Май 2009 – Элис всегда была жестокой, с самой нашей первой встречи

- В чем на фиг твоя проблема? - потребовала Элис, когда влетела на мою кухню.

- Хм, прости? - спросила я, полностью опешив.

- Ты, правда, делаешь это? Ты, правда, бросаешь его. Сейчас? - спросила Элис, бросая свою сумку на стол.

- Что? Я не бросала Эдварда, - упрямилась я.

- Все эти годы я была более высокого мнения о тебе! Все эти годы я постоянно нарушала закон ради тебя. Но водить его за нос, только бросать его, когда дела идут плохо...

- Я защищала свою семью, Элис – заботилась о своем ребенке!

- О, что за чушь. Твой ребенок имеет значение, когда дочь Эдварда на больничной койке!

- Что?

- Я знаю, у тебя было хреновое детство, но это не дает тебе право проходить свою эгоистичную подростковую стадию далеко за тридцать! Он был святым для своего ребенка и для тебя, а ты отреклась от него...

- Элис, стоп. Остановись!

Мой разговор с Эдвардом постоянно преследовал меня с того момента, когда он повесил трубку четырнадцать дней назад. Он поставил мне ультиматум: все или ничего. Сначала это показалось несправедливым – учитывая все эти годы, прожитые впустую. Это кажется несправедливым, что он сделал тот звонок.

День проходил за днем, и ничего не происходило, и мысль об одиноких годах замаячила передо мной, я знала, что должна была попробовать. Я не могла представить, что буду снова жить, не видя его.

Я ждала, что он позвонит, но телефон молчал. Я рассматривала возможность открыться Сету. Я намекала об Эдварде Роуз. Я делала маленькие шажки, в то время как его жизнь дала крен и вышла из-под контроля.

- Он не в порядке, Белла.

- Что происходит? - спросила я и села.

- Как же ты не знала об этом?

- Мы поссорились.

- Ты нужна ему.

-

Наши дни

- В Лондоне было туманно, как и здесь, - размышляла Малышка. - Но Эдвард все говорил о свете в моем сердце.

- Эдвард, - выдохнула я, вспомнив его состояние, в котором я нашла его. - Он был таким грустным. Таким...

- Ненормальным, - сказал Сет, завершив мое предложение как ни в чем не бывало. - Это был твой худший ночной кошмар, Белл. Но в некотором смысле, это было хорошо. Ты до сих пор любишь его.

- Да. И ты тоже встретился с ним и любишь его тоже.

- Давай не будем заходить слишком далеко, - рассмеялся Сет. - Я угрожал жизни человека, и он мне позволил. Для меня это было достаточно.

- Все шутки в сторону, тебе он нравится. Так? - спросила я, проверяя в миллионный раз.

- Все шутки в сторону? - спросил Сет с той застенчивой улыбкой, которая позволяет заглянуть ему в сердце. - Шутки в сторону – если бы Джейк мог вернуться и сказать, что сделает все, чтобы мы двое были вместе, я ухвачусь за этот шанс. Я сделаю это за одно мгновение и сделаю с радостью. Таким образом, если Эдвард Каллен делает тебя счастливой, и пока он серьезно воспринимает мою угрозу мучительной смерти, если прокатит тебя, я могу жить с этим... с удовольствием, дорогая.

Я сморгнула слезы.

- Это реально, - пробормотала я.

- Более реально, чем кто-либо из нас видел раньше, - согласился Сет.

Я открыла рот, чтобы возразить.

- Молчи, Свон, - попросил Сет. - В словах нет необходимости. Я люблю тебя. Больше нечего сказать.

- А как на счет меня? - спросила дочь.

- А что на счет тебя, дорогая? - ответила я, обняв ее за плечи. Темнело и холодало – время ей спать.

- Как на счет меня, когда я встретила Эдварда? Эта часть истории?

- Это большая часть истории, Малышка.

-

Полный круг

Эдвард был таким безутешным, каким я когда-либо боялась его увидеть, когда встретилась с ним в холле его гостиницы в Лондоне. Его большие, яркие глаза были пустыми и стеклянными, лицо искажено. Он, очевидно, не ел, и одежда висела на его высокой фигуре.

Его рука схватила мою. Я словно приросла к месту, не способная ни двигаться, ни говорить. Все, чего я боялась, слилось в этом моменте – видеть любовь моей жизни опустошенным и полумертвым. Вернулась давно похороненная боль и огромная потребность свернуться в маленький, беспомощный комочек и спрятаться от мира. Эдвард увел меня в укромный уголок, и я плакала на его плече. Он крепко меня держал.

- Я не думал, что снова увижу тебя, - прошептал он, покачиваясь.

- Как ты? - спросила я, потому что это единственное, что мне пришло в голову сказать.

- Я в дерьме, Белла. Она нуждается в пересадке костного мозга, который я не в состоянии ей дать. Она маленькая, тоненькая, лысая и она может...

