Глава 14. Обычно, когда люди приходят в себя, перед ними кружат родственники и друзья

POV Фрэнк

Обычно, когда люди приходят в себя, перед ними кружат родственники и друзья, которые все это время молча ждали, когда ты очнешься, но я ведь не могу вести обычную жизнь, это было бы слишком просто и скучно.

Очнулся я не с тяжестью на глазах и не в комнате с белыми стенами, где все насквозь пропахло хлоркой и лекарствами, а в своей комнате. И знаете, из-за чего я пришел в себя? Из-за крика Майки:

— Ты понимаешь, что натворил? — нечеловеческий вопль моего друга заставил бы мертвого перевернуться в гробу. — Ты ведь обещал мне не трогать его!

— Майки, я...

— Даже не пробуй найти себе оправдание! Это в любом случае будет полная чушь!

— Фрэнк, он...

— Серьезно? Еще скажи, что он во всем виноват и сам тебя заставил вцепиться ему в глотку! Ты кретин, Джерард! Тебе ведь прекрасно известно о правилах, и у тебя еще смелости хватает защищать себя? Даже слушать не хочу!

То, с какой злобой Майки кричал на своего брата, меня изумило. Он всегда казался мне спокойным и неконфликтным человеком, поэтому слушать его крики было, как минимум, странно. Только почему он кричит на Джерарда в моей комнате?

— Эй, ребят, можно потише? — голова ужасно болела, что я решил озвучить вслух, — Голова раскалывается.

— Фрэнк? — Майки тут же притих, и я почувствовал на себе чей-то взгляд.

— Кого ты еще ожидал увидеть в моей комнате? — хмурясь, я привстал с кровати, потирая пальцами виски, — что вы тут забыли?

Лицо моего друга вытянулось, а его брат вообще впал в ступор, смотря на меня, как на что-то фантастическое.

— Ты что, не помнишь?

— Эм, ну, я вроде бы напился до такого состояния, что меня вырубило, а вы двое, видимо, любезно притащили мое тело в комнату, не так ли?

Джерард тут же активно закивал, подтверждая мои слова, только вот, была в его действиях какая-то нервозность.

— Д-да, именно так, — Майки кинул озлобленный взгляд в сторону Джерарда, а тот продолжал смотреть на меня во все глаза.

Надо сказать ему, чтобы ушел, неправильно это, что он в моей комнате:

— Джерард, я уж думал ты из своей поездки никогда не вернешься, — сладко промурлыкал я ему, — только вот, свалил бы ты из моей комнаты по-хорошему.

Не произнося ни слова, он встал и покинул мою комнату, пребывая в каком-то шоке. Теперь я еще больше удивился, чем когда на него кричал Майкс.

Почему он так быстро сделал то, что я попросил? Ему в этой поездке мозг заменили или он наконец пересмотрел всю свою жизнь и решил исправиться?

— С каких пор твой брат выполняет мои просьбы?

— Со вчерашнего дня, — нервно усмехаясь, сказал Майки, поправляя очки.

А что, собственно, такого было вчера?

Голова перестала болеть довольно быстро, что не могло не радовать. Храни Бог нашего директора, у нас недельные каникулы, поэтому времени прийти в себя у меня больше, чем предостаточно.

После этой ссоры между братьями, Джерарда я больше не видел. Сидит, наверное, в своей комнате безвылазно. Вопрос только в том, почему? Может, зайти к нему, спросить? Хотя, я же сам выгнал его сегодня, а теперь пойду контакт налаживать? Это, как минимум, странно. Но делать что-то надо было, ибо эта вражда, взявшаяся из ниоткуда, не имеет смысла.

До его комнаты надо было сделать всего пару шагов, и вот я уже стучусь в злополучную дверь, с хозяином которой у меня так ни разу и не состоялось нормального разговора. Кто-нибудь из нас обязательно посылал другого на все четыре стороны. Думаю, пора это прекращать.

Когда реакции не последовало, я дернул дверь за ручку, и та покорно открылась. Он что, вообще дверь не закрывает?

— Джерард?

— Заходи, Фрэнки.

Мой заход получился каким-то смущенным. Кое-как я прошел внутрь комнаты, неуверенно остановившись где-то в середине. И зачем я пришел?

— Почему ты не отреагировал, когда я постучался?

— Хотел проверить, действительно ли ты хочешь меня увидеть. Эксперимент прошел удачно, как я вижу.

