I. Примеры неподлинных или устаревших принципов пространства

Какие-то представления о пространстве и (соот­ветственно) о большом пространстве, само собой

¹ Das Selbstbestimmungsreeht Europas. Dresden, 1940.

² Grossraum und Meistbegunstigung в «Der Deutsche Volks-
wirt» vom 23. Dezember, 1938. Новый немецко-румынский эко­
номический договор в журнале «Der Vierjahrespian». 20. April
1938. Новый порядок в Европе и немецкая внешняя торговля
в «Der Deutsche Volkswirt» vom 10. Mai 1940.

³ Например, Nord- und Ostsee в «Das Meer». VI. Kleine
Wehrgeographie. 1938. Военная география на примере Совет­
ской России в Ztschr. d. Gesellschaft f. Erdkunde zu Berlin. 1940.
S. 1 ff.

⁴ Словообразование «Leistungsraum» (пространство дости­
жения) я заимствую из знаменательного труда: Viktor von
Weizsacker. Der Gestaltkreis. Leipzig, 1940. S. 129. Ср. дальней­
шие рассуждения в гл. VII «Понятие пространства в правовой
науке» ниже. " • -

разумеется, действовали во все времена как в госу­дарственном праве, так и в международном праве. В эпоху колониальной и империалистической экс­пансии образовались всякого рода «сферы интере­сов». К этому присовокупляются территориальные притязания на приобретения и преимущественные права, как они были заявлены в отношении «хин-терланда» (back country), территориальной связи (contiguity или propinquity), наконец Арктики в так называемом «принципе секторов».¹ Но такого рода территориальное притязание на приобретение еще не является принципом порядка пространства.

В международно-правовой научной систематике и образовании понятий в последнем столетии вообще не уделяли внимания обсуждению важного вопроса международно-правовых принципов порядка про­странства. Это объясняется господством пустого по­зитивизма закона и договора, который был не чем иным, как юридическим инструментом легальности и легитимности status quo, а именно главным образом status quo Версаля. Но проведения границ Парижских предместий договорами 1919 года были такими аб­сурдными и противоречащими порядку, что наука международного права должна была выйти в отставку

¹ Принцип секторов для Арктики гласит, что «все области земли, даже еще не открытые, которые находятся внутри сфе­рического треугольника, вершина угла которого есть Север­ный полюс, а западные и восточные точки образуют берег прибрежных государств северного полярного моря, принадле­жат государственной территории соответствующего прибреж­ного государства, соответственно последнее имеет преимуще­ственное право на их приобретение»; так говорится у Bohmert в его обсуждении этого и других принципов (contiguity, propinquity) для приобретения областей в Archiv fur Luftrecht. Bd VIII. 1938. S. 272. Далее Ernst Schmitz и Wilhelm Friede в июльском номере 1939 года Zeitschrift fur auslandisches ofTentliches Recht und Volkerrecht. Bd IX. S. 219 ff., «Souveranitatsrechte in der Arktis»; также ниже (гл. 11).

в безыдейном позитивизме договора, если она ничивалась просто систематизацией этих содерж°^ГраГ договора. Под «естественными границами» поним^НИЙ не представления о внутренней мере как гаран ^И мира, но только тот случай, когда в позитивных т* ведениях границ ее случайно образовывала рек гора, железная дорога и т. д.¹ В правовой науке вгшо' чем, господствовала так называемая «теория ппо странства». Но она вопреки своему названию предполагала противоположность конкретному пред­ставлению пространства и рассматривала землю почву, территорию, государственную территорию одинаково как «пространство» в смысле пустого из­мерения поверхности и глубины с линейными грани-

цами.²

' К примеру, статья «государственные границы» в «Worterbuch des Volkerrechts und der Diplomatic» Karl Strupp. Bd 11. S. 615, или Fauchille. Traite de droit international public. 1 2. 1925. S. 108 (§ 486 и след.). Далее: Paul de Lapradelle. La Frontiere. Paris, 1928, и Hermann Martinstetter. Das Recht der Staatsgrenzen. Berlin, 1939.

