Апреля 1855 — †26 августа/8 сентября 1928

Прославлен в 2000 г.³².
Память празднуется 26 августа/8 сентября (преставление)
и в первое воскресенье после 25 января/7 февраля
(Собор новомучеников и исповедников Российских)

Георгий Алексеевич Коссов (иногда встречается иное написание его фамилии — Косов) родился 4 апреля 1855 г. в селе Андросово Дмитровского уезда Орловской губернии. Отец его был священником, а благочестивая матушка воспитывала детей. Своему первенцу родители дали имя в честь Великомученика и Победоносца Георгия, почитаемого как победитель темных сил.

Дом священника стоял рядом с храмом Рождества Пресвятой Богородицы, в котором хранилась явленная триста лет назад в лесу при роднике икона Казанской Божией Матери, весьма почитаемая в тех местах. Крестный ход в память явления иконы собирал более тысячи паломников. Этот образ священноисповедник Георгий почитал всю жизнь.

Священноисповедник протоиерей Георгий Коссов

Сначала сын священника получал домашнее образование, обучаясь грамоте по Закону Божию и Житиям; в храме он приобретал и первоначальные познания в богослужении. Церковную службу мальчик полюбил с ранних лет.

Родители заботились о его дальнейшем образовании — сначала в сельской школе, а затем в Орловской духовной семинарии, где он отличался особым прилежанием к Писанию, трудам Отцов и к молитве, а также своей отстраненностью от начинавшихся тогда дискуссий о всякого рода реформах, общественных и церковных. Позже священник Георгий говорил пастве: Не ищите совершенства ни в людях, ни в системах. Совершенен только Бог. Такая его позиция никак не была связана с косностью мышления: будущий педагог, пастырь и проповедник уже в юные годы осознавал, что тяга к земному совершенству чревата неизбежными разочарованиями, ожесточением и унынием и — что важнее всего — препятствует любви к ближнему и смирению перед Богом.

По окончании семинарии Георгий Коссов отправился учительствовать в сельской школе в родных местах, в Дмитровском уезде. Работа была успешной, дети чувствовали любовь и заботу педагога, а он старался преподавать так, чтобы и общеобразовательные уроки обращались не только к уму детей, но и к их сердцу. На экзаменах дети отвечали прекрасно; за высокий уровень подготовки школьников их педагог неоднократно получал награды. Когда он стал заведовать школой, ее ученики заметно выделялись и благочестием, и дисциплинированностью, и уровнем практических навыков.

Но любовь к храму, всегда жившая в душе Георгия, неудержимо тянула его всецело посвятить себя служению Господу. Когда он уже готовился к принятию священного сана, его поразила тяжелая болезнь. Время болезни стало для него временем разышления о тщете земного благополучия, о быстротечности и изменчивости жизни, — и он с еще большей решимостью стремился к священническому призванию. Жену себе он выбрал простого звания, сироту и бесприданницу, — выбрал за благочестие, и в 1884 г. был рукоположен и назначен на беднейший в епархии приход в село Спас-Чекряк Болховского уезда. Здесь он собирался вести самую простую, скромную и уединенную жизнь, в которой будут и скорби, и терния, и не дерзал и думать о духовных подвигах — и здесь Господь прославил Своего служителя.

В дохристианские времена здесь по преданию было языческое капище, где приносились кровавые жертвы. Первая церковь, построенная на месте капища, ушла под землю. В окрестностях издавна жили во множестве колдуны и знахари, а в смутные времена — и разбойничьи шайки.

Храм в Спас-Чекряке был установлен только в XVII веке, но священники часто менялись из-за тяжелых условий. Приехав в деревню, насчитывавшую 14 дворов, отец Георгий понял всю степень этой тяжести. Ветхая и пустая церковь стояла в двух верстах от деревни; в ней от холода замерзали даже Святые Дары, а жители были совершенно далеки от церкви и от Бога. Молодой священник подумал даже, что здесь Господь отвернулся от людей за неверие и оставил их обиталище в запустении. После напряженных размышлений отец Георгий отправился искать поддержки в Оптину пустынь, к преподобному Амвросию, слава о благодатной духовной помощи которого, оказываемой и монашествующим, и мирянам, распространялась по всей России. Отец Георгий был готов предать себя в послушание старцу, но имел намерение просить благословения на переход в другой приход.

