Международное право в правовых системах в широком смысле. 17 страница

Правосубъектность индивида проявляется и в плане его международной процессуальной (процедурной) правоспособности. Международная процессуальная правоспособность индивида выражается в праве индивида на прямой контакт с международными судебными и несудебными органами, что предусмотрено, в частности, Резолюциями ЭКОСОС 1235 (XLII) от 6 мая 1967 г., 1503 (XLVIII) от 27 мая 1970 г., Вторым факультативным протоколом к Международному пакту о гражданских и политических правах, Боннским соглашением от 26 мая 1952 г., Протоколом N 11 к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод и др. Особо в этом списке выделяется Европейский суд по правам человека как наиболее эффективная система защиты прав человека, важными процессуальными элементами которой являются выборность судей, их участие в работе суда в личном качестве, а самое главное, процедура рассмотрения дела и правовые последствия вынесенного судом решения.

Одним из важных проявлений международной правосубъектности индивида является его международная деликтоспособность - способность нести ответственность за нарушение принципов и норм международного права. Такая ответственность индивидов предусмотрена рядом международных документов, среди которых Конвенция о предупреждении преступлений геноцида и наказании за него 1948 г., Конвенция о пресечении преступлений апартеида и наказании за него 1973 г., Конвенция о неприменимости срока давности к военным преступлениям и преступлениям против человечества 1968 г., Устав Международного военного трибунала 1945 г., Устав Международного военного трибунала для Дальнего Востока 1946 г., Устав Международного трибунала по бывшей Югославии 1993 г., Устав Международного трибунала по Руанде 1994 г., Римский статут Международного уголовного суда ООН 1998 г. Ответственность индивида, наступающая за международные преступления, носит индивидуальный характер и вытекает непосредственно из норм международного права. При этом не имеет значения, выступает ли данное физическое лицо в личном качестве или в качестве должностного лица государства. При привлечении индивида к международной ответственности за совершенное им международное преступление на него распространяется юрисдикция международных судебных органов, хотя в ряде соглашений может быть предусмотрена альтернативная или параллельная юрисдикция.

Таким образом, индивид является субъектом международного права с ограниченным объемом правосубъектности в силу обладания международными правами и обязанностями по международному праву, наличия у него международной процессуальной (процедурной) правоспособности, а также способности нести международную ответственность за серьезные нарушения норм международного права.

9.3. Международные неправительственные организации

Под международными неправительственными организациями (МНПО) понимают любую некоммерческую организацию, учрежденную не на основании межправительственного соглашения и имеющую международный характер по сфере осуществления деятельности.

Одной из главных проблем определения международной правосубъектности МНПО является наличие сравнительно небольшого количества международно-правовых актов, регулирующих деятельность таких организаций, при их достаточно высокой активности на международной арене.

Наличие консультативного статуса, к примеру, по ст. 71 Устава ООН и Резолюции ЭКОСОС 1296 от 23 мая 1968 г. "Мероприятия по консультациям с неправительственными организациями", предоставляет отдельным МНПО ряд прав и налагает некоторые обязанности. Помимо ЭКОСОС консультативный статус МНПО предоставляют также ЮНЕСКО, МОТ, ВОЗ, ИМО, ИКАО.

Права и обязанности МНПО не ограничиваются рамками консультативного статуса, так как существует целый ряд Резолюций Генеральной Ассамблеи ООН, отдельные положения которых адресованы МНПО и определяют конкретные направления и задачи сотрудничества ООН с МНПО в сфере политических проблем, например: Резолюция 33/37 от 15 декабря 1978 г. "Декларация о воспитании народов в духе мира"; Резолюция 32/43 от 7 декабря 1977 г. "Распространение информации о деколонизации" и др.

На региональном уровне в рамках Совета Европы общий статус МНПО лег в основу Европейской конвенции о признании правосубъектности международных неправительственных организаций (ETS N 124). Конвенция, подписанная 24 апреля 1986 г. и вступившая в силу 1 января 1991 г., признает правосубъектность МНПО и закрепляет за ними права и обязанности <1>.

--------------------------------

<1> См. текст Конвенции на английском языке: http://conventions.coe.int/treaty/en/Treaties/Html/124.htm.

