Вперед к детству!

(Из воспоминаний Димы Кербышева)

С тех пор, со времени нашего исторического "погружения" минуло два года. А кажется прошла целая жизнь! Время заметно изменило нас, но, кажется и нам удалось несколько изменить облик самого времени! Правда, пока лишь локального, так сказать, местного времени, но его влияние начинает ощущаться уже и за пределами нашего сплоченного коллектива. Пашка Ковалев стал с тех пор несколько жестче, но зато окончательно превратился в человека твердых убеждений. Непоколебимы и его нынешние взгляды на семью как на свободный союз двух любящих друг друга людей, высшей целью которого является беззаветное служение народу. Теперь уже не я ему, а он мне дает совет как лучше организовать семейный быт. Дело в том, что я распрощался со своей "свободой" почти сразу по прибытии с "лингвистического острова" и Татьяна, которая теперь уже полноправный композитор, носит фамилию Кербышева. Нашему Олежке уже год с небольшим. В отношениях Владика к своей супруге, кажется, пришло "второе дыхание" – вместе со вторым ребенком.

Связи между "диальцами" за это время не только не ослабели, но наоборот, заметно окрепли, стали по-настоящему дружескими. Мы видимся по-нескольку раз на неделе, перезваниваемся с теми, кому по распределению после института пришлось уехать в другие города, ведем переписку. И, конечно же, общение происходит исключительно на диале, многие обучили диалу своих родственников, друзей, невест и женихов. Так что круг свободно владеющих свободно этим красивым музыкальным языком с тех пор значительно расширился. Впрочем, в наибольшей степени развитие диала обязано еще одному, еще более "безнадежному предприятию", инициатором которого опять явился Пашка Ковалев.

Собственно, как это всегда бывает, идея "носилась в воздухе". И все же... первым решился высказать ее именно он. Было это на очередном собрании активистов группы по Исследованию и развитию диала, или, сокращенно ГИРД, как, по аналогии со знаменитым ГИРДом Сергея Королева предложил именовать наш коллектив неистощимый на шутки Владик. Это было итоговое собрание непосредственно после возвращения из "лингвистического похода" и мы пытались хотя бы частично осмыслить, охватить единым взглядом размеры переворота в нашем мироощущении, произведенного смелым экспериментом. Я высказался в том плане, что если бы удалось начать обучение диалу со школьной скамьи, результаты могли бы быть еще более впечатляющими известно, насколько глубже усваивается новый язык в детском возрасте.

– Все это полумеры! – вдруг неожиданно резко, вставая с места, заявил Пашка: – И чем раньше мы поймем, что диалу нужно обучать с самого рождения, тем лучше!

– Может быть это и хорошо, то что ты предлагаешь, – возразил я – только вот что-то в толк не возьму, как ты себе такое обучение представляешь? Ты что же, надумал вбивать младенцам в головы абстрактные понятия философии?

– Погоди, Дима, не это главное! – вмешалась Саша. Да ведь такие дети будут абсолютно выключены из общества! Разве может наша группа заменить детям весь мир? Ведь родным языком для них окажется диал, а кто же еще, кроме них самих сможет назвать этот язык родным? Даже нам он хоть и близок, но не родной же! А какой они будут тогда национальности? Диальской, что ли?

– Так, отвечаю по порядку, – спокойно сказал Пашка. Казалось он все давно уже обдумал. – Во-первых, не мы будем "вдалбливать" младенцам абстрактные понятия, а сами младенцы познают мир, начиная с самых абстрактных о нем понятий, нам останется лишь им помочь в этом. Именно о таком пути освоения окружающего мира ребенком говорят исследования крупнейшего специалиста нашего времени в области детской психологии Жана Пиаже. Точно такой же путь от предельно упрощенных, от абстрактных понятий к более и более конкретным проделало и все человечество, как о том свидетельствует, в частности, история философии, а развитие индивида, как известно, в общих чертах повторяет развитие вида. Проблема, которую затронула Саша, более серьезна. Действительно, сам процесс обучения детей диалу вряд ли будет слишком отличаться от подобного же на каком-то из известных языков; в конце-концов, диал всего лишь еще один, пусть и не совсем обычный язык. Другое дело, что воспитание детей в замкнутой среде говорящих только на диале чревато отрывом от великой национальной культуры, прозы, поэзии, искусства драмы. Но ведь я и не предлагал обучать детей только диалу! Напротив, я предлагаю учить их именно родному языку, а диалу – лишь наряду с языком родины. Такое воспитание давно известно и его результатом(не в случае диала, конечно, а для других языков) являются дети, свободно владеющие двумя и даже более языками, так называемые дети-билингвы. Естественно, что их национальная принадлежность не вызывает никаких сомнений ни у их соотечественников, ни у них самих.

