Января 2007 – некоторые фразы никогда не стареют

После шести месяцев нескончаемых путешествий, я нуждалась в неком подобии стабильности и моей семье нужно было уделить время. Итак, когда мой последний роман вышел, я согласилась сократить тур в поддержку книги, и Элис вместо меня должна была проводить чтения в шести крупнейших торговых точках. Я была способна летать из города в город в течение двадцати четырех часов, Малышка могла оставаться дома с Сетом и няней, и едва знала, что я отсутствовала.

Элис была беспокойной во время полета в Сиэтл, место моего первого пребывания. Она кусала ногти и вновь красила губы и не могла сконцентрироваться на официальных бумагах у нее на коленях. Она бегала в туалет по крайней мере четыре раза.

- Элис, - сказала я, останавливая ее, прежде чем она сорвалась в пятый раз. - Что случилось?

- Ну, просто прошло время, - увиливала она, ломая руки и глядя на облака, сквозь которые мы пролетали.

- Но это только чтение. Я могу прочитать, ради Бога. Господи, не заставляй меня догадываться сейчас.

- Ты кажешься счастливей в эти дни, - сказала она, меняя тему.

- Наконец, вопрос с отцом улажен, я думаю.

- Правильно, - согласилась она, порывшись в сумке, вытащив случайную безделушку.

- Дело в Джаспере? - нажимала я. С течением лет, я стала замечать, что Элис становилась нервной, когда ее муж возвращался к старой привычке.

Мой агент перестала рыться в сумке и уставилась на меня своими большими карими глазами.

- Джаспер? Джаспер был просто в гостях у Эдварда.

- О... я не знала. - Эта небольшая информация оставила меня разочарованной. Не то, чтобы я сообщала Эдварду о каждом друге, который посещал меня в Сан-Франциско, и у меня не было причин думать, что он рассказывал мне о каждой мелочи, которая случилась в его жизни. Я подумала, могла ли это идея разочаровать его также, как меня.

Моргнул сигнал "пристегните ремни”, и голос капитана проинформировал нас, что мы идем на посадку. Элис наконец нашла баночку с таблетками, вытряхнула парочку и запила тем, что осталось от белого вина в ее маленьком пластиковом стаканчике.

- Все должно пройти хорошо, - сказала она. - Я совсем не беспокоюсь.

У меня в графике было посещение независимого книжного магазина на окраине города. Высокие сосны возвышались над стоянкой и озеро Вашингтон мерцало через дорогу от торгового центра, куда мы направлялись. Столпились автомобили, и места не хватало. Продавцы хлопотали, чтобы устроить наводнивших магазин постоянных покупателей. Они нервно улыбались, когда я вошла и предложили бесплатное латте из кафе, прежде чем робко попросить автограф.

- Было так замечательно читать, - возразила брюнетка по имени Сюзанна, разглядывая свою книгу в твердом переплете, когда я оставила вежливую надпись внутри.

- Это заставило меня вновь влюбиться в моего бойфренда, - предложила другая.

- Да, мой муж совсем не возражал, когда я проводила время за чтением, - добавила еще одна продавщица, нахально подмигнув и кивнув.

Все они хихикаили. Я покраснела.

Я выбрала эпизод из одной из последних глав. Возможно, это рассказывало слишком много для тех, кто еще не до конца прочел историю, но я не могла удержаться. Снова и снова за прошедшие несколько месяцев эти параграфы, в частности, заставляли меня думать об Эдварде. Это как будто я предвосхитила и написала собственные чувства, и затем мое подсознание вручило их мне на желтой бумаге форматом 33х40,7 см. Теперь они были выставлены на обозрение всего мира. Мне не было стыдно, я хотела прочесть вслух.

"Прошли годы, и жизнь изменилась, как и Натан. Он обзавелся женой и серьезной карьерой. Он приобрел ирландского сеттера и дом в Хэмптоне. Однако, ничто не изменило искру, которая горела, когда мы столкнулись в продуктовом магазине.

