ШАГ В ИСТОРИЮ

(Из дневника Ковалева)

Сегодня я был у отца. Он у меня человек любопытный. Не каждому удается вдруг взять, да и защитить диссертацию по философии, когда тебе "стукнуло" уже за сорок, особенно если всю жизнь проработал простым редактором в заштатном издательстве. Встретил меня Иван Васильевич Ковалев при всем параде, в костюме и галстуке. Даже бутылку коньяка на стол выставил, а это уже совсем ни к чему! Да и не люблю я коньяк этот...

Посидели с ним, потолковали о том о сем, о судьбах научных идей и людей, что эти идеи выдвигают... Папаша мой, при всем различии наших характеров – из тех, что идею диала одобрял, когда она была еще в зародыше, была, так сказать, еще даже не идеей, а так, "мечтой об идее". Правда, тогда он считал, да и сейчас продолжает так думать, что куда большими возможностями обладает не звуковой, разговорный язык, а язык графики, воспринимаемый визуально. Спору нет, глаз человека способен воспринять гораздо больше информации за единицу времени, чем ухо. Но ведь чтобы общаться нужно уметь не только воспринимать, но и воспроизводить эту самую информацию! Вот если бы мы могли с той же скоростью, с какой впитываем увиденное, создавать живописные полотна... Иное дело – звук: с какой завидной легкостью наши голосовые связки вышивают сложнейший орнамент звуковой речи!

Впрочем, "визуальным" языкам путь тоже не заказан. До сих пор в Японии существует древний вид театра, где каждое действие, каждая поза имеет свой, строго определенный смысл. Даже современные балет и пантомиму частенько называют "языком пластики и танца"! Впрочем, это язык неоформленный, как говорят, "недостаточно формальный". А вот диал – это уж точно "язык в картинках"! Только вот "картинки" эти особенные, не рисованные, а звуковые, музыкальные... Как ни удивительно, но диал, действительно, относится к языкам иероглифического типа, то есть, к таким, где не только каждое слово, но каждый звук оказывается в буквальном смысле изображением чего-то реально существующего. При слове "иероглиф" у человека, как правило, возникает представлении о чем-то давно прошедшем, вчерашнем дне языка и письменности, некоем неудобном анахронизме, который, правда, почему-то еще остается реальностью в некоторых странах Азии. И, надо сказать, что представление почти верно. Но, как часто бывает, в этом "почти" все дело.

Языковеды знают, что все письменные языки в далекой древности сплошь были иероглифическими в том смысле, что информация передавалась в виде некоторых, в той или иной мере символических картинок. Существует и "иероглифическая", точнее, "подражательная" теория происхождения звукового языка, которая утверждает, что первые звуки человеческого языка были подражаниями звукам природы, зверей и т. п., то есть, "изображениями в звуке". Но ведь то было время зарождения языка, а язык современности далек от какой бы то ни было иероглифичности...

Возникает вопрос: зачем людям, обществу понадобился язык, который буквально ничем не напоминает те вещи, о которых идет речь, язык совершенно условный? Насколько было бы проще уже по самому звучанию догадываться о сути разговора, понимать другого именно с полуслова! А может быть, в наших "условных" языках совсем не все так уж условно? Может какие-то "изображения" в них присутствуют? Оказывается, дело обстоит именно так.

Изображать можно не только внешность, видимость вещей, но и их внутреннее, их сущность, те законы, по которым "живут" и видоизменяются предметы окружающего мира. Ясно, однако, что средства, необходимые для такого воображения должны заметно отличаться от обычных "подражательных", "копирующих" с известной степенью условности внешние стороны явлений. Но ведь именно такими новыми средствами и занимается математика! В ней объективно существующие связи, отношения, взаимопереходы явлений природы изображаются в виде подобных же связей, отношений, взаимопереходов некоторых математических объектов, обозначаемых символами "словами". Что это как не явное изображение сущностей картины действительности специфическими средствами! Потому и сильна математика, что на своих "полотнах" она пишет "пейзажи" отнюдь не внешних, ясно видимых всеми сторон действительности, нет, она отображает глубинные слои событий, скрытые "под зерцалом вод", не рябь на поверхности, а те причины, что привели к появлению этой ряби.

Средством, служащим задаче изображения сущности явлений в современных языках, подобным средствам математики служит грамматика этих языков. Именно связи, соотношения слов в языке, известные под именем грамматики, в прямом смысле изображают самые глубокие взаимосвязи реальных явлений те, что известны под именем философских. Значит путь развития языков – от отображения внешних сторон реальности к изображению сущности, законов той же реальности, этот путь совпадает с общим направлением человеческого познания вообще! Да и что такое язык как не орудие человеческого познания, "овеществленная мысль", если даже его функция как средства общения служит опять же лишь целям познания, познания, естественно, неразрывно вплетенного в практику!

