Читайте также:
|
Малышка хваталась за край дивана, отпустила, затем сделала один или два глубоких приседания, покачалась, как небоскреб при землятресении, потянулась к журнальному столику, и когда вы уже были уверены, что она сделает первый шажок, она снова хваталась за диван.
Я была вооружена видеокамерой и фотоаппаратом и сотовый был в кармане, на случай, если это случится, когда Сет будет на работе, и мне нужно будет сделать быстрый звонок.
- Ты сможешь, Малышка! - поощряла я. - Иди сюда, детка!
- Ма!
- Правильно, иди к маме!
Она посмотрела между журнальным столиком и мной, вытянула свою пухлую маленькую ручку, затем резко развернула свое пухлое тельце и начала грызть подушку. Слюни потекли по дивану.
Телефон зазвонил у меня в кармане.
- Сет? - спросила я не глядя на номер звонящего абонента. Он боялся, что пропустит это, звонил каждый час или около того. Вряд ли он знал, что я была готова запечатлеть этот момент на три различных носителя информации.
- Белла? - щебетала Элис на другом конце телефона, поймав меня врасплох.
- Элис?
- Я не могу встретиться с тобой, - всхлипнула она.
У меня и так крутило живот о встрече с Элис по поводу моего последнего, недавно написанного романа. Он был немного непохожим на мой обычный стиль, и я беспокоилась, что она подумает. Хотя, я была абсолютно уверена, что моя писанина не могла вызвать у нее рыдания на том конце линии.
- Элис, что случилось?
Уголком глаза я наблюдала, как моя дочь покачивается, руки вытянуты по сторонам, как будто она балансирует по натянутому канату.
- Эсми Каллен умерла вчера, Белла.
- Эсми?
- Все произошло быстро... шокирующе. Эдв.., я имею ввиду, никто не знал, не предвидел. Она хорошо выглядела в последний раз, когда я ее видела.
Я села на стул и удивилась, когда быстро подсчитала, что Эсми должно быть немного за семьдесят. Время пролетело, и внезапно я почувствовала себя виноватой, что я не контактировала с ней почти десять лет. На которокий промежуток времени, когда я нуждалась в ней, Эсми была мне как мать. И не смотря на все время, что Эдвард утверждал, что она слаба, она определенно прожила долгую жизнь... в основном одна.
Это ее одинокая доля убивала меня.
Оставить ее и уехать из Нью-Йорка внезапно не показалось мне такой смелой идеей, как раньше. Были и другие, лучшие способы выхода из ситуации.
- Белла? - спросила Элис. - Ты все еще там?
- Мне нужна информация о похоронах, Элис.
Я бросилась на кухню в поисках ручки, затем в кабинет за блокнотом. К тому времени, когда я вернулась в гостинную, моя дочь неуверенно ходила по гостинной, как будто гуляла, может быть не всю жизнь, но в течение нескольких часов по крайней мере. Вот тогда я начала плакать.
-
- Ни за что! - зашипел Сет, стараясь снизить голос. Было необычно сложно уложить спать нашу дочь в этот вечер. Она хотела ходить всю ночь напролет.
- Два дня, - парировала я.
- У меня три лекции и приемные часы в течение следующих двух дней, Белла. Я не могу этого сделать.
- Я позвоню сиделке.
- Я сказал нет!
- Боже мой, Сет, ты не мой муж и не собственник, и определенно не мой отец. Ты не можешь говорить мне, что мне делать.
- Когда ты в последний раз вообще видела Эсми Каллен?
- Это мое дело! Она заботилась обо мне, когда никто не заботился. Она была такой милой, и так много пережила в своей жизни, и...
- И ты просто хочешь увидеть его. Ты хочешь увидеть Эдварда Каллена и появиться нежданно-негаданно и...
- У тебя все упирается в Эдварда, ты это знаешь? - осуждала я.
- О, чья бы корова мычала, и это говоришь ты, - язвительно заметил он, всплеснув руками, он вышел из комнаты.
