II. Понимание других людей и проявлений их жизни

Понимание и истолкование — это метод, используемый науками о духе. Все функции объединяются в понимании. Понимание и истолкование содержат в себе все истины наук о духе. Понимание в каждой точке открывает определенный мир.

На основе переживания и понимания самого себя, в их постоянном взаимодействии друг с другом формируется понимание проявлений другой жизни и других людей. И здесь идет речь не о логической конструкции или психологическом расчленении, а об анализе в научно-теоретическом смысле. Для исторического знания необходимо зафиксировать результаты понимания других людей.

Проявления жизни

Все то, что нам дано, есть проявление жизни. В чувственном мире оно выражение духовного. Таким образом, проявления жизни позволяют нам познать духовное. Под проявлением жизни здесь я понимаю не только выражения, которые что-то подразумевают или означают, но и выражения, позволяющие нам понять духовное, не претендуя на то, чтобы что-то означать или быть определенным мнением.

Способ и результаты понимания различаются в зависимости от типа проявлений жизни.

К первому типу принадлежат понятия, суждения и более сложные образования мысли. Будучи составными частями науки, они высвобождены из переживания, в котором возникают, в соответствии с присущей им логической нормой всеобщности. Характер их общности заключается в тождестве форм мысли независимо от того места в мыслительной связи, в котором они появляются. Суждение говорит о значимости содержания мысли независимо от изменений мест появления, от различия времен и лиц. Именно в этом заключается смысл закона тождества. Таким образом, суждение тождественно как в том, что оно объясняет, так и в том, что оно постигает: суждение подобна некоему транспортному средству, которое, оставаясь неизменным, совершает движение из владений высказывания во владения понимания. Это и определяет характер понимания любой логически завершенной мыслительной связи. Здесь понимание направлено лишь на содержание мысли, которое в любых связях остается равным самому себе, и поэтому здесь оно более полно, чем в отношении любого иного проявления жизни. Но в то же время для постигающего человека этот вид понимания ничего не говорит о его отношении к скрытой подоснове и полноте душевной жизни. Здесь нет даже намека на те особенности жизни, из которых вырастает понимание, и именно этот характер понимания объясняет, почему в нем нет требования ретроспективного взгляда на душевную связь.

К другому типу проявлений жизни относятся поступки. Их источник заключен в намерениях сообщить что-то. По своей соотнесенности с целью поступок включает в себя цель. Отношение поступка к сознательному началу (das Geistige), которое также выражено в поступке, подчинено определенным правилам и позволяет сделать вероятные предположения о сознательном. Однако необходимо совершенно отделить обусловленное обстоятельством состояние душевной жизни, предполагающее поступок и выражающееся в поступке, от самой жизненной связи, в которой коренится это состояние. Действие оказывается той решающей силой, которая превращает полноту жизни в ее односторонность. Но как бы ни был взвешен поступок, он выражает лишь часть нашего существа. Возможности нашего существа поступок уничтожает. Таким образом, поступок также высвобождается из подосновы жизненной связи. И без объяснения того, как в нем соединены обстоятельства, цель, средства и жизненная связь, поступок не позволяет дать всестороннее определение внутренней жизни, из которой он возник.

Совсем иное — выражение переживания! Особое отношение существует между выражением переживания, жизнью, из которой оно возникает, и пониманием, которое он вырабатывает. Именно относительно душевной связи выражение может сказать больше, чем то, что может выявить любая интроспекция. Выражение поднимается из глубин, не освещенных сознанием. Однако в то же время в самой природе выражения переживания заложено то, что отношение между этим выражением и духовным началом, которое в нем выражено, лишь в весьма малой степени может быть положено в основу понимания. Выражение переживания относится не к истинному или ложному суждению, а к правдивому или неправдивому суждению. Ведь притворство, ложь, обман разрушают отношение между выражаемым сознательным началом и самим выражением.

Однако при этом обнаруживается одно важное отличие, и на нем основывается то высокое значение, которого только и может достичь выражение переживания в науках о духе. То, что вытекает ив повседневной жизни, находится во власти ее интересов. Преходящие интересы одного дня всегда определяют истолкование того, что постоянно в преходящем. Самое ужасное то,что в борьбе практических интересов любая форма выражения, а также истолкования может ввести в заблуждение вследствие изменения нашей позиции. Но, поскольку в великих произведениях духовное высвобождается от связи со своим творцом — поэтом, художником, писателем, мы достигаем сферы, где кончается заблуждение. Никакое истинно великое произведение искусства не может обманывать, если речь идет о господствующих отношениях и могущих быть развернутыми в будущем отношениях духовного содержания, чуждого автору произведения, ведь оно (произведение) не пытается сказать что-то от имени автора. Здесь произведение действительно правдиво само по себе, фиксировано, зримо, длительно, что и делает возможным художественно достоверное его истолкование. Таким образом, на границах между знанием и действием возникает область, в которой открываются глубины жизни, недоступные наблюдению, рефлексии и теории ⁹.

Дата добавления: 2015-10-24