МНПО оказывают определенное воздействие на международное право в правотворческой и правоприменительной областях. Некоторые МНПО заключают соглашения с государствами. Так, между Российской Федерацией и Международным комитетом Красного Креста (МККК) действует Соглашение между Правительством Российской Федерации и Международным комитетом Красного Креста (МККК) о статусе МККК и его Делегации (Представительства) на территории Российской Федерации, подписанное 24 июня 1992 г. Статья 1 указанного Соглашения определяет статус МККК на территории Российской Федерации как аналогичный статусу межправительственных организаций. Кроме того, указанное Соглашение предусматривает целый ряд иммунитетов и привилегий для МККК на территории Российской Федерации.

Многие МНПО берут на себя контрольные функции в тех или иных сферах международных отношений. Так, к примеру, МККК приравнивается к Державе-покровительнице в праве посещения мест нахождения покровительствуемых лиц для контроля за соблюдением Женевских конвенций о защите жертв войны 1949 г. (ч. 4 ст. 126 Женевской конвенции III; ч. 5 ст. 143 Женевской конвенции IV), а также осуществляет гуманитарные функции как субститут Державы-покровительницы (ч. 3 ст. 10 Женевских конвенций I, II, III; ч. 3 ст. 11 Женевской конвенции IV; п. 4 ст. 5 Дополнительного протокола I от 1977 г.). Огромный позитивный вклад в осуществление контроля за соблюдением прав человека вносит деятельность Амнести Интернешнл (Amnesty International), Хьюман Райтс Воутч (Human Rights Watch), Международной комиссии юристов и других МНПО.

Таким образом, признавая международную правосубъектность отдельных МНПО, следует отметить, что они являются нетипичными, специальными субъектами международного права с довольно ограниченным объемом правосубъектности.

9.4. Международные хозяйственные объединения

Проблема правового статуса международных хозяйственных объединений обусловлена современным состоянием международно-правового регулирования их деятельности. Помимо этого существует немало проблем с определением понятия международных хозяйственных объединений, которые могут именоваться транснациональными корпорациями (ТНК), многонациональными компаниями (МНК) и т.д.

Транснациональная корпорация (ТНК) <1> означает группу взаимосвязанных компаний различной национальности, имеющих общую стратегию (политику, принципы, цели деятельности) и составляющих экономическую целостность.

--------------------------------

<1> В международном праве понятие "международное хозяйственное объединение" используется в терминологическом многообразии. В контексте международной правосубъектности применимая терминология не является определяющей. В этой связи применение терминов ТНК, МНК, МХО и т.п. как равнозначных является вполне допустимым, а частое применение термина ТНК объяснимо лишь его общей широкой распространенностью.

Следствием юридической "множественности" является отсутствие ярко выраженной персонификации (т.е. выступления во вне в виде единого лица), что создает серьезные проблемы с определением международной правосубъектности ТНК.

Регламентация деятельности ТНК наряду с национальным уровнем предпринимается как на региональном, так и на универсальном уровне. В настоящее время различными организациями регионального и универсального характера уже приняты или находятся на стадии разработки так называемые "кодексы поведения", регламентирующие те или иные аспекты деятельности ТНК: Руководящие принципы для многонациональных предприятий, введенные в силу ОЭСР в 1976 г.; Руководящие принципы относительно защиты тайны и передачи за границу информации о личности, подготовленные ОЭСР в 1980 г.; Трехсторонняя декларация принципов относительно многонациональных предприятий и социальной политики, принятая МОТ в 1977 г.; Кодекс иностранных инвестиций стран Андского пакта, принятый в 1970 г.; Справедливые принципы и правила для контроля над запрещенной практикой ведения бизнеса, одобренные Резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН в 1980 г.; Кодекс поведения для ТНК, разрабатываемый ООН; Добровольный кодекс прямых иностранных инвестиций, принятый в 1994 г. в рамках Организации азиатско-тихоокеанского экономического сотрудничества (АТЭС). Права и обязанности, вытекающие из таких актов, не носят императивного характера, а являются нормами международного "мягкого права".

Существуют также и конвенционные нормы, которые могут рассматриваться как содержащие права и обязанности для ТНК. К примеру, Конвенция ООН по морскому праву 1982 г. налагает на юридических лиц ограничения на присвоение части Района (п. п. 1, 3 ст. 137); закрепляет за юридическими лицами право осуществлять в пределах Района деятельность по эксплуатации имеющихся там природных ресурсов наравне с государствами и международными организациями (п. 2 "b" ст. 153); определяет компетенцию Камеры по спорам, касающимся морского дна, с участием юридических лиц (п. п. "c", "d", "e" ст. 187).