- Что это, черт возьми, должно означать? - спросила я, встав перед ним и преграждая ему путь, призывая посмотреть на меня. Когда его взгляд остановился на мне, я была удивлена, увидев в них боль и беспокойство, а не гнев, как я ожидала.
- Это всего на пару дней. Я позвоню сиделке, - предложила я.
- Не уезжай, Белла.
- Я должна.
-
Десятки пожилых людей, которых я не знала, кружили по затхлому фойе. Там стояли пышные лиственные растения, множество бархата и кружев, и пол был покрыт таким серым и фиолетовым цветочным ковром, который вероятно был сделан специально для похоронных бюро. Фланнери оплакивали в первой комнате, Девиса во второй, и мое сердце стало биться в два раза чаще, когда я прочла Каллен на маленькой черной табличке в дальней от входа комнате.
Я боролась с желанием развернуться и убежать отсюда. Насколько мне было известно, Эсми понятия не имела, что я перелетела через континент, чтобы увидеть ее мертвое тело. Я могла просто уйти, найти бар и устроить дикую, свободную от дочери ночку.
Или я могу увидеть милейшую женщину, чья нежная доброта помогла мне двигаться дальше по жизни.
Когда я просматривала комнату Каллен, полную, одетых в черное скорбящих людей и ярких букетов цветов, я знала, что на самом деле выбора у меня не было. Я сделала нерешительный шаг через порог и увидела Элис в передней части комнаты. Ее глаза расширились, когда она заметила меня, и нервно посмотрела на мужчину справа от нее.
Я вздрогнула. Профиль Эдварда совсем не изменился; он все еще был высоким, худым и поразительно красивым... я прислонилась к стене для поддержки.
Я видела, как Элис прошептала ему на ухо. Я видела, как его глаза обыскали комнату, пока не нашли меня. Они были такими же грустными, как я помню. Как по команде, мы оба прикусили нижнюю губу. Его кулаки сжимались и разжимались. Я видела, как он старался сосредоточиться на гостях, подходящих, чтобы пожать ему руку, похлопать по спине и выразить соболезнования.
Плечи Эдварда поникли, и мужчина слева от него, похлопал его по руке, чтобы поддержать. Я испустила ощутимый вздох, когда узнала Джаспера Уитлока. До этого момента я едва ли видела их в одной комнате, не говоря уж о прикосновениях.
Еще больше людей входили в комнату и меня теснили вперед на волне печали. Когда я перемещалась, смотрела на кого угодно, но не на Эдварда. Я не видела никаких признаков присутствия печально известного Карлайла Каллена или бывшей жены Эдварда или дочери. Желтые лилии окружали гроб. Я двигалась ближе.
Руки были пожаты, объятия розданы, и затем, раньше чем я ожидала, настала моя очередь. Вблизи мрачные, зеленые глаза Эдварда были более блестящими, чем я помню. Я была поражена величиной его темных ресниц. Морщины на лбу стали глубже; виски были седыми. Я дышала с ним одним воздухом. Вдох выдох. Вот как надо было это сделать. Вдох выдох. Он был таким высоким, как Сет, но совсем не похож на него.
Элис потянулась и тронула мою руку, напоминая, что я должна говорить.
- Я соболезную твоей потере, - удалось выговорить мне.
- Она всегда любила тебя, - ответил Эдвард, застав меня врасплох. Это было не просто замечание, что Эсми любила меня, но и способ проверить, как его голос влияет на меня.
- Твоя мама была таким хорошим человеком. Я только хотела... - я остановилась. Было столько вещей, которых я хотела. Если я начну, неизвестно что могу сказать и чем все закончится.
- Спасибо, что пришла, - пробормотал Эдвард, его голос был мрачным и сбивчивым.
Я сжала его руки с своих. Через мгновение рукопожантие превратилось в спонтанное объятие. Его объятия ощущались по-прежнему. Я держалась. Он шмыгал носом. Мы оба дышали. Я старалась не заплакать.