Он схватил меня, и я тихо вскрикнула. Он вздрогнул. Его руки полностью знали меня: расширенные зрачки, возбужденные нервы, сжатые руки, тяжело поднимающаяся и опускающаяся грудь, и глубокие тайны, намного менее очевидные, но столь же значительные. Здесь в отделе овощей и фруктов, мы разделили безошибочный момент, который я немедленно стряхнула, нацепила непроницаемую улыбку и прошла мимо него к кулинарно-гастрономическому отделу.

Некоторые могут сказать, что это была потерянная любовь, но ты не можешь потерять любовь, которую несешь в себе вечно...”

Когда я закончила, люди выстроились в ряд, чтобы я подписала их книги, что я послушно и сделала. Менеджмент ограничил количество автографов только первым двумстам посетителям, иначе я могла просидеть там всю ночь, ну или по крайней мере большую часть своего времени для сна.

После того, как я сделала последнюю надпись, я неловко улыбнулась оставшимся сотрудникам, в то время как Элис побежала за моим пальто и сумкой. Я встала, разгладила юбку и убрала случайно выбившиеся пряди волос, с нетерпением ждала обслуживание в номер и плохое ТВ. Внезапно и неожиданно грянуло Рождество; мой нос уловил его сладкий и пряный запах, когда длинные руки показались сзади, и большие ладони держали передо мной книгу.

- Скажи, что это не обо мне, - глубокий голос прошептал мне в ухо. Я упала на широкую грудь.

- Скажи, - нажимал Эдвард. Рукава его рубашки терлись о мои голые руки, мою спину согревало его тепло.

- Это не о тебе, - ответила я дрожащим голосом.

- Скажи мне и не лги, - последовал его веселый ответ.

Когда мои руки сомкнулись на книге, они также сомкнулись на пальцах Эдварда. Я держала книгу. Его пальцы сомкнулись крепче. - Я по контракту обязана дать только две сотни автографов, мистер Каллен.

- А я здесь не за автографом, мисс Свон.

Я повернулась. Эдвард поймал меня за бедра. Прикосновение - это слишком для нас обоих. Мы шарахнулись назад.

- Что привело тебя в Сиэтл? - спросила я, оглядывая его серо-зеленый костюм и оптимистичную улыбку.

- Поужинаешь со мной?

- Что?

- Нью-Йорк... три месяца. Я не мог ждать.

- Уже поздно, - колебалась я.

- Полночь – мое время. Поужинай со мной? - молил он. - Скажи да.

-

Я никогда раньше не видела Эдварда за рулем автомобиля. Он ускорился и легко маневрировал в дорожном движении. Мы смеялись. Он позволил мне переключить радиостанцию. Я остановилась на чем-то старом и знакомом. Эдвард не стал комментировать The Clash. (http://ru.wikipedia.org/wiki/The_Clash– пп) Хотя мог бы. Он знал каждого члена группы.

Он ехал, не сверяясь с картой, когда солнце посылало желтые лучи за снежные шапки Олимпийских гор. Он бросал на меня взгляды, нервно постукивал ногой.

- Ты знаешь Сиэтл? - спросила я.

- Я знаю, куда бы я хотел привезти тебя.

- Ты заранее спланировал.

- Я только и делал, что планировал, - признался Эдвард. - Я свел Элис с ума. Я почти свел себя с ума: мой рейс был поздно, затем мне в аредну хотели дать черный фургон. Что бы ты подумала отправившись гулять на таком? Серийный убийца, так? - усмехнулся он.

Я засмеялась вместе с ним. Эдвард сжал мою руку и прибавил громкость, и мы тусовались под Should I Stay or Should I Go (http://www.youtube.com/watch?v=QBtikM5kizc – пп). Я опустила окно, и ветер развеял по салону наше напряжение и кинул волосы мне на лицо. Я чувствовала головокружение, нервозность, возбуждение... подъем. Я знала это чувство... я помнила. Я любила это чувство. Я жила им. Мне хотелось кричать, пока стекло опущено.