² Самые известные представители господствующей так на­зываемой теории пространства: Frikker. Vom Staatsgebiete. Tubingen, 1867; Gebiet und Gebietshoheit // Festgabe fur Schaffle, 1901; Die Personlichkeit des Staates. Tubingen, 1901; Rosin. Das Recht der offentlichen Genossenschaft. 1886. S. 46; Zitelmann. Internationales Privatrecht. 1. 1897. S. 82 ff.; Meyer-Anschuti Lehrbuch des deutschen Staatsrechts. S. 236; G. Jellinek. All-gemeine Staatslehre. S. 394 ff.; Liszt-Fleischmann. Das Volkerrecht. 1925. S. 26, 129; F. Giese. Gebiet und Gebietshoheit, Handbuch des deutschen Staatsrechts. 1. 1930. S. 226; дальнейшая литература У> W. Hamel. Das Wesen des Staatsgebietes. Berlin, 1933. S. оУ, Anm. 302; Meyer-Anschtitz. a. a. O. S. 236-237. Здесь не Hy»J высказываться о чистой теории компетенций. Против теор вещественности Hamel см. Hermann Held. Gebiet und Во^ел den Rechtsgestalten der Gebietshoheit und Dinglichkeit. Bresl ■ 1937. Дальше об этой «теории пространства» «Понятие пр странства в правовой науке».

В международном праве XIX века еще часто как международно-правовое учение представлялось то, что равновесие государств если и не является собст­венной основой, то все же является дополнительной и случайной гарантией международного права.¹ Эта мысль, без сомнения, содержала и элементы извест­ного порядка пространства, по крайней мере она не исключала просто как неюридическое представление о конкретных отношениях пространств. Об этом еще будет сказано ниже, при разборе общей структуры прежнего, государственно мыслимого международно­го права (глава V). Тем не менее в представлениях о равновесии не содержится подлинного принципа пространства. Сильнее и непосредственнее другой принцип, принцип «естественных границ», опреде­ляемый пространственно. Он много веков служил французской политике экспансии в качестве предло­га. В конце XVIII века он был повсюду признан так же, как «разумный» правовой принцип, и в качестве такового был очевиден и для молодого Фихте. Благо­даря явному злоупотреблению этим принципом «ес­тественных границ», служившему Франции для за­воевательных целей, в особенности для приобретения левого берега Рейна, он должен был утратить свою убедительность, и с 1848 года он потерял всякую зна­чимость как настоящий международно-правовой принцип. И все же он вновь и вновь играет практи­ческую роль при важных изменениях границ, в пере­говорах об уступках территории при заключении мирных договоров и в похожих случаях в сочетании

¹ К примеру, A. W. Heffter. Das europaische Volkerrecht der
Gegenwart. 3. Ausgabe. Berlin, 1855, § 5: Случайная гарантия
международного права: равновесие государств. И Franz von
Holtzendorff посвящает «так называемому равновесию евро­
пейских государств» особый раздел во втором томе (V61-
kerrechtliche Verfassung und Grundordnung der auswartigen
Staatenbeziehungen). 1887, § 4. S. 14 ff. .........

со стратегическими, хозяйственно-географическим и другими представлениями.¹ Некоторые его аргу¹ менты и точки зрения являются нам сегодня в новом значении в свете новой, возглавляемой Карлом Xavc хофером геополитической науки.² Но в той форме в которой его пыталась сделать значимым французская политика экспансии, этот принцип без сомнения ис­черпан, и как раз два выдающихся французских уче­ных, Т. Функ-Брентано и Альбер Сорель, основа­тельно критиковали его в превосходном очерке международного права, премированном Французской Академией.³

Учение о естественных границах определялось по преимуществу географически-геополитически и по преимуществу государственно. С точки зрения наро­да и растущего населения страны чаще назывался другой принцип, право народов на пространство и почву, особенно право сильнозаселенных стран перед слабозаселенными странами. В течение последних

' Ср.: Bruns, Fontes Juris Gentium. Serie В // Handbuch der diplomatischen Korrespondenz der europiiischen Staaten. Bd 1. Teil 1. S. 339 ff. (Савойя и Ницца. 1860; Шлезвиг, Венетия, Южный Тироль, левый берег Рейна и т. д.); далее, например, Fauchille. Traite de Droit International. 1, 2. 1925. S. 100 ff. (§ 486).