К моменту выхода Преподобного из келлии он стоял в толпе, далеко от входа, не дерзая обратить на себя внимание отца Амвросия. Но тот, вглядевшись в толпу, к большому удивлению отца Георгия поманил его к себе — а ведь тот был ему вовсе незнаком и одет как мирянин. И вот каковы были слова прозорливого старца:

— Ты, иерей, что там такое задумал? Приход бросать? А ты знаешь, кто иереев-то ставит? А ты бросать?! Храм, вишь, у него стар, заваливаться стал. А ты строй новый, да большой, каменный, да теплый, да полы в нем чтоб были деревянные: больных привозить будут, так им чтоб тепло было. Ступай, иерей, домой, ступай, да дурь-то из головы выкинь! Помни: храм-то, храм-то строй, как я тебе сказываю. Ступай, иерей. Бог тебя благословит.

При всем своем недоумении отец Георгий усмотрел в словах Преподобного указание свыше и вернулся домой, решив ему следовать. И начались искушения. Невозможно было отвязаться от беспросветной тоски; не шла молитва, не шел сон. Даже с матушкой он не мог разговаривать, не говоря уже о других людях. А ночью страшные голоса пугали его, угрожали, гнали: “ступай прочь, ты один, а нас много!”. В страхе потерять рассудок батюшка вновь кинулся к преподобному Амвросию. Тот сразу, без расспросов, сказал ему:

— Ну что, испугался, иерей? Он один, а вас двое! — и разъяснил недоумевающему отцу Георгию: — Христос Бог да ты — вот и выходит двое! А враг-то — он один.

Напомнив о строительстве храма, ободрив и благословив молодого священника, Преподобный отпустил его. И отцу Георгию сразу стало легче; он стал горячо молиться, страхи отпали, возникло желание служить в своей церкви. Когда он в одиночку читал канон Божией Матери, духовная радость наполняла сердце. Он понимал все значение упования на Бога и Его Пречистую Матерь и молил о благодатной защите.

И сияние веры священника начало привлекать в храм прихожан, сразу увидевших благоговейность его служения и теплоту молитвы. Искушения развили в нем смирение; страх Божий укрепил подвижничество; благодать просветила разум.

В дни праздников, особенно в день празднования Казанской иконы Божией Матери (22 октября), в Спас-Чекряк стремились на богослужение не только прихожане, но и паломники из ближних и дальних мест. А после службы батюшка отвечал на их вопросы. Ему дано было понимать духовное состояние человека и указывать духовные же средства исцеления. Люди благодарили отца Георгия, почитали его, он же, называя себя многогрешным, указывал, что Господь по вере помогает и через недостойных священников.

Чем дальше, тем шире распространялась добрая слава отца Георгия, добродетельного пастыря-подвижника, и народ стекался к нему во множестве. А он давал наставления, советы — с любовью и без лицеприятия; принимал всех с радостью, как родных. Слова батюшки западали в душу, побуждали людей к искреннему покаянию. Люди проникались упованием на вечное блаженство и страхом погибели нераскаянных.

Ежедневно по утрам в храме, как и в Оптиной пустыни, читался канон Богородице. При чтении канона отец Георгий помазывал молящихся маслом от икон, благословлял Евангелием, освящал воду. Служба отличалась не только великолепием и торжественностью, но и проникновенностью; было видно, что мир и тишина наполняют чистую душу священника.

Богомольцы покидали Спас-Чекряк, исповедовавшись и причастившись, напутствуемые благодатной любовью батюшки. Число приезжавших все росло, и для них был выстроен кирпичный странноприимный дом. Кирпич был сделан на своем заводе, с постройки которого (в 1896 г.) началась хозяйственная деятельность отца Георгия. Он делил трапезу с приезжими, отвечая на их вопросы. Его советы по практическим, хозяйственным делам были чрезвычайно полезными, но при этом всегда говорилось, что в заботах о временном нельзя забывать настоящую цель жизни человека. Иногда недоумение вызывало то, что к священнику обращаются по пустякам, например, когда куры болеют или скотина пропала; батюшка же объяснял, что для данного человека эти заботы — не мелочь, они ему жизненно важны. Отвечал на вопросы отец Георгий всегда с добротой и сердечным участием; ничего не приписывал себе, а подавал свои ответы как вразумление Божие.

Господь наградил отца Георгия даром прозорливости, и он понес подвиг духовного и телесного исцеления страждущих, служил всем, кто приходил с верою. В сердцах людей он читал их сокровенные мысли и желания, облегчая горе, наставлял на путь спасения. Случалось ему и обличать в грехах, даже забытых; некоторых он оставлял после службы на особую, глубокую исповедь, руководствуя их словами апостола Павла: Не льститесебе… (см. 1 Кор 6:9–12).

