Преподобный Серафим Вырицкий (Муравьев) *1866 — †21 марта/3 апреля 1949

Прославлен в 2000 г.³⁸.
Память празднуется 21марта/3апреля(преставление)
и в 3-ю неделю по Пятидесятнице
(Собор Санкт-Петербургских святых)

Иеросхимонах Серафим (в миру Василий Николаевич Муравьев) родился 31 марта 1866 г. в деревне Вахромеево (Яро­славская губ., Рыбинский уезд), в семье богобоязненных людей, для которых Православие было не обрядностью, а внутренним бытием. Поразительно способный ребенок практически сам научился грамоте и счету, читал Евангелие и Псалтирь. Очень любил жития святых, особенно пустынников первых веков и втайне от всех думал о постриге. Семья отличалась рачительным ведением хозяйства и самой широкой христианской благотворительностью; мальчик рос трудолюбивым и сердечным. В семье строго соблюдались посты, а в воскресные и праздничные дни Муравьевы обязательно посещали храм, исповедовались и причащались. Если позволяло время, совершали паломничества, с особой радостью — в Свято-Троицкую Сергиеву Лавру, а там — в Гефсиманский скит, к старцу Варнаве (ныне прославлен в сонме Радонежских святых). Слова старца “Что бы ты ни делал, думай о Боге, и Бог поможет тебе” запечатлелись в памяти мальчика.

Но глава семьи скончался на сороковом году жизни; вдова была слабого здоровья, и мальчику пришлось стать кормильцем семьи, испытать бедность. Однако по милости Божией благочестивый односельчанин, петербургский приказчик, пригласил Василия в город, обещая “вывести в люди”. Так тот в 10 лет покинул родные края. В Петербурге, начав с “мальчика на побегушках”, Василий привлек внимание нанимателя внимательностью и исполнительностью, так что ему поручались и более сложные дела, с которыми он успешно справлялся. А почти весь заработок отсылал матери и не ленился посещать Божии церкви… В Александро-Невской Лавре, куда юный ярославец пришел просить о принятии, он от старца услышал пророческое наставление: оставаться до поры в миру, создать благочестивую семью, вырастить детей и по согласию с супругой принять монашество. Подвиг его послушания длился более 40 лет.

Развлечения и соблазны столицы не привлекали Василия; в свободное от трудов время он бывал в храме, читал духовные книги, молился, занимался самообразованием, в особенности интересуясь историей. Успешно овладевал и коммерческими дисциплинами. Оценив добрый нрав, трудолюбие и несомненные способности Василия, хозяин в 16 лет назначил его приказчиком, через год — старшим приказчиком, который был первым заместителем хозяина (обычно для того, чтобы приказчик стал старшим, требовалось не менее 10 лет). Часть своего уже значительного жалования Василий тратил на ремонт и строительство храмов, на помощь монастырям и богадельням. А смирение его было велико, и любимой молитвой на всю жизнь стала Господи и Владыко живота моего …

Юный Василий взрослел и становился статным, красивым мужчиной с хорошими манерами и значительными деньгами и возможностями, но среди всех соблазнов столицы хранил целомудрие, не забывая о предначертанном ему пути. Ощутив острую необходимость в опытном наставнике, он был приведен Господом к преподобному Варнаве, который принял его в духовные чада. Их духовное общение продолжалось около 20 лет, и хотя они иногда подолгу не виделись, их духовная близость была необычайно сильна. Отец Варнава подтвердил благословение петербургского схимника. Выбрав в спутницы жизни Ольгу Ивановну Найденову, девицу из столь же благочестивой семьи, В. Н. Муравьев по благословению отца Варнавы обвенчался с ней в 1890 г. Духовная жизнь супругов протекала совместно. И в делах его все ладилось; в 1892 г. он стал купцом 2-й гильдии, заведя торговлю пушниной. Можно упомянуть, что во 2-й гильдии числился, например, всемирно известный часовщик Павел Буре, слава которого не померкла доныне.

