Лондон, 31 октября-1 ноября, 1901

«Хотя любую другую ночь в цирке по праву можно назвать волшебной», написал как-то герр Тиссен, «канун дня Всех Святых нечто особенное. Сам воздух, словно насыщен тайнами и загадками».

Это особенная ночь Хэллоуина холодная и ясная. Шумная толпа укутана в теплые пальто и шарфы. На многих надеты маски, лица теряются за овалами черных, серебристых и белых цветов.

Освещение в цирке тусклее, чем обычно. И, кажется, что тени выползают из каждого угла.

Чандреш Кристоф Лефевр входит в цирк без предварительного уведомления. Он берет серебряную маску из корзины у ворот и прикладывает её к лицу. Билетерша в кассе даже не узнает его, когда тот полностью оплачивает входной билет.

Он бродит по цирку словно лунатик.

Человек в сером костюме не носит маски. Он идет неторопливо, спокойной, почти ленивой походкой. У него нет определенной цели, он просто бродит от шатра к шатру. В какие-то он заходит, другие проходит мимо. Он покупает чашку чая и остается во дворе, наблюдая некоторое время за костром, пока не решает двинуться обратно бродить между шатрами.

Он никогда прежде не посещал цирк, и, кажется, он наслаждается происходящим вокруг.

Чандреш повторяет за ним каждое движение, останавливаясь одновременно с ним. Преследует его от шатра к шатру, и наблюдает за тем, как он расплачивается за чай во дворе. Он смотрит человеку в сером костюме под ноги, в поисках его тени, однако, ему все время мешает то и дело меняющееся освещение.

Никто, кроме Чандреша, не уделяют ему никакого внимания. Прохожие даже не смотрят на него, не обращая внимания ни на его рост, ни на старомодный костюм, ни на цилиндр. Даже девушка, которая продает ему чай, едва взглянула на него, быстро повернувшись уже к другому покупателю. Он скользит по цирку словно тень. Он держит в руках трость с серебряным набалдашником, но не пользуется ей.

Чандреш не раз теряет его из виду в толпе, человеку в сером удается затеряться среди зрителей, одетых в черные и белые одежды. У него уходит совсем немного времени, чтобы вновь отыскать серый цилиндр, но в эти непродолжительные промежутки времени, пока он не видит мужчину в сером он становится нервным, до такой степени, что у него начинают трястись руки и он то и дело проверяет содержимое карманов своего пальто.

Чандреш бормочет что-то себе под нос. Те, кто оказываются слишком близко к нему, странно на него поглядывают и прикладывают усилия, чтобы поскорее убраться от него.

Чандреш не узнал бы молодого человека, который следует за ним по пятам, даже, если бы пристально разглядывал его, но все же мужчина держится на определенном расстоянии. Чандреш сосредотачивает всё свое внимание только на человеке в сером костюме и ни разу даже не попытался приглядеться к другому мужчине, который имеет определенное сходство с его помощником.

Марко не спускает с Чандреша своих серо-зеленых глаз, изменив внешность, и только Селия могла бы его узнать, а иллюзионистка была занята.

Так продолжается в течение достаточно долгого времени. Мистер А. Х. неторопливо прохаживается по шапито. Он посещает гадалку, которая не узнает его, но выкладывает его будущее ровными рядами карт, однако признавая, что они выглядят слегка запутанными и сбивающими с толку. Он наблюдает за выступлением иллюзионистки. Она обнаруживает его присутствие и едва заметно единожды ему кивает. Он совершает экскурсию по «Зеркальному залу» Марко, где его сопровождают бесчисленное количество одинаковых фигур в серых костюмах и цилиндрах. Он катается на Карусели. И, похоже, что особенно по сердцу ему приходится «Ледяной сад».

Чандреш следует за ним от шатра к шатру, со все более возрастающей тревогой, поджидая его снаружи до тех пор, пока тот не выходил.

Марко теряет след их обоих только на мгновение, когда отвлекается на несколько секунд, чтобы сосредоточить всё своё внимание на другом.

Часы у ворот тикают, отсчитывая минуту за минутой, украшения на них вращаются, сменяя друг друга.

Октябрь сменяет ноябрь, привнося изменения, которые происходят в большей степени незамеченными теми, кто стоит ближе всего к часам.

Народу в цирке становится всё меньше. Маски возвращаются в корзины во дворе, да и за воротами валялось полным-полно пустых глазниц и лент. Дети утаскивали их с собой, клятвенно обещая, что непременно вернут их на следующий же день, однако цирка на другой день уже не будет, и эти дети будут чувствовать себя обманутыми.