По молитвам отца Георгия постоянно совершались чудесные исцеления. Он имел от Бога дар помогать пострадавшим от темных сил; привозили к нему и бесноватых. Иногда лечил и причащал даже на улице. Исцеления были многочисленны и каждодневны, и батюшка всегда наставлял исцеленных не сходить с христианского пути, давал им молитвенное правило, чтобы не оставляли благодарения и покаяния. В Спас-Чекряке стараниями батюшки была открыта больница, которую он посещал ежедневно; по улицам за ним ходили толпы. Было совершенно непонятно, как он успевает во всех своих многочисленных трудах, иногда затягивавшихся до глубокой ночи. Сам отец Георгий объяснял это тем, что не оставляет молитвы, которая “и день растягивает”.

После кончины преподобного Амвросия Оптинского многие верующие обратились со своим упованием к отцу Георгию, который принял возложенное на него Господом бремя духовного водительства, любящей душой входя во все человеческие скорби и немощи. Преображались люди; был воздвигнут храм и еще множество построек; преобразилась вся округа, бывшая раньше пустынной и нищей. По молитве отца Георгия он всегда получал нужные для своей деятельности пожертвования, но не всякую жертву принимал: однажды купцу, неправедно нажившемуся и решившему на старости лет пожертвовать отцу-подвижнику 20 тысяч, сказал, что тогда примет у него деньги, когда тот облаготворит всех им обиженных, а иначе Господь не велит. И усовестил-таки…

Новый трехпрестольный храм в Спас-Чекряке начали строить в 1896 году, а в 1905 году он был торжественно освящен во имя Преображения Господня. Кроме больницы и странноприимного дома, был построен и сиротский приют для 150 девочексироток, куда принимались и дети из крайне бедных семей. И основные средства для строительства и содержания получались от простых людей, хотя были и состоятельные жертвователи. Появились у батюшки и сподвижники — педагоги и воспитатели. Воспитанницы взращивались в молитве и благочестии, их обучали Закону Божию, русскому и церковнославянскому языкам, арифметике, географии и истории. Большое значение в их воспитании придавалось трудолюбию: девочек учили ремеслам, рукоделию, садоводству и огородничеству.

В 1897 году была построена церковно-приходская школа для мальчиков, со временем преобразованная в учебное заведение более высокого типа, выпускники которого могли уже претендовать на звание сельского учителя. Эта школа стала образцовой. При ней были мастерские, интернат на 80 человек, сад и пасека. В других деревнях прихода было построено еще три школы, в которых отец Георгий был попечителем и законоучителем.

Тем временем в Спас-Чекряк стекались люди уже не только со всей Орловской губернии, но и из других мест России. Рассказ молодой женщины о ее поездке к отцу Георгию, одарившему ее верой, которой она до того была лишена, более года назад был напечатан в нашем журнале (Е. Дюшен-Крашенинникова. Путешествие к отцу Георгию Коссову в марте 1914 года — Альфа и Омега, № 2(28) за 2001 г.). В Спас-Чекряке бывал замечательный писатель М. Пришвин, написавший о нем очерк “Новая земля”. Подвижническую деятельность отца Георгия знал и ценил праведный Иоанн Кронштадский. Паломницей приехала к батюшке княжна Оболенская — и навсегда осталась воспитательницей приюта.

…Наступал “настоящий двадцатый век” — время бедствий, время гонений. Отец Георгий предвидел все беды России, но знал и то, что верным Господь готовит венец славы. На следующий день после октябрьского переворота Спас-Чекряк посетил ныне прославленный как новомученик епископ Орловско-Севский Серафим (Остроумов). После беседы с прозорливым священником он удалился в слезах. А отец Георгий, поручив себя Промыслу Божиему, продолжал окормлять и утешать свою паству. Спас-Чекряк какое-то время оставался мирным островком среди бушующего моря.

Но в 1918 г. в уезде начались преследования духовенства; приехали арестовать и отца Георгия. Приехали — и растерялись: как его можно арестовывать, такого кроткого и любящего? Батюшка благодушно призвал их выполнять то, за чем явились, успокоил матушку и отбыл с места своего духовного подвига. В уездной тюрьме никак не могли собраться с силами и “записать” его — воспитателя сирот, содержавшего больницу, школы, завод, дававший множеству людей средства к жизни, — во “враги народа”, который любил его верно и преданно. А отец Георгий видел, что его утеснители и не ведают, что творят, и сами страдают от жестокостей, и многие из них в свою очередь падут жертвами террора, а иные не смогут оправдаться перед судом Божиим.

