XLIV. Шопенгауэр и Сведенборг. Дивинация в история и географии. Предсказания Лейбница, Гертли и Руссо

В мистической интуиции человек может иметь не только целостную интуицию прошлого с деталями любого момента, но и интуицию будущего, на что указывает Шопенгауэр, и интуицию отдельных частей пространства, о чем свидетельствует, например, Сведенборг. По свидетель-

ству Фрауэнштедта, с Шопенгауэром был такой случай. Однажды он опрокинул чернильницу и залил чернилами конторку, на которой писал. Его служанка, отмывая чернильное пятно, сказала ему, что утром того же дня ее приятельница сообщила ей, что она видела в предшествующую ночь во сне как раз такое происшествие. Хорошо известна история о том, как Сведенборг "интуитивно" увидел пожар в Стокгольме, будучи весьма далек от этого города, — интуиция, по поводу которой Вл. Соловьев замечает, что свидетельства о ней современников "не имеют достаточно точных и документальных удостоверений и не свободны от противоречий" (статья: "Сведенборг", в IX дополнительном томе). Подобные рассказы относятся более к области невинной мистификации, чем к области мистики.

Дар исторической дивинации есть частный случай описанного нами чувства целостной концепции. Хотя история, как и весь мировой процесс, никогда не повторяется буквально, но в ней есть повторяющиеся всевре-менные черты, единообразия, вытекающие из законов биологии и психологии, и человек, высоко одаренный чувством анализа и внимательно следящий за ходом исторических событий, может учуять будущее на основании аналогий с прошлым. Аристотель, по словам Дизраэли, в его замечательной статье "Predictions" ("Literary Curiosities", v. II, 1824, p. 422), откуда я заимствую и приводимые ниже факты, говоря о пресловутых прорицателях, приводит тайное признание одного из них. Он откровенно сознается, что ввиду темноты будущего, между тем как прошедшее мы легко можем познать, он определял будущее по прошедшему, каким оно обрисовывалось в человеческих делах. Такую естественную дивинацию будущего Фукидид отмечает у Фемистокла: "В силу проницательности, присущей лично ему, независимо от воспитания в юности и от позднейших занятий, он был в высокой степени удачлив в уменье быстро составить суждения касательно предметов, которые предоставляли мало времени для обдумывания; в то же самое время он всех превосходил как величайший отгадчик будущего на основании прошедшего (Ton mellonton epipleisthai tu genesomenu aristos eikastes, Lib I). Коульридж предугадал "наполеоновский деспотизм в маскараде" из состояния Рима при первых цезарях и испано-американской революции, взяв за основу сравнения войну объединенных провинций с Филиппом Вторым. "Я пытался открыть в истории прошлого событие, наиболее аналогичное данному. Я запасался относящимися к этой истории свидетельствами историков, памфлетистов и мемуаристов. Затем, сообразуясь с тем, куда склоняется сравнение, в сторону сходств или в сторону различий, я соответственным образом строил предположение о сходстве или несходстве наступающего события" (Ibidem, 427). Подобным же образом Цицерон в письмах к Аттику, отмечая у себя дар исторической дивинации, заявляет, что он руководится иными признаками, чем авгуры (Ер. ad. Att. Lib VI, ер. 6 и Lib X, ер. 4). Весьма замечательно, что французская революция была предугадана тремя философами: немцем Лейбницем, англичанином Гертли (Hartley) и швейцарцем Руссо. "Я нахожу, — писал Лейбниц, — что некоторые мнения, родственные идеям Эпикура и Спинозы, мало-помалу овладеют умами руководителей об-