- Подожди.

Взгляд Эдварда был нервным. - Что?

- Подожди. - Я сжала его руку, закрыла глаза и выключила радио. Через секунду мы были на обочине шоссе. Силуэт города сверкал перед нами, фиолетовые горы возвышались на другой стороне залива. Автомобили проносились мимо.

- Я, хм... Эдвард. Сегодня вечером... прости, но... - я остановилась, выдохнула, забеспокоилась, мне внезапно стало грустно.

- Белла?

- Это – ты... маньяк? - задохнулась я.

Эдвард облизал губы, его беспокойные глаза сосредоточились на мне.

- Если бы я не был напичкан лекарствами... может быть. Сложно сказать. Ты делаешь меня счастливее, чем обычно позволяет мой рецепт.

Я вдохнула.

- Прости. Мне не стоило... - начала я.

- Нет. Это ты прости меня – за миллион вещей. Но сегодня вечером... Я сказал, что не буду этого делать. Я обещал, что буду ждать, когда ты позовешь меня. Мы строили планы на Нью-Йорк, но я пришел и подкупил Элис, зарезервировал столик... и вот мы, вот я, делаю то, что делаю: ворвался, удивил, ошеломил тебя. Я могу отвезти тебя обратно в твой отель и оставить все как есть.

- Лекарства? - спросила я.

Эдвард кивнул, грустно, как мне показалось.

- Мне нравится, когда ты счастлив, - призналась я. Я ненавидела, когда больно.

- Тогда хорошо, что мы здесь вместе, - ответил Эдвард. - Ты делаешь меня невероятно счастливым, Белла.

Мы нашли парковку рядом с рыбным рынком, и Эдвард открыл мне дверь и взял меня за руку, помогая мне перейти булыжники на каблуках. Он вел меня через туннель под рынком и дальше в сырую аллею. Я не могла не рассмеяться.

- У меня всегда был пунктик на счет них, - иронично сказал он, оглядываясь на окружающую обстановку, сжимая мою руку.

- Одна или две вещи не меняются, независимо от течения времени.

- Не меняются, - согласился он, остановился, взял другую мою руку, посмотрел мне в глаза.

Я знала, что он имел ввиду. Не смотря на прошедшие годы, та же самая потрескивающая вибрация была в пространстве между нами. Вы можете выбрать легкий путь и назвать это любовью, но это было что-то живое и электрическое. Оно было в воздухе той ночью, когда мы впервые встретились, и за три тысячи миль друг от друга и два десятилетия спутся это вернулось.

В ресторане было сумрачно и тихо. Мы ели пасту и выпили слишком много вина. За окном проплыли огни парома в заливе под тенью гор.

Мы дождались десерта. Мы смеялись. Я показала новые фотографии моей дочери. Тоже самое сделал Эдвард. Он достиг прогресса в деле с Кейт.

- Один выходной в месяц? - спросила я.

- Лучше, чем ничего. Она помнит меня.

- Конечно, помнит.

Эдвард остановил себя и не стал говорить того, что возможно хотел сказать. Его губы приоткрылись; глаза были понимающими и теплыми.

- Спасибо за ужин, Эдвард.

- Не за что.

Мы шли, и булыжники на дороге препятствовали нам обоим. Я посмотрела на крутой склон и решила сделать перерыв. Моим лодыжкам такая задача была не под силу. Я оперлась рукой о кирпич, придерживая себя. Вскоре за рукой последовала спина, и я оперлась о стену. Эдвард остановился и улыбнулся.

- Я не привык к тебе пьяной.

- Я к тебе совсем не привыкла, - честно ответила я.

- Я могу к этому привыкнуть.