– Как же они не путаются, когда какой язык употреблять? – с недоумением спросил Владик.

– Ну, это достигается очень простым и красивым способом, – вставил я, – так, например, мать всегда говорит на одном языке, а отец – всегда на другом. Раз ребенок не путает отца с матерью, он никогда не спутает и языки!

– Точно! – подтвердил Пашка.

– Что бы здесь не говорили насчет раннего обучения диалу, все это пустое! иронически заметила Лена (она по-прежнему безнадежно влюблена в Пашку, и давно уже стала своим человеком в нашей компании. Замуж она пока так и не вышла, хотя кое-кто, уж я знаю наверняка, делал ей предложение еще в бытность ее "островитянкой".) – Что бы вы не говорили, продолжала она, – это к нам не имеет ровно никакого отношения, до воспитания "диальских" младенцев человечеству еще шагать и шагать!

Вот тут Пашка и выдал свою авантюрную идею. – Я, говорит, предлагаю оставить пока человечество в покое и посвятить себя детям, имеющимся, так сказать, в наличии, детям "островитян"!

Ну, что тут началось!.. Все повскакали с мест, каждый пытался перекричать, точнее, перепеть других (излишне, пожалуй, напоминать, что все собрания группы со времен памятного "погружения" проводились на диале), так что со стороны наши споры напоминали, очевидно, что-то вроде плохого цыганского хора. Впрочем, довольно быстро в общем многоголосье стало возможно различить две ведущие, противопоставленные друг другу темы – значит, оформились противоборствующие "партии". Одну из них возглавлял Пашка, в другой сольную партию исполняла, если музыкальный слух мне не изменял, кажется Ленка.

Собственно, первым человеком, кто заметил, что наши дискуссии все больше походят на спевки хора-капеллы, была моя жена, тогда еще невеста, Татьяна. Как никак, у нее, единственной из нас, был профессиональный слух. Со временем то же стали замечать и другие, пока это не стало очевидной для всех истиной и в спорах мы не научились полагаться больше на музыкальное чутье, чем на голую логику. Опыт доказал, что музыкально-гармонические связи звуков диала действительно точно и в полной мере отражают реальные диалектические отношения вещей в природе и обществе. Превосходные в музыкальном отношении фразы всегда оказывались безупречными и в логическом отношении. Сдругой стороны, и глубокие истины, в переводе на диал звучали красиво. Единственное, что пока нам мешало слиться в поистине неразделимом музыкально-интеллектуальном единстве, превратить нашу группу в один мощный интеллект, так это наше собственное несовершенство как в логическом, так и в музыкальном отношениях. По-видимому, то было делом будущего. Впрочем, частенько мы занимались и просто исполнением, в переложении на наши голоса, классических произведений Моцарта, Баха, Бетховена... В них нас восхищала не только красота музыки, но и глубина мысли, четкость образов – ведь музыка благодаря диалу была для нас наделена и чисто языковым, семантическим, как говорят, смыслом. (Таня даже сделала как-то несколько переводов Шопена на русский – получилось замечательно!). Именно во время таких вот исполнений классической и, отчасти, современной музыки мы научились распределять партии, определять, кто ведущий, а кто – ведомый, чувствовать полифонию.

Впрочем, сама жизнь каждый раз распределяла эти роли во всех возможных и невозможных комбинациях. Вот и сейчас – Ленка солирует, а ведь сколько помню, ее голосок всегда выступал где-то на уровне аранжировки. Это, наверное, из чувства противоречия – уж очень хочется, чтоб Пашенька ее заметил...

В том бою Пашкина "армия" одержала верх, впрочем – лишь ценой сдачи в буквальном смысле цитадели: "ставки главнокомандующего". Просто-напросто, в качестве детского сада для "цветов будущего" Пашка предложил использовать... собственную квартиру. Сдача " под оккупацию такой "крепости" настолько поразила его противников, что всякое сопротивление исчезло само собой.

