Доклад генерала от кавалерии А.М. Каледина.

-«В своём докладе», - начал войсковой атаман, «я не буду подробно перечислять всех работ войскового правительства. Это сделает мой товарищ М.П. Богаевский. Я же хочу сейчас доложить малому кругу, в какой обстановке работало войсковое правительство в первые дни своей деятельности, так сказать, в первых его шагах; затем попутно я остановлюсь на самых главных вопросах общего характера.

Войсковое правительство было оставлено большим кругом, который своими определёнными законченными решениями, общим своим духом дал устойчивость нашим первым шагам.

С войсковым правительством стали считаться, как и подобает считаться с голосом казачества.

Что касается работы войскового правительства, то её можно разделить на два периода: первый период – до 5-6 июля, и затем последующий. Эти два периода разнятся по составу войскового правительства. Дело в том, что старшинам войскового правительства, оторванным от своих обычных занятий, надо было дать время устроить свои дела. Поэтому до 5 июля правительство работало в сильно уменьшенном составе. Это отражалось на наших работах тем более, что надо было ориентироваться в делах, сорганизоваться, наметить линию нашего поведения по отдельным вопросам. В этот период, кроме того, приходилось считаться с тем положением, какое мы заняли по отношению к не казачьему населению области, с нашими отношениями к донскому исполнительному комитету, к совету рабочих депутатов, крестьянскому съезду и военному отделу.

Во время Войскового Круга все, что было против казачества, примолкло. Но когда разошелся круг, течение против войскового правительства сделалось довольно сильным. стали говорить, что войсковое правительство по своему избранию однобокое. Положение атамана оказалось неопределённым. Раздались голоса, что распоряжения атамана необязательны для не казачьего населения. Но жизнь шла своим порядком, и хотевшим работать, не приходилось особенно считаться с тем, признают их или не признают. Распоряжения свои я приводил в исполнение через сохранившиеся органы. Я распоряжался не смущаясь тем, что с места попал в узурпаторы власти.

В это время перед войсковым правительством стояли острые общие вопросы: аграрный и вопрос о состоянии угольной промышленности. В силу необходимости приходилось узурпировать власть.

Не скажу, чтобы это меня смущало, но положение было неопределённое, тем более что Временное Правительство задерживало моё утверждение в должности атамана. На сколько мне известно, задержка произошла по формальным соображениям. Возражений же по существу не было. К сожалению, Петроград, сделавшись весьма революционным, сбросив самодержавие и старое правительство, никак не решается выбросить слово наказной, и Временное Правительство утвердило меня, как наказного войскового атамана.

Впрочем на днях будет принято положение о войсковом управлении, и тогда мне предстоит перестройка. Очевидно, пришлют разъяснение, что я не наказной, а войсковой атаман.

Я своей целью поставил сближение с другими группами населения области. Я глубоко убеждён, что казачество не может жить обособленно от остального населения. Войсковой Круг также не стремился к обособлению казачества. Некоторые хутора выносят постановление о принятии иногородних. Таким образом, мы, казаки, ясно понимаем, что нам нужно работать вместе с крестьянским населением области, тем более, что интересы у нас часто бывают общие.

Мы не позволим затронуть наши права, но мы воздадим должное соседям, будем жить с ними в дружбе и идти им на встречу. (Одобрения).

Я постарался установить контакт с областным исполнительным комитетом и другими учреждениями, представляющими не казачье население. В этом я встретил поддержку со стороны войскового правительства.

Моё впечатление – наши отношения с названными учреждениями были добрые, и думаю, что в будущем они упрочатся.

Что касается работы войскового правительства, то мы прежде всего стремились провести в жизнь положения, выработанные войсковым кругом, и в первую очередь положения об управлении и милиции.

Наши проекты об управлении и милиции мы отправили в Петроград. Сначала думали о депутации, но потом отказались. В Петроград был отправлен В.Я. Бирюков.