Его рука вдруг оказалась рядом с моей головой, и он наклонялся ближе. Прикусил губу. Осторожные глаза умоляли. Другая рука легла рядом с моей головой. Эдвард навис надо мной, моя спина дернулась. Полная еды, вина и Эдварда, я чувствовала тепло и смутное желание. Я знала, что была тем человеком, кто стоял на пути поцелуя.

Я прикоснулась – мои руки на его плечах.

Он подавил улыбку и ждал. Я должна была это сделать.

Мои руки блуждали по его затылку.

- Поцелуй меня? - попросила я.

Его губы поймали мои, и их уверенность застала меня врасплох. Меня трясло как внутри, так и снаружи, у стены. Мои пальцы сжались, губы приоткрылись, и глубокий, насыщенный звук завибрировал в груди Эдварда. Его губы давили более настойчиво, опережая меня.

Люди проходили мимо, стучали каблуки, но мы игнорировали эти звуки. Его руки остались на стене, а мои переместились ему на грудь и обвили ее, прижимали его ближе ко мне. Тела соприкоснулись, грудь обоих тяжело дышала, колени ослабли, но так или иначе я отстранилась.

Глаза Эдварда светились зеленым в мерцающем уличном свете.

- Ха, - это все, на что я была способна.

Он потерся носом о мой нос. Мое сердце колотилось.

- Мой отель близко, - прошептала я.

- Я могу проводить тебя до дома.

- Мы можем пройтись.

Мы шли – держась за руки в пыльном тумане Сиэтла. Затем он обнял меня за талию, по-прежнему ничего не говоря, моя голова упала ему на плечо. Прогулка была слишком короткой. Костюм Эдварда был влажным. Волосы упали на лоб. Швейцар бродил где-то внутри.

- Я так хорошо провела время, - призналась я.

- Мне.. мне.. мне очень повезло.

- У меня ранний рейс.

- Не нужно передо мной извиняться.

- Можно мне тебя поцеловать тогда?

Второй поцелуй был таким же сладким. Он оставил меня задыхающейся и с растрепанными волосами. Он вывел Эдварда из строя, прислонившись лбом к моему лбу, он пытался взять себя в руки. Казалось неправильным оставить его здесь с пустыми руками.

- Подождешь здесь? - спросила я.

Я ринулась в свою комнату, нашла копию моей книги и ручку.

Эдвард,

огромное спасибо, что нарушил обещание. Я не привыкла к твоему присутствию, но могла бы привыкнуть к твоим поцелуям, может быть.

Белла.

-

В ту ночь я лежала в кровати: без сна, мечтала, страстно желала. Я была на свиданиях – много, много раз, но им не хватало легкости, притяжения и тепла, которым я наслаждалась. Эдвард был сразу и старым другом и новым пламенем, ярко горящим в дождливом мраке.

Я включила лампу на ночном столике и нашла блокнот. Я писала о своих чувствах и моих страхах, пока пальцы не устали. Я писала, пока не откинулась на спину, пока мои пальцы, медленно и плавно, успокоили боль и погасили огонь.

Сегодня вечером воспоминания смешались друг с другом. Приглушенный свет из дальней комнаты и мечты резко перепутали даты и сыграли с моим разумом шутку. Он шептал стихи, когда его пальцы скользили по шелку.

"... ты и не знаешь, как жадно я смотрю на тебя,

ты тот, кого я повсюду искал (это меня осеняет, как сон).

С тобою мы жили когда-то веселою жизнью,

Все припомнилось мне в эту минуту, когда мы проходили мимо, возмужавшие, целомудренные, магнитные, любящие...”

Мое сердце стучало, колени ослабли, когда я слушала поэзию Уитмана из уст Эдварда. Мои веки трепетали, когда его губы коснулись моего лба.

- Магнитные, - пробормотал он.

Я подняла лицо навстречу ему, нашла его губы. Его пальцы нашли застежку на моей спине.

- Любящие, - предложила я, и он улыбнулся.

Я прижала лифчик к груди, внезапно и странным образом засмущалась. Годы сделали меня скромнее.