Отсюда, между прочим, следует тот факт, что язык должен развиваться вместе с развитием знаний человека в мире. Ранее развитие языка происходило стихийно, теперь же, с переходом к коммунистическому обществу, когда даже само общественное развитие сознательно направляется народом, пришло, видимо, время сознательного развития, усовершенствования языка. И совершенствовать его надо именно как орудие общественной, коллективной мысли. Если язык не является усилителем интеллекта, он не получит сколько-нибудь значительного распространения. Именно таким усилителем был наш диал. И именно этого качества недостало у такого, самого по себе интересного и искусственного языка как "эсперанто". "Эсперанто" создавалось лишь как средство межнационального общения, а этого оказалось недостаточно для его действительно широкого распространения.

Все эти мысли послужили в свое время отправной точкой при начале разработки диала и вот теперь я вновь высказывал их в разговоре с отцом. Раньше, однако, все эти возможности диала были лишь мечтой, любопытной абстракцией, теперь же во весь рост вставали практические вопросы распространения диала в массах. Философское по сути и математическое по строгости мышления масс! Какой ускоритель общественного и научного развития! Тут то я и рассказал отцу о статье, посланной в научный журнал, и о связанных с этим первым шагом диала на истинно общественном поприще больших надеждах.

Реакция отца на мое сообщение о статье была такой резкой, что мне показалось, будто я ослышался. Отец начал с того, что квалифицировал нашу "команду" как сплошь подобранную из сосунков и долго ругал меня за то, что я и не подумал с ним посоветоваться "прежде чем совершить такую глупость". Я не верил своим ушам...

– Не со статьи, не со статьи надо вам начинать! – горячился он, обычно на удивление выдержанный: – Куда вы суетесь со своими нестрогими мыслишками? Кто вы, в конце концов такие для давно сложившейся лингвистической науки? Выскочки, не более, да еще выскочки с претензией! У каждой науки в каждой области есть свои авторитеты и поколебать их отнюдь не просто! Ах, вы еще и критикуете их с высот философии и математики? Ну, так тем более получите "от ворот поворот", хоть весь свой детский сад приведите для доказательства! Поймите же, наконец, что наука – совсем не тот романтически-прекрасный храм небесной чистоты, сам собой поднявшийся к высотам знания... Здание науки вполне реально, и строят его люди, со своими интересами, заботами, отнюдь не всегда исключительно научными, со своими недостатками! А раз уж люди – самое главное в науке, так отнеситесь к ним по-человечески! Да с какой же стати эти люди будут печатать вашу статью, когда вы, наверняка, даже не удосужились подкрепить свои мысли достаточным количеством ссылок на авторитеты, признанные в данной области науки? Ну, еще бы, ведь вы сами такие умные!.. Кто же будет уважать вас, если вы не снизошли до уважения к авторитетам, а значит и до уважения к самим труженикам этой науки!

– Пап, ну как же мы могли иначе? Ведь всякая революция в науке... – запинаясь начал оправдываться я.

– Знаю, знаю, но начинать нужно было не со статьи, начинать надо было с контактов! Да, да, с теми самыми людьми науки, с общественностью, наконец! Да, впрочем, что я говорю, вам важнее свой приоритет застолбить в науке или сделать диал известным как можно более широкому кругу людей?

– Пап, ну как ты мог подумать...

– Тогда самое лучшее, что вы можете сделать – это выступить в большой аудитории с лекцией.

– Как ты это себе представляешь?

– Ну, например, идите в Политехнический, в общества "Знание". Думаю, помогут.

Разговор этот долго потом не выходил у меня из головы. Правда, обращаться в "Знание" решил пока повременить, пусть придет официальный ответ из журнала. Все-таки, не может такого быть, чтоб не напечатали – ведь истинность предположений, положенных в основу диала подтвердила практика!

Повседневных забот, однако, вполне хватало, и на время разговор этот забылся. Как раз в тот период стали сбываться наши самые заветные мечты, те самые, из-за которых, собственно и создавался диал. Все происходило как- то само собой, очень буднично. Просто все мы, один за другим, вдруг стали обнаруживать, каждый в своей профессиональной области, что многие проблемы, бывшие для нас "за семью печатями", даже те из них, которые принято было считать фундаментальными "проблемами будущего" неожиданно оказывались вполне разрешимыми, причем, как правило, общий характер результата мы могли предвидеть задолго до окончательного решения. Окружающий мир приобрел для нас какую-то удивительную, особую прозрачность, стали видимы связи явлений, казавшихся до того независимыми, взор как бы проникал вглубь... Это удивительно прекрасное чувство ясности, прочерченности граней мира, на практике, сколь это ни печально, приводило к одним лишь неприятностям.

Во-первых предвидение результатов, пусть даже правильное, далеко не то же, что действительное их получение. Это последнее много сложнее – понимание этого обычно приходило одновременно с предвидением. То, что мы ощущали, фактически было появлением развитой интуиции, а интуиция – штука коварная... Высказывания вслух вызывали в лучшем случае недоверие, насмешки, намеки на "пророчества", а когда результат бывал уже достигнут, обычно проходило достаточно много времени и тем самым насмешникам уже казалось, что именно они то и отстаивали всегда верную точку зрения. Начались коллизии с начальством и именно потому, что оно-то как раз ничего не забывало...