В проходе, неподалеку от задворок цирка, которые несколько широки и заполнены только горсткой завсегдатаев, мистер А. Х. останавливается. Чандреш наблюдает за ним с близкого расстояния, не в состоянии ясно видеть, почему тот остановился, хотя возможно для того, чтобы с кем-нибудь побеседовать. Через свою маску Чандреш видит только серый костюм да зависший цилиндр. Он видит открытую мишень. Между ним и человеком в сером нет никакой преграды.

До него эхом доносится голос, уверяющий, что этот человек не настоящий, а всего лишь плод его воображения. Что всё это только сон.

Затем следует пауза. На мгновение, время замедляется, как будто что-то падает, борясь с гравитацией. Морозный ветер, круживший на открытых пространствах, замирает. В это мгновение не происходит никакого шевеления, не трепещет ни ткань шатров, ни ленточки на десятках масок.

В самом высоком шатре, одна из акробаток теряет равновесие, пролетая некоторое расстояние, прежде чем девушку успевает подхватить один из её коллег, когда она едва не рухнула на землю.

Во дворе костер начинает внезапно фырчать и сыпать искрами с облаком черного дыма, от которого ближайшие зрители к нему заходятся кашлем.

Котенок, который прыгает в воздух из рук Поппеты к её брату ни с того ни с сего переворачивается в воздухе, и приземлившись на спину, а не на лапы, катится к Виджету с негодующим воем.

Иллюзионистка остановилась, её плавное выступление, в котором не видно никаких переходов или резких движений, прервалось, когда она застыла. Она качнулась, будто вот-вот собирается упасть в обморок, и несколько самых внимательных зрителей ринулись вперед, чтобы помочь устоять ей на ногах, но она не падает.

Марко скрючило, словно тот получил удар под дых от кого-то невидимого. Проходящий мимо посетитель цирка подхватывает его под руку, чтобы помочь тому устоять на ногах.

А Чандреш Кристоф Лефевр вынимает тяжелый серебряный нож из кармана своего пальто и без колебаний бросает его вперед.

Нож вылетает из руки Чандреша и, переворачиваясь в воздухе, летит острым лезвием вперед.

Он летит точно в цель. Неуклонно приближаясь к ней.

А затем его цель смещается.

Спина мистера А.Х., облаченная в серый шерстяной костюм, сшитый на заказ, сдвигается. Он отходит чуть в сторону, делая всего лишь шаг. Неосознанный жест. Перемещение массы в пространстве.

Таким образом нож пролетает, едва задев своим острым лезвием рукав его костюма и обретает покой в груди его собеседника. Лезвие легко проходит сквозь расстегнутое пальто, ударяя прямо в сердце, как будто оно всегда было его целью, а серебряная рукоять торчит прямо из-под темно-красного шарфа несчастного.

Мистер А. Х. - подхватывает герр Фредрика Тиссена, когда тот внезапно падает вперед.

Чандреш смотрит на свою пустую руку, как будто он не может вспомнить, что же он держал всего несколько минут назад. Он, шатаясь, бредет назад в направлении костра. Он забывает снять с себя маску, когда покидает цирк. А когда он находит на следующий день в своем городском доме, то не может вспомнить, откуда она здесь взялась.

Мистер А.Х. опускает герр Тиссена на землю, что-то ему говоря не прекращая, но звук его голоса очень тих, и вряд ли кто-нибудь сумел бы подслушать. Редкие зрители вокруг них поначалу ничего не заметили, однако некоторых из них отвлекаются на двух юных артистов, стоявших на расстоянии где-то в метр, внезапно прекращают своё выступление, и юноша собирает явно взволнованных котят.

После долгой паузы, господин А.Х. прекращает говорить и, поднося свою руку в серой перчатке к лицу герр Фредрика Тиссена, аккуратно закрывает его удивленные глаза.

Наступившую тишину прерывает крик Поппеты Мюррей, когда по земле растекается кровавая лужица, прямо под её белыми сапожками.

Прежде чем шок обернется полной неразберихой, мистер А.Х. - осторожно вынимает нож с серебреной рукоятью из груди герр Тиссена, а затем поднимается и уходит прочь.

Когда он проходит мимо сбитого с толку, и все еще не уверенно держащегося на ногах, Марко, то вручает тому окровавленный нож, при этом едва обронив несколько слов или даже взглянув на молодого человека, прежде чем исчезнуть за воротами.

Горстка зрителей, ставшая свидетелями, тут же уводится с места событий. Позже они будут думать, что это был какой-то хитроумный трюк. Эдакий налет мелодраматичности и театральности и в без того праздничный вечер.

Дата добавления: 2015-10-02