Сентября 1989 – О. Боже. Мой.

Я была застигнута летним дождем по дороге домой с уроков, и через пять кварталов, я вся вымокла. Эдвард ждал на кухне с ухмылкой на лице.

- Ты совсем промокла, - усмехнулся он, оглядывая меня с головы до пят.

Только не его "мокрые штучки” снова. За прошедшие два года я обрела некоторую устойчивость к его штучкам. Я бросила свой рюкзак на кухонный пол, сняла через голову свою футболку и бросила ее в Эдварда, моя ухмылка совпадала с его ухмылкой. Может быть я даже подняла бровь.

- Мои штаны тоже мокрые, - небрежно бросила я. - Все насквозь мокрые.

Я поиграла с пуговицей моих джинс. Эдвард прикусил губу. - Белла, я...

- Этим днем начеку, - прервала я. Я расстегнула пуговицу и скинула кроссовки.

После вчерашней вечерней тусовки с Малькольмом Маклареном (британский музыкант и продюсер, больше всего известен как менеджер группы Sex Pistols, которая стала знаковым событием в истории панк-рока - пп), Лу Ридом (американский рок-музыкант, поэт, вокалист и гитарист, автор песен, один из основателей и лидер рок-группы The Velvet Underground. - пп) и Доном ДеЛилло, после того, как я избегала Иман, как чуму, потому что она заставляла меня чувствовать себя маленьким мальчиком с длинными волосами, и после поцелуев и объятий на заднем сиденье автомобиля Эдварда, мы ввалились в квартиру в три часа ночи.

- У тебя уроки завтра, - ответил Эдвард, пытаясь оттолкнуть меня.

- Уроки завтра, а я хочу тебя сегодня вечером, - спорила я.

- Я не хочу, чтобы ты уснула на мне, - рассмеялся он и поцеловал меня в ушко.

- Вряд ли.

Эдвард знал все мои слабые стороны или по крайней мере знал все о моей слабости к нему. Он целовал меня и снимал с меня одежду, пока вел меня в мою комнату, затем толкнул меня на кровать, обнял и запел свою колыбельную. Я расслабилась в его объятиях, он гладил меня по волосам и шептал нежные слова: поток сознания смешался со стихами, текстами песен, моим именем и любовью. И через пять минут я уснула.

-

- Начеку и мокрая, - дразнила я и тряхнула волосами, обрызгав его водой. - И умираю, хочу вылезти из этой мокрой одежды.

Я расстегнула ширинку и попятилась по коридору, нырнула в спальню Эдварда вместо своей. Я почти там не была раньше, но видела кровать. Она была большой. Она всегда была разобрана и загромождена множеством подушек и толстым белым пуховым одеялом – я всегда воображала, что лежать там, все равно что парить в облаках. И, ну, Эдварду будет сложнее игнорировать меня в своей комнате, чем если бы я была в своей.

Хотя и полная решимости, я была не готова нежиться на кровати Эдварда голой и ждать. Я бродила мимо стопки книг, кучи одежды и черной пепельницы, полной окурков. Я проигнорировала стерео систему, поскольку в жизни не пользовалась CD-плеером. И наконец, занервничав и в нерешительности, я прошла в его ванну и рухнула на дверь.

Придет ли он за мной? Надеюсь. Займется ли он со мной сексом? Очень надеюсь. Я имею ввиду, что теперь по его словам, я его подруга.

Я поймала свое отражение между зеркалами туалетного столика и зеркалом, висящим на двери, поэтому я повернулась и осмотрела вышеуказанную подругу. Она была худой, промокшей и раскрасневшейся... и отчаянно хотевшей заняться любовью. Я расстегнула свой лифчик и вылезла из джинс. Я не могла сказать, что эффект был лучше, чем в одежде. Я хочу сказать, что Эдвард был раньше с девушками, которые носили, я не знаю, кожаные трусики с прорезью, или еще что-то. Прежде чем я хорошенько обдумала эту мысль, упало мое синее бикини.

Ха. Я голая.

Нет, я не доверяла себе, чтобы расхаживать голой по комнате Эдварда, но и мокрую одежду я обратно не одела. Я сняла его банный халат с крючка на двери и закуталась в него, прежде чем рискнуть и вернуться обратно в спальню.

Я нашла его сидящим на краю своей кровати, только в джинсах, стопы стояли на полу, локти на коленях. Он следил за мной взглядом, как я и надеялась, но он не был в восторге или возбужден, он выглядел тревожным.

Я села рядом с ним.

- Что? - спросила я.

- Белла, я чертовски потерялся, - сказал он, не поднимая глаз.