Определенные права и обязанности у ТНК в отношении государств возникают и из инвестиционных соглашений с принимающими странами, которые выходят далеко за рамки простых хозяйственных договоров. Предметом и целью соглашений является не столько регулирование конкретной гражданской, коммерческой сделки, сколько обеспечение условий и правовых гарантий инвестору от "политических рисков". Заключая инвестиционные соглашения и вступая в инвестиционные отношения с государствами, ТНК становятся носителями также и определенных международных прав и обязанностей.

Международно-правовой статус ТНК проявляется и в процессуальном аспекте, при разрешении споров между государствами и ТНК. Органом, рассматривающим такие споры, является Международный центр по урегулированию инвестиционных споров между государствами и лицами из других государств (МЦУИС), созданный под эгидой МБРР в соответствии с заключенной в 1965 г. Вашингтонской конвенцией о порядке разрешения инвестиционных споров между государствами и иностранными лицами (вступила в силу в октябре 1966 г.), участниками которой являются более 100 государств, в том числе и Россия, подписавшая ее в 1992 г. Под юрисдикцию МЦУИС подпадает любой инвестиционный спор между государством-участником и частным инвестором другого государства-участника. В контексте международной правосубъектности важное значение имеет процессуальное равенство сторон, заложенное в основу процедуры МЦУИС, что является существенным фактором "объективного" рассмотрения любых нарушений обязательств по контракту между государствами и частными лицами.

Таким образом, международные хозяйственные объединения могут рассматриваться как обладающие определенной международной правосубъектностью, но с оговоркой, что они являются нетипичными специальными, неправообразующими субъектами международного права с довольно ограниченным объемом правосубъектности. При этом данный вопрос остается одним из дискуссионных.

9.5. Международные судебные учреждения

По своей природе правосубъектность международных судебных учреждений очень близка к правосубъектности международных организаций. В настоящее время международная правосубъектность отдельных международных судебных учреждений является весьма актуальным вопросом международного права, что обусловлено возрастающим значением роли международных судебных учреждений в современном мире. Важным этапом в постановке вопроса о правосубъектности международных судебных учреждений стало подписание 17 июля 1998 г. Римского статута Международного уголовного суда, вступившего в силу 1 июля 2002 г. Согласно п. 1 ст. 4 Римского статута "Суд обладает международной правосубъектностью. Он также обладает такой правоспособностью, какая может оказаться необходимой для осуществления его функций и достижения его целей". Кроме того, Международный уголовный суд обладает определенным комплексом привилегий и иммунитетов, что закреплено, в частности, в ст. 48 Римского статута. Учреждение Международного уголовного суда на основе международного договора, закрепление в нормах международного права положений о наличии у Суда международной правосубъектности, привилегий и иммунитетов, а также предоставление ему права на сотрудничество с государствами по вопросам уголовного преследования и наказания лиц, обвиняемых в международных преступлениях, позволяет причислять его к субъектам международного права.

Другой международный судебный орган - Международный суд ООН - не обладает международной правосубъектностью, поскольку учрежден не на основании отдельного международного договора, а на основании Статута, который является неотъемлемой частью Устава ООН (ст. 92). В силу ст. ст. 7, 92 Устава ООН Международный суд ООН является одним из главных органов Организации Объединенных Наций, являющейся субъектом международного права. Таким образом, сам Международный суд ООН не является субъектом международного права.

В 90-х годах XX в. международное сообщество обратилось к практике создания международных трибуналов ad hoc. В частности, на основании Резолюции Совета Безопасности ООН S/RES/827 (1993) от 25 мая 1993 г. был учрежден Международный трибунал с целью судебного преследования лиц, ответственных за серьезные нарушения международного гуманитарного права на территории бывшей Югославии, а в соответствии с Резолюцией Совета Безопасности ООН S/RES/955 (1994) от 8 ноября 1994 г. был учрежден Международный трибунал по Руанде с целью судебного преследования лиц, ответственных за геноцид и другие серьезные нарушения международного гуманитарного права в период межэтнического конфликта в Руанде. Вопрос о правосубъектности указанных международных трибуналов является весьма сложным и спорным, что обусловлено неоднозначностью учреждения указанных трибуналов и отсутствием в их уставах положений о международной правосубъектности самих трибуналов. Несмотря на наличие у самих трибуналов и их персонала привилегий и иммунитетов, предусмотренных Конвенцией о привилегиях и иммунитетах Объединенных Наций 1946 г., а также учитывая практику сотрудничества с государствами в вопросах расследования и судебного преследования лиц, обвиняемых в серьезных нарушениях международного гуманитарного права, тем не менее вопрос о признании за такими международными трибуналами качества субъекта международного права остается открытым. С сугубо узкой позитивистской точки зрения трибуналы учреждены на основании Резолюций Совета Безопасности ООН, а не международного договора. Сам Совет Безопасности, являющийся одним из главных органов ООН и действующий на основании Устава ООН, не наделен функциями и полномочиями по уголовному преследованию лиц. Согласно общему принципу nemo plus transfere potest quom ipse habet (никто не может передать больше полномочий, чем имеет сам) рассмотрение трибуналов как субсидиарных органов Совета Безопасности, уполномоченных осуществлять уголовное преследование лиц, также представляется дискуссионным. Практика деятельности трибуналов также свидетельствует о том, что они вступают в отношения с другими государствами от имени Совета Безопасности и Генерального секретаря ООН.