Итак, Пашкина "бредовая идея" была принята, и работа закипела. Все желающие участвовать (а нежелающих не оказалось) были разделены на две группы: группу действия и группу обеспечения. В группу действия вошли те, кто по роду деятельности мог в максимальной степени располагать свободным временем. В их задачу входило создание для детей языковой среды, круга общения на диале, они должны были заниматься с детьми, играть с ними в игры и тому подобное. Задачи группы обеспечения, а она оказалась наиболее многочисленной, были куда более прозаическими: хотя они и не выключались из круга языкового общения, главным для них являлись закупка продуктов, приготовление еды, а также, как это ни печально, стирка белья. Впрочем, под влиянием обстоятельств состав групп в дальнейшем часто менялся коренным образом, так что, насколько я помню, никто не был в обиде. Больше всех были довольны сами мамы наших детишек – еще бы: лучшего способа "пристроить" своих детей даже трудно представить! Подумать только, с утра до вечера они будут под присмотром лучших друзей, тоже пап и мам, на которых можно положиться как на самих себя! Даже "фирменные" няньки с наклейкой "зари" не выдержат такой конкуренции!

Не прошло и двух недель как столь много уже видевшая большая комната в квартире, где досель спокойно проживали Пашка с его интеллигентной матушкой, совершенно преобразилась. Что касается самого Пашки, то тут все ясно, но как на такое пошла Тина Васильевна, ума не приложу! Куда только девался академический дух, казалось, извечно присущий этой квартире, монбланы книг, громоздившихся на Пашкином рабочем столе и до отказа забивавших шкафы... Все это исчезло безвозвратно, было вывезено, рассовано по антресолям и "подкроватным пространствам". Большая комната полностью освободилась от прежней мебели, осталась лишь доска, та самая, поскольку дискуссии по-прежнему решили проводить здесь – в педагогических целях. Несколько детских кроваток, да горы игрушек на полу – вот и вся нынешняя обстановка этой "колыбели языка". Да уж, теперь она действительно больше смахивает на колыбель...

Детей вначале в нашем саду было трое: Сашин Вовик был самым старшим ему к тому времени набралось полных три года, да парочка отпрысков из семейства Владика – годовалый шалун Петька и Ирочка двух лет. Вскоре, однако, число воспитуемых увеличилось, через несколько месяцев "на воспитание" поступил и наш Олежка, так что общее число детей в саду достигло семи, что было признано нами пределом. Я был горд, что наш ребенок будет первым человеком на земле, усвоивший диал "с молоком матери" и ждал от него поистине чего-то необычайного. Впрочем, насчет материнского молока я перебрал, ведь именно матери, как самые близкие к детям люди и должны были разговаривать с ними на родном им только на родном языке, ни в коем случае не сбиваясь на диал. Это правило имело силу закона и выполнялось неукоснительно. Использование мамами диала допускалось лишь в случае необходимости обращения к кому-либо из группы действия, В период формирования "детского контингента" Пашка был хоть и деятелен, но как-то особенно грустен. Оказалось, что он питал надежды на определение в наш сад своего двухлетнего Гошки, но Марина была неумолима. Вот уж где она развернулась, повела разговоры о насущной, якобы, необходимости ребенку иметь "другого, более заботливого отца", как она выражалась, требовала, чтобы Пашка отказался – от собственного ребенка! Строила всяческие препятствия, старалась максимально ограничить "контакты" Пашки с ребенком, жаждала какого-то "усыновления" – непонятно кем, ведь замуж она пока что-то не вышла... Я думаю, ей просто хотелось раздергать Пашке все нервы, и, надо признать, ей это удалось – ценой счастья собственного ребенка!

С тех самых дней все наши помыслы, без остатка были отданы детям. Наконец-то жены могли быть довольны: их мужья целиком посвятили себя процветанию семьи! Но и "мужская половина", казалось, была на седьмом небе от счастья, все вели себя так, как будто только теперь обнаружилось наше истинное призвание и оно заключалось в воспитании "подрастающего поколения". Только теперь я понял, какое по-настоящему увлекательное, творческое дело – "сотворение душ человеческих", как невероятно здорово первым увидеть, разглядеть только еще проклюнувшиеся ростки нового мироощущения, видения окружающего у детей! Чудесно видеть, как под руками скульптора из простой глыбы мрамора рождается прекрасная статуя, но еще удивительней самому разжигать живительный огонь мысли в непокорной биологической субстанции, имя которой – тело человека. Самым же главным было то, что все теперь делалось сообща, а потому – весело, все удачи и неудачи были на виду, любой, даже мимолетный контакт с детьми воспринимался как приобщение к светлому и загадочному миру детства.

Было решено, что дети должны "открывать" значения слов диала без какого-либо перевода на родной язык, так, как познает язык иностранец, оставшийся без переводчика в неизвестной языковой среде. Давно известные большие способности детей к восприятию всего нового должны были помочь им в этом. Со своей стороны, ребята из группы действия прилагали максиум усилий, чтобы как-то объяснить детям значение того или иного слова. Мы играли с детьми, изобретали разные фокусы с игрушками и, конечно, говорили, просто говорили с ними, приучая ребят к музыкам диала.