- Спасибо за открытку в прошлом году, - сказала я, после того, как Эдвард отпустил меня.
Меня одарили небольшой улыбкой.
- Я всегда хотел для тебя лучшего, Белла. Я знал, что оно у тебя будет, - пробормотал Эдвард.
Люди стали напирать сзади, когда ждали своей очереди. Я внезапно заторопилась.
- Береги себя, Эдвард, - сказала я и сжала его руки.
- Обними за меня эту маленькую девочку, - попросил он.
Я хотела попросить его сделать тоже самое, но только что прочитала, что Эдвард проиграл недавние слушания о попечительстве. Мое сердце дрогнуло. Мне нужно было выбраться отсюда. Я почувствовала, как кожа скользит по коже, когда вынимала свои руки из его рук. Пальцы зацепились друг за друга, задержались. Слезы потекли. Я едва могла видеть перед собой, когда подходила к гробу его матери.
Эсми Каллен казалась восковой и неестесственно бледной. Я не задержалась надолго. Я молча попрощалась, принесла запоздалые извинения и благодарность. Я молилась за ее сына. Затем заняла место в дальней части комнаты, послушала которкую проповедь о той части жизни Эсми, которую я никогда не знала: благотворительный фонд, который она основала, чьим членом совета правления она была. Она делала и была гораздо большим, чем я о ней думала.
Она просила, чтобы ее пепел развеяли над Гудзоном, над тем же водоемом, на который она смотрела каждый день, когда мыла посуду. Я не присутствовала на маленькой церемонии на следующий день. Я должна была вернуться к дочери.
-
Элис осталась в Нью-Йорке почти на месяц. Я была искренне рада, что у Эдварда был кто-то, на кого можно опереться, когда он приводил в порядок дела матери.
В конце концов она вернулась, и я знала, что придется столкнуться с ее оценкой моей последней истории.
Я начала писать свою историю по-старинке: ручкой на бумаге, когда моя маленькая дочь спала на коленях. Я укачивала и писала и почерк кренился и соскальзывал, ослабевал и плыл под звуки Моцарта для малышей.
Я была более чем удивлена, когда из-под моего пера появилась история любви. На мой взгляд чувства получились приторно сладкими. Я подумывала, а не бросить ли мне мое текущее издательство и не вложить ли свою долю в Harlequin. Перечитывая каждую главу, я вздрагивала, но чувствовала тепло внутри. Я решила, что должно быть размякла с годами.
В результате, у меня появились серьезные сомнения об отправке Элис чернового проекта, которая, как известно, не была такой сентиментальной. Я не могла представить, что она подумает. Однако, мой агент, только верхушка айсберга. Мои постоянные читатели тоже собирались кинуть в меня крученый мяч. История продолжала литься из-под моего пера, несмотря на мои опасения. Это была как бушующая река сладкой ваты, как недостающая сцена из фильма Чарли и Шоколадная Фабрика.
- Не прыгай туда, Чарли! Из-за этого сложатся нереальные представления о жизни и любви, не говоря уже о трудноизлечимом кариесе.
Роковой день, однако, настал. Через шесть недель после нашей первоначальной договоренности о встрече, я нашла Элис, сидящей за кухонным столом напротив меня. Моя тревога отражалась в том, как ерзала мой агент, и я абсолютно уверена, что она вытащила маленькую бутылочку из своей сумочки и налила себе в кофе, когда думала, что я не смотрю. Я посмотрела на рукопись, которую она положила на стол перед собой.
- Итак, - начала она.
Моя дочь прервала нас, когда прошлепала мимо нас, как пьяный карлик, свергая все на своем пути. Я спасла свой фикус и вешалку как раз вовремя.
- Итак, - повторила Элис, когда я посадила дочь на колени. Малышка отчаянно тянулась к приправленному кофе Элис, но я убрала его от нее подальше.
- Итак? - подсказала я.
- Этот роман совсем другой, - рассудительно предложила Элис.
- Я знаю, - ответила я.