щественными делами, которые правят остальными людьми и от которых зависит все; кроме того, эти мнения проскальзывают также в модные книжки, и тем подготовляется всеобщая революция, которая угрожает Европе; они разрушат благородные чувства древних, греков и римлян, которые ставили выше материальных благ и даже жизни любовь к родине и общественное благо потомства. Наш public spirit*, как выражаются англичане, крайне убавился и более не в моде и еще пойдет на убыль, когда наименее порочного из этих людей поддерживает лишь один принцип, который они называют честью; только этот принцип и удерживает их от совершения замышляемого злого поступка, в то время как они открыто смеются над любовью к родине, осмеивают тех, кто ревнует об общественном благе, и, когда благонамеренный человек спрашивает их, что будет с их потомством, отвечают: "То же, что и теперь", но может случиться, что эти люди сами претерпят те бедствия, которые они считают предназначенными для других. Если этот эпидемический и интеллектуальный беспорядок, которого вредные результаты уже видимы, будет устранен, то этих бедствий удастся избегнуть, если же он будет разрастаться, Провидение исправит человека самою революцией, которая явится результатами этих бедствий. Что бы ни случилось, все в конечном итоге обернется, как всегда, к лучшему, хотя этого не может случиться без того, чтобы не понесли кару те, которые своими злыми деяниями все же споспешествовали общему благу" (Дизраэли, к сожалению, не указывает, из какого сочинения взята цитата). Гертли в 1749 г. писал в книге "Observations on Man": "Вероятно, что все гражданские власти падут. Вероятно, что существующие формы церковного управления распадутся" (Prop. 81 и 82). Предсказание Руссо в "Эмиле" общеизвестно. Нужно добавить, что подобная интуиция может быть верной и тем не менее основанной на случайном совпадении. Так, по словам академика Е. В. Тарле (в его замечательной статье "О границах предвидения в истории". — "Русское Богатство", 1902), Руссо заявил однажды про Корсику, будто этот остров когда-нибудь удивит всю Европу. Между тем нет ни малейших оснований усматривать в этой фразе какое-либо мистическое указание на судьбу Наполеона.

Историческая дивинация есть вид творческой интуиции и, как мы видели, является ассоциативно обусловленным психическим процессом, в котором элементы целостной концепции вероятного будущего комбинируются из материалов, полученных путем глубокого изучения прошлого в связи с личным житейским опытом и психологической чуткостью и проницательностью лица, ставящего исторический прогноз. Все такие предсказания даются в общей форме, так как конкретные подробности слишком трудно уловимы ввиду исключительной сложности факторов, образующих грядущее событие. Историческая дивинация имеет чувство целостной концепции направленным на временные отношения — географическая интуиция великих путешественников направлена на невидимые и отдаленные пространственные отношения. Проф. Э. Ф. Лесгафт приводит яркие примеры географической интуиции в своей еще не напечатанной монографии о жизни и творчестве Колумба.

XLV. Критика Шеллинга. Хронологическая таблица Дармштедтера

В рассуждениях Шеллинга прежде всего, как я уже заметил, бросается в глаза полное обособление мира интуиции, догадки и мира "механического", рассудочного научного мышления. Мы уже видели, что на самом деле интуиция и рассудок теснейшим образом связаны, — они имеются в любом синтетическом силлогизме. Торжественное заявление, что науки будут впоследствии упразднены за ненадобностью и заменены мистическим откровением, производит сначала впечатление мальчишеской выходки, показывания языка господам ученым. Но если вдуматься в утверждение Шеллинга в свете тех идей, которые были ему неведомы, то можно сказать, что превращение науки в непосредственное знание есть бесконечно отдаленный пункт, в направлении которого двигается и вечно будет двигаться наука. Догадка, опыт и рассуждения всегда будут играть в науке одинаково важную роль, но весьма вероятно, что шансы для продуктивного использования и для успешного развития счастливых догадок и вообще догадливости, по мере все более и более правильной организации мировой науки, разумного разделения труда, надлежащего воспитания и улучшения экономических и социальных условий человечества, будут возрастать: в темпе разработки изобретений заметно, действительно, ускорение. В книге Ludwig Darmstadter "Handbuch zur Geschichte der Naturwissenschaften und der Technik'", представляющей хронологический перечень открытий, число страниц, посвященных изобретениям и открытиям, если разбить всю книгу на полустолетия, выразится в следующем ряде:

1010—1060 —	1 стр	1510—1560 —	15 стр
1060—1210 —	1 стр	1560—1610 —	20 стр
1210—1260 —	3 стр	1610—1660 —	21 стр
1260—1310 —	3 стр	1660—1710 —	34 стр
1310—1360 —	2 стр	1710—1760 —	40 стр
1360—1410 —	2 стр	1760—1810 —	97 стр
1410—1460 —	3 стр	1810—1860 —	290 стр
1460—1510 —	6 стр	1860—1908 —	475 стр

Конечно, эти цифры лишь отчасти говорят в пользу ускорения в процессе роста изобретений, но все же ускорение несомненно. Я говорю лишь отчасти, потому, что: 1) история изобретений нового и особенно новейшего времени нам более известна; 2) у нас есть наклонность преувеличивать значение новейших открытий, особенно в технике; мы забываем, что творческий процесс так же значителен и при образовании первых зачаточных, практически негодных форм изобретения; 3) список Дармштедтера весьма односторонен, в нем хорошо представлены преимущественно немцы. Во всяком случае, ускорение в темпе технического изобретения произошло не вследствие возрастания роли интуиции в ущерб роли опыта и рассудка, но вследствие усиления и более тесного и упорядоченного сближения между собою этих трех моментов изобретения. Однако сближение интуиции с рассудком есть процесс асимп-

¹ Книгу Дармштедтера, а также упомянутые выше работы Реджинальда Таунсенда и Бехтерева мне любезно указал проф. В. Н. Верховский.

