы излучаете вибрации низшего уровня, оценивая людей с точки зрения собственной выгоды. В вас работает только мозг, но отсутствуют чувства. А ведь только чувства могут помочь понять.

В кабинет вошла миловидная женщина средних лет.

— С вами можно поговорить, Дмитрий Валентинович? Мой сын, он учится в третьем классе, недавно украл у меня из кошелька крупную сумму и купил себе игрушку. Отца у нас нет, я постоянно на работе, и справится с сыном у меня нет никакой возможности. А тут ещё к нам стал приходить мой знакомый по работе, собирается на мне женится. Так Миша стал убегать из дома. Но главное врёт и крадёт деньги. Помогите.

— Мне кажется, ваш ребёнок чувствует себя дома чужим. Он понимает, что поступил плохо, но оправдывает себя тем, что вы его не любите. Игрушка — это компенсация за вашу нелюбовь, а кража лишь способ привлечь к себе внимание, может быть, даже отомстить; ведь он вас ревнует.

— Как же быть?

— Главное, не дать развиться отрицательной самооценке, и чтобы на нём поставили клеймо «трудного». Я постараюсь убедить вашего сына совершить добрый поступок, тем самым, перечеркнуть плохой, — подарить игрушку, купленную на украденные деньги, школе, чтобы ей пользовались и другие дети. Это вернёт ему самоуважение. Если он будет считать себя хорошим и видеть, что и другие его таковым считают, то впредь не совершит подобного. Это для всех детей станет хорошим примером. Я хочу, чтобы они научились делать добрые дела, почувствовали, что дарить гораздо приятнее, чем получать. А от вас требуется сделать всё, чтобы сын почувствовал вашу любовь.

— Спасибо за помощь.

В дверь кабинета постучали.

— Простите, Дмитрий Валентинович, я мама Ангелины. Хочу попросить: откорректируйте, пожалуйста, ваши отношения с моей дочкой. — В голосе женщины звучала озабоченность, а глаза почему-то улыбались. — Дочка мне заявляет: “добрее нашего социолога нет”. Считает, что вы ей нравитесь, что она права, и всё тут. Мы учим, что у чужих нельзя брать подарки, а она почти каждый день приходит от вас с подарком. Другие тоже дают ей игрушки, но она не всех любит одинаково. С одной стороны, я с ней согласна, а с другой стороны, говорю ей: “дочка, ты своё мнение можешь иметь, но прежде чем у кого-то брать подарки и куда-то идти ты должна спрашивать разрешения у мамы”. Ей ведь только семь лет. Её никто не наказывает. Отец с нами не живёт, но есть другой мужчина. Все её только балуют. А тут ещё вы, самый добрый, самый хороший.

Дмитрий улыбнулся.

— Я пришёл в школу любить детей.

— Да, я согласна, что вы можете её любить. Но всё равно, вы же преподаватель, и она должна соблюдать приличия. А то дочка нам заявляет: “вы меня так сильно не обнимаете”. Как же мы можем так сильно её обнимать? Ну чмокнем, ну там, поцелуем. Я ей говорю: “дочка, ты так и будешь ходить и обниматься?” А она отвечает: “не могу, я ему слово дала”.

— Моё нежное отношение к Ангелине объясняется ещё и тем, что она очень похожа на мою дочь, — попытался объяснить Дмитрий, — даже имя схоже.

— Только, пожалуйста, так сильно её больше не прижимайте. А то она говорит: “мне так понравилось, даже воздуха не хватало”.

— Любовь — дар, который даётся всем, но реализовать его удаётся не каждому; это искусство, и научиться ему можно только любя. Загасить чувство легко, а зажечь вновь очень трудно.

— Она у меня такая открытая, хочет быть центром внимания. Очень любит целоваться, обниматься, вся такая лизунья.

— Я не считаю нужным одергивать тех, кто хочет проявить свою любовь. Не нужно лишать детей детства.

— Я согласна с вами. И тем не менее, у меня к вам пожелание: вы её, пожалуйста, любите поменьше.