Однако в широком смысле трибуналы более полутора десятка лет осуществляют свою деятельность; такая деятельность признана многими государствами и ООН, что свидетельствует об устоявшейся и широко признанной общей международно-правовой практике. Исходя из этого, со множеством оговорок, можно рассматривать правосубъектность трибуналов как нетипичную.

Литература

Вельяминов Г.М. Международная правосубъектность // Советский ежегодник международного права, 1986. М., 1987.

Гуреев С.А. К вопросу о субъектах международного права // Российский ежегодник международного права, 2001. СПб., 2001.

Курс международного права: В 7 т. / Отв. ред. Р.А. Мюллерсон, Г.И. Тункин. М., 1989. Т. 1. Понятие, предмет и система международного права.

Лукашук И.И. Международное право: Общая часть: Учебник для студентов юрид. фак. и вузов. 3-е изд., перераб. и доп. М., 2005.

Международная правосубъектность (некоторые вопросы теории) / Отв. ред. Д.И. Фельдман. М., 1971.

Международное публичное право: Курс лекций / Отв. ред. Г.И. Курдюков. Казань, 2004.

Моисеев А.А. Соотношение суверенитета и надгосударственности в современном международном праве // Международное право. 2007. N 3.

Фельдман Д.И., Курдюков Г.И. Основные тенденции развития международной правосубъектности. Казань, 1974.

Черниченко С.В. Теория международного права: В 2 т. М., 1999. Т. 1. Современные теоретические проблемы.

Глава X. ЮРИСДИКЦИЯ В МЕЖДУНАРОДНОМ ПРАВЕ

§ 1. Понятие и содержание юрисдикции в международном праве

Первичным и одним из самых спорных вопросов в контексте изучения различных аспектов юрисдикции в доктрине международного и внутригосударственного права является определение понятия данного правового явления. Сам термин "юрисдикция" является сегодня одним из самых распространенных в юридической науке и практике, возникновение которого справедливо связывают с эпохой становления первичных государственно-правовых систем. Казалось бы, за все время его употребления в юриспруденции можно было прийти к единому пониманию его сущности. Однако, несмотря на частое использование данного термина в различных ситуациях, единого подхода в науке и практике в этом отношении до сих пор нет, что справедливо отмечают зарубежные и отечественные ученые <1>.

--------------------------------

<1> Akehurst M. Jurisdiction in International Law // Jurisdiction in International Law / Ed. by W.M. Reisman. Dartmouth, 1999. P. 145.

В современном международном праве нет определения понятия юрисдикции: положения универсальных конвенций и локальных договоров пробельны в той части, которая касается употребления терминов. В большинстве международно-правовых актов, так или иначе затрагивающих юрисдикционные аспекты, термин "юрисдикция" лишен конкретного содержания и рассматривается как некие меры или мероприятия, которые государствам-участникам надлежит принять и осуществить в отношении того или иного объекта для достижения конечной цели договора.

Довольно часто в международно-правовых актах юрисдикция рассматривается с точки зрения распространения суверенной власти государств-участников на какие-либо объекты или определенные участки территории, т.е. как проявление территориального верховенства. Ярким примером такого рода соглашений является Конвенция ООН по морскому праву 1982 г.: ст. 56 Конвенции гласит, что прибрежное государство "в исключительной экономической зоне имеет... юрисдикцию, предусмотренную в соответствующих положениях настоящей Конвенции, в отношении: а) создания и использования искусственных островов, установок и сооружений; б) морских научных исследований; в) защиты и сохранения морской среды" <1>.

