Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АрхитектураБиологияГеографияДругоеИностранные языки
ИнформатикаИсторияКультураЛитератураМатематика
МедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогика
ПолитикаПравоПрограммированиеПсихологияРелигия
СоциологияСпортСтроительствоФизикаФилософия
ФинансыХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника

VI. Рейх и пространство

Женевская Лига и проблема пространственного порядка Земли | Изменение смысла войны | Западное полушарие | Изменение смысла международно-правого признания | Средств уничтожения | ПРИЛОЖЕНИЕ | I. Примеры неподлинных или устаревших принципов пространства | Большого пространства | III. Принцип безопасности коммуникаций британской мировой империи | IV. Право меньшинств и право этнических групп в средне- и восточно-европейском большом пространстве |


Читайте также:
  1. N-мерное пространство
  2. Бумага и пространство
  3. В этом состоянии человек, бесспорно, осознает, как внешнее пространство формируется по чистоте его души.
  4. Виртуальное адресное пространство процесса.
  5. Внутреннее информационное пространство
  6. ВРЕМЯ И ПРОСТРАНСТВО

Идея большого пространства, которая сначала пробила себе дорогу в связи с хозяйственно-индуст­риально-организационным развитием,' за короткое время непреодолимо добилась признания и в между­народно-правовом мышлении. Изменения простран­ственных размеров и масштабов слишком бросаются в глаза и прежде всего слишком эффективны, чтобы здесь еще могли сохранить прочность довоенные представления. Кто хотел бы сегодня серьезно в от­ношении современного владения Северным морем немецким флотом и военной авиацией еще повторять беспомощную аргументацию о международно-право­вой допустимости или недопустимости, при помощи которой во время Мировой войны 1914-1918 годов пытались разрешить проблему «морской блокады»? Кто хочет мерить мерами и пространственными

'Zeitschr. fur Volkerrecht XXIV. 1940. S. 146 f.


представлениями довоенного времени новые зоны и пространственные обособления, к которым обраща­ются как воюющие стороны (как к опасным зонам всякого рода), так и не участвующие в войне стороны (как к безопасным зонам)?1 Каждый знает решаю­щее, надо всем господствующее положение, которое причитается понятию эффективности в международ­ном праве: при оккупации не имеющей владельца об­ласти, военном захвате, береговой блокаде, морской блокаде, признании воюющей партией, правительст­вом и государством. Должно ли именно такое типич­но обусловленное ситуацией и техникой понятие, как «эффективность», оставаться связанным с прошлой, зачастую стократно устаревшей техникой? Пусть прежний международно-правовой позитивизм ста­рался изо всех сил на службе тогдашнего status quo, он сам собой свелся ad absurdum благодаря проявив­шемуся в современной войне развитию эффективно­го владения пространством. При этом революцион­ное для пространства действие военной авиации особенно сильно. На неизвестной прежнему между­народному праву практической проблеме, такой, как проблема затемнения нейтральных, соседних району воздушных боевых действий областей скорее можно будет развить соответствующее духу времени право нейтралитета, чем при помощи искусств интерпрета­ции довоенных договоров. Я даже хотел бы здесь от-(важиться и на более далеко идущее утверждение: в то время как прежде пытались получить многочислен­ные аналогии права мира и права войны для воздуш-

1 Можно сравнить только — в отличие от английских и французских протестов от 15 и от 22 января 1940 года — не­мецкое объявление от 14.02.1940 к американской безопасной зоне (14-я резолюция Панамериканской конференции от 3.10.1939). Об этом Z. f. V. XXIV. 1940. S. 180 f. Ulrich Scheuner. Die Sicherheitszone des amerikanischen Kontinents. также в этом же номере: Carl Schmitt. Raum und Grossraum im Volkerrecht. S. 172.


ного пространства, исходя из океанического и мор­ского права,1 предстоящее развитие представляется мне скорее так, что, наоборот, морское право будет получать решающие нормы и понятия со стороны права воздушного пространства. Ибо море сегодня не является, как то еще предполагали авторы междуна­родного права XVIII и XIX веков, недоступной для человеческого господства «стихией»; оно стало, на­против, в высшей степени «пространством» человече­ского господства и эффективного расцвета власти.