Чета Муравьевых пользовалась уважением в Санкт-Петер­бурге. Ольга Ивановна при всей своей женственности помогала мужу в делах и заменяла его в его отсутствие. Василий Николаевич был незаурядным коммерсантом, что сочеталось у него с выполнением духовных задач, с оказанием помощи Церкви и с любовью к Родине. В 1897 г. В. Н. Муравьев успешно закончил Высшие коммерческие курсы, получив глубокие знания. Со временем он приобрел известность на международном рынке; прибыль его множилась и соответственно увеличивались пожертвования на Церковь. В их нищелюбивом доме многие находили хлеб и приют; в дни двунадесятых и других чтимых праздников в доме после литургии накрывались обильные столы для неимущих, а после трапезы гостям раздавались подарки. Помогая богадельням, Муравьевы в то же время брали оттуда и из казенных больниц особо тяжелых больных к себе домой, выхаживали и длительное время содержали у себя на покое.

В семье царили единомыслие и любовь о Господе, и близкие их знакомые были все люди благочестивые. Муравьевы были преданнейшими духовными детьми преподобного старца Варнавы. При этом В. Н. Муравьев стал одним из пяти крупнейших мехоторговцев столицы.

В 1903 г., на прославление преподобного Серафима, супруги побывали в Саровской обители. Василий Николаевич был верным ревнителем Преподобного, — недаром в схиме он принял его имя.

В 1906 г. преподобный Варнава отошел ко Господу. Осиротевшие чада поспешили ко гробу старца. Три епископа и множество народа провожали его в последний путь. Теперь великий подвижник ходатайствовал за своих духовных уже у Престола Божия, и они, не сомневающиеся в его святости, обращались к нему и получали поддержку.

В 1905 г. Василий Николаевич стал действительным членом Ярославского благотворительного общества, одного из ведущих в России. Общество помогало неимущим (особо — немощным вдовам и старикам), погорельцам, тем, кому по бедности грозило выселение, больным, выдавало пособия на погребение, поддерживало учащихся, организовывало воскресные школы, вещевую помощь и благотворительную столовую. К работе Общества привлекались жены и дети его членов; в воскресенья и праздники все они совместно посещали богослужение и приступали к таинствам. И даже Ольга Муравьева, верная сподвижница своего супруга, говорила, что подчас не могла понять, как это он вдруг отдает из дома последнее и при этом радуется.

Октябрьский мятеж 1917 г. принес множество нестроений и зла и лютые гонения на веру. Начались расправы над новомучениками, по своей массовости и жестокости превосходящие гонения первых времен христианства. А Муравьев, лишившись своего дела и переселившись за город, подытоживает мирские дела и готовится к постригу, одна мысль о котором в то время уже была подвигом.

Пожертвовав Церкви огромные суммы, он в 1920 г. просит принять его послушником в Александро-Невскую Лавру; его принимают и дают послушание пономаря, а через полтора месяца он принимает постриг одновременно с женой, поступившей в Воскресенский Новодевичий монастырь. Ему наречено имя Варнава, в честь Апостола и в память духовного отца, ей — Христина, в честь мученицы. Вскоре брата Варнаву рукополагают во иеродиакона с нелегким и требующим многих трудов послушанием заведующего кладбищенской конторой, — и это во время братоубийственной бойни, когда над всеми кладбищами стоял плач и отпевания следовали одно за другим. Иеродикону Варнаве приходилось не только отпевать покойных, но и утешать родных и близких. Это была его школа духовного врачевания и наставничества.