- Как это произошло? - спросила она.
- Ручка, бумага, живое воображение? - намекнула я. Моя малышка сползла с колен и пошла по коридору.
- Гормоны может быть? - снова предположила я, предпринимая еще попытку о причине сюжетной линии, которая пришла мне в голову. Я заглянула в коридор, ожидая возможного крика моей дочери и надеясь, что она не найдет какие-нибудь случайные опасные вещи, которые не удалось спрятать. Кого я обманываю? Конечно найдет. Я смотрела в направлении журчащего голоска моей дочери, но Элис держала меня на месте.
- Это больше, чем гормоны, Белла. Это... революционно!
- Что?
- Белла, это похоже на золото. Это чертовски прекрасно. Это как любовная история, замаскированная под серьезную литературу. Или это серьезная литература, которую люди будут на самом деле читать... потому что это история любви. Но лучше, слишком... Это современно, глубоко... и есть подводные течения, и... просто, вау.
- Что? - снова спросила я, потому что, серьезно, что я такого написала?
- Вау, - повторила она. - Это моя официальная оценка.
Я плюхнулась на стул, изумленная. Элис сделала еще один длинный глоток кофе и глубоко вздохнула.
- И безумие в том, что это на самом деле вторая часть замечательного литературного произведения, которую я получила за прошедшие несколько недель.
- Вторая? - спросила я, вдруг стало сложнее сосредоточиться. Я все еще была смущена тем, что она сказала про первую часть замечательного литературного произведения. Не стоит упоминать, что я понятия не имела, что она работает с другими авторами; просто несколько стареющих рокеров тут и там.
- Да... вторая. Другая от... новоиспеченного писателя, - объяснила Элис.
- О. Замечательное произведение, да?
- Я бы так сказала. Я еще не полностью прочитала. Не могу, на самом деле. Но кусочки, на которые я мельком взглянула, снесли мне на фиг крышу. - Элис сделала еще один долгий глоток кофе и поерзала на стуле.
- Так ты будешь представлять его интересы? - спросила я, удивляясь почему она перевела разговор в это русло, когда ей явно не комфортно говорить об этом.
- Не совсем, - увиливала она, стала рыться в сумочке, избегая зрительного контакта.
Моя дочь промаршировала мимо с рулоном туалетной бумаги в руке, и белая дорожка тянулась вслед за ней. Я взяла у нее из рук картонную трубочку, и пошла собирать бумагу, которая запуталась в растениях и застряла под дверью.
- Я принесла его с собой, - Элис крикнула по направлению к холлу.
- Что? - спросила я, когда шла обратно на кухню, заметила вторую рукопись, которая внезапно оказалась рядом с моей.
- Он начал писать несколько лет назад... я попросила посмотреть ее. Я не смогла дочитать. Это не для меня на самом деле.
- Ты странно загадочная, Элис.
Она продвинула рукопись через стол.
Верхняя страница была пустой.
Элис выгнула бровь. Я перевернула страницу.
- Когда-нибудь я хочу рассказать истории о тебе. О нас. Когда-нибудь я хочу, чтобы мы оглянулись назад и сказали "Помнишь тот день, когда я поцеловал тебя впервые?”
Мир рухнул. Все что я видела, это слова на бумаге.
- Что это? - я была уверена, что я задала этот вопрос, но голос шел как будто издалека.
- Я убедила его отдать мне это. Это было нелегко сделать, - бесплотный голос Элис объяснил.
- Что это?
Я упала на стул и взяла бумаги себе на колени. Стопка была тяжелой, увесистой.
- Я подумала, что она у тебя должна быть, особенно когда прочитала твой последний роман. Вы оба идиоты, и это так глупо. Жизнь так чертовски коротка, ладно?
Стул загремел. Ребенок промелькнул, держа в руках лампу. Элис побежала за ней.
Дата добавления: 2015-10-28; просмотров: 72 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Марта 2005 – наш первый родительский спор | | | Глава 1 – Шрам |