Если рейхи обрушатся и начнется борьба за новые порядки, структура подчиненных старым рейхам ме­ждународно-правовых систем предстанет в ощутимой четкости. Тогда не состоятся отвлекающие внимание от основного вопроса — который всегда является также вопросом пространства — замазывания неса­мостоятельного позитивизма. Надо всем господ­ствующие и движущие всем основные понятия любо­го международного права, война и мир, станут видимы в их обусловленной эпохой конкретности, и специфическое, характерное для каждой междуна­родно-правовой системы представление о простран­стве Земли и о распределении пространства Земли выявится тогда открыто. До сих пор нам заслоняла международно-правовой горизонт многовековая ма­лая пространственность немецкой государственной мысли, которая почти всегда была также мышлением малого или среднего государства. Она преодолевается сегодня с тою же быстротой, с которой происходят великие военные и политические события и происхо­дит торжество познания, что не государства, но рей­хи являются истинными «творцами» международного Права.

Отнесенность к государству прежнего континен­тального малопространственного международно-пра-

Roberto Sandiford. Brevi note sull'analogia fra Diritto ^arittimo e Aeronautico. Studi di Diritto Aeronautico. VI. 1933.


вового мышления выражалась прежде всего в том что образ пространства этого международного права был ориентирован на понятие «территория государ­ства». Территория государства — это часть земной поверхности (вместе с относящимся сюда воздушным пространством и находящимся внизу подземным пространством до центра Земли), которая исключи­тельно и замкнуто подчинена «государственной вла­сти». Нам не нужно обсуждать здесь различные теории и конструкции учения о территории государ­ства.1 В любом случае их образ пространства выгля­дит так: пространство Земли — это или твердая суша (и тогда опять или уже настоящая государственная территория или не имеющая владельца, доступная для приобретения путем оккупации со стороны госу­дарственной власти, итак потенциально государст­венная территория) или же открытое море, причем открытость моря состоит существенно в том, что море, открытое море, не является ни действительной, ни возможной государственной территорией. Важные проблемы пространства имеющей политическое зна­чение для всего мира действительности сферы инте­ресов, притязания на интервенции, запреты на ин­тервенцию для чуждых пространству сил, всякого рода зоны, пространственные выделения в открытом *> море (зоны управления, зоны опасности, блокада, морские блокады, караваны судов с их охранением), проблемы колонии (которая все же совсем в ином смысле и с совершенно другим основным законом является «государственной территорией» по сравне­нию с метрополией), международно-правовые про­тектораты, зависимые страны — все это стало жертвой одной и той же альтернативы: государствен­ная или негосударственная территория. Граница ста­новится только лишь границей линии. В этом отно-

1 Ср. заключительную главу о «понятии пространства в пра вовой науке».


сяшимся к государству территориальном мышлении исключена возможность действительных (не только внутригосударственных) пограничных зон и буфер­ных зон.1 Даже нейтральные буферные государства, чьим смыслом является пограничная зона и меж-ду-зона и которые обязаны своим существованием соглашению рейхов, рассматриваются как суверен­ные государства на том же уровне с теми же самыми рейхами. Что между замкнутой государственной территорией и — если так можно выразиться — него­сударственным международно-правовым Ничто в действительности имеется много своеобразных, ни чисто внутригосударственных, ни чисто внешнегосу-дарственных образований, что к действительности международного права относится не только государ­ственное территориальное верховенство, но и про­странственные верховенства некоторого рода, в простой альтернативе межгосударственного и внут­ригосударственного не признавалось подобным же образом, как дуализм межгосударственного и внутри­государственного права не мог конструировать ника­кие охватывающие связи.2 Напротив, как только не государства, но рейхи признаны носителями между­народно-правового развития и формирования права, государственная территория также перестает быть

1 Примечательный симптом революционного для про­
странства действия покорения воздуха заключается в том, что
именно в воздушном праве представлена идея пограничной
зоны (вместо только лишь поверхностной границы и границы
линии): Kroell. Traite de droit international public aerien. 1934. 1.
S. 71 (frontiere volume вместо frontiere surface); об этом (отри­
цательно): Friedrich Giese. Das Luftgebiet in Kriegszeiten. Arch. d.
off. Rechts. N. F. 31. 1939. S. 161.

