Апреля 1994 – моя первая поездка назад в Нью-Йорк, на этот раз в качестве автора.

- Белла.

Всего одно слово: мое имя, и я замерла.

У меня не было возможности взглянуть на следующего человека в очереди, но после того как я услышала эти два слога, мне и не нужно было смотреть. Его голос всегда имел власть, чтобы заставить мое сердце подпрыгнуть к горлу.

- Скажи мне, что это не про меня, - тихо продолжил он, тыкая копию моего романа мне в лицо.

- Это не о тебе, - пробормотала я дрожащим голосом. Я не смогла взглянуть. Я едва могла здраво мыслить. Только от вида его пальцев меня прошиб холодный пот.

Я никогда и не мечтала, что у него хватит смелости появиться, когда я раздавала автографы и подписывала свою книгу. Я даже и мечтать не могла, что он захочет прийти. И история была точно не о нем. Согласно обложке книги, она была о спасительной силе любви.

- Скажи мне и не лги, - сказал он более настойчиво.

- Ты что маньяк, почему все должно сводиться к тебе? - спросила я, отталкивая книгу в его направлении, я все равно не сводила взгляда с его пальцев.

- Конечно, я маньяк, Белла. Я думал, ты знаешь меня, - грустно усмехнулся он.

- Знала, - буркнула я. Вооружившись праведным негодованием, которое по моему мнению запоздало на несколько секунд, я рискнула и посмотрела вверх. Мгновенно все вернулось: его руки, его грудь, его подбородок, его глаза... Боже, его глаза. Эдвард Каллен. Целое было гораздо больше суммы частей.

У меня закружилась голова.

Я сделала долгий, судорожный вдох и пыталась проигнорировать факт, что часть меня до сих пор хочет его. Гораздо большая часть, чем я готова была признать.

- Проблемы? - спросила женщина-охранник, смотря то на меня, то на Эдварда, в то время, когда мы сверлили друг друга взглядом.

Мы ответили в унисон.

- Нет.

- Да.

- Я здесь за автографом, - объяснил Эдвард охраннице своим глубоким, спокойным голосом. Конечно, ее тут же окутало чувство спокойствия. Я слишком хорошо знала эту способность Эдварда так влиять на женщин. Я настрадалась от последствий этой способности. Пока он ее очаровывал, толкнул книгу обратно в моем направлении, и его пальцы коснулись моих, когда он толкал ее ко мне.

Я уверена, девушки использовали этот трюк тысячи раз, чтобы только коснуться его; он практиковался в этом. Может, пока я раздавала автографы, он коснулся меня своими сиськами или передал мне свои трусики, подумала я; и несмотря на злость, я рассмеялась над своей плохой шуткой.

Я услышала, как воздух со свистом покинул губы Эдварда.

- Я боялся, что не увижу этого снова, - вздохнул он.

Я протянула ему книгу.

Я оставила подпись на титульном листе: ни записки, ни любовного посвящения, ни "пошел ты, козел”. Просто мое имя. Тем не менее, Эдвард взял книгу с самодовольной улыбкой, как будто что-то выиграл взамен. Я боролась с внезапным, иррациональным желанием вырвать мой роман из его рук и порвать страницу, оставив его ни с чем.

И Эдвард как будто прочел мои мысли; между нами всегда было так, с самой первой встречи. Он сильнее сжал книгу и кусал нижнюю губу, его хладнокровие исчезло. Он вынул маленький конверт из кармана и протянул мне. Когда его глаза встретились с моими, они были нехарактерно мягкими и умоляющими.

Я подавила желание взять свою шариковую ручку и воткнуть ее по крайней мере в один из этих ярко-зеленых зрачков. К сожалению, вокруг были люди. Они были бы свидетелями.

- Каждое письмо, которое я пишу, для тебя, - тихо пробормотал он.

- Неужели ты думаешь... - начала я, но меня прервала женщина-охранник. Она просто положила свою руку на руку Эдварда, без слов призывая его пройти дальше.

Я была совершенно уверена, что охранница не знала, кого она только что коснулась. Она не знала, что могут отдать некоторые женщины за такой случайный контакт. Она не знала, что я отдала бы за это.

Без слов, Эдвард развернулся и ушел.

Я не смотрела на записку до позднего вечера, когда мероприятие закончилось. Даже потом, я размышляла, положив ее на стол. Ее бы вероятнее всего бросить в мусорное ведро, где ей самое место.

Однако я не могла. Я была не настолько сильной.

Когда я схватила письмо со стола, мне стало интересно, осталась ли во мне маленькая девочка, одержимая звездой, которая заставляла меня потеть и покрываться мурашками, и от этого мне стало трудно дышать. Ответ я знала. Нет. Это было гораздо больше. Я бы никогда не сказала этого вслух. Я никогда бы не позволила себе даже подумать об этих словах, но сегодня я могла признать их... едва-едва.

Я любила его.

Я очень любила его.

В тот момент, в пустеющем магазине, я ненавидела себя за то, что любила его.

Я также ненавидела его за это.

Я никогда и на за что не хотела снова увидеть его, но в тоже самое время, я немедленно должна была увидеть его... чтобы поделиться с ним частичкой своего разума, конечно. Не моего сердца. Оно и так уже слишком много вынесло.

Я приняла такое решением прежде чем даже прочла его письмо.

Белла,

Каждое слово в твоей книге пробило новую дыру в моей груди. Твоя манера письма и передача мыслей прекрасна, как всегда. Манера, с которой ты облекаешь эмоции в слова, впечатляющая; твоя проза властна перемещать читателя не только в пространстве и времени, но и по эмоциям.

Дата добавления: 2015-10-28