|
Читайте также: |
О фильме "Конец Санкт-Петербурга"
Фильм В. Пудовкина "Конец Санкт-Петербурга" (1927) [...] дает пример сочетания [...] "общего плана" революционной эпохи с "крупным планом" индивидуальной судьбы представителя революционных масс, героя революционной эпохи. В целостном образе массы, типическом для раннего революционного искусства, возникает фигура протагониста.
[...] Сквозь простую историю Парня видится в фильме история революционной России. Движение истории и движение народных масс и составляют содержание "Конца Санкт-Петербурга". Чудовищная нищета трудящихся, революционный подъем 1912–1914 годов, война, попытки буржуазии нажиться на ней, страдания солдат в окопах, Февральская революция, власть Временного правительства. Октябрь...
В первых кадрах фильма на экране появлялись тихая река, крылья ветряной мельницы, соломенные крыши изб, поля под низким облачным небом.
"Пензенские... Новогородские... Тверские..." — одна из первых надписей картины. В тяжелых родах мучается женщина, лишний рот появляется в голодной семье, и вот старший сын, Парень, шагает по пыльной дороге в город — еще один новый пролетарий уходит в столицу на заработки. [...]
Картина "Конец Санкт-Петербурга", произведение эпического плана, история безымянного героя, "одного из миллионов", несла в себе моменты лирической и скромной человечности, столь характерной для "Матери". Это ощущалось и в изображении рабочей семьи земляка, их нищей каморки, ребенка, чей спокойный сон метафорически сопоставлялся с парусником, скользящим по глади Невы (светлый кадр парусника врезан был в чисто бытовую сцену), и в портрете той самой деревенской старушки, которая привела Парня в город.
Последние части фильма, рисующие фронт и события 1917 года, были более иллюстративными, дробными, перегруженными, и линия Парня прочерчивалась в них сбивчивым пунктиром. Лишь в финале фильм вновь возвращался к чисто пудовкинскому монтажу "общего" и "крупного" планов. В Зимний дворец, только что взятый революционными отрядами, приходила жена рабочего-земляка (ее играла В. Барановская), встречала Парня и, улыбаясь, угощала его картошкой. Поверженная твердыня русской монархии и чугунок с картошкой в мундире, фигура пожилой женщины в платке на белом мраморе растреллиевской лестницы — это сочетание вызывало добрую улыбку и придавало финалу некий лирический оттенок.
Принципиальное значение "Конца Санкт-Петербурга" заключалось в том, что фильм утверждал новые связи между героем и эпохой: герой революционного кино, рядовой представитель трудящихся масс, движим не случайными и индивидуальными прихотями характера, а логикой самой истории, закономерностями классовой борьбы.
Дата добавления: 2015-10-28; просмотров: 55 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| ШУБ Э. Жизнь моя — кинематограф. М., 1972. | | | ЗОРКАЯ Н. В. И. Пудовкин // История советского кино. Т. 1. М., 1969. |