2 Carl Schmitt. Ueber das Verhaltnis von Volkerrecht und
Landesrecht // ZAkDR. 1940. S. 4; далее обсуждение книги:
И. Triepel. Die Hegemonie. 1938 // Schmollers Jahrbuch. Band 63.

1939. S. 516, и наконец: Festgabe fur Georgios Streit (Athen).

1940. Positionen und Begriffe. Hamburg, 1940. S. 263 f.


единственным представлением о пространстве меж­дународного права. Государственная территория предстает тогда тем, что она представляет собой в действительности, только случаем в международ­но-правовом смысле возможных представлений о пространстве, а именно случаем, подчиненным тогда абсолютизированному, между тем благодаря понятию рейха релятивизированному, понятию государства. Другие необходимые сегодня понятия пространст­ва — это в первую очередь почва, которая в специфи­ческом смысле была бы сопряжена с народом, и по­том подчиненное рейху, выходящее за пределы народной почвы и государственной территории большое пространство культурного и экономически-индуст­риально-организационного излучения, распростране­ния. Во избежание новых недоразумений относитель­но прежнего изложения1 нужно повторить: рейх — это не просто увеличенное государство, так же как большое пространство — это не увеличенное малое пространство. Рейх также не тождествен большому пространству, но каждый рейх имеет большое про­странство и благодаря этому возвышается как над го­сударством, пространственно характеризуемым ис­ключительностью своей государственной территории, так и над народной почвой отдельного народа. Власт­ное образование без этого большого пространства, которое увенчивает государственную территорию и народную почву, не было бы рейхом. И в прежней истории международного права, которое в действи­тельности представляет собой историю рейхов, не имелось такого рейха без большого пространства,

1 Ср. обсуждение 1 и 2 издания настоящего труда «Порядок больших пространств в праве народов с запретом на интервен­цию для чуждых пространству сил» (также в собрании «Politische Wissenschaft». Herausg. von Paul Ritterbusch. Berlin, 1940. S. 27-69) von Bohmert // Zeitschrift fur Volkerrecht. XXIV. 1940. S. 134-140.


пусть содержание, структура и консистенция боль­шого пространства в различные эпохи различны.

Международное право последнего столетия было промежуточным и переходным образованием между старым, возникшим в XVI веке христианско-евро-пейским международным правом и лишь сегодня постепенно выделяющимся новым порядком про­странств и народов. Венский конгресс 1814-1815 го­дов мыслил еще совершенно европоцентрично.1 С 1856 года (допуск Турции в семью наций) междуна­родное право и формально перестало быть европей-ско-христианским международным правом. С 1890 года европоцентричный образ Земли разрешается в одинаковый «International Law».2 Первое потрясение он испытал благодаря посланию Монро 1823 года. Парижские пригородные предписания 1919 года оз­начали его окончательный распад. В наши дни, в 1940 году, начинает выделяться новый порядок про­странств и народов. В течение переходного времени ведущие рейхи прежнего европейского международ­ного права, Англия и Франция, пытались сохранять старую европоцентричную систему, притом что они не были на высоте задачи построения европейского порядка. Старая европоцентричная система междуна­родного права покоилась на международно-правовом различении полноценного, государственного порядка и умиротворения европейского пространства госу­дарств и неевропейского пространства свободной, ев­ропейской экспансии. Неевропейское пространство

Тем более наивно выглядят сегодня попытки выставить этот конгресс как служащий мерилом пример (Guglielmo Ferrero. Reconstruction. 1940) или представить некоторые фигу­ры этого конгресса, Меттерниха, Талейрана или Александра 1, в свете прославляющей актуальности.