Но практическая работа и духовное делание на кладбище он успешно сочетал с чтением и ночными молитвенными бдениями, а к тому же был активным сподвижником братьев-иеромо­нахов Льва и Гурия (Егоровых), второй из которых впоследствии стал первым наместником вновь открытой Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, а затем и митрополитом, в Александро-Нев­ском братстве защиты святой православной веры. Это братство было самым активным и массовым церковно-общест­венным движением Петрограда начала 20-х гг. Несмотря на гонения, Лавра оставалась крупнейшим духовным центром, осуществлявшем к тому же благотворительную деятельность.

В сентябре 1921 г. иеродиакона Варнаву возводят в иеромонахи. Отныне его послушание — главный свечник Лавры, снова очень хлопотливая и ответственная должность, требующая незаурядных коммерческих знаний и навыков. Но, успешно справляясь с нелегким делом, он главное свое внимание отдавал иерейскому служению. На его службы и проповеди собиралось множество народа. Он находил доступные всем слова; сказывался опыт подвижничества в миру. Ширился круг его духовных чад, все больше людей шло за советом и утешением. За свою деятельную любовь и праведное житие он стяжал благодатный дар старчества.

А 20-е годы проходили во все усиливающихся репрессиях. Особо скорбел отец Варнава, когда были арестованы его сподвижники: владыка Вениамин (казнен; прославлен в лике святых новомучеников), епископ Ладожский Иннокентий, архимандриты Гурий и Лев и другие деятели братства. Это был целенаправленный разгром Санкт-Петербургской епархии. После нескольких месяцев непрестанных скорбей отец Варнава подал прошение о поездке на родину к тяжело больной матери, дабы отдать ей последний сыновний долг и полностью отречься от мира.

Тем временем до Александро-Невской Лавры докатились волны обновленческой смуты. До поры до времени Лавра успешно сопротивлялась напору “живоцерковников”, но к сентябрю 1922 г. ее наместник владыка Николай (Ярушевич) остался по существу единственным православным архиереем в епархии и, вступив в управление ею, передал ведение дел в Лавре своему заместителю архимандриту Иоасафу и Духовному собору Лавры. Сознавая, что само существование Лавры под угрозой, архимандрит старался оградить обитель от разорения и сохранить братию, а поэтому пошел на компромисс, отстояв, однако, самостоятельность Лавры и поставив преграду любым нововведениям в богослужении. Среди братии возникли нестроения. Отец Варнава увещевал оставаться в послушании руководству и, не вступая в евхаристическое общение с обновленцами, признать необходимость временных уступок. Это мнение было поддержано духовником обители, и время доказало правильность такого выбора. После освобождения святителя Тихона началось массовое воссоединение с Патриаршей Церковью. Освободилась от обновленческого ига и Лавра, сбереженная стараниями архимандрита Иоасафа, духовника Лавры архимандрита Сергия (Би­рюкова) и поддержкой отца Варнавы и его сподвижников.

Спокойствие отца Варнавы и его покорность воле Божией удивительно сочетались с непреклонной решимостью следовать истине. Вместе с духовником обители он в эти годы стал опорой для братии, во всем подавал пример истинно монашеской ревности о Господе, трудолюбия и терпения. Отдавая безусловное предпочтение духовному, он вместе с тем служил образцом собранного и скрупулезного ведения монастырских дел. Поэтому вскоре братия решила избрать его членом Духовного собора Лавры и ее казначеем. Эта тяжелейшая работа была принята им со смирением и послушанием воле Божией. Лишь Господь знает, как удавалось отцу Варнаве совмещать свои послушания с непрестанной молитвой, богомыслием и пастырским деланием.

Духовник Лавры архимандрит Сергий, подвизавшийся в этом послушании свыше 10 лет и желавший ввиду преклонного возраста целиком посвятить себя богословским трудам, молитве и покаянию, видел в отце Варнаве своего преемника и без колебаний назвал его как кандидата на свое место. Этот вопрос был согласован с архиереями трех епархий, традиционно окормлявшимися у духовника Лавры. Во второй половине 1926 г. отец Сергий с любовью готовил отца Варнаву к принятию этого послушания.