- Нет. Ты здесь, - нервно захихикала я.

- Мне нужно купить новый дом. Убрать тебя отсюда и из моей головы.

- Эдвард, - сказала я и положила руку ему на колено.

Он закрыл глаза и положил свою руку на мою, крепко сжимая мои пальцы, как будто боялся, что я могу исчезнуть. - Для тебя здесь нездоровое место.

- Эдвард, - снова попыталась я, наклоняясь, чтобы поцеловать его в щеку.

- Господи, Белла. Ты не похожа на других. Ты это знаешь?

- Как снежинка? - снова рассмеялась я.

Он повернул голову и прислонился своим лбом к моему. От него пахло сигаретами. Он держал в ладони мое лицо. - Как бриллиант, доброта и невинность, все в одной упаковке.

- А ты горяч, - захихикала я.

Однако просчиталась. Эдвард внезапно выглядел пораженным.

- Ты самый удивительный человек, которого я встречала в жизни, Эдвард, - исправилась я.

- Ты молода, Белла.

- Я достаточно взрослая.

- Ага, - сказал он, его кадык подпрыгивал в горле.

Эдвард быстро поднялся на ноги и прошелся по комнате, открывая все жалюзи, чтобы яркий желтый свет проник внутрь сквозь тонкие белые занавески. Капли дождя мерцали на стеклах. Их он открыл тоже, прохладный воздух заставил меня покрепче запахнуть халат.

- Что ты делаешь? - спросила я.

- Мне нужно больше света для этого, - сказал он, когда возвращался ко мне... и к своей кровати. Очень медленно он убрал мои руки и развязал халат. Очень нежно он снял его с плеч.

Я вздрогнула под его напряженным взглядом... и потому что было реально холодно.

- Ты хоть представляешь насколько ты красива? - спросил он, опускаясь на колени передо мной.

- Нет, - рассмеялась я, честно.

- Я знаю. Ты прекрасна, Белла. Чертовски прекрасна, - пробормотал он, взяв в ладонь мою грудь. - Каждая линия, каждый поворот, каждый изгиб. - Его руки слегка коснулись моих ребер, взяли мои бедра, и одна рука сместилась между бедер.

- Все, - сказал он, и его палец скользнул в меня. Он смотрел, как палец исчезал во мне.

- Все, - прохрипел он и облизал губы, толкая меня на кровать и широко раздвинув мои ноги.

Мое сердце колотилось, когда его палец погружался в меня. Его палец нашел мой клитор, затем последовали его губы: мягкие, теплые и влажные, посасывали, лизали и покусывали. Я извивалась и старалась не сводить ноги вместе, но Эдвард вклинился между моих бедер и поднял их к своим губам, подняв меня к солнцу и ветру. Его руки, губы и низкий гул, я отдавалась ему с благодарностью, и не заняло много времени прежде чем я взорвалась на свету.

Я захихикала и отодвинулась от его рта, расслабляясь на белом. Я мямлила что-то, когда чувствовала нежные поцелуи и щетину на своем бедре, вверх по животу, между грудей. Я обернула ноги вокруг Эдварда, он вытащил из-под меня халат. Он держал меня в руках, и я лежала обнаженная на невероятной мягкости постели в солнечном свете.

Я моргала медленно и увидела вспышки красивого мужчины, который держит меня. Я слышала шелест джинсовой ткани и знала, что он снял джинсы. И затем его губы оказались на моих, и я почувствовала свой вкус – соленый и сладкий. Его грудь была сильной и крепкой, и он был здесь. Рядом. Это происходило на самом деле.

Я открыла глаза и улыбнулась. Я чувствовала себя невероятно счастливой в этот момент, и было так важно ничего не забыть. Я осторожно изучала лицо Эдварда, надеясь запомнить каждую маленькую деталь: случайные веснушки, маленькие шрамы, все маленькие недостатки, которые делали его реальным.

- Белла, ты... - начал спрашивать он.

- Ты шутишь? - перебила я, обнимая его, потерлась носом о его нос. - Да. Очень да.

- Ты любишь меня? - спросил он, и думаю, сам себя удивил этими словами.

Я не сказала бы этого губами, но глазами... я уверена, он может это понять.

Эдвард держал мое лицо в своих руках. - Моя Белла, - пробормотал он, прижался ко мне. - Мое все, - прохрипел он, его веки трепетали. - Без тебя... - но он так и не сказал мне, что случилось бы без меня. Никого из нас это не беспокоило в тот момент, потому что я была там, и он тоже, и постепенно он оказался во мне.