² Karl Haushofer. Grenzen in ihrer geographischen und
politischen Bedeutung. Berlin, 1927. Из самого нового ср. осо­
бенно: Kurt О. Rabl. Staat und Verfassung. Zeitschr. f. offentl
Recht XVIII. 1938. S. 213 ff.; Ernst Wolgast. Volkerrechtsordnung
und Raumordnung. Zeitschrift f. Volkerrecht. XXII. 1938. S. 25 ff.,
который обсуждает европейский план Талейрана (Strassburger
Denkschrift von. 1805). К. О. Rabl обратил мое внимание на
важную статью: Hassinger. Das geographische Wesen Mitteleu-
ropas. Mitteilungen der К. К. Geographischen Gesellschaft. Wien.
1917. Впрочем, здесь невозможно далее привлекать собствен­
но географическую литературу.

³ Precis du Droit des Gens. 3. Aufl. Paris, 1900. S. 17 ff., ^uu
systeme des frontieres naturelles.

десятилетий это выставлялось как довод главным об­разом с итальянской и с японской стороны. Из лите­ратуры я хочу особо назвать только краткое, но содержательное и увлекательное сочинение итальян­ского ученого, исследователя Данте Луиджи Валли, «Право народов на землю».¹ Валли обозначает это правопритязание как «демографическое право». Объ­ективные соображения, на которых оно основывает­ся, без сомнения значительны. С ними ни в коем случае нельзя разделаться таким образом, как это не­давно попытался сделать один известный американ­ский ученый, У. У. Виллоуби в отношении японских притязаний, когда он говорит, что индустриализация, ведущая к повышению численности населения, вос­питывает народы и к более высокому жизненному стандарту, но именно благодаря этому рождаемость падает сама собой, пока этот стандарт не упрочится.² Подобный аргумент представляется нам прямо-таки безнравственным и бесчеловечным, но он в высшей степени характерен для определенного либераль­но-индивидуалистического мировоззренческого на­правления. Но в контексте нашего разбора то «демо­графическое» право на землю может рассматриваться хотя и как всеобщее основание оправдания террито­риальных притязаний, но не в специфическом смыс­ле как конкретный международно-правовой принцип большого пространства, который содержит в себе различимые разграничения и масштабы.

¹ Немецкое издание: Hamburg, 1934. Чтобы понять всю не­
решительность и беспомощность женевских методов обсужде­
ния таких вопросов, можно сравнить с этим переговоры Все­
мирной конференции по вопросам народонаселения в Женеве
с 29 августа по 3 сентября 1927 года, опубликовано в
Proceedings of the World Population Conference. London, 1927
особенно с. 257.

² Foreign Rights and Interests in China, Baltimore, 1927. S. 409
(the birth rate will decrease until these standards become
maintenable).

В дальнейшем здесь не принимаются во внимание возникшие в рамках Женевской Лиги Наций и Вер­сальской системы так называемые «региональные пакты». Наименование происходит из статьи 21 Же­невского Устава Лиги Наций, которая допускает «ententes regionales». Женевская политика Лиги наций и ее юриспруденция названные так договоры реко­мендовала как «выдающееся средство для обеспе­чения европейского мира». Так называемая Малая Антанта между Чехословакией, Румынией и Югосла­вией, которая потребовала особого организационного пакта (от 16 февраля 1933 года), является, пожалуй, важнейшим примером; она действовала даже как об­разец такого регионального пакта. Согласно фран­цузскому меморандуму к реформе Лиги Наций от 14 августа 1936 года «выражение региональный союз надо понимать как любое группирование государств, общность которых основывается на географическом положении или (!) на общности интересов».¹ Соот­ветственно слово «региональный» означает здесь только совсем общую, внешнюю географическую привязку. Оно не содержит требования нового, ос­мысленного порядка пространства, но имеет в виду только договоры о помощи, союзные или прочие по­литические договоры старого стиля, которые на деле служат тому, чтобы сохранить как раз с точки зрения порядка пространства бессмысленный status quo Вер­сальской системы в каких-либо «регионах». С немец­кой стороны три выдающихся юриста в области меж­дународного права — Пауль Барандон, барон фон Фрейтаг-Лорингховен и граф Аше фон Мандельс-ло — показали внутренние противоречия и изъян лю­бой настоящей идеи порядка этого рода договоров, происходящего главным образом из французской по-