Перед тем, как начать назидать братию, отец Варнава (на рубеже 1926–27 гг.) принял великую схиму с именем Серафим и вскоре после этого на собрании братии с участием наместника Лавры епископа Шлиссельбургского Григория (Лебедева), архиепископа Хутынского Алексия (Симанского, будущего Патриарха) и епископа Петергофского Николая (Ярушевича) был избран духовным руководителем Лавры.

В свое время, еще будучи в миру, он открыл своему старцу преподобному Варнаве Гефсиманскому сон, в котором видел себя сидящим между ним и преподобным Серафимом. В этом пророческом сне будущему старцу открылась его глубокая мистическая связь с этими великими подвижниками, которые евангельской любовью служили Богу и ближним и являли живой образ жизни во Христе. Пришло время — и по воле Божией вышел и отец Серафим, чтобы врачевать души.

Помимо монашеской братии отец Серафим ежедневно принимал множество исповедников-мирян. Молва о благодатном старце разнеслась уже и за пределами северной столицы. Он стал воистину народным духовником. Его высокие духовные дарования и богатейший практический опыт делали старца Серафима незаменимым наставником, который для каждого находил слова отческой любви. Встреча с ним запоминалась на всю жизнь. У него окормлялись миряне, иноки, священники и архиереи, в том числе епископ Николай (Ярушевич), который всего несколько лет назад, будучи архимандритом, постригал Василия Муравьева.

Чуть позже духовная дружба связала старца Серафима со священномучеником митрополитом Серафимом (Чичаговым), ставшим правящим архиереем Петроградской епархии и избравшим в духовные руководители духовника Лавры. В течение двух лет иеросхимонах Серафим и владыка Серафим взаимно исповедовались и окормляли друг друга.

В конце 1927 г. к старцу обратился за советом архиепископ Алексий (Симанский); опасаясь очередного ареста, владыка спрашивал, не уехать ли ему за границу. Ответ был пророческим: “А на кого Вы Русскую Православную Церковь оставите? Ведь Вам ее пасти!”. Так отец Серафим предсказал владыке Алексию патриаршество за 18 лет до избрания.

Духовник Александро-Невской Лавры —
старец иеросхимонах Серафим (Муравьев).
1927 г.

Сразу после выхода Послания митрополита Сергия (Страго­родского) отец Серафим твердо принял сторону Заместителя патриаршего Местоблюстителя и с такой убежденностью говорил так надо, когда речь заходила о поминании митрополита Сергия и существующей власти, что всякие объяснения становились излишними.

К концу 20-х гг. относится одно из самых ранних свидетельств благодатного дара старца исцелять больных: он исцелил женщину, одержимую нечистым духом. Неудивительно, что к нему прибегало множество людей; рос сонм его духовных чад. Его чистый, сокрушенный молитвенный дух сообщался окружающим, которых он призывал к покаянию, терпению, исповедничеству и упованию.

В трудах во славу Божию иеросхимонах Серафим пребывал на поприще духовника Лавры почти три года. Известен случай, когда он непрерывно принимал исповедников в течение двух суток. Неимоверные перегрузки сказались на здоровье старца. Боли в ногах были невыносимыми, лицо же всегда озарено светлой радостью, и о болезнях он никому не говорил. Но однажды батюшка просто не смог подняться с постели, приняв болезнь с удивительным спокойствием и благодушным терпением. Но здоровье продолжало ухудшаться. Старцу шел 64-й год. Врачи рекомендовали перемену климата; была выбрана Вырица с ее сухой почвой, множеством хвойных деревьев и целебным воздухом. Старец ехать отказался, но воля Божия была иной.

Митрополит Серафим, в миру врач, немедленно благословил переезд и настоял, чтобы вместе со старцем в Вырицу отправилась схимонахиня Серафима (в миру О. И. Муравьева) и их двенадцатилетняя внучка Маргарита; уход за старцем и забота о нем стали их главным послушанием. К лету 1930 г. отец Серафим, провожаемый грустью и слезами духовных чад и братии, покинул город святого Петра.