Мать Ангелины улыбнулась. Улыбнулся и Дмитрий.

А в кабинет уже входила другая посетительница.

— Дмитрий Валентинович, помогите Вике. Я её бабушка. Каждый день уроки делаем, а ей всё двойки ставят. Я не знаю, чего они хотят от ребёнка. Девочку доводят, что она уже сумасшедшей сделалась. Оценки ей ставят несправедливо. А всё потому, что мы не можем заплатить за репетиторство. Пенсия у меня маленькая. И никто не хочет войти в положение. А у Вики врождённый порок сердца и одно лёгкое удалено. Мать от неё ещё в роддоме отказалась, а кто отец неизвестно. Вика осталась на нашем попечении. После уроков она у вас всё пропадает. А пусть лучше уроки учит. У вас ведь неблагополучные дети собираются. Я очень беспокоюсь за неё, очень.

Утирая глаза платочком, бабушка вышла из кабинета. Но дверь закрыться не успела, потому что уже другая женщина просила разрешения войти.

— Я пришла поблагодарить вас за помощь, которую вы оказали моей дочери. Благодаря вашему содействию учительница переэкзаменовала дочь, и Таня сдала на пятёрку. Сбылась её мечта, она стала круглой отличницей! Спасибо.

— Ради этого я и работаю в школе.

— Вы необычный человек! — Женщина протянула пакет с печеньем. — Вот, пожалуйста, примите угощение для детей.

Раздался стук в дверь, и в кабинет вошла молодая миловидная женщина. Дмитрию сразу понравились её глаза — глубокие тёмные вишни, и лицо — пример редкой одухотворённой красоты.

— Долго не решалась прийти за советом, но, наблюдая со стороны, поняла: дети вас любят и тянутся к вам. Меня зовут Елена Юрьевна. Вот захотела посоветоваться по поводу своего сына Тараса.

— Знаю его, — сказал Дмитрий, — присаживайтесь, пожалуйста.

— Дело в том, что мой муж военнослужащий, и мы практически не видимся. Сын растёт без отца, и я чувствую, как они всё более становятся друг другу чужими. Жить вместе с мужем мы не можем, так как там нет условий для учебы Тараса, да и устала я мотаться по военным городкам. Молодость проходит, а я ничего в жизни не видела кроме погон, да степи. Мне не хватает общения, я хочу учиться, стать больше, чем просто жена. А муж не понимает этого, и только говорит: "потерпи ещё пять лет до окончания срока службы". Да я через пять лет старухой стану!

Последние слова были криком отчаяния.

— Но ведь вы понимали на что соглашались, когда выходили замуж за военного, — как можно тактичнее произнёс Дмитрий.

— Я тогда совсем девчонкой была, и конечно, мало что понимала.

— Но вы любили вашего будущего супруга?

— Мы просто дружили, а потом он предложил мне выйти за него замуж. Я согласилась. Правда перед самой свадьбой вдруг начала понимать, что делаю что-то не то, прибежала посоветоваться к маме, и она сказала, чтобы я отказалась, пока не поздно. Но я не могла обмануть Вадика. Он такой добрый, честный, открытый. Мама плакала на нашей свадьбе, глядя, как я повторяю её ошибки. Нет, я не была беременна. Потом родился Тарас, и на некоторое время я забылась. Но уже спустя год вновь стала ощущать наше с мужем несоответствие, хотя все говорят, что мы идеальная пара. Свекровь считает, что я слишком хороша для её сына. Теперь я отчетливо осознала, что не люблю мужа, но что делать, не знаю.

— Зачем же выходили замуж без любви?

— У меня в то время с матерью были конфликты, и я хотела уехать из дома. Муж увёз меня. Я сама тогда не знала, чего хочу, и не представляла, что означает посвятить жизнь мужу. Я думала, сумею воспитать в себе ответное чувство, хотела создать семью, думала, что смогу ответить благодарностью на любовь супруга. Но теперь понимаю — заблуждалась. Женщины все так думают: что полюбят, смогут ответить взаимностью, выходят замуж, чтобы иметь дом и семью. Ну а если бы все сидели и ждали своей идеальной любви, сколько бы женщин остались одинокими? и как бы тогда рождались дети?