--------------------------------

<1> Действующее международное право: В 3 т. / Сост. Ю.М. Колосов, Э.С. Кривчикова. М., 1999. Т. 3.

В других соглашениях юрисдикция предполагает принятие мер по противодействию транснациональным преступлениям, включая криминализацию деяния и проведение уголовно-процессуальных действий компетентными органами государств. Такие конвенции, как правило, определяют возможность осуществления уголовной юрисдикции исходя из существующих принципов действия уголовного закона во времени, пространстве и по кругу лиц (Конвенция по борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности гражданской авиации, 1971 г.; Конвенция о предотвращении и наказании преступлений против лиц, пользующихся международной защитой, в том числе дипломатических агентов, 1973 г.; Международная конвенция по борьбе с захватом заложников 1979 г. и многие другие).

Третий вариант касается международно-правовых актов, где юрисдикция предполагает комплекс процессуальных мероприятий, входящих в компетенцию судебных органов. Это Римский статут Международного уголовного суда 1998 г. или Конвенция о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности 2004 г.

Так, в процессе работы над Конвенцией о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности в Комиссии международного права ООН (КМП) специальный докладчик предложил следующее определение юрисдикции: "Термин "юрисдикция" означает компетенцию или правомочия государства-территории возбуждать судебное разбирательство, разрешать споры или выносить решения в отношении гражданских судебных споров, а также правомочия отправлять правосудие во всех его аспектах". Это определение дополнялось проектом интерпретирующих положений, раскрывающих элементы понятия "юрисдикция" (ст. 3): "В контексте настоящих статей, если не предусмотрено иное, выражение "юрисдикция", определенное в пункте 1(g) статьи 2 выше, означает:

- правомочия выносить решения по спорным делам;

- правомочия решать вопросы права и существа;

- правомочия отправлять правосудие и принимать соответствующие меры на всех стадиях разбирательства;

- также иные административные и исполнительные правомочия, которые обычно осуществляются судебными или административными и полицейскими властями государства территории" <1>.

--------------------------------

<1> Из предварительного доклада об иммунитетах должностных лиц государства от иностранной уголовной юрисдикции (документ ООН A/CN.4/61 от 28 мая 2008 г.).

Как видим, в комментариях экспертов Комиссии присутствуют такие оговорки, как "в контексте настоящих статей, если не предусмотрено иное" или "для целей документа", что предполагает возможность наполнения термина "юрисдикция" новым содержанием для каждого конкретного договора.

Кроме этого, специальные докладчики КМП используют и такую формулу "положения пункта... в отношении употребления терминов в настоящем проекте статей не наносят ущерба употреблению этих терминов или значению, которое они могут иметь (в других международных документах или) во внутреннем праве любого государства" <1>, которая также может служить основанием для неоднозначной интерпретации употребляемой в договорах терминологии, касающейся юрисдикционных вопросов.

--------------------------------

<1> Из третьего доклада КМП об обязательстве выдавать или осуществлять судебное преследование (aut dedere aut judicare) (документ ООН A/CN.4/603 от 10 июня 2008 г.).

Отсутствует однозначное определение юрисдикции и на доктринальном уровне. Те определения, которые дают зарубежные и отечественные ученые, весьма вариативны. Скажем, иногда утверждается, что "юрисдикция как государственно-властная деятельность состоит в применении закона к юридическим конфликтам и принятии по ним правовых актов" <1>. С другой стороны, указывается, что "термин "юрисдикция" обычно применяется для обозначения компетенции судебных органов по рассмотрению гражданских, уголовных и других дел" <2>. Существует также подход, в рамках которого "юрисдикция государств - одна из наиболее спорных областей международного права, затрагивающая возможность применения внутреннего права государства к событиям и индивидам, находящимся за пределами его территории, при обстоятельствах, затрагивающих интересы других государств" <3>.

--------------------------------

<1> Prisacaru V. Jurisdictiile spezial in Repablica Sozialista Romania // Bucuresti. 1974. P. 22.

<2> Клименко Б.М. Основные проблемы государственной территории в международном праве: Автореф. дис.... д-ра юрид. наук. М., 1970. С. 8.

<3> Schachter O. International Law in Theory and Practice. Dordrecht; Boston; London, 1997. P. 250.