Переезд старца был свидетельством особого Божия попечения о нем. Именно в то время по Петроградской епархии, как и по всей стране, прокатилась новая волна еще более жестоких репрессий. Многие известные клирики епархии оказались за решеткой. В ночь на 18 февраля 1932 г. были арестованы более пятисот иноков, — почти все уцелевшие к тому времени в Петрограде монашествующие, и все члены Александро-Невского братства. Большинство из них не вернулось из лагерей и ссылок. В октябре 1933 г. был выслан митрополит Серафим и с ним более 200 священнослужителей. Как известно, к концу 1935 г. из всего российского епископата на кафедрах оставалось четыре архиерея.

И в то время, когда разорили тысячи обителей и храмов, а десятки тысяч священников томились в заключении, Господь воздвиг нерукотворный храм в Вырице — чистое сердце отца Серафима. Явным чудом было само сохранение старца от расправы, но ни он, ни схимонахиня Серафима никогда не подвергались задержанию, аресту и заточению.

В Вырице отец Серафим без малого 20 лет снимал помещения у благочестивых людей на частных квартирах, не имея собственного жилья, и все это время тяжело болел, но к врачам уже не обращался, предавшись на волю Божию. За свою болезнь он благодарил Господа больше, чем иные — за здоровье. Он поучал близких, что не следует молиться о земном; молитва должна быть преданием себя, родных и ближних в Божию волю. Поначалу вырицкого подвижника посещали только близкие духовные чада (среди них — епископ Николай), но вскоре к нему вновь устремился поток богомольцев; в иные дни были сотни посетителей. Обеспокоенным родным он говорил, что будет принимать людей, пока рука подымается для благословения.

Старец Серафим стал утешителем многих и многих, врачуя все душевные и телесные недуги страждущих любовью и кротостью, принимая на себя и неся их немощи и болезни (см. Мф 8:17). Господь наш Иисус Христос, незримо пребывая рядом, даровал немощному старцу Свою непостижимую силу. Батюшка ко всем обращался со словами ласки, обнимал, целовал в голову, а говорил тепло и просто. Многим он помогал и обрести средства к существованию своими практическими советами (а нередко — и деньгами через добрых людей). Принимая с благодарностью пожертвования, зачастую тут же все раздавал нуждающимся. На особом попечении старца находился Пюхтицкий Успенский женский монастырь, любимое детище преподобного Иоанна Кронштадтского, значительную часть пожертвований передавал в вырицкий Казанский храм, а остальное раздавал нуждающимся и несказанно радовался, отдавая последнее.

Подвиги поста, бдения и молитвы, которые в течение двух десятилетий нес вырицкий старец, сопоставимы лишь с подвигами древних аскетов-отшельников. Иногда он ничего не вкушал по нескольку дней подряд; в некоторые дни вкушал часть просфоры и запивал ее святой водой, в иные — ел немного тертой моркови. Великого постника подкрепляла благодать Святого Духа. Еженедельно батюшку причащали Святых Таин; помимо этого у него в келлии были запасные Дары и он мог причащаться самостоятельно, что и делал.

В старце Серафиме было много от преподобного Серафима Саровского, с которым его соединяла глубочайшая молитвенная связь. Из глаз его смотрело небо. Вокруг него разливались мир и тишина.