Он лежал на кровати с книгой в руках, но без стеснения разглядывал меня, и я заметил эту ухмылку, что так меня раздражает, и которой мне так не хватало целый месяц. Последнее вычеркните.

— Ну да, просто я решил, что эта вражда между нами бессмысленна, — озвучил я свои мысли перед приходом сюда, — я верю тому, что сказал о тебе Майки, да и друзья у нас, вроде как, одни и те же, так что не вижу поводов враждовать, хоть ты и раздражаешь меня временами.

— Аналогично. Майки сказал тебе про меня? И что же он тебе рассказал?

Почему я сначала говорю, а потом думаю? Я же пообещал Майки не болтать о Джерарде, тем более, Джерарду. Придется выкручиваться.

— Да ничего особенного, кроме того, что ты на самом деле не конченый псих и убийца.

— Как мило.

— Я присяду?

— Конечно, — он сел на кровати, освобождая мне место.

Было неловко, да и немного страшно садиться рядом с ним, но, черт, когда меня это останавливало, верно? Я аккуратно присел рядом с ним и замолчал. Его очередь начинать разговор, потому что весь мой словарный запас куда-то испарился.

— Так что, мы теперь... вроде, друзья?

Мне показалось, или я только что услышал надежду в его голосе? А вот над вопросом стоит подумать. Хотя, чего думать, скажу, что да, а там посмотрим.

— Думаю, да.

Он улыбнулся, наверное, самой широкой улыбкой, на которую был способен, и я постарался улыбнуться ему так же искренне.

Я перевел взгляд чуть выше, сталкиваясь с его глазами, и застыл. Глаза могут со временем стать еще красивее? Или я просто давно его не видел? Эти золотые крапинки, они стали виднее, и, кажется, ничего красивее этого я не видел никогда в жизни.

Мозг буквально окутало дымкой, и я перестал замечать, что смотрю на него уже минуту, две, три. Я потерял счет времени. Я не оторвался, даже когда он пару раз кашлянул, привлекая мое внимание:

— Эй, — он пощелкал пальцами перед моим лицом, — возвращайся на Землю.

Я не хотел возвращаться на Землю. Была бы возможность, я просидел бы так всю свою жизнь и смотрел бы ему в глаза. Он тоже смотрел на меня. И я почти сорвался, чтобы спросить, что он сейчас видит в моих.

Можно ли назвать это способностью, когда ты можешь практически безошибочно прочитать по глазам все эмоции? У меня это неплохо получалось. Но не с ним. Казалось, я видел в этих глазах все и одновременно ничего. Прятать от всех свои эмоции мне было так знакомо. Но это ограда, что он поставил между собой и людьми, когда-нибудь треснет, как и у меня. Как я хочу увидеть его настоящего. Это стекло, что прячет в себе так много тайн, оно иногда дает брешь, и тогда я вижу, что он так старательно прячет, - боль. Очень много боли.

Было так странно не чувствовать к нему ничего негативного, а как раз наоборот. Кажется, не только его подменили за этот месяц.

— Фрэнк?

Я пару раз моргнул, фокусируя зрение не только на его глазах. Что это было?

— Слушай, я не знаю, что это со мной, кажется, приболел, я лучше пойду, ладно?

Пулей вылетев из его комнаты и скрывшись уже за своей дверью, я забрался на кровать с ногами и пытался хоть как-то оправдать свой поступок.

Что со мной происходит?

***

Почему мы иногда поступаем неправильно? Из двух путей идем по неверному, уперто повторяя, что именно этот путь — единственно верный? Зачем мы делаем это? Вы знаете? А я нет.

Как так могло получиться, что из двух вариантов я выбрал ошибочный и буквально захлебнулся в том, что увидел в его глазах? Хотел ли он, чтобы я увидел все это? Не думаю.

Я сам не хотел этого. Но тогда мне казалось, что я делаю что-то совершенно правильное, даже необходимое. Казалось бы, что такого, что я посмотрел ему в глаза? И вы правы, абсолютно ничего, за исключением того, что я выпал из реальности на тот момент и неизвестно сколько просидел, пожирая его глазами. Центром Вселенной для меня стали глаза болотного цвета. Не говорите мне, что это ненормально, я и сам знаю об этом.

Можно ли продолжать называть себя обычным после того, что было? Я о том, что у меня никогда не было таких зрительных контактов с девушками, и тут вывод напрашивается сам собой, не так ли? Едва ли дело всегда было именно в девушках, скорее, все это время главной проблемой был я сам.