По мнению профессора С.В. Черниченко, под юрисдикцией понимается облеченная в правовую оболочку возможность государственного принуждения. Ею можно считать определяемую государством возможность и допустимость ожидать и требовать осуществления своих правовых велений (предписаний и запретов) и обеспечивать их осуществление <1>.

--------------------------------

<1> См.: Черниченко С.В. Теория международного права: В 2 т. М., 1999. Т. II. С. 114.

Анализ существующих международно-правовых исследований, посвященных различным аспектам юрисдикции, позволяет сделать вывод о том, что содержание юрисдикции рассматривается учеными с трех основных позиций.

Сторонники первой из них применяют расширительное толкование определения юридической природы юрисдикции. Например, Г. Оксман считает, что "под юрисдикцией государства в самом широком ее смысле понимается законное право этого государства действовать, а значит, и его право решать, действовать ли, а если действовать, то как" <1>. М. Шоу пишет, что "юрисдикция означает правомочие государства влиять на имущество людей и человеческие обстоятельства и отражает базовые принципы государственного суверенитета, равенства государств и невмешательства во внутренние дела" <2>.

--------------------------------

<1> Oxman H.B. Jurisdiction of States // Encyclopedia of Public International Law. Vol. 1. Amsterdam, 1992. P. 55.

<2> Shaw M. International Law. 4th ed. Cambridge, 2003. P. 452.

Среди российских ученых подобной трактовки юрисдикции придерживается А.А. Моисеев, который утверждает, что "юрисдикция государства - это совокупность государственных прав и полномочий, позволяющих осуществлять правомерные действия государству, его государственной власти" <1>. Данное определение он обосновывает положениями ст. ст. 71 и 72 Конституции РФ, которые закрепляют исключительную и совместную с субъектами РФ сферу ведения Российской Федерации. В этом понимании юрисдикция отождествляется ученым с комплексом присущих государству в лице его компетентных органов прав и полномочий.

--------------------------------

<1> Моисеев А.А. Суверенитет государства в международном праве: Учебное пособие. М., 2009. С. 32.

Однако подобное расширительное толкование по существу ставит знак равенства между правовой природой юрисдикции и компетенции <1>, с чем трудно согласиться. По мнению С.В. Черниченко, несмотря на частое употребление этих терминов в качестве синонимичных, такой подход "не раскрывает всех граней этого явления" <2>.

--------------------------------

<1> Восприятие юрисдикции в качестве компетенции государства прослеживается также в работе В.Л. Толстых. Подробнее см.: Толстых В.Л. Курс международного права: Учебник. М., 2009. С. 344.

<2> Черниченко С.В. Теория международного права: В 2 т. Т. II. С. 112.

Термин "компетенция" (от лат. compete или competent - добиваюсь, соответствую, подхожу) понимается как "круг полномочий, предоставленных законом, уставом или иным актом конкретному органу или должностному лицу" <1>, или как "совокупность юридически установленных полномочий, прав и обязанностей конкретного государственного органа или должностного лица, определяющих его место в системе государственных органов" <2>. Ю.А. Тихомиров к элементам компетенции относит нормативно установленные цели; предметы ведения как юридически определенные сферы и объемы воздействия; властные полномочия как гарантированную меру принятия решений <3>.

--------------------------------

<1> Новая иллюстрированная энциклопедия. Кн. 9. М., 2000. С. 79.

<2> Румянцев О.Г., Додонов В.Н. Юридический энциклопедический словарь. М., 1996. С. 137.

<3> Тихомиров Ю.А. Административное право и процесс. М., 2005. С. 188.

Как правило, употребление этого термина связано с наделением властными полномочиями государственных органов, однако он употребляется не только во внутригосударственном значении, и, если перенести данное понятие в международно-правовую плоскость, можно сделать вывод, что компетенция - это совокупность или комплекс прав и обязанностей, которыми юридически наделен конкретный субъект внутригосударственного или международного права.

В ходе функционирования Международного трибунала по бывшей Югославии встал вопрос о соотношении понятий "юрисдикция" и "компетенция". В решении Апелляционной палаты по делу Тадича судьи заметили, что существуют две правовые концепции юрисдикции: по одной из них юрисдикция имеет отношение лишь к объему судебных полномочий в предметной области, во времени, в пространстве и по кругу лиц (в этом понимании юрисдикцию лучше называть компетенцией); по второй - юрисдикция означает юридическое полномочие утверждать закон в рамках компетенции во властной манере и окончательно (юрисдикция в истинном значении слова) <1>.

Дата добавления: 2015-10-02