Случались и курьезы. Так, однажды к нам пришло письмо из Заполярья. Оказалось, один из наших "островитян" волею судеб вместе со своим другом провел на одной из метеостанций где-то за полярным кругом год без малого. Делать им было почти нечего и они научили диалу... щенка, которого взяли с собой на зимовку. Правда, как он писал, не столько щенок учился диалу, сколько они сами осваивали собачью систему "сигнализации". Результатом такого воспитания стала "собака с поразительным интеллектом", если пользоваться стилем этого послания. Друзья писали нам, что с этим псом "можно теперь толковать как с ребенком трех лет от роду". До сих пор не пойму, как относится к подобным сообщениям. Хотя, почему бы и не быть таким чудесам, обучали же обезьян языку глухонемых – и с полным успехом... В свое время это было сенсацией, а теперь – обыденный факт!

Через несколько месяцев пришел ответ из научного журнала. Признаюсь, когда вскрывал конверт, руки у меня дрожали. На официальном бланке было отпечатано несколько фраз. Текст приводим полностью:

"Уважаемые такие-то и такие-то! Внимательно прочитав направленный Вами в редакцию нашего журнала текст, редколлегия, к сожалению, не обнаружила в нем идей, которые не были бы ранее опубликованы в отечественной и зарубежной печати. Многие мысли из упомянутых в Вашей работе были высказаны уже классиками языкознания. В тексте практически отсутствует аппарат ссылок. Внешние рецензии также получены отрицательные. Учитывая вышеприведенное, редакция вынуждена отклонить Вашу работу, отмечая в частном порядке, что вряд ли она вообще может быть опубликована".

Когда на очередном собрании группы я вслух зачел текст официального ответа, поднялась буря возмущения. Особенно ребят потрясла та часть "послания", где говорилось, что в нашей работе якобы отсутствуют не высказанные ранее идеи. Хотя, пожалуй, при желании в этом можно обвинить кого угодно: идеи теории относительности Эйнштейна, скажем, можно обнаружить в самых различных источниках – от древнеиндийских "Вед" до "Логики природы" Гегеля, не говоря уж о Пуанкаре, Хевисайде и многих других... Дело ведь не в "идеях" самих по себе, а в искусстве их конкретного применения! Ох и прав был мой папаша, ох, как прав! Вот и получили мы обещанную им оплеуху, да еще какую!

С горькой иронией я вспоминал, как писали мы эту злополучную статью. Смешно сказать, но почти каждая фраза в ней нам тогда представлялась поистине перлом, чуть ли не откровением в науке, казалось, еще немного и нам останется только принимать поздравления от восхищенных лингвистов... Ну что ж, одно такое "поздравление" у нас уже имеется, и какое – на официальном бланке! Ну и дурака же мы сваляли!

Постой, но ведь кроме статьи есть и кое-что повещественнее: наш опыт "погружения", наши дети, наконец! Все положения статьи подтверждены практикой! Как же можно было не понять, не почувствовать "дыхания истины"? С чего у нас там, в этой статье все начиналось? А, вспомнил, с понятия симметрии.

Да, там мы начали именно с этого понятия, ибо с понятием симметрии связаны все крупнейшие и сколько-нибудь значительные свершения в современной науке о природе – фундаментальной физике. К языку же мы подходили как к орудию коллективной, общественной мысли, социальному явлению, "изготовленному" обществом из вполне конкретного физического "материала" – колебаний воздуха, звука. Орудие совершенно тогда, когда целиком использует свойства материала, из которого оно изготовлено. Свойства звука непосредственно связаны с симметриями, у него имеющимися. Симметрия же в понимании физиков – это всегда связь между двумя состояниями физического объекта (видами звука в нашем случае), возможность превращения, преобразования одного состояния в другое. Такое превращение называется преобразованием симметрии. Если из одного можно сделать другое, то эти два состояния в чем-то явно похожи друг на друга, что проясняет связь такого понимания симметрии с теми представлениями о ней, которые дает нам школа.

Из всех преобразований симметрии, связанных со звуком, нас интересовали, естественно, лишь те, которые можно использовать для передачи информации: изменение громкости, длительности звучания, высоты тона, наконец, изменения ритма звуков, структуры обертонов (так называемых формант), вариации рифмы. Далее шли преобразования суффиксов, аффиксов и окончаний, перестановки порядка слов и так далее... Как очевидно уже из самого перечисления, речь шла, в основном, о симметриях, связанных с музыкальным строем звуковой речи.