" Carl Schmitt. Die Auflosung der europaischen Ordnung im international Law». Deutsche Rechtswissenschaft (Vierteljahr-sschrift der Akademie fur Deutsches Recht). Bd V. Oktober 1940. v 267 ff.


было бесхозным, нецивилизованным или полуциви­лизованным, было территорией колонизации, объек­том овладения европейскими державами, которые стали рейхами именно благодаря тому, что они вла­дели такими заморскими колониями. Колонияэто пространственный основной факт прежнего европей­ского международного права. Все рейхи этой междуна­родно-правовой системы имели в своем распоряже­нии большое пространство экспансии: Португалия, Испания, Англия, Франция и Голландия в своих за­морских колониях,' габсбургская монархия на Балка­нах против владений не принадлежащего к междуна­родно-правовому сообществу Оттоманского рейха, Российский рейх как против оттоманских владений, так и в Сибири, Восточной и Средней Азии. Пруссия была единственной великой державой, которая была только государством и, если она пространственно расширялась, могла делать это лишь за счет соседей, которые уже принадлежали европейскому междуна­родно-правовому сообществу. Благодаря этому об­стоятельству было нетрудно создать Пруссии славу нарушителя мира и брутального государства насилия, хотя ее пространство было малым и скромным в сравнении с пространством других рейхов.

Ведущими в этой системе европейского междуна­родного права были западные державы Англия и Франция. Понятие рейха, насколько оно не было продолжением и translatio Римской империи или Германского рейха, было связано с заморским владе­нием. Не Дизраэли был первым, кто сначала открыл понятие рейха, которое определяется заморским бо­гатством, когда он в 1876 году соединил корону коро­ля Англии с титулом императора Индии — на что фа-

1 Бельгийская колония Конго была поздним, характерным для общего положения тогдашнего международного права смещением и не могла, конечно, образовать ни рейх, ни соб­ственное большое пространство.


шистская Италия в 1936 году дала ответ, когда она соединила с итальянской королевской короной не титул императора Рима, а титул императора Эфио-пиИ' _ но в начале нового распределения земли, в начале XVI века испанский конквистадор Эрнан Кортес после покорения Мексики предложил немец­кому императору Карлу V именоваться императором своих новых индийских владений, поскольку этот ти­тул более оправдан, чем титул императора Германии.2 Связанный с заморским колониальным владением императорский титул был, впрочем, лишь симпто­мом, но важным и доказательным симптомом как для образа пространства, так и для понятия рейха прежнего, ведомого Англией и Францией, европей­ского международного права.

Решающее международно-правовое значение за­морской колонии заключается в том, что конкретную действительность понятий война и мир в прежнем ме­ждународном праве можно понять только в горизон­те этого образа пространства. Нужно все снова напо­минать о том, что международное право является правом войны и мира, jus belli ас pads. Различная в разные исторические эпохи, связанная с временем и пространством, конкретная и специфическая дейст­вительность войны и мира и конкретное и специфи­ческое взаимоотношение обоих этих состояний обра­зуют ядро любого международно-правового порядка и всей совместной жизни организованных народов в каким-либо образом распределенных пространствах. Что было миром движимого будто бы суверенными государствами европейского международного права с 1648 по 1914 годы? Как возможен мир и с ним меж­дународное право между суверенными государства-

Об этом. Giorgio Cansacchi в Scritti giuridici in onore di Santi Romano. 1940. S. 393 f., и Carlo Costamagna // Lo Stato VII. 1936 S. 321 ff

Karl Brandi. Der Weltreichsgedanke Karls V // Europaische Kev"e. XVI Mai 1940 S. 277.


ми, каждое из которых располагает свободным, пое доставленным его суверенному решению правом войны? Само собой разумеется, что совместная жизнь таких суверенных властных образований исхо­дит не из субстанциально данного настоящего мира" но из постоянной допустимости войны. Это значит' что мир является здесь только не-войной.' Но такой мир возможен лишь столько времени и такое возве­денное на только лишь не-войне общее состояние терпимо лишь столько, насколько война не является тотальной. Предполагаемая в прежней европейской системе международного права война между евро­пейскими государствами была на деле всегда только частичной войной, будь то княжеская война XVIII века или война комбатантов, которой придер­живалась последующая эпоха до 1914 года. Это ядро этого международного права. Частичной, не тоталь­ной войне была свойственна важная, часто подчерки­вавшаяся в последние годы особенность, что понятие войны этого прежнего международного права должно было не принимать во внимание вопрос справедли­вости войны, что оно было «недискриминационным» понятием войны.