Вскоре батюшку выпустили из тюрьмы, убоявшись народа. Но в Спас-Чекряке начались обыски, описи имущества, составлялись “черные” списки прихожан… Все это было направлено на искоренение веры, на то, чтобы разорвать отношения паствы и пастыря. Неколебимая вера отца Георгия в благой Промысел Божий помогала ему принимать все утеснения как епитимию на спасение. Он неуклонно исполнял все, в чем столько лет наставлял людей: был кроток и смиренен, пребывал в молитве, радости духовной и уповании.

И Господь продолжал благословлять труды Своего верного служителя. В условиях, которые, казалось бы, исключали самую мысль о деле пастырского душепопечительства, отец Георгий продолжал окормлять свою паству. Его слова участия и любви согревали сердца, подкрепляли унылых и воодушевляли стойких. Сама жизнь батюшки была свидетельством его готовности быть верным даже до смерти, являла пример самоотверженного исполнения пастырского долга перед Богом и людьми. В Спас-Чекряке не прекращалось богослужение, продолжал работать приют, велись при попечении отца Георгия хозяйственные работы. Конечно, противники Церкви не могли этого терпеть; хозяйство было преобразовано в сельхозартель, во главе которой были поставлены “свои” люди, а приют был расформирован. Отец Георгий смиренно принял волю Божию. Изгнанные из приюта воспитанницы на всю жизнь сохранили последний драгоценный дар своего воспитателя: его любовь, его христианское руководство.

Новые испытания подстерегали верного служителя алтаря: к нему зачастили обновленцы, пытавшиеся лестью переманить его на свою сторону. Но отец Георгий, будучи строгим блюстителем церковных уложений, решительно им отказал. Последовали политические доносы на батюшку со стороны обновленцев; их характер мог стоить ему и свободы, и даже жизни, но Господь чудесным образом сохранил его, и все обновленческие провокации в Спас-Чекряке не возымели трагических последствий.

В начале 20-х годов в ходе печально известной кампании по изъятию церковных ценностей, настоящей целью которой было уничтожение Церкви, отца Георгия арестовали (якобы за сокрытие драгоценностей, которых и вовсе у него в храме не было) и направили в губернскую тюрьму, поскольку в уезде отношение к нему было “слишком” мягким, и к тому же народ всегда мог заступиться за всеми любимого и почитаемого священника. Отец Георгий поручил храм матушке, а остававшимся собратиям заповедал не прекращать богослужений, чтобы беспрерывно служилась в Спас-Чекряке литургия.

В тюрьме батюшку подвергали непрерывным допросам, настаивая на том, что он укрывает золото. Получая смиренные и кроткие ответы, а подчас и прозорливые предсказания, тюремщики пребывали в недоумении, опасаясь странного арестанта. Когда ему давали грязные работы, желая унизить его сан, другие арестанты наперебой стремились выполнить их за него, чтобы оградить от унижений полюбившегося батюшку. Власти были вынуждены отпустить его.

И вновь продолжилось служение отца Георгия в Спас-Чекряке. Он окормлял паству, лечил, наставлял, пророчествовал. Из скудных своих средств кормил голодных и помогал несчастным. По словам отца Георгия, Россия пройдет через скорби и страдания и обратится к Богу, Который даст людям мир и благоденствие. Продолжающихся досаждений и препятствий батюшка, казалось, и не замечал, а враги веры опасались народной любви к нему и не решались пойти до конца в своих преследованиях.

Труды и невзгоды сказались на телесном здоровье пастыря. Отец Георгий имел откровение от Бога о своем смертном часе и ожидал его спокойно и с благодарностью за явленные ему благодеяния. Мирно ожидая кончины, он неустанно продолжал дела милосердия, и на смертном ложе не оставляя заботы о ближних. Скончался батюшка 26 августа (по ст. стилю) 1928 года, семидесяти трех лет, блаженно и мирно. По всей окрестности люди оплакивали свое сиротство, спешили в Спас-Чекряк отдать долг почитания и любви праведнику. Похороны священника были торжественными и величественными, и власти оказались не в силах запретить поклонения усопшему.

Отца Георгия похоронили близ алтаря. Служить панихиды на его могиле было запрещено, но паломничество к ней не иссякало несмотря на то, что могилу неоднократно сравнивали с землей. Поклонение памяти отца Георгия продолжалось даже в самые богоборческие времена. Молящиеся к отцу Георгию получали и получают благодатную помощь, чему собрано множество свидетельств. Новую возможность обращаться к предстательству праведника перед Престолом Божиим дало прославление его в чине священноисповедника на Юбилейном Соборе 2000 года. Обретение мощей священноисповедника Георгия состоялось 9 декабря, в день памяти великомученика Георгия Победоносца. Святые мощи Священноисповедника покоятся в Спасо-Преображенском храме г. Болхова.

Дата добавления: 2015-11-04