Главная же идея состояла в том, чтобы каждому реальному переходу, превращению одного из окружающих нас предметов и явлений в другой сопоставить соответствующее превращение одного звука в другой, так что все симметрии окружающего мира, выражающие глубокую сущность природных и общественных явлений были бы отражены в соответствующих симметриях мира звуков, симметриях музыки. Это, в общем-то, так же возможно, как и возможно с помощью карандаша и листа бумаги изобразить, буквально, что угодно. Разница лишь в используемых средствах. Однако, в отличие от простого рисования, изображение связей, симметрий реального мира в виде связей, преобразований различных звуковых, музыкальных форм есть отображение глубоких, сущностных сторон явлений, то, что до сих пор доступно было лишь высшей математике. И при всем этом новый язык был всего-навсего устным языком, хотя и в высокой степени музыкальным! Одним из примеров "математичности" языка оказалось практически полное тождество законов простейших стихотворных форм с аксиомами так называемой дифференциальной геометрии суперсимметричных многообразий, абстрактнейшей математической теории, используемой на самом переднем крае фундаментальной физики. Стишки, однако, любому из нас намного легче сочинять, чем пытаться традиционным способом вникнуть в суть этой теории. Это к вопросу об эффективности диала как "усилителя интеллекта"!

В статье мы приводили этот пример. Хотя, что им до этого, они ведь лингвисты... "Узкий специалист подобен флюсу" – это, кажется, Карл Маркс заметил.

Самым же ценным с научной точки зрения была изложенная в статье грамматика диала, правила, согласно которым производились изменения звуковых форм, строились слова и предложения. Ее нам удалось создать исключительно благодаря материалистической диалектике. Именно диалектика дала нам возможность выяснить, когда, при каких условиях одно преобразование, одна симметрия переходит в другую, построить строгую иерархическую структуру симметрий, установить их соподчиненность. Диалектика настолько глубоко пронизывала структуру языка, что просто говоря что-либо на диале о какой угодно вещи, коком угодно явлении, невозможно было не видеть диалектики самой этой вещи, диалектики самого явления – о ней буквально кричало каждое слово, каждое предложение! Все было взаимосвязано, одно превращение звука следовало за другим, звуки с одними свойствами, переходили в звуки со свойствами противоположными, и каждый раз это напоминало, что и вокруг нас совершается непрерывное превращение, борьба противоположностей имя которому – движение материи.

Да, для редакции подобное произведение явно было чем-то из научной фантастики, отнюдь не из строгой науки...

Так, ну я что-то слишком ушел в воспоминания, а надо что-то делать, принимать какое-то решение... Нет, безусловно, отец прав, надо прорываться в большую аудиторию.

Когда я высказал это предложение вслух, ребята дружно его поддержали, огорчившись, что не додумались до этого раньше, время-то уходит, уходит невозвратимо. И я засел... писать лекцию

Начал бы я эту лекцию примерно так...

Нет пророков в своем отечестве. Нет их и под небом желтого карлика – звезды, именуемой нами Солнце. Невозможно, однако, скрыть свет истины, и да упадет семя на живую почву! Слышащий да услышит! Что до источников нашего знания, они станут ясными из дальнейшего.

Мы обращаемся ко всем творческим, ко всем простым, влюбленным в природу людям, к верующим и атеистам, ученым и священникам, художникам, поэтам, музыкантам. Воспряньте ото сна! Вглядитесь в мир внутри и вокруг себя! Самоубийственные мании – наркотики, алкоголь, отравляющие мир наука и технология, преступность и безнравственность захлестывают планету. Диктатуры сломлены, но либеральные надежды, вдохновляющие пока еще многих, беспочвенны, человечество входит в пике.

Грядут великие перемены! Земля Человека на пороге трех грандиозных потрясений, с грозной мощью которых не сравнится ни одно из прогремевших в истории Это революция духа, переворот в познании мира, вызванные слиянием науки, искусства и религии в единую социальную силу; это переход к открытому информационному обществу всеобщего экономического равенства и индивидуальной свободы; это, наконец, революция всеобщего осознания нами своего собственного "Я", реального места человечества во Вселенной, связанное с установлением контакта с Внеземным Разумом и созданием Искусственного Разума на Земле.

Соединится дотоле несоединимое. Возвышенная сила веры и холодная критичность разума, образность мифа и строгость эксперимента, страстность ритуала и научность творчества, обучения. Индивидуальная свобода впервые станет основой реального экономического равенства, а экстатическая раскрепощенность чувств – опорой глубочайшей концентрации внимания. Высочайшая нравственность станет гарантом полной свободы поступков, а ревность, встав на охрану самого чистого чувства любви, превратится в лучшую защитницу половой свободы. Современный профессионализм сольется с божественным поэтическим чувством единства мира.

Мир сегодняшнего человека одержим верой в "объективную" науку, лишенные веры в живущих, мы доверяем мертвым. Мы опираемся на показания приборов, объектов, лишенных душ, поверяем им самое сокровенное, что имеем. Нет, не зря убийственный холод бездушного "объективного" знания современной науки так отпугивает людей искусства, религии, прекрасно, впрочем, осознающих, что без знаний жизнь человека невозможна! Да, разум и чувства способны лгать, но обманывают и приборы! Под жестокой пыткой экспериментов лжет природа, облегчая себе страдания... Без веры в человека, в одухотворенность природы не выстроить Будущего.