Всем известно, как трудно провести закон через Петроградские канцелярии. Для В.Я. Бирюкова это сделать было особенно трудно, так как он попал в Петроград в сумбурные дни 3-6 июля. Если мы наши положения смогли провести, то лишь благодаря энергии и настойчивости В.Я. Бирюкова.

Таким образом, в первый период мы занимались организацией правительства, распределением работ и посылкой в Петроград.

В это же время наше внимание занимал аграрный вопрос и вопрос о положении угольной промышленности.

Не буду распространяться. Все мы понимаем, что лишь при сохранении старых аграрных отношений возможно поддержание порядка и работа по управлению в области. Все общественные организации и само министерство высказались за сохранение старых земельных отношений. Я всё время стоял на этой почве и настойчиво требовал проведения этого положения в жизнь всеми учреждениями, которые ведают земельными отношениями. Не всё удалось уладить. Сейчас есть и ещё будут жалобы на захваты. Но, слава Богу, у нас нет и не было грабежей. Были запашки, навязывание договоров, отказы от договоров. Но, мы, слава Богу держимся в границах. Когда у нас будет правильная организация, мы сможем регулировать земельный вопрос вплоть до разрешения его Учредительным Собранием.

Другой вопрос – о состоянии угольной промышленности – близок и важен не только для Донской области, но и для всего государства.

Вместе с комитетом «Горно-доном» я счёл необходимым учредить горную милицию. Но не такую, которая бы целиком состояла из рабочих и держала их сторону, а нейтральную, государственную, которая бы охраняла право каждого гражданина делать своё прямое дело. К сожалению, моя работа в этом направлении не увенчалась успехом.

Мою был созван 8-го июля съезд углепромышленников и рабочих. На нём рабочие заявили, что большая часть их товарищей не осведомлена об этом съезде, и потому решено было созвать съезд снова через три недели, хотя промышленники требовали немедленного разрешения всех вопросов.

29 июля состоялся второй съезд. Рабочие на нём заняли такую позицию, что всякое соглашение стало невозможным. А между тем закон о милиции – государственный закон. Хотя я настаивал на его проведении, но соглашения с рабочими добиться не удалось. Теперь мы ждём утверждения закона о земстве на Дону. Тогда, надеюсь, удастся согласительным путём назначить начальника милиции; остальное же устроиться механическим путём, само по себе.

После съезда старшин войскового правительства, - во второй период нашей работы, мы признали прежде всего необходимым поездки по краю для ознакомления с положением на местах. Эти командировки принесли огромную пользу и дали нам большой материал. Так как на местах нередко говорили: приходите к нам чаще, но не ведите разговором, как говорится, за милую душу. –Должен сказать, что эти поездки производятся не только для разговоров, а и для проведения в жизнь положений, выработанных кругом, и для устранения всех недочётов.

Далее коснусь вопроса о неурожае на большой поверхности Донской области на как крестьянских землях, так и на казачьих. В Хопёрском, Усть-Медведицком 2-м Донском округах – неурожай, вернее неурожай, в Донецком округе. Продовольствие дело (я докладываю по впечатлениям старшин) поставлено плохо. Продовольственные управы очень плохо знают свои собственные дела. В областной продовольственной управе дела тоже запутаны. Планомерной работы по-видимому нет. Для борьбы с неурожаем пока сделано очень немного.

В связи с неурожаем приобретает особую важность и без того острый вопрос о тайном винокурении. Эта фабрика – гнусная фабрика отравы населения. Тем не менее эта фабрика находит широкое распространение. Население доходит до наивности в своём непонимании и государственных и местных интересов. Вино курят открыто, с полным непониманием, что это – преступление и против закона и против своих сограждан.

Инициатором винокурения был по-видимому Хопёрский округ. Там дело поставлено на широкую ногу. Вино курили не только для местного употребления, но и для соседних губерний. Винокурение достигло таких размеров, что, например, в одной станице даже теперь при неурожае ежедневно тратится сто пудов хлеба на выкуривание водки. Понятно, что это в связи с неурожаем грозит разорением края и хлебными бунтами. Для борьбы с тайным винокурением мы выделили особую комиссию. К вам мы обращаемся с просьбой влиять на станичников и всячески бороться с пьянством.