Больше всего нас тогда тревожил вопрос, как наши дети воспримут высокую степень неопределенности значений слов, присущую диалу. Дело в том, что слова диала гораздо больше напоминают математические "неизвестные", "иксы" и "игреки", "условные" обозначения, лишь в самом процессе их употребления, использования приобретающие конкретное содержание. При этом всякий раз, в зависимости от ситуации, "условий задачи" содержание, "смысл", могут оказаться иными. Конечно, возможна и некоторая "устойчивость", постоянство "смысла" некоторого сочетания звуков, общепринятое употребление того или иного слова, но это – исключение, а не правило. Как ни удивительно использование такого " чисто математического" приема в разговорном языке, мы и тут "не изобрели паровоз". Такое свойство диала опять же явилось всего лишь развитием подобных же свойств естественного языка. Наряду с давно известной многозначностью (множественностью смыслов) слов любого языка всегда имеется и прямо противоположная возможность выражения какой-либо мысли практически бесконечным числом способов. Так можно сказать: "ножницы", а можно выразиться научно: "инструмент для резки бумаги и ткани" или, скажем так: "два кольца, два конца, посередине – гвоздик", ну и тому подобное. Если понять, что эти способы выражения – лишь разные способы обозначения одной и той же вещи, то "хоть горшком назови, только в печку не суй" – свойство диала не покажется столь уж удивительным. Для нас же такое качество нового языка было крайне важным, ведь именно в этом одна из причин необычайной эффективности математики...

Итак, наши детишки с самого начала должны были научиться оперировать абстрактно-неизвестными величинами. Но разве не представляется мир в начале познания одной гигантской неизвестной? И разве не в результате самого процесса познания появляющиеся по мере этого познания все в большем количестве новые и новые неизвестные наполняются конкретным содержанием?

Первым словом, или точнее, звуковой формой диала, с которой мы начали обучение было слово, обозначающее самое абстрактное из философских понятий, понятие материального бытия, "материи вообще", "объективной реальности,, единственным свойством которой является обладание бытием, свойство "быть", быть данной нам в наших ощущениях, существуя при этом объективно, независимо от нас. Насколько трудно усвоить такую степень абстракции для взрослого человека, настолько легко восприняли свое первое слово по диалу наши детки. Ведь в диале объективное бытие материи, то есть каждой, любой вещи или явления отображается объективным материальным бытием, то есть, существованием звука, при чем опять же любого, произвольного. Небытие же, "ничто", то есть просто-напросто отсутствие того или иного предмета "изображается" как отсутствие звука, как молчание. Получилось так: есть предмет – есть звук, неважно какой (произвольность обозначений!), нет предмета – нет и звука (кстати, слово "есть" как раз и обозначает бытие как процесс, как существование). Что может быть проще! И надо было видеть, какое удовольствие доставляло детям давать "имена" (если сказать точнее, присваивать свойство бытия) разным предметам, а уж изменения используемых для называния звуков приводило их в полнейший восторг! Тем более, что мы не долго возились с простейшими (предельно абстрактное и есть самое простое) понятиями и перешли к более сложным (и более конкретным) понятиям.

Сделали мы это, впрочем, не раньше, чем наши ребятки окончательно убедились, что свойством "быть или не быть" обладают все, решительно все окружающие их вещи и явления. Тут уж мы из кожи вон лезли, чего только не изобретали, чтобы наглядно показать "что все бывает и не бывает". Дети, кстати, сразу же доказали, что уж чего-чего, а обобщать они умеют прекрасно (то же самое, впрочем, известно и специалистам по психологии детей). Очень быстро они "усекали" в чем дело и начинали с поистине невероятным усердием "наклеивать ярлыки бытия" решительно на все подряд. Именно этого момента и поджидали хитрые дяди из группы действия: тут же они старались продемонстрировать, что наряду со всеми другими явлениями свойством "быть или не быть" обладают и сами звуки, обозначающие бытие, то-есть сами "представители" абстрактного бытия! Звуки сами по себе являются всего лишь одним из многочисленных находящихся "в поле зрения" детей явлений. Но ведь они, как обозначения, уже получили некоторое содержание, имеют смысл "бытия"! Значит, не только конкретные вещи, но и само бытие может "быть или не быть"...