Научно-техническая революция, социальные перемены двадцатого века – лишь слабые предвестники надвигающейся бури. Страшась атомной бомбы, человечество забыло, что наука, оставаясь в сути своей безнравственной, бесчеловечной, продолжает развитие, вырастая в чудовищного монстра. Скоро, очень скоро, скорее, чем многим из нас хотелось бы, люди станут как боги! Если промедлим, это будут бездушные боги, демоны смерти и разрушения. Крупнейшие открытия последнего времени (такие, как генная инженерия и др.) страшны по своим последствиям, а многие, уже полученные, но еще не представленные общественности научные откровения ведут, поистине, к Апокалипсису! Нет, не привить живой росток нравственности, человечности к мертвому дереву "объективного" знания! Вдохнуть жизнь, одухотворить науку, поднять ее к новым вершинам под силу лишь божественным искусству и религии. Новый, невиданный доселе сплав науки, религии и искусства вберет в себя все лучшее, чего достигло человечество, отбросив худшие черты, преодолев бездушие науки и религиозный догматизм. Эта новая, единая культура человечества, культура космической, галактической цивилизации, позволит, наконец, каждому человеку воочию увидеть себя частичкой живой, одухотворенной Вселенной. Вселенной, взрастившей человечество, как и многие другие цивилизации в космической колыбели Галактики, оберегающей нас в пути к Истине, направляющей нас через свои "законы природы", что раскрываются нам в священных ритуальных действах общения с Галактикой, "диалогах с природой", издевательски именуемых ныне "экспериментами". (Само слово "эксперимент" как несущее насилие над природой, должно быть, без сомнения, отброшено). Общение с природой, чистая, незамутненная корыстью любовь к ней – вместо насилия! Живой язык художественных образов литературы, поэзии, эротики, танца – вместо мертвящего абстрактного языка математики, слепка с бездушного мира материальных орудий, возможно ли это без возврата к языческим ритуалам обожествления природы? Отбросьте предубеждения, вглядитесь внимательно внутрь себя, нащупайте кусочек той вселенской Гармонии, той единой, Истинной Красоты, что соединяет самые разные достижения человеческого духа и признайте – да, возможно! Постоянное присутствие этого Единого в нас самих, в наших чувствах и мыслях, произведениях искусства, в дающей нам силы природе ощущают многие, большинство из нас.

Единое называют разными именами, для верующих это – Бог, для философов Логос, Универсальный Закон, для атеистов, ученых – Единое Поле. Все мы томимы одним чувством, все мы ищем Единое – и не способны, не можем понять друг друга... Вавилонское столпотворение продолжается. Мы толкуем об одном, но на разных языках.

Вселенная во многом такова, какой мы хотим ее видеть. Опираясь на систему мертвых объектов – приборов, строит свою строгую, эффективную, но лишенную человечности, безнравственную систему понятий и математических знаков наука. Стоит ли удивляться, что и Единое Поле науки носит характер негуманной, нечеловеческой силы – Единого Поля? Подобное познается подобным, объективные методы науки позволяют изучить лишь неодухотворенные начала в природе, Разум же Вселенной доступен лишь другому разуму, разуму Человека. Истина, впрочем, хоть и с трудом, везде прокладывает себе дорогу. Вопреки "объективности" науке уже давно пришлось смириться с тем, что ее Единое Поле, прежде всего, является Квантовым полем Информации, то есть, Полем наших Знаний о Вселенной, в конце концов, Языком, на котором с нами говорит Вселенная!

В отличие от науки, искусство и религия в своем познании Единого опираются на возвышенные духовные символы, насыщенные нравственным содержанием образы, предметы культа. Язык религии и искусства – это Язык Любви к Богу и Человеку. Имея в центре своем исключительно глубокие и сложные существа человеческие и божественные, символический язык искусства и религии оказался в нынешний период истории неэффективным в познании простейших свойств природы. Это привело к противостоянию науки и религии, науки и искусства, фактическому отстранению последних от воздействия на души людские, наконец, поставило человечество на грань экологической и нравственной катастрофы. Борьба шла и идет доселе отнюдь не в сфере веры или безверия (в Единое, по сути, верят как те, так и другие!), речь даже не о различиях в самом Предмете Веры(Единое у тех и других, фактически, наделено сходными атрибутами). Речь о способах описания, познания Единого, о языках истолкования Его, об эффективности этих языков в постижении его Сущности и, наконец, о различиях в некоторых важнейших, приписываемых Единому противостоящими языками описания атрибутах (духовность – бездушие, субъективность – объективность).

Сегодня язык, изначально предполагающий бездуховность Вселенной, природы, неприемлем категорически, он уничтожает душу самого Человека, ведет к физической гибели человечества, однако, отбросить его без сожаления не дают чисто прагматические соображения – прогресс цивилизации не может, не должен остановиться. Пришло время человечеству перевернуть следующую страницу Космической Книги Бытия, прочесть в ней очередные строчки универсального Закона Вселенной, открыть для себя новый Язык Познания Единого.