Теперь перейду к крупному явлению внешней жизни войска, к конференции представителей казачьих войск. Мысль о конференции возникла у нас в связи с создавшимся тяжёлым внутренним политическом положением, когда до нас доходили тревожные слухи, что вместо Временного Правительства у нас будет просто Правительство, что вся власть перейдёт к совету рабочих депутатов, что Временное Правительство в лице Чернова делает шаги по направлению к таким реформам, которые в праве произвести лишь Учредительное Собрание. Кроме того мы не знали, что делает казачий совет союза войск. Связь с ним у нас порвалась. Не зная, кто защищает наши кровные казачьи интересы, мы должны были подумать об их защите своевременно. Необходимо было столковаться и по многим другим вопросам, касающимся всех казачьих войск. Всё это и заставило нас созвать конференцию.

На конференции прежде всего выяснились причины перерыва нашей связи с советом союза казачьих войск. Оказывается, все почтовые отправления и вся литература, которую посылал нам союз уничтожались – её жгли (движение). То же явление замечается и в наших сношениях с казачьими частями на фронте.

Следовательно, мы имеем дело со стремлением изолировать казаков.

Это особенно недостойно для граждан свободной России, тем более, что казаки всегда стояли на почве законности, что казаки всегда были в рядах революции и в критические минуты революции вся тяжесть ложилась на них.

Много толков вызывало то обстоятельство, что конференция была закрытой.

Это было сделано исключительно для придания ей чисто делового характера. Никаких тайных соглашений на ней мы не заключали. Всё, что говорилось на ней мы можем вынести на ваш суд и на суд все России.

Так как о конференции будет особый доклад, то я ограничусь сейчас своими личными впечатлениями.

Я рад, что удалось созвать эту конференцию. На ней мы убедились, что мы, казаки, не только братья по крови, но что у нас имеется много общих интересов, что у нас одинаковые взгляды на наши дела и на наши отношения к Временному Правительству.

В этом смысле интересно было наблюдать уральцев. Тот, кто знаком с уральцами, знает, какие это твёрдые оригинальные казаки. Со свойственным казакам «себе на уме» уральцы сначала молчали и лишь, потом сердца их раскрылись. Они признались, что сначала думали, что речь идёт о сепаратных стремлениях и даже об удовлетворении честолюбия (в связи со слухами о походном атамане все казачьих войск в моём лице). Уральцы убедились в неосновательности своих подозрений и просят наших представителей на их круг, который соберётся 7 августа.

Теперь в заключение своего доклада (извиняюсь, что он был не деловой, а касался лишь общих вопросов) я хочу сказать о нашей будущей работе.

Перед войсковым правительством стоит прежде всего задача проведения в жизнь нашего положения об управлении, которое на днях будет утверждено временным Правительством. Затем нам надо будет подумать об устройстве казачьего хозяйства, что особенно важно в связи с войной и общим недородом. Войсковое Правительство надеется, что при содействии всего казачьего населения ему удастся осуществить широкие перспективы. К сожалению надо указать на инертное отношение казачьих масс к общественности. Население не организованно, не проявляет должного интереса к общественной работе, неохотно участвует в выборах, в результате чего проходят на общественные должности люди нежелательные. К вам я обращаюсь с просьбой: разбудите ваших сограждан.

В отношении нашей внешней жизни могу вам заявить (в этом я убедился на конференции), что мы не одни, что наши начинания встретят поддержку со стороны остальных казачьих войск. Сейчас казачество, благодаря своей тесной сплочённости, является огромной силой в России, хотя по своей численности оно лишь небольшая часть населения. Мы были казаками, думаю мы и останемся казаками и в государственной жизни сделаем для России великое дело (аплодисменты).

Дата добавления: 2015-10-24