- Целомудренные? - пробормотал он, Уитмен говорил правду даже тогда. Эдвард провел по кружеву чашечек бюстгальтера, прежде чем его руки скользнули на талию. Он держал меня и смотрел, и в его глазах я увидела одобрение человека, который знал меня внутри и снаружи.

- Повзрослевшие, - произнес он, заканчивая строку стихотворения.

Я выдохнула, он тоже. Мы дышали одним воздухом, грудь обоих тяжело поднималась и опускалась в моей старой комнате.

- Любима, боготворима, желанна, - добавил он, переплетая свои собственные идеи с Уитменом, заставляя слова проникать глубже. - Красивая, остроумная, мудрая. - Они лились непрерывным потоком, когда его руки скользили по голой спине и ниже по атласу и кружеву, когда жадные поцелуи захватили мои губы, и я была в...

- Вместе со мною ты рос, вместе мы были мальчишками,

С тобою я ел, с тобою спал, и вот твое тело стало не только твоим и мое не только моим, - пробормотала я ему в губы. После прожитых лет с Сетом, я могла цитировать Уитмена во сне.

Я почувствовала, как Эдвард улыбнулся. Уитмен занял свое место в наших сердцах, вспоминая старые дни, давно ушедшие и потерянные. Он был давно ушедшим странником, тем не менее, он всегда был здесь.

- Ты даришь мне усладу твоих глаз, твоего лица, твоего тела и за это получаешь мою бороду, руки и грудь, - процитировал он.

Я потерлась щекой о его щетину, возилась с его пуговицами, поэтому могла прижаться к нему, держать его в своих руках, этого всегда будет мало, держать его полностью и удержать его. Я должна оставить это ради моего сердца.

- Мне не сказать тебе ни единого слова, мне только думать о тебе, когда я сижу, одинокий, или ночью, когда я, одинокий, проснусь, - продолжил он.

И вместе в его комнате, в этом месте, в этой квартире... он был так одинок много лет.

- Не лги, - просила я.

- Каждую ночь, Белла, даже когда я пытался забыть. Каждую ночь, каждое утро.

- Мне только ждать, я уверен, что снова у меня будет встреча с тобой, - процитировала я.

- Ты знаешь окончание, - настаивал он.

- Я кивнула, испугавшись последней строки. Эдвард понял. Она осталась невысказанной, но трепетала в воздухе между нами. (Мне только думать о том, как бы не утратить тебя. - последняя строчка – пп)

Я повернулась, чтобы посмотреть в окно на огни и звезды и тьму. Как много ночей я провела, раздумывая, что он чувствовал, пока я стояла на этом самом месте, как много ночей я провела в других городах, думая, где он был, и думал ли он обо мне. Как много ночей провела я с другими, как много ночей провела я, отмечая вехи в моей карьере.

- Когда я услыхал к концу дня... - я процитировала первую строчку стихотворения Уитмена, которой мы делились. - Теперь я понимаю, - объяснила я.

- Я никогда не был так счастилив, как с тобой, - пробормотал Эдвард. Я услышала едва уловимую, здоровую разницу, которую принесли годы.

Его руки обвились вокруг меня, ладони накрыли мои, пальцы переплелись.

- И рука его лежала у меня на груди, - выдохнула я.

- И в ту ночь я был счастлив, - процитировал в ответ Эдвард.

- И я, - согласилась я.

Поцелуй мягкий и теплый прикоснулся у моему уху. - Поспи со мной, Белла?

-

Наши дни

- Даже не говори мне, что он вернулся в свою гостиницу, - издевался Сет.

- Но он вернулся.

- Ты плохая лгунья, мисс Свон. Я имею в виду, правда, мне все равно, но секс написан у тебя на лице.

- У нас с Эдвардом не было секса в Сиэтле.

- Тогда о чем ты думала, скажи на милость?

Дата добавления: 2015-10-28