И такой язык был открыт. Имя ему – Диал. Идеально и глубоко выражающий человеческие чувства и законы природы, язык живых образов и математической строгости, он уже идет на смену математике в естественных науках и готов выступить как единый межнациональный язык народов планеты Земля. Простой в изучении, доступный с колыбели Диал превращает математику в поэзию, насыщая ее художественными образами. Формулы на Диале звучат стихами, а музыка, искусство интонаций несет и математический смысл. Научная теория на Диале – всегда увлекательная, глубокая повесть о любви и ненависти, дружбе и вражде, чести и предательстве, подобная мифам древних. Диал соединяет сердца физиков и лириков, одухотворяя, оживляя Вселенную, делая абсолютно невозможным безнравственное отношение людей к природе и друг к другу, преодолевает профессиональные и национальные барьеры, раскрывает, делает доступными для всех эзотерические знания, тайны научной элиты, распахивая ворота к невиданным доселе открытиям любому из сотен миллионов, населяющих Землю, претворяет землян в единую духовную Галактическую Нацию, нацию Галаксов.

Конечно же, мы не настолько наивны, чтобы думать, будто язык, даже такой фантастически эффективный как Диал, сам по себе способен изменить общество, повернуть его к лучшему. Дело, однако, в том, что человечество все быстрее идет к новому социально-экономическому порядку, и Диал в полной мере способен послужить тем ключом, что позволит подступающей революции пройти быстро и безболезненно. Сама по себе эта революция, уже началась, хотя далеко не все это понимают. Речь идет о переходе к открытому мировому информационному обществу. Знания, информация в мире все дорожают, а материальное производство все дешевеет. Вещественные атрибуты в любом современном изделии все больше становятся похожими на краски и холст в картине художника стоят денег не они, а то, что и как на картине изображено. Произведения искусства, идеи науки и "ноу-хау" технологии – вот главные ценности нашего времени. И эта тенденция удешевления материального не только сохранится в дальнейшем, но и усилится – таковы законы развития. При таком положении вещей эффективно обогащается тот, кто сам занят производством идей, является творцом в искусстве, науке, финансах, технологии, в любом виде деятельности. Его реальный капитал растет (в денежном выражении, в том числе) пропорционально количеству родившихся у него новых идей. Выгодный вклад это вклад в интеллект, в талант. Самая выгодная форма вклада – это вклад капитала в форме идей, такой идейный капитал вернется к вам возросшим многократно. Лучшие гарантии – доверие друг к другу, взаимная заинтересованность в контактах. Самое же необычное и, одновременно, самое важное в том, что эти ценности нового общества, идеи, впрочем, как и образы, созданные искусством, по сути своей, товаром не являются!

Да, да идеи продаются и покупаются, но лишь благодаря сложным, трудно соблюдаемым искусственным ограничениям типа патентов, коммерческой тайны, исключительных прав собственности и т. п. Отдавая яблоко, теряешь его, отдавая же идею – оставляешь ее себе. Одним хлебом всех не накормить, универсальная же идея способна сослужить службу всем и каждому. Недаром фундаментальная наука как главный, священный принцип своей эффективности соблюдает открытость и гласность всех своих разработок, не продает, а отдает ("вкладывает") результаты исследований, существует на государственные субсидии и частные пожертвования, то есть использует те самые мощные принципы организации производства, что характерны как раз для общества будущего! Чем дальше, однако, от фундаментальности, тем плотнее завеса секретности, тем более "товарными" выглядят идеи. А все же было бы думать, что уж тут-то с товарным обменом все в порядке. Полная засекреченность, закрытость идей – сильнейший тормоз развития, а открытая публикация разработок, защищенных теми или иными исключительными правами имеет скрытые, но существенные недостатки. Малоизвестным, но крайне важным из них является возможность "перевода" по аналогии, по ассоциации или как-либо иначе идей из одной области науки или технологии в другую, с последующей продажей. Такой "перевод", будучи просто перепродажей одной и той же идеи в разном обличье, как можно проследить, происходит с любой мало-мальски заметной технической (и иной) мыслью, являясь доныне неизвестным, невидимым, но мощным источником инфляции, подтачивающей современное товарное общество, идеи в любой области знания, таким образом, тяготеют к универсализации, то есть, теряют способность служить товаром, а с развитием компьютерной техники и универсальных языков-трансляторов типа Диала, с легкостью переводящих идеи из одного раздела науки и технологии в другие, эффективно используя даже образы искусства, начинают быстро формировать новое общество.