Она словно оправдывалась.

— А разве лучше, когда дети рождаются без любви? — осторожно спросил Дмитрий.

— Да, вы правы. Сын — отражение нашего брака. Он растёт без любви. С отцом у него почти нет отношений. Я всегда хотела иметь мальчика и девочку, но недавно поняла, что больше у меня детей не будет. Вначале муж говорил, что ему всё равно, а недавно сказал "как ты хочешь". Но я уже не хочу.

Самооправдание всё более перерастало в раскаяние.

— Да, все проблемы от нелюбви. Все!

В кабинет вошла маленькая девочка, та самая, которой Дмитрий помог утром.

— Здравствуй, Маша.

— Здравствуйте. Я тебе подарок принесла.

Она протянула Дмитрию маленького плюшевого зайца.

— А тебе не жалко?

— Для вас — нет.

Дмитрий вдруг вспомнил слова Машиной бабушки: "Не будет с неё толку, — нагулянная она".

Девочка взяла из шкафа несколько кукол, и, расположившись на диване, стала с ними играть.

— Дети вас любят, — улыбнулась Елена Юрьевна.

— Я пришёл в школу любить детей, любить практически, воплощая, что считаю истинным. Вот только взрослые мешают. Меня удерживают здесь только дети. Я хочу, чтобы моя любовь разбудила в них ответное чувство, чтобы они не боялись любить, хочу их научить любить несмотря ни на что, хочу открыть счастье самопожертвования.

— Вас сожрут!

— Такова моя судьба! Когда я решил пойти работать в школу, то предполагал, что вряд ли смогу в ней уместиться, знал, что буду отвержен, изгнан.

— Как же вы сознательно идёте на такую мỳку?

— Как? Только превратив происходящее в эксперимент над собой. Я живу как в последний день. Ведь завтра может и не быть. А потому спешу делать добро, люблю без страха. Источник моей силы в любви детей; и кроме неё у меня нет ничего. Ради них я пойду до конца, чтобы показать, как можно бороться любовью, и даже проигрывая, побеждать. Я должен собственным примером научить побеждать зло добром, показать, как любовью можно добиться всего, чтобы они поверили во всемогущество любви. Я не знаю, что будет, но чувствую, что всё идёт по плану, по Божьему плану.

— Вы пророк!

Прозвенел звонок.

— Скоро придут дети, — сказал Дмитрий. — Надо купить пирожков, чтобы было чем их угостить. А то ведь они всегда голодные.

— Мне уйти?

— Если вам интересно, можете остаться.

Дмитрий спустился в столовую. Там обедали первоклассники.

— Приятного аппетита, — нестройным хором обратились к Дмитрию дети.

Он купил все оставшиеся пирожки и попросил уложить их на поднос.

— У вас, наверное, есть дети, — сказала буфетчица. — Вы их, похоже, очень любите.

— Здесь все дети мои.

К буфету подошла девочка.

— Купи пирожок, — попросила она у Дмитрия.

— Угощайся, — он указал ей на поднос.

Увидев своих знакомых первоклашек, Дмитрий подошёл к их учительнице.

— Я хотел бы пригласить детей на мультфильм, который давно обещал им показать.

— Нельзя нарушать распорядок работы группы, — жёстко ответила учительница.

— Возьмите нас, волшебник, — почти плача, просили дети, — возьмите. Эта учительница злая.

Когда Дмитрий вернулся с полным подносом пирожков, его маленький кабинет был уже полон учащихся различных классов.

— Сегодня предлагаю посмотреть фильм о том, стоит ли бороться со злом, — сказал Дмитрий. — А после просмотра, как обычно, обсудим.

Неожиданно в кабинет вбежала семиклассница Марина с двумя огромными пакетами в руках.

— Это вам, — она протянула пакеты Дмитрию.