Эдвард держал меня неподвижно секунду, или две, или три. Кто считал? Я нет. Я едва могла дышать, но могла видеть.

Он был прав на счет света.

Я была так рада ясно видеть Эдварда: его руки, которые скользили по моей обнаженной коже; его глаза, без всяких слов говорили о многом каждый раз, когда встречались с моими; его губы, такие полные и просящие поцелуя. Я поцеловала их, чтобы доказать это.

При этом он подвинул и толкнул мое тело глубже в подушки, когда глубже врезался в меня. Я обвила его ногами, чтобы быть ближе к нему, получить больше его, и потеряться в пушистой мягкости и почувствовать его кожу и наш пот. Его пальцы запутались в моих волосах, его дыхание стало тяжелее, и голова упала мне на плечо.

Напряжение его мускулов лишь намекало на приближение момента, когда он трахал меня, когда он любил меня. Он просунул свои руки под мои и обнял за плечи, нажимая на них, когда толкался вперед и погружался глубже, поэтому я оказалась в тисках, в гребаных тисках. Я выдохнула и закричала, потому что никогда, никогда... я не знала, я не знала. Я закрыла глаза, когда тепло переполняло, желание росло, когда он дышал, целовал и покусывал. Он укусил меня, когда кончал.

Он кончил.

Эдвард Каллен.

Эдвард.

- Эдвард, - пробормотала я.

Он был той рок-звездой, что командовала на сцене под дождем, парнем, за которым я наблюдала бесчисленное количество раз на видео в гараже. Он так же был человеком, который любил остаться дома, читать и играть на пианино. Он любил хорошую еду, и ему нравилось готовить ее самому, ему нравилось писать и быть со мной. Я ему нравилась.

- Ты мне нравишься, - пробормотал он мне на ухо, и я захихикала.

- Я знаю, - прошептала я в ответ.

- Моя маленькая всё, - сказал он с поцелуем. - Моя красивая маленькая всё. Прости заранее.

То, что шептал Эдвард могло вознести меня на седьмое небо, заставить грустить и беспокоиться одновременно. Я выбрала свое седьмое небо. Я поцеловала его в ответ, держала его и улыбалась. Ему не за что извиняться. Он дал мне больше, чем я могла иметь.

Я открыла глаза и была поглощена ярко-зеленой уязвимостью его глаз. Поэтому я дала ему время и позволила глазам блуждать по телу Эдварда; его длинные руки и ноги переплелись с моими, редкие красновато-коричневые волосы покрывали грудь и спускались к члену, который был еще мокрым от меня.

- Мы можем сделать это снова? - спросила я. - Или это была одноразовая акция?

Эдвард рассмеялся и притянул меня на себя. Еще один порыв ветра подул из окна, развевая занавески и вызывая мурашки на коже. Солнце светило из-за моей спины и падало на лицо Эдварда.

- Рай, - пробормотал он. - Ты почти заставила меня поверить в это.

Его руки прошлись по моим бокам, к груди, вверх к затылку сквозь растрепанные волосы. Он схватил их в кулак и покачал играючи моей головой.

- Мне нравится, когда они длинные, как сейчас, - сказал он.

- А ты мне нравишься любым, - ответила я, но вспомнила его маленькую демонстрацию в моей комнате не так давно.

- Нет, ты мне нравишься здесь, - сказала я и положила руки ему на грудь, когда смотрела на него сверху вниз. - И здесь, - добавила я, взяв его руку и положив ее себе на грудь. - И здесь, - пробормотала я, нашла его пенис и подвинулась на нем. У меня было только смутное представление о том, что я делала, и его пенис был в полурасслабленном состоянии, но Эдвард смотрел на меня, как я неуклюже с ним обращаюсь, он вырос в моей руке.

После небольшой работы с ним, я скользнула на него и... о Боже мой, на этот раз все чувствовалось иначе.

Эдвард прижал меня к себе и поцеловал.

- Я хотела убедиться, что это не разовая акция, - объяснила я, склонившись лбом к его лбу. Он рассмеялся и дернул бедрами, что я почти спрыгнула с его колен.

Я пыталась подпрыгивать вверх и вниз, но это было неловко и странно, и я сдалась, убедившись, что я не способна быть сверху. Но Эдвард положил руки мне на бедра и сдал двигать меня вперед назад.

- Обожемой, - пробормотала я, схватившись за его плечо для поддержки.

- Именно, - прошептал он, дергая и покручивая мой сосок, и затем взял его в рот. - О Боже ж ты мой, Белла Свон. О. Боже. Ж. Ты. Мой.