Базовые принципы информационного общества Галаксов можно получить путем анализа лучших черт организации современной науки, искусства, церкви. Прежде всего, это общество экономически, политически и духовно свободных творцов, отвечающих за свои действия лишь перед собственным внутренним нравственным законом, приобретающем здесь особое значение. Насилие в каком бы то ни было виде полностью исключается, институты правового государства, так и не совладавшие с "подзаконными" мафией, наркоманией и другими социальными пороками, преобразуются в исследовательские рекомендательные органы, законы – в конкретные, но не обязательные рекомендации. Нарушение нравственного закона, преступления здесь не только эмоционально отталкивающи, но и так же невозможны для культурного человека, как нарушение правила арифметики -"2х2=4" Творческая, гуманная и сдерживающая сила нравственного чувства благодаря Диалу возрастает многократно каждый слишком ясно представляет себе все печальные последствия возможного нравственного проступка для своей души, своего личного счастья, счастья близких. Преступников, точнее, нравственно больных людей здесь лечат, окружая всеобщей заботой вплоть до выздоровления.

В финансовом, экономическом смысле это общество полной индивидуальной свободы предпринимательства, деньги перераспределяются по системе, подобной системе грантов в современной науке, то есть, под конкретные идеи и таланты, будь то в науке, искусстве или банковском деле. Финансы рассматриваются как обычное средство производства, подобное другим, средство количественного учета материальных трудовых затрат и возможностей. Нуждающихся нет – нравственный закон не позволяет одним строить счастье на несчастье других.

Главный же, основополагающий закон этого земного общества нашего ближайшего будущего – это полная и абсолютная открытость информации, право каждого на любую общественно-значимую информацию, право, соответственно обеспеченное технически. Именно это равное право сделает будущее общество Земли, где главной ценностью, реальным капиталом будет именно информация и человек, ее носитель, обществом истинного экономического равенства, обществом бурного, нравственно оправданного прогресса и расцвета человеческой личности.

В переходе к новому социальному строю выиграют те, кто верно уловил генеральные тенденции развития, поставил на карту науки, искусства и новых технологий, кто смело идет на открытость информации, твердо зная, что реально отдать можно лишь то, что другие способны взять, и что лишь отдавая, производя знания, ты способен усваивать, принимать знания других. Скрыть информацию значит умертвить ее! – Вот закон нового мира, пускающего в оборот идеи, как прежде финансовый капитал. Наиболее выгодные и перспективные вложения капитала сегодня – это вложения в духовно-интеллектуальные центры, компьютерные сети, объединяющее в себе талантливых деятелей науки, искусства, религии, финансов. Обеспечить их эффективную совместную творческую работу способен Диал. Отметим, что именно такова, в принципе, тенденция развития передовых стран и компаний мира (со значительным пока, к сожалению, креном в сторону безнравственной, а следовательно, в перспективе и разорительной, самоубийственной науки).

Остановимся теперь на последней, третьей, не менее значимой чем первые две, неразрывно связанной с ними революции. Человечество идет к себе, к осознанию себя как единой целостности Разума. Идет через духовное и экономическое объединение, через открытость и гуманность людей друг к другу. Переворот же, глубокое осознание человечеством своего единого "Я", своего коллективного Разума произойдет тогда, когда мы всмотримся, как в зеркало, в Разум Иной, твердо усвоим как и обыденность, широкую распространенность во Вселенной такого явления как Разум, и уникальность, неповторимую индивидуальность нашего земного Разума, его отличия от всех других. Не стоит успокаивать себя, относя эти события на неопределенное будущее. Нет, это дело ближайших десятилетий, самого начала будущего века. Младший Разум, детище Разума Планеты, рождается уже сейчас, в современных лабораториях – это Искусственный Интеллект. Использование Диала в компьютерах нового поколения, революция духа в науке и искусстве приблизит час его появления на свет. Можно предвидеть, что и встреча со Старшим, Внеземным Разумом не заставит себя ждать. И не он снизойдет к нам, а мы сами войдем, наконец, полноправным, хотя и младшим партнером в Галактическое Братство Цивилизаций, существующее, без сомнения, уже многие тысячелетия! (Здесь нелишне напомнить, что большинство из сотен миллиардов солнц и их планет только в родной Галактике старше нашего Солнца на миллионы лет). К счастью, по социально-техническому развитию Высшие цивилизации обогнали нас не столь значительно. Здесь действует закон выравнивания уровня развития цивилизаций. Дело просто в том, что преодоление межзвездных расстояний требует околосветовых скоростей, которые Высшие цивилизации вынуждены широко применять на производстве и в быту – иначе не обеспечить необходимой синхронности действий и управляемости общества. Подобные скорости приводят к релятивистскому замедлению темпа течения времени этих цивилизаций в целом, по отношению к земной в десятки и сотни тысяч раз, по сути, освоившие межзвездные пространства цивилизации как бы застывают для нас в своем развитии.

Именно этот Барьер Времени, трагическое различие в темпах его течения и отделял нас до сих пор от Галактического Братства. Преградой для контакта является и абсолютная невосприимчивость нашей цивилизации к чему-либо, хоть сколько-нибудь ее превосходящему. Все эти и многие другие препятствия будут сметены грядущей революцией духа. Глубоко ошибается тот, кто стандартно считает, будто человечество пойдет медленной дорогой последовательного ракетного освоения солнечной Системы и лишь где-то в далеком будущем откроет способы межзвездного перемещения. Развитие идет иными путями! Первые аэропланы появились, когда человечество еще вовсю пользовалось паровозами, первые ракеты – в период господства винтовой авиации. Радикальная научная идея овердрайва, позволяющего достичь световых скоростей, уже найдена, а поднимающаяся в обществе духовно-научная революция в считанные годы создает соответствующие технические средства. Почувствуйте масштаб события – человечество достигнет звезд и выйдет на контакт с Галактическим Братством в ближайшие 20-30 лет!