- Нет, - прервала я. - Просто, нет. - Я сжала руки крепче, желая, чтобы это не было правдой. Он не мог потерять единственного человека, который держал его в здравом уме. Он не мог потерять дочь. Если ее не станет, не станет и его, и я потеряю его навсегда... и я была такой идиоткой, что не прыгнула, когда мы вновь соединились, что держала его на расстоянии вытянутой руки, когда знала, что не будет другого человека, который пробуждает во мне такие чувства, как Эдвард.

- Я заставлю ее чувствовать себя лучше, - сказала я, вырываясь из его объятий, чтобы посмотреть ему в глаза. - Я не могу потерять тебя, и с ее болезнью, и ты... - мой голос сломался, я не способна была продолжить, не способна понять, как лечить рак, чтобы Эдвард почувствовал себя хорошо.

- Белла, тссс, детка. Пожалуйста, неужели ты не понимаешь? Ты не можешь меня потерять. Я пытался вернуть тебя с момента, как ушел. Ты – все. Я буду держаться, ради тебя, всегда.

-

Психиатр Эдварда работал над изменением его лекарственных препаратов, но когда жизнь вокруг вас рушится, депрессия не исчезнет с таблетками. Эдвард хотел заснуть и никогда не проснуться, но он заставлял себя подниматься, чтобы проводить время со своей дочерью. Он заставлял себя выйти с Сетом на ужин, пока я присматривала за дочерью в гостинице. Он поднимал себя с постели, чтобы встретиться со мной и моей дочерью в парке одним тоскливым днем. Было туманно и холодно, напоминало наш дом. Даже трава светилась зеленым также как в Presidio.

Эдвард прислонился к забору рядом со мной, и я расслабилась от его прикосновения. Солнечные лучи проглядывали сквозь туман, останавливаясь на его обнаженных руках. Я удерживала себя, чтобы не обнять его за талию.

- Она больше, чем я себе представлял, - сказал он, когда его глаза следили за ее гибкими формами.

- Безумно высокая форма ее отца.

- И нежные черты ее матери.

Я сделала глубокий вдох.

- Ты нервничаешь. Мы не должны делать это, - предложил он.

Я нервничала... и сдалась. Я должна была сделать это. Я не должна была снова сдаваться; раз уж они встретились, это к лучшему. Я схватила его за руку и повела к качелям. Малышка затормозила ногами по земле, когда увидела, что мы уводим ее.

- Эй, детка, - сказала я. Моя дочь нахмурилась. Она не любила, когда я называла ее "деткой” на публике. Пальцы Эдварда сильнее сжали мои, как будто он догадался, что сейчас произошло между мной и дочерью. Он встал на колени перед ней.

- Ты держишь маму за руку.

- Это мой друг Эдвард, Малышка, - представила я.

- Почему ты держишь его за руку? - спросила она меня, нахмурив маленькие бровки.

Эдвард попытался вырваться, но я держала крепко.

- Эдвард, это моя дочь Теа.

- Очень приятно познакомиться с тобой, маленькая Богиня Света, - пробормотал он.

Теа улыбнулась и ее беспокойство о том, что мы держимся за руки, ушло. - Мама сказала тебе это? - спросила она.

- Я понял это, когда узнал, что ты родилась.

Ее улыбка стала шире.

- Но это глупо, потому что облачно и туманно, - объяснила она. От Сан-Франциско до Лондона, она была права на счет тумана.

Эдвард посмотрел на меня и вынул свою руку из моей. Он сел на качели рядом с качелями Теи.

- Но вот в чем дело, Теа. Как мне кажется, маленький огонек живет внутри каждого из нас. Эти огоньки всегда там, потому что на самом деле очень много света в этой маленькой девочке.

- Ты говоришь, как мама, - хихикнула она, посмотрела на меня. - Он говорит, как ты, мамочка.

- Я давно знаю Эдварда, Малышка.

- Дольше чем меня? - спросила она.

Я кивнула.

- Вау.

- Я знаю, - согласился Эдвард. - Я знаю твою маму, когда она была еще очень молодой. Ты можешь поверить, что она всегда была такой красивой?

- Моя мамочка самая красивая, - согласилась она. Я прислонилась к качелям. Я могла привыкнуть тусоваться с ними обоими.

- Дольше чем мама знает папу? - спросила она Эдварда.

- Нет, не дольше, чем папу, но знаешь что? - спросил Эдвард.

- Что?

- Если бы не твой отец, твоя мама и я могли бы никогда не встретиться.

- Это... странно.

- Да.

- Ты старый, - сказала она, пристально рассмотрев мужчину, которого я люблю.

- Достаточно старый, - колебался Эдвард, криво улыбнувшись.

- Тебе сто?

Я громко рассмеялась. Малышка откинулась на качелях и попыталась раскачаться самостоятельно. Хотя до сих пор не могла сделать этого самостоятельно. Эдвард соскочил со своих качелей и помог.