Я двигалась вперед и назад, снова и снова; он притянул мое лицо к своему, и мы целовались. Я трахала его медленно. Мои соски задевали его грудь, и он схватил меня за попку, его пальцы пробежались между ягодиц, и... я не знала, что нормальные люди так делают. Не то чтобы я возражала. Вовсе нет. После того как я привыкла к этому.

- Я чертовски хочу быть внутри тебя, - пробормотал он. - Внутри всей тебя, наполнить каждую твою частичку.

Он целовал меня глубже, чем когда-либо раньше, и в промежутках между его словами, его языком, его пенисом, его пальцами на моей попке, я чувствала его грудь: дрожь, счастье и удовлетворенный беспорядок.

Эдвард позволил мне лежать, и погладил меня по волосам, но я могла сказать, что ему нужно большее. Его бедра немного дернулись, и я попыталась сделать еще движение вверх вниз, но я была уставшей и истощенной.

Он перевернул меня так, что мы оказались на боку лицом друг к другу, и он целовал меня и гладил по спине вверх-вниз. Вокруг была такая куча подушек и одеял, как будто я была в облаках – как я и представляла. Ну, по крайней мере, я чувствовала, что парила.

Он вышел из меня, и я вздохнула. Я устала, но хотела его там, надолго, может быть. Эдвард оставил долгий поцелуй на моих губах, и затем удивил меня, перебравшись через меня и прижался к моей спине.

- Моя маленькая всё, - пробормотал он. - Открой глаза.

Поскольку Эдварда не было передо мной, я четко могла видеть ванну. Дверь была открыта... дверь с зеркалом.

Там была я, обнаженная и выставленная напоказ в ярком дневном свете, с розовыми щеками и сосками, и двумя комплектами пухлых красных губ. Рука Эдварда держала мое бедро и скользнула к моей талии прежде чем взять грудь в ладонь и перекатывать сосок между пальцами. Я вздохнула, извивалась и закрыла глаза.

- Смотри, - выдохнул он мне в ухо, когда вошел в меня. Я так и сделала. Я открыла глаза и смотрела как меня трахает сзади Эдвард Каллен.

Я кончила, даже если думала, что уже не хватит сил на это. Тоже самое произошло и с Эдвардом, дрожа и задыхаясь, прижимая меня к себе.

- Теперь ты видишь, какая ты красивая? - спросил он.

Теперь я видела. Действительно видела.

-

- У тебя пунктик на счет зеркал? - спросила я позже, когда мы лежали и переплелись друг с другом.

- У меня пунктик на счет тебя, - ответил он.

- Пунктик? - спросила я, провела по линии его подбородка, как всегда того хотела, удобно устроившись рядом с ним, с трепетом удивившись, как мне там комфортно. - Какой пунктик?

Улыбка Эдварда была спонтанной и мальчишеской, и я заметила только намек на румянец на его щеках. Он пожал плечами. - Большой пунктик.

Я рассмеялась. Не смогла сдержаться. - Ну, самый большой, который у меня когда либо был, - хихикала я.

Он щекотал и щекотал меня, он залез на меня, держал и целовал.

- И как много пунктиков у тебя было? - смеялся он.

Теперь была моя очередь покраснеть.

- Два, если считать сегодняшний, - призналась я.

- Господи.

- Что?

- Спасибо, - сказал он и поцеловал. - Спасибо.

- За что? - спросила я, смутившись.

- Черт. Ты слишком хороша для меня, Белла.

Его следующий поцелуй был мягче, затем его губы двинулись к моему ушку и вниз к шее. Эдвард обрушил дождь из поцелуев вниз по моему телу: родинка на бедре, сгиб под коленом, свод стопы. Это была не прелюдия, а заключительные ласки, и я бормотала, извивалась и любила. Господи, я любила.

После поцелуев Эдвард держал меня в своих объятиях и рассказывал о себе, о настоящем Эдварде, не экранном Эдварде Каллене, не о тех вещах, которые ты можешь узнать из газет и журналов.

Он рассказал о том, как эмоционально нестабилен был его отец, слишком суровым с ним и его мамой, как они трое кажется застряли в этом безумии в течение всего его детства, о том, как он нашел выход в написании текстов и музыки.

Мы были очень похожи, настоящий Эдвард и я!

Он сказал мне, что чувствовал себя поврежденным и печальным из-за всего этого, даже спустя много лет. Он объяснил, как это повлияло на то, каким человеком он стал, и как он ненавидел это в себе.

Он сказал, что это было причиной, почему он восхищался светом, который увидел во мне.