— Ты хотела сказать, всем нам, — улыбаясь, уточнил он.

Марина кивнула и стала выкладывать на стол бананы, лимонад, шоколад, печенье. Дети обступили её и с удивлением смотрели на груду лакомств.

— Ты что, клад нашла? — спросил один из ребят.

— Нет, просто отец дал мне на подарок, вот я и решила всех угостить.

“И её называют «трудным, бездушным ребёнком»?” — подумал Дмитрий.

— Мы тоже принесли конфет, — сказали братья Коля и Толя.

— А я пирог принёс, — сказал Гоша, и, смущаясь, пояснил, — сам испёк.

Дмитрий разрезал купленные пирожки, разделил все угощения по количеству присутствующих, чувствуя, что сможет накормить и пять тысяч человек.

— Как вы прекрасны, когда улыбаетесь, — сказала Елена Юрьевна. — Всё вокруг переворачивается и становится волшебным! Начинают происходить невероятные вещи. Как в Зазеркалье! И это делаете вы!

Дмитрий улыбнулся.

— В детях я вижу себя. Словно мои чувства стоят передо мною. Ко мне приходят прежде всего одинокие и отверженные, гонимые и забытые, живущие, как правило, без отца, чужие в собственной семье. Всех их отличает одно — их никто не любит. У меня же они находят то, чего лишены дома. Здесь они могут открыть свою душу, понять своё самое сокровенное желание, здесь они не боятся любить и быть добрыми. Всем им не хватает любви!

Какое удивительно чистое переживание дарят они мне. Никогда я не испытывал ничего подобного. Хочется полностью раствориться в этом чувстве удивительной гармонии с миром. В школе я учусь любить и друзей и врагов, стараюсь зажечь в сердцах детей лампадку любви, которая будет согревать своим теплом их души в суровой жизни. Я люблю детей, они любят меня. И нет большего счастья, чем эта любовь. Всё остальное тленное. Что ещё нужно для счастья?

В школе я впервые увидел себя и учителей глазами учеников, и понял, что взрослые — это поглупевшие дети. Дети ещё не научились скрывать своих чувств, не разучились любить, и не боятся любить, — это и отличает их от взрослых. Ничто не может определить человека истиннее, чем детское сердце.

Для детей я стал своим. Чего нельзя сказать о взрослых. Опыт любви к детям привёл меня к поразительному выводу: чем больше любви отдаёшь, тем больше её становится. Главное отличие любви от её миражей в том, что она возвращается тебе с избытком!

Дети — выражение желания жизни вечной, потребность оставить себя в вечности, чтобы когда-то вернуться к себе.

Когда фильм закончился, Дмитрий спросил:

— Ну, как кто понял фразу "быть или не быть?"?

— Быть самим собой означает отстаивать свою правду и бороться до конца; не быть — покориться, приспособиться.

— Так смириться со злом или бороться?

— Покориться злу, значит начать служить ему.

— У него безвыходная ситуация, — сказал семиклассник Вова. — Или противостоять злу или покориться. Лучше уж бороться.

— Но что заставляет людей трусить и приспосабливаться? — Дмитрий задавал наводящие вопросы, вместе с детьми ища ответ, который дети ему, он был уверен, подскажут. — Что заставляет людей творить зло?

— Страх смерти.

— А я смерти не боюсь, — сказал вдруг пятиклассник Саша. — Всё равно умирать; раньше или позже – неважно.

— Когда люди злые умирают, они могут посмотреть на себя со стороны и на себе оценить, как больно зло, чтобы в следующей жизни это исправить и не попасть в ад.

— Мне кажется, ад — это боль тех несчастий, которые ты делал другим людям.

Дмитрий с восхищением посмотрел на Сашу из третьего класса, сказавшего эти слова.

— Когда человек совершает нехороший поступок, то он чувствует, что этого делать было нельзя, и ему становится плохо.

— Бог отправляет души на Землю, чтобы они могли исправиться. Он даёт шанс исправить душу добрыми поступками.