Такой поворот событий озадачивал, но разгадка, не без помощи взрослых, конечно, обнаруживалась быстро. Раз наличие, бытие какой-либо вещи обозначалось наличием звука, а отсутствие – молчанием, то и наличие самого звука (бытие бытия) должно быть обозначено произнесением еще одного, дополнительного звука, а упорное, вопреки реальности, отрицание наличия того, первого звука, есть молчание, то есть попытка оставить его звучать "в одиночестве". Бытие бытия, как два звука, слившиеся в один, грубо говоря, звучат громче одиночного звучания, изображающего "небытие", "отсутствие бытия". Тем самым мы наводили на мысль, что переход от небытия, отсутствия какой-либо вещи к ее бытию, т.е., ее появление, выражается на диале усилением (или удлинением, если звуки немного не совпадают во времени) звука. Далее такая "интерпретация" развивалась и иллюстрировалась процессами медленного, растянутого времени появления и исчезновения различных вещей с тем, чтобы сконцентрировать внимание детей на том, что появление предмета связано непосредственно с фазой усиления, появления соответствующему бытию этого предмета звука, а исчезновение – с фазой ослабления того же звука.

Дальнейшее обобщение на все предметы и явления приводило детей к мысли, что все на свете имеет свойство появляться и исчезать, а в целом – к тому, что все на свете лишь временно, все, что имеет бытие, имеется в наличии, когда-то появилось и когда-нибудь исчезнет. Учились они и выражать эти мысли средствами диала. Так легко и непринужденно постигали наши детки фундаментальное философское понятие времени.

Поскольку за этапом обобщения и здесь, и в дальнейшем всегда следовал этап "применения" категории к самой этой категории, то есть "приписывания свойства, выражаемого данным словом самому этому слову, наши детки довольно скоро поняли, что не только бытие всех отдельных вещей лишь временно, временно и бытие самого времени, самой временности. Если сама временность временна, то с ее уходом остается лишь безвременность, вечность, застывшее бытие вещей. Так было открыто диалектически противоположное понятию времени понятие пространства, пространственности.

Все это гораздо труднее сейчас здесь рассказать, чем в свое время было провести в жизнь. Однако, именно так, шаг за шагом, учились наши ребята мыслить диалектически, учились видеть диалектику во всем вокруг себя, практически открывали для себя ее универсальные законы, привыкали к "мышлению парадоксами". С первых ступеней познания усвоили они, что "материя – причина самой себя", ведь именно "самовоздействие" материи отражалось в применении категорий к самим себе, в этом важном приеме диалектики развития через противоречия. И результаты превзошли все наши ожидания.

Уже через два года все наши дети, за исключением самых маленьких свободно болтали на диале. За то же время у всех развился почти абсолютный музыкальный слух и уже частенько мы, взрослые не могли уловить тончайших нюансов их разговоров. Их совместные выступления "давали сто очков вперед" любой из наших взрослых дискуссий. Они стали настоящими диалектиками и музыкально одаренными личностями! А ведь самому старшему из них едва минуло пять лет! Недавно пришлось по их настоятельным требованиям прочесть целый цикл лекций по самым разнообразным проблемам современной физики, биологии, лингвистики, музыки... Теперь "наши малыши" в курсе всех последних достижений в этих областях человеческого знания. Я не берусь утверждать, скажем, что они способны, провести конкретные расчеты процессов в "ранней Вселен ной", но в главных, фундаментальных вопросах они мыслят вполне профессионально.

Сегодня все чаще и чаще предметом наших дискуссий становится та или иная мысль, высказанная ненароком одним из наших "вундеркиндов". Но есть и проблемы другого рода. Так однажды произошел курьезный случай, который, однако, навел нас на грустные размышления. К Пашке на квартиру явилась целая делегация молодых мам из того же дома. Узнав о существовании некого "спецдетсада на общественных началах" они пришли выяснить, нельзя ли и их детей туда "пристроить". Им, конечно, пришлось отказать, а нам довелось со всей ясностью осознать тот печальный факт, что возможности любительства практически исчерпаны. Ну, хорошо, наш опыт удался, а что же дальше? Открыть школу гениев? Но как только мы выйдем за пределы небольшого коллектива, мы сразу же столкнемся с сопротивлением педагогов профессионалов. Да, пожалуй, и лингвистов тоже. Для них наш метод "непроверенный"... Но если не делать ничего, ничего и не будет. Пашка предложил начать со статьи.

Он корпел месяц и вымучил большую научную статью о принципах симметрии в языковых и музыкальных формах. После подробного обсуждения и многочисленных переделок она была послана в один из ведущих наших языковедческих журналов. О практическом опыте использования диала в общении и воспитании в ней упомянуть мы не рискнули.

Дата добавления: 2015-09-01