тотический, — они никогда не сольются и не дадут непосредственного знания" и предвидения событий, того, что Кант называл praevisio sensitiva. Между тем Шеллинг и за ним Гегель¹, Шопенгауэр и Гартманн убеждены в возможности, освобождаясь от рамок пространства и времени, видеть и предвидеть любое событие, что, действительно, сводилось бы к замещению науки ясновидением.

XL VI. Критика Шеллинга. Открытия, опережающие эпоху

Случаи изобретения в науке, опережающие эпоху, составляют общее правило, но нет таких случаев, где бы открытие было совершенно, так сказать, не соизмеримо с уровнем знаний эпохи. Пример Лютославского свидетельствует лишь о большой любви к Платону, доводящей его до смешных парадоксов. Можно иллюстрировать на одном гениальном философе, Роджере Бэконе (XIII в.), каковы пределы, полагаемые гению условиями времени. Роджер Бэкон был весьма одарен изобретательностью и обладал обширной ученостью. Кроме того, он был экспериментатор. Одни из его открытий, вследствие несовершенства методов, давали полуистины, другие, основанные на достаточном знании и удачных экспериментах, представляли безусловную ценность. В настоящее время вполне установлено, что он изобрел порох и (из боязни основанной тогда инквизиции) дал точную формулу его состава в анаграмме (scripta enigmatica), которая в настоящее время расшифрована. В третьем случае он намечает в воображении ряд современных нам открытий — автомобиль (Currus etiam possunt fieri, ut sine animali moveantur cum impetu inaestimabili, ut existimantur currus falcati fuisse quibus-antiquitus pugnabatur), аэроплан (possunt etiam fieri instrumenta volandi et homo sedens in medio instrumenti revolvens aliquod ingenuium, per quod alae artificialiter compositae aerem verberent ad modum avis volantis) и пароход (possunt enim fieri instrumenta ambulandi in man et in fluviis ad fundum sine periculo corporali)*. Однако, высказывая эти предположения, Роджер Бэкон опирается не на личные опыты и не на общие законы механики, знание которых в его время было недостаточно для осуществления этих открытий разработано, а порождены они фантазией на основании древних легенд. По поводу последних вышеприведенных слов Роджер Бэкон добавляет: "Nam Alexander Magnus his usus est ut secreta maris videret secundum quod Ethicus narrat astronomus"** (см. David Smith, статья в сборнике в память Р. Бэкона "R. Bacon", Essais, p. 179)².

Почерпнув это сведение из книги Dutens: "Recherches sur l'origine des decouvertes attribuees aux modernes, ou Ton demontre que notres plus celebres philosophes ont puise la plupart de leurs connaissances dans les

¹ Как это ни странно, после сказанного выше, но надо помнить, что Гегель — мистический рационалист.

² Когда говорят о предвосхищениях великих изобретений, то забывают, что догадка, рисующая лишь воображаемую возможность известной комбинации, еще не есть счастливая догадка, если она не находит себе опоры ни в данных опыта, ни в теоретическом доказательстве. Уже Лейбниц указывал, что в вопросе об изобретениях надо строго отличать, как в математике, inventum ab inveniendo***, что нередко забывают делать.

ouvrages des anciens", проф. Блох задается вопросом: "Не является ли Бэкон предтечей изобретения железных дорог?" (см.: "Творчество в науке и технике", 1920, стр. 39). Мне думается, что, зная подлинный текст Роджера Бэкона, он ответил бы отрицательно на этот вопрос (я имею в виду идею самодвижущихся повозок).

Вот поразительный пример гениального предвосхищения позднейшего открытия из истории русской техники. В статье "Воздухоплавание" в словаре Брокгауза и Ефрона, новое издание, проф. Бекнев сообщает, что сохранилось сведение от 1734 г. о том, что некто Крякутной в Нерех-те надул мешок "поганым воздухом" и полетел на нем, шар ударился о местную колокольню, и изобретателю удалось спастись, ухватившись за колокольную веревку. Он чуть не был казнен за свое изобретение.

Дата добавления: 2015-10-02