Георг Гроддек. Неизвестное Эго. Лондон, Дэниэл, 1929, с. 113- 117.

«Он (пациент) вырос в горной деревне, вдали от цивилизации, никогда не ходил в школу и провел свое детство на пастбищах, работая подпаском. Лишь долгие годы спустя, по возвращении домой, он научился читать и писать. В четырнадцать лет он стал подмастерьем у деревенского сапожника. С утра до вечера он молча сидел и работал, лишь изредка отвлекаясь на разговоры своего хозяина с прохожими. Среди людей, приходивших в мастерскую, был слепой, которого жители деревни называли «Божьей карой». Невежественные крестьяне искренне считали, что этот человек наказан господом за богохульные речи.

Слепец произвел на мальчика неизгладимое впечатление. Некоторое время спустя ему пришлось бросить работу, так как врач обнаружил у него воспаление сетчатки и предупредил, что придется подыскать другое дело, не требующее напряжения зрения. Когда он пришел ко мне, состояние его зрения было плачевным, а его окулист расписался в своем бессилии. Воспаление сетчатки день ото дня прогрессировало, и в день визита ко мне окулист обнаружил очередное кровоизлияние. По словам пациента, осень была тем временем года, когда воспаление особенно обострялось. Кроме того, в октябре у него, как обычно, начиналась депрессия. Когда я поинтересовался его мнением относительно осенних кровоизлияний, он сказал, что соотносит это явление с увяданием природы. Листопад повергал его в уныние,

и не исключено, что именно по этой причине его зрение ухудшалось. Вдобавок ко всему у него была другая причина для воспаления сетчатки: его маленькая дочка, играя, повредила ему глаза. В то время я переоценивал значимость своих ассоциативных построений и предположил, что коль скоро есть связь между осенью и воспалением сетчатки, очевидно, что увядание природы здесь ни при чем; к тому нее очаровательная атмосфера Баден-Бадена не давала оснований считать это время года периодом угасания. Я поинтересовался,'не было ли в его жизни тягостных событий, связанных с октябрем, и получил отрицательный ответ. У меня все еще не было решения, и я попросил его назвать любое число. Он выбрал цифру «8». Мой следующий вопрос касался возможных знаковых событий, произошедших с пациентом в восьмилетнем возрасте, и вновь он не припомнил ничего заслуживающего внимания. В этот момент я вспомнил о слепце по прозвищу «Божья кара» и спросил своего собеседника, не богохульствовал ли он когда-либо. Он рассмеялся и сказал, что в детстве был очень набожным, но уже много лет как его не интересуют религиозные вопросы. При этом он заметил, что бог — это жупел для доверчивого простонародья. Неожиданно он поперхнулся, смертельно побледнел, откинулся на спинку кресла и потерял сознание.

Очнувшись, он со слезами на глазах бросился мне на шею, приговаривая: «Доктор, вы правы! Я — такой же богохульник, как тот слепой. Я не признавался в этом ни единой душе, даже на исповеди, да и сейчас сама мысль об этом кажется мне невыносимой. Точно так же вы правы по поводу осени и того времени, когда мне было восемь лет. В моем районе в основном жили католики, и на границах между селениями стояли деревянные распятия. Я, мой брат и несколько наших приятелей бросали в одно из таких распятий камни. Я изловчился попасть в фигуру Христа, которая упала на землю и раскололась на куски. Это был самый ужасный поступок в моей жизни».

Когда он немного успокоился, я сказал, что не вижу никакой связи между воспалением и ударом по глазу, который нанесла ему расшалившаяся дочка. Для того чтобы найти истинную причину болезни, ему следует восстановить в памяти события предыдущих суток и назвать мне какое-либо время дня. Последовал ответ: «Пять часов». Он сказал, что именно в это время садился в трамвай. Я попросил его припомнить подробности, связанные с этим событием, и несколько возбужденно он поведал о том, что напротив трамвайной остановки было установлено распятие.

Я объяснил пациенту, что заболевание часто помогает человеку избежать большего зла. Поэтому нельзя отвергать предположение о том, что воспаление сетчатки возникло как защитная реакция организма, оберегающая его от тягостного зрелища, иными словами, от вида распятия, напоминающего о богохульстве.

В данном случае неважно, насколько справедливым было мое предположение. Я вполне отдаю себе отчет в том, что оно не может претендовать на исчерпывающее объяснение причины заболевания. Однако важно не то, какое лечение назначает врач, важна способность пациента использовать этот совет, обратив его себе на пользу. Полагаю, что этот пациент внял моим наставлениям, так как в течение двух лет после сеанса у него не было проблем с глазами, несмотря на то что он оставил работу на открытом воздухе и устроился на должность служащего к конторе. Через два года после того, как он увидел наградной крест на груди бывшего солдата, у него случился рецидив. Однако приступ был непродолжительный, и вот уже тринадцать лет, как он забыл о том, что такое воспаление глаз. Теперь он работает бухгалтером, то есть на должности, предполагающей более серьезную нагрузку на глаза, чем многие другие профессии».

Наиболее драматические примеры, встречающиеся в медицинских отчетах, посвященных случаям негативного воздействия комплекса вины на здоровье, посвящены заболеванию щитовидной железы, или базедовой болезни. Принято считать, что щитовидная железа отвечает за эмоциональную сферу. Поэтому некоторые формы базедовой болезни предопределяются экстремальной эмоциональной ситуацией или стрессом. Обычно этот аспект оставляют без внимания, предпочитая прибегать к хирургическому вмешательству. Однако в нашем исследовании эмоциональный фактор представляет несомненный интерес.

Как уже говорилось, зачастую определяющим фактором является страх наказания, равно как и стремление к нему. Доктор Ньюбург и доктор Кэмп[1] сообщают о следующем случае. Тяжелая стадия базедовой болезни была отмечена у тридцатидвухлетней женщины. В истории болезни умалчивалось, что патология началась в то время, когда пациентка ухаживала за больной матерью. Все это время пациентке не давала покоя мысль, что в результате неправильного ухода мать может умереть. Когда через несколько месяцев старушка действительно отдала богу душу, отчаянию дочери не было предела. В процессе лечения чувство раскаяния (как и сама болезнь) утратило свою остроту, но после еще одного эпизода, также связанного с этическими проблемами, наступило ухудшение. Был проведен курс психотерапии, после которого она полностью поправилась и, по сообщению ее лечащего врача, в течение последующего года чувствовала себя здоровой.

Дата добавления: 2015-10-02