- Почему я никогда не видела тебя раньше? - спросила Теа, выбросив ноги вперед почти вовремя.

- Это долгая история, - колебался Эдвард. - Может быть, твоя мама сможет рассказать ее тебе когда-нибудь.

Историю... нашу историю. Я посмотрела на Эдварда, и вся история развернулась у меня перед глазами: загадочная рок-звезда превратилась в неохотного любовника, потом превратилась в мужчину, который украл мое сердце и заставил поверить в себя. Это был тот же человек, что разорвал меня на части и оставил умирать, и это был тот же человек, который пытался вновь завоевать меня спустя десятилетие.

Теперь он был в отчаянии и терял свою дочь из-за болезни. Теперь и навсегда, он любил меня.

-

Наши дни

- Пора спать, Малышка, - сказала я. - Я могу рассказать тебе оставшуюся часть истории, когда уложу тебя.

- О том, как мы долго, долго отдыхали? - спросила она. - И о том, как Эдвард иногда катал меня на качелях?

- О том, как мы наконец-то вытащили маму обратно домой спустя шесть месяцев, - добавил Сет. - Раз уж Элизабет стало лучше.

- О том, как он звонил тебе поздно вечером, когда ты думала, что я сплю. Сегодня он будет звонить, мама?

- Это моя история. Я сама буду рассказывать окончание. Теперь обними папу, Малышка.

- Спокойной ночи, папочка, - сказала она, обнимая своими длинными руками Сета за шею и поцеловав его в щеку.

- Спокойной ночи, ребенок, - сказал он и сжал ее в ответ.

Я взяла ее за руку, и мы пошли по коридору, ее босые ножки шлепали по деревянному полу.

Она забралась в постель. Мне не нужно было спрашивать, хочет ли она услышать. Я поставила иглу на винил и убавила громкость. Моя дочь и я тихо слушали первые строки песни Эдварда об отце и сыне, песне-мольбе о любви. Он нашел ее. Мы оба нашли, вместе и порознь. Наконец-то.

- Что случилось в конце, мамочка?

- В конце, я позволила себе снова любить Эдварда, и позволила ему быть частью моей жизни.

- Я знаю, - сказала она, сонно кивнув и слабо улыбнувшись.

- Откуда ты знаешь?

- У тебя на лице написано, когда ты произносишь его имя. Скажи Эдвард? - попросила она.

Я почувствовала, как мои щеки загорелись. - Эдвард.

- Ты любишь его в смысле поцелуев.

- Он тоже меня любит.

- Он хороший.

- Сейчас... да. И он очень сильно старается. Он старается любить и делать все правильно. - Я сделала глубокий вдох. - Но он не всегда может делать все правильно. Иногда для него это очень сложно.

- Потому что он иногда больной и грустный.

- Но у тебя всегда есть я и папа. И ты всегда у Эдварда в сердце, несмотря на то, каким бы грустным он ни был.

- Как свет? - спросила она.

- Именно, как свет. Ты один из огоньков в его сердце.

- И его маленькая девочка Элизабет, и ты?

Я кивнула.

- И папа тоже? - спросила она.

Мы обе рассмеялись.

- Как ты думаешь, что бы сказал на это твой папа? - спросила я.

Она сильно покачала головой. Ее каштановые волосы закрутились вокруг головы.

- Они по-особенному относятся друг к другу, чем каждый из них готов признать, - решила я.

Моя дочь повернулась на бок и положила ладошки под смуглую маленькую щечку. Она устала. У меня было мало времени.

- Итак, Малышка, об Эдварде... Он хотел бы приехать и жить здесь, раз уж Элизабет стало лучше.

- Что? - спросила она, совершенно удивленная, вскочила и села в постели.

- Он любит меня, и любил тебя еще до того, как вы встретились.

- Потому что я твоя дочь.

- И поэтому тоже, но в основном потому, что ты удивительная и особенная.

- И потому что я хорошая танцовщица и певица?

- Умная и смешная.

- И потому что я знаю Мейсенов, и они мне очень нравятся, и потому что во мне есть свет?

- Это не больно, - рассмеялась я. - Послушай Малышка, это не только мое решение, также твое и папы.

Она подняла брови. - Папы? - скептически спросила она.

- Папа уже дал свое согласие, но я очень хотела бы услышать тебя.

- Где будет жить Эдвард?

- Вначале, где-нибудь недалеко от нас.

- Что значит вначале?

- В конце концов, если все пойдет хорошо, мы будем жить все вместе.

- Даже папа?

- Вероятно, папа будет жить у себя дома.

- И Эдвард будет жить здесь?

Эта идея временами меня очень пугала, но я хотела этого больше всего на свете – все люди, которых я люблю, окружают меня – жить жизнью, полной света и любви.

- Что скажешь, Теа?

Дата добавления: 2015-10-28