Принимая порою по сотне человек в день, ночи он посвящал молитве. Родные, а также остававшиеся ночевать в Вырице духовные чада были свидетелями ночных бдений и молитв, когда старец, простирая ввысь прозрачные руки и обливаясь слезами, ничего не замечал вокруг. По ночам он молился и над оставляемыми ему записочками. Его отличало острое сознание собственной греховности, непрестанное чувство покаяния, слезный дар — плач за себя, за ближних и за весь мир. В этом живом храме служение не прекращалось ни днем, ни ночью. Отец Серафим Вырицкий стал светильником, который служением Духа соблюдал заповедь любви к ближнему. Он был человеком необыкновенно высокой созерцательной жизни, иногда на несколько дней прекращая прием и оставаясь в уединении и безмолвии. Именно тогда старец, видимо, получал высшие откровения от Господа и укреплялся для дальнейших подвигов во славу Божию посреди лежащего во зле мира. Иногда он скупо делился пережитым с близкими, говоря: “Если бы вы только знали, как там будет хорошо…”.

Глубокое взаимное уважение и духовные узы связывали великого старца со светилами науки, первым из которых может быть назван отец современной физиологии академик Иван Петрович Павлов, свято веривший в Божественные истины Православия. Иван Петрович был почетным старостой двух храмов, до последних дней земной жизни отстаивая их от закрытия и разрушения. Он даже не дал запретить колокольный звон в храме в Колтушах, где была его биостанция. Академик Павлов приходил к отцу Серафиму на исповеди и духовные беседы.

Духовника Лавры почитали и академик Сергей Павлович Глазенап, выдающийся астроном, профессор Михаил Иванович Граменецкий, один из создателей современной фармакологической школы. Часто бывали в Вырице и академики Владимир Алекандрович Фок, физик, специалист по квантовой механике, радиоволнам и теории относительности, и Леон Абгарович Орбели, ученик и последователь Павлова. Отец Серафим вел с ними душеполезные беседы о дивной гармонии мироздания, вложенной Творцом, о Духе, наполняющем вселенную, и они многому учились у смиренного старца.

Одним из любимейших его воспитанников был всероссийски известный профессор-гомеопат Сергей Серапионович Фаворский, сын сельского священника, чистейший души человек, чаще всего лечивший простых людей бесплатно. Профессор Фаворский много лет был лечащим врачом матушки Серафимы. Он постоянно обращался к своим влиятельным пациентам, чтобы выручать верующих из затруднений и опасностей.

Духовные дарования старца Серафима были обильны и многообразны. Он обладал прозорливостью, имел дар духовного рассуждения и утешения, исцеления, молитвенного созерцания; имел власть над лукавыми духами. Все это венчалось горячей верой и чистейшей любовью ко Господу. Во имя Господа любил он всех людей, и особенно — грешников. Не укорял, не читал нравоучений, но пробуждал в человеке совесть, незаметным для него самого образом менял ход его мыслей от суетного к духовному.

Старец-утешитель
иеросхимонах Серафим Вырицкий.
1930-е гг.

В тридцатые годы в дом неоднократно приходили по ночам с обыском и однажды хотели было батюшку арестовать, но приглашенный по требованию родных врач констатировал, что перевозить его невозможно. В другой раз батюшка попросил подойти к нему старшего из чекистов, погладил ему руку, а потом, приложив свою правую руку к его голове, помолился о прощении грехов, назвав того по имени. Чекист заплакал, а батюшка попросил близких напоить незваных ночных пришельцев чаем. Многократно происходили по молитве отца Серафима исцеления, но главным в его служении было то, что он приводил людей к исправлению жизни и к глубокой вере.

Регулярно приезжали к вырицкому подвижнику его духовные чада — архиереи, архимандриты, другие священнослужители и монашествующие. С каждым годом их становилось все меньше, их поглощала тюрьма. При малейшей возможности батюшка налаживал с ними переписку и помогал посылками и деньгами, а по ночам молился за всех в темницах сущих и невинно убиенных. В 1941 г. был арестован и затем расстрелян сын отца Серафима Николай Муравьев — и родные услышали “Буди воля Божия…”. И кого-то полускрытно, а близких духовных детей открыто предупреждал старец о приближении великой войны.