¹ Zeitschrift fur ausl. off. Recht und Volkerrecht. Bd VII. 193? S. 149.

требности в безопасности.¹ С Версальской системой и Женевской Лигой Наций этот род договоров не только исторически устарел, но и не состоялся как в международно-правовом смысле интересный новый тип. Еше одного слова заслуживает только Локарн-ский договор 16 октября 1925 года. Он мог бы стать основанием для покоящегося на идее добрососедства регионального умиротворения и в этом отношении мог бы содержать если и не прямо настоящий прин­цип порядка пространства, то все же подлинные эле­менты порядка, особенно если бы была упразднена односторонняя демилитаризация немецкой западной границы. Немецкое правительство честно попыта­лось применить на деле все эти элементы умиротво­рения и порядка Локарнского договора. Но союз Франции с Советским Союзом разрушил региональ­но-добрососедское Локарнское содружество.² Так в целом нужно установить, что региональные пакты

' Paul Barandon. Das Kriegsverhutungsrecht des Volkerbundes. III. 4. S. 279 f.; Berlin, 1933; Freiherrv. Freytagh-Loringhoven. Die Regionalvertrage, Fiinf Vorlesungen an der Haager Akademie fur Volkerrecht, Deutsche Ausgabe, Schriften der Akademie fur Deutsches Recht, herausgegeben von Reichsminister Dr. Hans Frank, Gruppe Volkerrecht. Nr. 4. Munchen und Leipzig, 1937; Asche Graf von Mandelsloh. Politische Pakte und volkerrechtliche Ordnung, Sonderdruck aus «25 Jahre Kaiser-Wilhelm-Gesell-schaft». Bd 3. Berlin, 1937. Ср. также: G. A. Walz. Inflation im Volkerrecht, Beiheft zu Bd. XXIII der Zeitschrift fur Volkerrecht. Berlin, 1939. S. 54 f., и Georg Hahn. Grundfragen europa/ischer Ordnung (Schriften des Instituts fur Politik und Internationales Recht an der Universitat Kiel. N. F. Bd 5), Berlin-Wien, 1939. S. 160.

Fritz Berber Locarno. Eine Dokumentensammlung mit einer tinleitung des Botschafters von Ribbentrop. Berli, 1936, особенно ^ 162 f.; Carl Schmitt. Sprengung der Locarno-Gemeinschaft durch Einschaltung der Sowjets, Deutsche Juristen-Zeitung, 1936. ^b- ³⁷7 ff._; Georg Hahn. a.a.O. S. 112 ff. К оценке Локарнских до­говоров смотри прежде всего отличное изложение Asche Graf ^v°n Mandelsloh. a.a.O. S. 23 ff.

едва ли заслуживают свое название по внешним гео­графическим основаниям,¹ тем более их нельзя рас­сматривать как выражение новой конкретной идеи порядка пространства. Их политическая идея не име­ет также ничего общего с первоначальной основной идеей американской доктрины Монро. Только по внешней, но типичной для юридического формализ­ма Женевской юриспруденции причине, поскольку в статье 21 Женевского Устава Лиги Наций доктрина Монро названа как пример «entente regionale» и обо­значается там как «не несовместимая» с уставом, те региональные пакты Версальской системы могли во­обще идейно сочетаться с доктриной Монро.²

Дата добавления: 2015-10-02