Пусть тот, кто сочтет сказанное фантастикой, отложит текст в дальний ящик и постарается забыть. Пусть. Ему уже никто и ничто не поможет. Те же, кому нечего ждать, собирайтесь в путь!

Люди разных убеждений и верований, объединяйтесь! Включайтесь в захватывающую творческую работу – художественную, духовную, научную, коммерческую работу по преобразованию мира, нравственному возрождению человечества, подготовке его к достойной встрече с Галактикой! В этом священном деле поможет Вам Диал и программа духовного объединения людей Земли в единую космическую нацию.

Спотыкаясь, ощупью бредет человечество... Но час прозрения близок. Храм Галактики раскрывает перед нами свои сияющие врата!

...Когда мы снова собрались у меня и я прочел ребятам этот текст, все долго молчали.

– Книгу нам надо написать, вот что, ребятки мои дорогие! – услышал вдруг я голос собственной матушки. Когда она вошла и давно ли прислушивалась к нашему разговору, неизвестно!

– Книгу? – спросил я с недоумением. – Какую еще книгу?

– Книгу о том, как рождался диал, о вашей жизни на "острове", о ваших детях, наконец!

– Мало у нас своих забот, чтоб еще пытаться стяжать славу писателей?

– Чудак, вам же нужна известность, необходима как воздух – только это способно привлечь последователей, так или нет?

– Ну, так, – все еще не понимая, подтвердил я.

– Да, где же вы найдете лучшую рекламу вашему делу, чем книга?

– Но ведь мы не писатели, Тина Васильевна! – расстроено сказала Саша, – У нас ничего не выйдет...

– Выйдет, еще как выйдет, – если, конечно, по-настоящему захотите! Не боги горшки обжигают. Я, как журналист, берусь помочь вам с редактированием. Только напишите, напишите! – улыбаясь, сказала мама.

– Ур-ра, мамастику! – завопил я и бросился ее обнимать. – Даешь книгу!

– Погоди ты радоваться! – с досадой пробурчал Димка, – Да кто же ее напечатает, эту книгу, ведь вся наша история выглядит как сплошная фантастика! Повторится то же, что и со статьей, только в масштабе!

– А вы и назовите свою повесть научно-фантастической! – серьезно сказала моя мама.

– Ну, мам, ты даешь! – тут даже я удивился. – Как же можно...

– Кому надо, тот поймет.

– Ох и ругать же будут наше произведение, если все же оно когда-нибудь увидит свет... – задумчиво проговорил Димка. – И что замечательно, каждый критик – со своей собственной высокопрофессиональной колокольни: писатели – за недостаточный литературный уровень, философы – за низкий философский, лингвисты – за незнание лингвистики, педагоги – педагогики...

– Пусть ругают, скандальная слава – тоже слава! – смеясь сказала Саша.

– Нет, уж лучше обойтись без этого! – запротестовал Владик, – Не надо нам такой славы...

– Напишем все как есть, а там – будь, что будет! – подвел черту Димка, – Предлагаю начать сегодня же!

Хлопнула дверь и комнату вошла Лена, принеся с собой сладкую истому летнего вечера, такого, какой бывает только после очень жаркого дня.

– Куда детей подевала, волшебница? – с шутливой серьезностью спросил я.

– В скверике около дома оставила, – обиженно надула губки Ленка, но увидев, что я улыбаюсь, рассмеялась. – Они там, в песочнице что-то обсуждают. Кажется, теорию относительности...

"Ленка, Ленка, верная моя подруга!" Никогда не оставляла ты меня, помогала во всем и всегда!" – подумал я. "Вот и сейчас ты заботишься о наших детях, среди которых ведь мог бы быть и твой ребенок... И нет мамы заботливее! До чего же я люблю тебя, Ленка! Люблю? Я сказал "люблю"? Как же долго я не решался сказать это даже самому себе! Ну, что ж, значит и дальше идти нам по жизни вместе!"

Я взглянул на Ленку – она стояла, прислонившись к входной двери и задумчиво жевала травинку.

– Значит, в песочнице они, говоришь? – произнес я, подвигая лист бумаги и вытаскивая авторучку, – Тогда, пожалуй, так и начнем: "Теплым летним вечером, на Юго-Западе столицы, в маленьком скверике, стиснутом стенами домов нового жилого массива...

Москва, Юго-Запад, 1978 г.

[1] Богданов А. А. Тектология (Всеобщая организационная наука), в 2-х книгах, -М.: Экономика, 1989. -304 с., -351 с.

Дата добавления: 2015-09-01