А во время войны духовным подвигом батюшки было моление на камне (в подражание преподобному Серафиму и перед его образом) о прощении грехов людских и об освобождении России от нашествия. С его здоровьем это был воистину подвиг мученичества, и к тому же в 1941 г. ему пошел 76-й год. Молился порой по нескольку часов кряду — и так изо дня в день в течение всех военных лет.

В Вырице, как и было предсказано старцем, не пострадал ни один дом (за одним исключением) и не погиб ни один человек. Молился он и о спасении храма. И произошло следующее: в начале сентября 1941 г. немцы наступали на станцию Вырица под прикрытием интенсивного артобстрела. Кто-то из наших командиров решил, что церковный купол — хороший ориентир для наводки, и приказал его взорвать. Командир бригады подрывников вошел в ограду, а затем и в храм — и застрелился. Бойцы его бежали, не выполнив приказа. Началось отступление, о взрыве забыли. А немцы, заняв Вырицу, расквартировали в ней… православных русскоговорящих румын. Храм был открыт (его закрыли в 1938 г.), начались богослужения.

С первых дней войны старец говорил о том, что будет победа, и тем вдохновлял окружающих. Но румынской частью командовали немецкие офицеры; кто-то донес о речах старца, и вновь к нему пожаловали незваные гости. Но, как в свое время чекистов, он укротил их через полученную свыше благодатную силу: сразу заговорил на хорошем немецком языке, который знал издавна, сотрудничая с немецкими и австрийскими фирмами. Будучи спрошен, скоро ли немецкие части пройдут по Дворцовой площади, ответил, что этого не будет никогда, что отступление их будет поспешным, а спрашивающий не вернется домой, погибнув под Варшавой. Угнанные в Германию местные жители рассказывали потом, что так и произошло, и их слова были подтверждены бывшим румынским офицером, который в 1980 г. приезжал поклониться могиле старца.

Еще в начале войны отец Серафим предсказал некоторым жителям Вырицы, что они будут угнаны в Германию, но благополучно вернутся. По молитвам батюшки одного из жителей немецкое начальство совершенно неожиданно выпустило из лагеря для военнопленных как единственного кормильца семьи.

Весной 1944 г., вскоре после полного снятия блокады, Вырицу посетил митрополит Алексий (Симанский), о приезде которого старец предупреждал заранее. Это было последняя земная встреча будущего Патриарха и его духовника. Беседовали они долго, расставались со слезами и до конца своих дней горячо молились друг за друга. А 2 февраля 1945 г. Поместный собор избрал владыку Алексия Патриархом.

Еще до конца войны в Вырицу со всех концов России устремились люди. Порой духовной беседы со старцем им приходилось дожидаться несколько дней. Как и прежде, отец Серафим служил людям как отец и наставник, как врачеватель духовных и телесных немощей и руководитель ко спасению, оживотворяя все вокруг. Не раз приезжал к нему и митрополит Крутицкий и Коломенский Николай (Ярушевич), который после кончины старца взял на себя попечение о его родных. Святейший Патриарх Алексий помнил о нем и однажды при случае попросил передать, что просит его святых молитв.

Летом 1948 г. началась новая антицерковная кампания, и уже осенью вновь арестовывали священников, закрывали храмы, массово издавали брошюры с нападками на Православную Церковь. Встревоженные верующие направлялись к батюшке, который продолжал принимать их, хотя был уже совершенно прикован к постели. Своим духовным чадам он завещал не смущаться успехами зла, хранить верность Матери-Церкви, призывал их к миру и братолюбию с инакомыслящими и продолжал возносить молитвы за всех заблудших.

За день до перехода в Вечность отец Серафим благословил всех близких иконками преподобного Серафима, а наутро 3 апреля 1949 г. соборовался и, причастившись, благословил читать Евангелие и Псалтирь. Ближе к вечеру попросил посадить себя в кресло, около двух часов ночи благословил читать молитву на исход души и, перекрестившись со словами Спаси, Господи и помилуй весь мир, отошел.