Тем временем было осознано значение поворота к дискриминационному понятию войны и к тотальной войне.2 Напротив, еще далеко не достаточно осозна-

1 Carl Schmitt. Inter bellum et pacem nihil medium // ZakDR 1939. S. 594; La Vita Italiana. XXVII. Dezember 1939. S. 637 f.; Positionen und Begrifte. S. 246 f.

1 Julius Evola. La guerra totale // La Vita Italiana. XXV. 1937 S. 567; Carl Schmitt. Die Wendung zum diskriminierenden Krieg-sbegriff // Schriften der Ak. f. D. R. Gruppe Volkerrecht Nr. 5 1938; G. A. Walz. Nationalboykott und Volkerrecht // Schriften usw. Nr. 7. 1939; Theodor Maunz. Geltung und Neubildung mo-dernen Kriegsvolkerrechts. Freiburg, 1939; H. Plessner. De huidige Verhouding tusschen Oorlog en Vrede. Groningen, 1939; Franz Wesendonk. Der Kriegsbegriff im Volkerrecht. Bonner Dissertation, 1939.


но, в какой огромной степени прежняя парцелляция и релятивизация войны была достигнута в междуна­родном праве пространственными средствами. Сюда в первую очередь относится метод политики равнове­сия, который хотя также часто разбирался и обсуж­дался,1 но чья связь с частичным понятием войны прежде не замечалась, поскольку пропало простран­ственное мышление науки международного права. В связи с тем фактом, что колония была основой прежнего европейского международного права, нуж­но, кроме того, обратить внимание еще на целый ряд особых международно-правовых образований, кото­рые в любом случае остались совсем без внимания при относящейся к государству малой пространст­венное™ большинства континентальных специали­стов по международному праву. Сюда относится ин­тересный не только исторически, но и во всеобщем смысле важный факт: явное или молчаливое согла­шение о «дружеских линиях». Такие линии выделяют, например, в XVI веке неумиротворенное пространст­во для беспощадной борьбы за власть таким образом, что внутри выделенного пространства (за линией, beyond the line) разыгрывающиеся взаимные право­нарушения и нанесения ущерба для европейских от­ношений колониальных держав не должны были быть поводом войны, не должны были нарушать договор и мир.2 Дружеские линии, «amity lines», в раз-

' Fritz Berber. Prinzipien der britischen Aussenpolitik // Schnften des Deutschen Institute fur aussenpolitische Forschung. Berlin, 1939.

2 Первый пример (только устно заключенного) соглаше­ния — испано-французского договора Cateau-Cambresis. 3. 4. 1559, у F. G. Davenport. European Treaties bearing on the History °f the United States and its Dependencies to 1648 (Publications of *e Carnegie Institution. 154, 1). Washington, 1917. S. 208, 219 ff. Об этом еще не оцененное в научном международно-право­вом отношении выдающееся изложение: Adolf Rein. Der Kampf


личных проявлениях пространственно и в перенос­ном смысле лежат в основе каждой междунар0д. но-правовой системы. В XVIII веке обнаруживаются уже многочисленные противоположные примеры того, что европейские войны не должны оказывать влияние на колонии, итак, колония предстает умиро­творенным пространством, Европа же — полем бит­вы. Известное и часто цитируемое в последние годы постановление статьи 11 Берлинских Конго-актов от 26 февраля 1885 года, согласно которому названные в Конго-актах области в случае войны должны рас­сматриваться как нейтральные и как принадлежащие не ведущему войну государству, — это последний пример этого развития и смещения «дружеских линий». И многочисленные нейтрализации (Швейца­рия, Бельгия, Люксембург) и объявления «независи­мости» XIX и XX веков имели смысл пространствен­ных вьщелений и обособлений, в большинстве случаев на службе соответствующей интересам британской мировой империи европейской политики равновесия, чьей несущей основой было определенное распределе­ние колониального мирового владения.