— Если плохо жил, то исправить ошибки, а если жил хорошо, то помочь тем людям, которым жить трудно.

— У человека есть выбор: или он будет плохим человеком, или будет совершать хорошие поступки.

— Кто делает добрые дела и думает, что будет спасение и Рай, тот служит Богу.

— Чтобы служить Богу, нужно быть священником.

— Священник — он такой же грешник. А свечки зажигать, да иконы ставить, не такое уж трудное дело, если только они действительно верят. Бог может помочь и тому человеку, который не сидит в церкви и не молится иконам, в том числе и преступнику.

— Для чего помочь?

— Чтобы он раскаялся и начал новую жизнь. Если бы люди поверили Богу, то не грешили бы, и не было бы войны.

— А что означает верить в Бога? — спросил Дмитрий.

— Это значит отдаваться в его руки, — не размышляя, ответил Вова.

— Что же лучше: пострадать за добрые дела или за злые?

— Лучше за добрые.

Дверь отворилась и на пороге появилась завуч.

— Что вы тут делаете? — грозно спросила она, обращаясь к детям. — Школа уже давно закрыта. Немедленно все по домам.

— А меня дома никто не ждёт, — сказал пятиклассник Коля.

— А у меня мама на работе.

— Неважно, — отрезала завуч. — Школа должна быть свободна от детей!

Прощаясь, дети стали покидать кабинет.

— Почему вы молчите, — спросила Елена Юрьевна, когда они несколько минут сидели одни.

“Женщины стремятся говорить, лишь бы заполнить тишину, которая кажется им пустотой, тогда как тишина наполнена беззвучным общением душ”.

— Самый лучший собеседник тот, с кем можно поговорить молча.

— Вы женаты?

— Разве это имеет отношение к нашему разговору?

— А по профессии вы кто?

— Человек.

— Просто я пытаюсь всё взвесить, —извиняющимся тоном сказала Елена Юрьевна.

— Не хочу ломать ваших весов, — объяснил Дмитрий. — Вам не понять меня словами, как чувств моих не угадать. Лишь в тишине глаза глазами подскажут, где себя искать. Нет, не могу себе солгать я и причинить собою зло. Как невозможно без страданья замерзшему вернуть тепло. Пускай уж лучше в онемении душа продолжит свой полёт. К чему напрасные волненья, ведь это вряд ли кто поймёт. Другому зла не пожелаю, того, что сам испил сполна. Я вас прекрасно понимаю, хоть вы и не моя жена. Да, вы прекрасное созданье, достойное больших высот. Но не постичь вам мирозданья, что вас к себе не позовёт. Возможно степь прекрасней моря, но мне милее страсть воды. У вас совсем иная доля, моя же — радость от тоски. Мне счастье приторное тошно. Я всех люблю — меня никто. Любить меня, признаюсь, сложно. Мне нужно всё, иль ничего. А вы созданье компромисса. Вы женщина — и это всё! Непостоянная Мелисса, вам хочется и то, и то. Но выбор — это испытанье, чудесный шанс познать себя, проникнуть в тайну мирозданья, чтоб обрести второе Я. Но вам совсем другое нужно: покой, достаток и уют. А мне желанье это чуждо. Любви безумца не поймут! Да и кому нужны терзанья души, стремящейся летать. Нужны мне чувства, а не знанья, как научиться ложь прощать.

— Вы человек из космоса! — восхищённо произнесла Елена Юрьевна. — Но призываете к невозможному. Такое бывает только в мечтах. Вы призываете, но не зовёте за собой.

— У каждого свой путь.

— Мне казалось, такое бывает только в романах и мечтах. Я не верила, что это возможно.

Дмитрий выглядел слегка равнодушным, хотя его страстно тянуло к ней, притом, что он понимал: рано или поздно она уйдёт к мужу.

— Если честно, мне не по себе от мысли, что я так и не узнаю настоящей любви — взаимной, бескорыстной, жертвенной. Но главное для меня — свобода! А любовь уже несвобода. Что ж, за всё в жизни приходиться платить, и это справедливо. Выбирая одно, отказываешься от другого. Нет, я не монах и не убеждённый холостяк. Я бы хотел найти женщину, которая была бы счастлива от одного лишь присутствия рядом со мной. Но вряд ли это возможно. Брак не самое лучшее место для любви.