Конечно, я мог бы сейчас рвать и метать, крича, что я нормальный, что все в порядке, и я не смотрел сейчас ему в глаза так непозволительно долго, но я бы солгал сам себе.

Просто нужно смириться с тем фактом, что мне, получается, нравятся парни? Не думал, что мне придется прождать до восемнадцати лет, чтобы наконец понять это. Но как я уже говорил много раз, в моих прошлых школах у меня не было друзей, и, соответственно, не было возможности понять, кто меня привлекает.

Меня это не пугало, совсем. Зачем бояться самого себя? Это глупо. Дело было в другом — как мне теперь поступать с Джерардом? Вряд ли он так быстро забудет наши «переглядки», а в худшем случае начнутся расспросы. И что мне ему ответить? Я не знаю.

Он не нравится мне. Во всех смыслах. Ни как друг, ни как парень. Я мог бы повторить это себе еще тысячу раз, но снова обманул бы сам себя. Потому что на того, кто не нравится, так долго и зачарованно не смотрят.

В этом поступке я не узнаю сам себя. Даже если допустить на секунду ту мысль, что он мне нравится, я никогда бы так не поступил. Но все уже сделано, и от этого никуда не денешься, верно? В конце концов, можно сделать вид, что ничего не было. Но, Боже, кого я обманываю, Джерарда так просто не проведешь.

Время уже было давно за полночь, а я не мог уснуть. Мысли водопадом заполняли мою голову, не давая даже подумать о сне. Интересно, а он спит сейчас? И спит ли он вообще? Хотелось бы сказать ему, что это было случайностью, убедить в этом его и себя заодно. Но я не могу.

Может, снова постучать по стенке, как тогда? Только не хочу я снова разозлить его, скорее, наоборот, хочу дать ему понять, что я не буду теперь избегать его, как влюбленная школьница. Я не боюсь того, кто я.

Надо было постучать как можно тише и аккуратнее, не как в прошлый раз. Пару раз стукнув костяшками по стене, я замер в ожидании ответа. Он не заставил себя ждать, и с той стороны послышались такие же тихие удары.

Я веду себя, как идиот. Он же может читать мысли. Так что единственное, что мне нужно, — это придумать, как он будет мне отвечать, потому что я мысли, к сожалению, не читаю.

У меня есть идея: я задаю тебе вопрос, и если ответ «да», ты стучишь два раза, если «нет», — то один. Согласен?

С той стороны последовало два удара. Быстро он схватывает.

Ты хочешь знать, почему я убежал?

Два удара.

Это покажется странным, и ты, скорее всего, навсегда изменишь свое мнение обо мне. В плохую сторону.

Один удар.

Дело в том, что со мной происходит что-то странное. Меня через силу тянет к тебе. Как будто кто-то прикрепил к нам магниты, и как бы я ни сопротивлялся, меня в любом случае притягивает. Ты мне не нравишься, но ты все равно умудряешься присутствовать в моей жизни больше всех. Ты слушаешь меня?

Два удара.

Скажи мне, что я гребаный педик, давай, я жду.

Один удар.

Почему?

В ответ ничего не последовало. Куда он делся?

Под дверь просунули листок, и сомнений не было, кто его засунул. Только зачем опять поступать как в детском саду? Почему он не зашел?

Я поднял его с пола, и в самом начале там была приписка:

«Написал это до того, как ты зашел ко мне. Я бы предпочел, чтобы ты никогда этого не вспоминал, но, учитывая то, что с тобой творится, это важно. xoxog»

Ниже было три четверостишия. Неужели он мне стих написал? Я жадно начал вчитываться, с каждой строчкой все больше и больше приходя в оцепенение:

«Кровь в твоих жилах дурманит меня,
Лицо мое снова звериный оскал,
Твой взгляд на меня полон шока и страха,
Для меня это стало лучшей наградой.

Уйди же, прошу, не могу удержаться,
Ангел павший у монстра в пасти,
Инстинкт накрывает, перестаю быть собой,
Секунда, другая, и ты подо мной.

Твой голос хриплый молит о пощаде,
Я обезумел, тобою отчасти,
Кровь в твоих жилах меня убивает,
Меня к тебе безостановочно тянет»

Все, что я смог, — это нервно сглотнуть. На шее что-то защипало, и я на автомате прикоснулся к этому месту пальцами, нащупывая там два бугорка. Подбежав к зеркалу в ванной, я поднял голову, чтобы посмотреть что там такое. Увиденное повергло меня в ужас: на шее было две точки, так напоминающие... укус?

Дата добавления: 2015-09-04