- Нет, то, что ты сделал, кем ты стал... - начала говорить я.

- Шшшш, - сказал он, накрывая мои губы своими. - Даже не сравнивай меня с собой. - Затем он заставил меня молчать мягким поцелуем, и я не спорила.

После мы проголодались и совершили налет на кухню. Я одела одну из футболок, которые Эдвард бросил на пол, а он не одел ничего. Самые высокие полки на кухне всегда были вне моей досягаемости, и именно там стояло печенье. Я забралась на стойку и встала на колени, потянулась за коробкой миндального печенья.

Однако, прежде, чем я смогла ее схватить, Эдвард подошел сзади и поднял футболку. Он обвил руки вокруг моего тела и положил их на грудь и поцеловал ямочку над ягодицами, затем раздвинул ноги, и тут мне стало не до печенья.

Было так много вещей, которых я не знала. Губы могут следовать туда, где только что были пальцы.

Спустя несколько мучительных минут, Эдвард снял меня со стойки, и вошел в меня сзади. Он взял меня прямо там, у кухонной стойки, пока я щурилась от ослепительного оранжевого заката, надеясь все таки съесть немного миндального печенья.

-

Нет, я никогда не хотела, чтобы исчез тот день, или наполненные сексом последующие дни и ночи. Похоже, что мы провели целый месяц преимущественно голыми. Ну, иногда мне приходилось одеваться на уроки, но я бросила работу, как всегда хотел Эдвард.

Время от времени мы выходили погулять, и для этого нам нужна была одежда. Эдвард посещал некоторые музыкальные мероприятия с большей регулярностью после того, как начал брать меня с собой. Возможно он делал это из-за поездок в лимузине. Они не всегда были... целомудренными.

В те дни я писала больше, чем раньше. Я писала об ощущениях, чувствах и эмоциях. Как будто я прорвалась сквозь защитный барьер, который держал все внутри. Слова лились из под моих пальцев на бумагу. Они были красивые и поэтические, и иногда после их прочтения, я шла либо искать Эдварда, либо использовала его пальцы и его запах, чтобы кончить.

Внезапно возвращались ситуации из прошлого, которые делали меня безжизненной и пустой, и я была полна гнева, печали и боли. Мысли о моей матери, ее новом БМВ и доме, который она делила со своим новым бойфрендом, заставляли огонь уходить из моего пера.

Затем были еще мои старые друзья Джейк и Сет. Растерянность, одиночество и беззащитность этих воспоминаний приводили к тому, что я обнимала себя и плакала, изливала ведрами боль на страницу. Я думала, что хорошо с этим справлялась. Оказалось, что после стольких лет материнского пренебрежения, я должна была просто онеметь и быть невосприимчивой ко всему этому.

-

Наши дни

- Ау, Белла, - поддразнивала Роуз, шутливо тряхнув меня за плечо. - Ты должна отвечать словами, а не взглядами.

- Отстань от нее, Роуз, - рассмеялся Сет. - У девушки должна быть минутка уединения.

- В задницу уединение. Она тусуется с друзьями. Минутки уединения для...

- Ванных комнат? - вклинился Сет, бросая в меня виноградину, присоединившись к веселью. - Я все знаю о ванных комнатах еще по тем временам.

- Бьюсь об заклад, что все от чего она не готова отказаться, включает Эдварда. Это написано на ее ярко-красном лице.

- Ух ты, и как ты это поняла, Шерлок? - спросил Сет.

- Это личное, окей? - сказала я, чувствуя себя немного нетвердо и незащищенной после моих ярких воспоминаний.

- Какой длины его член? - спросила Роуз. - Ты так никогда мне и не говорила.

- И мне, - поддакнул Сет. - Я, гм, всегда хотел знать.

Я взяла виноградину и бросила ее в Сета. И попала ему прямо в глаз.

- Ой!

- Это личное, - настаивала я, для верности бросив еще одну.

Розали рассмеялась. - Ага, как все личное, чем вы занимались, когда Эммет катал вас ребята?

Сет поперхнулся и выплюнул случайно виноград. Моя челюсть упала.

- Что? - спросила Розали. - Вы что думаете, он слепой, глухой и немой?

Я хотела сменить тему и посмотрела на Сета в поисках помощи. Он улыбнулся и покачал головой.

- Еще одна вещь, - предложил он, став серьезным. - Есть еще одна вещь, которую бы я вернул.

- Какая? - спросила я, удивляясь, готов ли он наконец пролить свет о Джареде.

- Я не попрощался, Белл. Я до сих пор очень сожалею об этом.

-

Дата добавления: 2015-10-28