Во второй раз тотально побежденная Франция — после длившихся более двадцати лет коалиционных войн 1792—1815 годов и после страшного поражения 1870/71 годов — могла сохраниться в такой системе в качестве европейской великой державы. Даже крова­вые войны этой эпохи не были тотальными в смысле борьбы за последнюю экзистенцию, поскольку носи­тели этого международного права имели в своем рас-

Westeuropas um Nordamerika im 15. und 16. Jahrhundert. Stuttgart-Gotha, 1925 (Allg. Staatengeschichte 2, 3. S. 207 f.; о те­зисе: «По ту сторону экватора нет греха». S. 292. Ср. та1°^' Ulrich Scheuner. Zur Geschichte der Kolonialfrage im Volkerrecrb Z. f. Volkerrecht. XXII. 1938. S. 466; Wolfgang Windelband. Motive europaischer Kolonialpolitik// Deutsches Adelsblatt. 14.11.19-ЗУ


поражении в колониях достаточное свободное про­странство, потому их взаимные столкновения в Европе не обладали настоящей, последней, экзистен­циальной жестокостью. Бисмарк, обладавший евро­пейским чувством ответственности, еще оставил по­бежденной Франции после 1871 года возможность колониальной экспансии в Африке и Восточной Азии. Но в течение XIX века это свободное про­странство постепенно закрывается. Значение посла­ния Монро 1823 года заключается в общем смысле в создании большого пространства с запретом на интервенции, но его особый смысл заключается в том, что оно является первым закрытием обширной области европейской колонизации. Тем самым появ­ляется первый не-европейский рейх. Проведенное Англией допущение Турции в европейское сообщест­во наций содержит дальнейшее сужение, которым начинается английская политика поддержки турок сначала вне, а после 1919 года и внутри Европы. В 1905 году Япония выступает вторым не-европей-ским рейхом. В то же время новые европейские вели­кие державы, Германский рейх и Италия были отстранены от распределения внеевропейского коло­ниального владения или довольствовались остатками, в то время как Англия и Франция (в 1882—1912 го­дах) делили Северную Африку старым образом как бесхозную землю, причем Египет достался Англии, Марокко — Франции. Тем самым державы старого европейского международного права в последний раз объединились в стиле прошлых времен за счет третьих и на основе раздела заморского владения. Дальнейшее развитие, как оно было определено до­говорами Парижских предместий 1919 года и их ле­гитимацией в Женевской Лиге Наций, известно. У побежденной европейской силы, Германии, ко-


лонии были отобраны. И здесь обнаружилось то, что колония была основным фактом прежнего евро­пейского международного права. Исключение Герма­нии из неевропейского колониального владения было настоящей диффамацией и дисквалификацией Германии как европейской державы. Во время санк­ций Лиги Наций против Италии (1935—1936 годы) и во время испанской гражданской войны (1936— 1939 годы) потом в Женеве и в Лондонском комитете не-интервенции раскрылась вся беспомощность Анг­лии и Франции. Больше не искали осмысленных и действенных «дружеских линий» и обособления вра­жды. Сегодня западные державы Англия и Франция платят за свою неспособность ввести новые, расту­щие народы Европы в ведомую ими систему между­народного права и осуществить справедливую мир­ную перемену («peaceful change») с подлинными дружескими линиями. Они искупают свою вину не только крушением своего прежнего мирового могу­щества, но и крушением международно-правовой системы, которая была основана на них как ведущих рейхах и на созданном ими распределении простран­ства Земли и которую они в 1919 году сами разруши­ли, ослепленные победой и обладанием.


Дата добавления: 2015-10-02; просмотров: 79 | Нарушение авторских прав


<== предыдущая страница | следующая страница ==>
V. Понятие рейха в международном праве| VII. Понятие пространства в правовой науке

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.011 сек.)