Три дня шли ко гробу старца люди на последний поклон. На отпевании его пели три хора — двух вырицких храмов и Духовных Академии и семинарии. Четыре воспитанника духовных школ удостоились стоять у гроба великого старца; одним из них был будущий Патриарх Алексий II. Похороны отца Серафима были не прощанием, а проводами в жизнь вечную.

Множество пророческих указаний старца были подтверждены временем. Множество чудесных исцелений, получаемых через него, были засвидетельствованы задолго до его прославления. Житие вырицкого старца — образ спасения в самое непростое время.

C тех пор, как Русская Православная Церковь канонизировала старца Серафима Вырицкого в лике преподобных, прошло совсем немного времени, но неизмеримо умножилось его почитание. Простые люди видят в нем доброго и мудрого покровителя и помощника в болезнях и невзгодах. Но Преподобный помогает и пастырям в их душепопечительной деятельности, а монашествующих наставляет в стяжании высоких даров духа. Верный ученик и почитатель преподобных Варнавы Гефсиманского и Серафима Саровского воистину предстоит с ними перед Престолом Божиим и молится за всех нас.

Тропарь, глас 4:

Яко пресветлая заезда Российския земли, возсиял еси в веси Вырицстей, преподобне Серафиме, и, силою Святаго Духа наставляем, светом чудес твоих страну нашу озарил еси духовно. Темже и мы, притекающе ко гробу твоему, умильно глаголем: моли Христа Бога спастися душам нашим.

Кондак, глас 5:

Уподобился еси древним отцем и подвигом добрым подвизался еси, благодатию Христовою просвтився, от Негоже прием дарования чудес, недугующих исцеляти, печальных и скорбящих утешати, обидимых и гонимых защищати и всем в нуждах сущим отраду и скорое избавление подавати. Сего ради, яко великаго чудотворца чтуще, молим тя, чада твоя, преподобне Серафиме, от всех бед избави нас молитвами твоими.

Молитва

О великий угодниче Божий, преподобне отче Серафиме, в годину лютых искушений, обышедших страну нашу, яви тя Господь Церкви Русстей Православней столпа непоколебима, благочестия учителя и многим любдем российским старца и утешителя в скорбех, бедах и напастях. Ты бо, во иночестем образе многи подвиги показав, духовник великия Александро-Невския Лавры соделался еси и, промышлением Божиим направляем, в весь Вырицкую вселился еси, идеже Христос тя прослави и даром чудес обогати. И ныне, во времена новых испытаний, помози нам, притекающим ко гробу твоему и чтущим святую память твою, вознеси молитвы о спасении державы нашея и всея замли Российския, да не оскудеют в ней истиннии ревнителие веры и подражателие святому и богоугодному житию твоему. Умоли Господа, да подаст нам силы в борьбе со страстьми и похотьми, да укрепит в нас правую веру и благочестие нелицимерное, да соблюдет нас от нечестивых и еретических учений, неверия и суеверия, да вкоренит в сердца наша дух смирения и кротости, дух терпения и целомудрия, дух ревности о славе Божией и о спасении близких и да сподобит твоим предстательством славити Отца и Сына и Святаго Духа во веки веков. Аминь.

От редакции

В этом выпуске “Патерика” мы публикуем сведения об одном из святых, прославленных Русской Православной Церковью после Собора 1917–1918 гг. Поскольку сбор материалов по этому разделу “Патерика” представляет известные затруднения, порядок публикации вынужденным образом произволен: тексты публикуются в том порядке, в каком поступают в редакцию материалы.

Общее руководство подготовкой “Патерика” осуществляет архимандрит Макарий (Веретенников). В жизнеописании cвя­тителя Антония (Смирницкого) использованы материалы, предоставленные сотрудниками Воронежской епархии. Над текстом работала М. Журинская.

Дата добавления: 2015-11-04