— Почему? Разве вы не хотите счастливой семьи?

— Зачем мучить себя желанием невозможного. То, что со стороны кажется счастьем, часто оказывается взаимным мучением. Что хорошо для одного, бывает невыносимо для другого.

— Хорошая семья — это семья, в которой всем хорошо.

Дмитрий чувствовал, что признание невозможного постепенно перерастало в желание этого невозможного.

— А что для вас в жизни самое главное? — спросил он.

— Вот опять думаю, — словно извиняясь, усмехнулась Елена Юрьевна.

— Ну а заветное желание у вас есть?

Она на мгновение задумалась, и, взглянув ему в глаза, тихо произнесла:

— Космическая любовь!

— А что это, вы знаете? — спросил Дмитрий. Она не ответила. — Возможно, это когда любишь несмотря ни на что, ничего не требуя взамен.

— Вы говорите, как я сама думаю.

— Это потому, что я человек из космоса.

Они долго молчали.

— Мне очень хочется рассказать вам сказку про капризную принцессу и её верного рыцаря, который не стал для неё принцем, а увёз из прекрасного дворца в далёкую чужую страну, где им вместе пришлось пережить много всего. Там принцесса изменилась и даже перестала капризничать, но чувствовала, что-то неладное творится с ней, и в душе её холодно. И за то, что принцесса не испугалась в чужой стране и поняла, что весь мир огромен и прекрасен, послал ей бог волшебника, который растопил сердце принцессы. Но он был ещё и поэт, и художник, и увидел в принцессе то, что не заметил верный рыцарь. И тогда стало грустно волшебнику. А принцесса была так счастлива, что захотела поделиться этим счастьем со своим верным рыцарем. "Может быть, тогда он сумеет стать прекрасным принцем", подумала она. Это очень длинная сказка и пока без конца.

Они долго молчали, окунувшись каждый в свои чувства.

— Чего хотите, угадайте, что, право, очень нелегко. Себя вы всю хоть изломайте, но лишь поймите — для чего? В погоне за семьей счастливой, где радость и любовь во всем, вам никогда не стать любимой, не вспоминая о былом. Мне жаль, однако сожаленья вам не позволят стать собой. Нужны свои нам повеленья, а не чужие наставленья, как сотворить судьбу мечтой. Нам не понять себя без боли и не простить, не согрешив. Не разделить с тобой нам доли, пока не будет в нас чужих. Мы разные, но что важнее, хотим подчас мы одного. Найдёте вряд ли вы нежнее другого мужа своего.

— Вы человек из будущего! — зачарованно произнесла Елена Юрьевна.

“Хочется быть достойным её мечты”, — подумал Дмитрий.

— Спасибо за то, что вы есть. Только, пожалуйста, не уходите из школы. Я вас как мама прошу. Вы так нужны детям! У них же глаза светятся!

— Я исполняю судьбу.

— Скоро я уеду. Но обязательно вернусь. Вы мне ничего не хотите сказать?

— Пожелать вам что-либо нельзя. Вы всё сами прекрасно поймёте. Вы в плену у самой себя, потому и несчастно живёте. Но мне хочется вам пожелать стать свободной, а значит счастливой. О любви не бояться мечтать. Жить любя, а не быть лишь любимой.

Неожиданно в кабинет зашёл высокий красивый мужчина.

— Познакомьтесь, это мой муж, — смущаясь, сказала Елена Юрьевна.

— Я тебя везде ищу, — недовольно пробурчал муж. — Пошли домой.

Не прощаясь, супруги вышли из кабинета.

“Один, опять один!”

— К вам можно, Дмитрий Валентинович? — В кабинет заглянула молоденькая учительница истории. — Я бы хотела узнать результаты тестирования моих детей.

Дата добавления: 2015-10-28