Гроддек. Книга про Это, с. 86.

В детстве у этого пациента были ручные кролики. В то же время мальчик боролся с враждебными чувствами по отношению к отцу и брату. Он любил наблюдать за возней и любовными играми своих питомцев; однако одного крупного самца-альбиноса он не подпускал к самкам. Когда тот умудрялся добиться своего естественного права, мальчик трепал его за уши, связывал лапы, подвешивал на веревке и лупил плеткой до тех пор, пока не уставала рука. Правая рука — именно та, на которой появились первые признаки кожного заболевания. Во время сеансов воспоминания приходилось буквально вытаскивать клещами — так сильно было сопротивление пациента. Он не желал идти навстречу намерениям врача, вследствие чего стали проявляться другие органические симптомы. Один из них особо настораживал: склеродермические участки на правом локте значительно увеличились. С того дня, когда пациенту удалось вспомнить злосчастный детский опыт, его дела пошли на поправку, и вскоре болезнь полностью исчезла, так что он смог свободно сгибать и разгибать руки. Он не мог делать этого на протяжении двадцати лет. Болевые симптомы также больше не появлялись.

Гроддек отмечает, что белый кролик, которого мальчик подвергал истязаниям за «греховность», олицетворял образ отца, к которому сын испытывал ревнивые чувства, порожденные завистью к его сексуальным возможностям, и ненависть, порожденную подавлением собственного сексуального желания (которую он вымещал на кролике). Таким образом, главными причинами возникновения органических изменений были ненависть и агрессивность.

Приведенные выше случаи служат лишь демонстрацией проявления отчетливых агрессивных импульсов, знакомых нам по другим формам самоуничтожения, как факторов развития органических заболеваний.

Возникает вопрос, можно ли считать подавленную агрессивность определяющим фактором у людей, которые не подвергались психоанализу и вообще не обращались к врачам? Тот факт, что в некоторых случаях болезнь имеет очевидные психогенные корни, не может служить доказательством патогенной природы агрессивности, так как заболевание; может быть вызвано другими причинами, а психологичен кие нарушения играют при этом роль символического механизма их реализации. То, что терапевтический эффект, связанный с распутыванием психологических узлов, не может; быть использован в качестве прямого доказательства при-: чинности, было продемонстрировано. К сожалению, хорошо известно (хотя не всегда принимается к сведению), что некоторые упомянутые мной условия, такие, как высокое кровяное давление, могут меняться во время лечения под влиянием психотерапевтического эффекта, который оказывают ободряющие слова врача, воспринимаемые пациентом как защита.

Соответствие соматического заболевания психологическим запросам пациента может быть простым совпадением. Такие мысли довольно часто приходят в головы психоаналитиков, ибо предмет нашего исследования не столь очевиден, как в миллионах других случаев, где больного можно «пощупать» и воочию убедится в правильности поставленного диагноза. Мы не можем окончательно и бесповоротно доказать, что события имеют причинную связь. Мы лишь указываем на ее возможность и на то, что такие случаи периодически повторяются.

На мой взгляд, наиболее убедительные доказательства того, что агрессивность провоцирует органические заболевания, следует искать в целостном подходе к изучению личности человека. Существенным, хотя и предположительным доказательством того, что разные болезни имеют один и тот же источник, может служить эмоционально напряженный человек, безуспешно пытающийся преодолеть конфликтную ситуацию. Мы видим, что, избавившись от напряжения, он избавляется от таких симптомов, как бессонница, раздражительность, агрессивность и стремление к самонаказанию. Далее мы видим, что физическое заболевание выступает как подмена порочной психологической конструкции, в частности, агрессивной модели поведения, с разрушением которой устраняется очаг болезни. Бол ее того, каждый человек может убедиться на собственном опыте, как небольшое недомогание делает его раздражительным и вызывает гнев, часто замаскированный под депрессивное состояние, а затем подкрадывается более серьезное заболевание, и гнев трансформируется в головную боль, расстройство желудка или простуду. Нетрудно представить, как на той же основе формируются более серьезные патологии.

Выражение «у меня от него голова болит» стало частью нашей речи, наших мыслей. Таким образом, тип мышления рядовых граждан отличается большим психологизмом, чем методы врачей, прагматизм которых не позволяет выйти за рамки физических понятий. Так, раздражительность и конфликтность, отмечавшиеся перед началом болезни, они называют ее симптомами, результатом расстройства психики, но только не причиной психологического дисбаланса.

Еще раз хотелось бы повторить: я не стремлюсь доказать психологическую обусловленность физических симптомов; это было бы так же некорректно, как заявление о том, что физические симптомы вызывают психологические симптомы. В этом разделе я пытался показать, что саморазрушительные тенденции носят как психологический, так и физический характер. Болезненные проявления столь же обусловлены физическими факторами, сколько психическими. Иногда последние легче поддаются диагностике. Следовательно, наши возможности повышаются по сравнению с методами, в основе которых лежит простая констатация органического нарушения. Среди рассмотренных выше факторов есть и такие, которые не поддаются управлению и коррекции, например, непримиримая ненависть.

Дата добавления: 2015-10-02