Сентябрь 1991 4 страница

– Да, конечно, – ответила Тэйлор после нескольких минут созерцания маленькой блондинки.

***

– Я тут подумала насчет поездки в Сан-Диего, длинная. Ты сможешь вырваться…? – спросила Тори.

– Конечно, – не задумываясь ответила художница, мысленно рассчитывая время, которое осталось до выставки и думая, что ей осталось сделать. Саманта позаботилась обо всех мелких деталях, но были всегда коллеги и друзья, которых Тэйлор лично приглашала на показ.

Тэйлор знала, что поездка в Сан-Диего означала, что Тори хочет увидеть мать художницы. Джин Кент будет просто счастлива. Обе женщины очень сблизились за короткое время, писательница смотрела на пожилую женщину, как на мать, которую она всегда хотела. Тэйлор задавалась вопросом, как эти двое поддерживали отношения в эти пятнадцать лет. Она могла просто спросить Тори или ее мать, но, казалось, это было не ее дело. Потому, что их отношения были личными, с тех пор, как Тори и Тэйлор расстались.

– Думаю не надо говорить, что ты хочешь навестить маму? – спросила Тэйлор.

– Не думай вообще, – блондинка улыбнулась художнице, сидящей рядом с ней. – Я отправила твоей маме подарок на день матери, который ждет оценки Джей Ти, – таинственно закончила Тори.

Тэйлор изогнула одну бровь, но не спросила.

– Когда ты хочешь поехать?

– Я подумывала о выходных. Я не хочу надолго отрывать тебя от работы.

Тэйлор засмеялась.

– Ты думаешь, если мы приедем с тобой и Джес, мама отпустит нас через два дня? Что ты скажешь, если мы уедем завтра и вернемся в воскресение?…

– Я бы сказала, что это просто замечательно.

Голова Джессики просунулась через дверь.

– Я сделала салат из авокадо, кто-нибудь хочет?

Тори подняла руку, Тэйлор подняла лишь бровь, глядя не девушку.

– Мамин рецепт, – Джессика раздражительно сказала художнице.

– А, ну тогда ладно, я тоже буду… раз уж это рецепт твоей матери… и она уже это ела.

– Думаешь, это очень смешно? – Джессика отвернулась.

Тори засмеялась над пикировкой двух женщин.

– Мам, только не смейся, это только поощряет ее еще больше надо мной издеваться, – взмолилась Джей Ти.

– Хорошо, я обещаю, – ответила Тори, поднимая правую руку. – Джес, как ты насчет поездки в Сан-Диего на остаток недели? Думаю, ты сможешь оторваться от Валерии на пару дней?

– Звучит здорово. Увидеть бабушку?

Тори кивнула, не глядя на Тэйлор. Она могла только представить выражение на ее лице.

– Это здорово, мам. Хорошо, я пойду готовить ужин, будет готово через полчаса, – сказала она, возвращаясь в дом.

Тори наконец посмотрела на художницу, она бы засмеялась, если бы не серьезный взгляд Тэйлор. Тэйлор имела вид человека, которому сказали, что он отец, через семнадцать лет после появления ребенка на свет.

– Прости, длинная. Я должна была сказать тебе. Ты же знаешь свою мать, она настояла, чтобы Джессика так ее называла, она может быть очень убедительной. Я должна была сначала посоветоваться с тобой.

– Нет, милая, все в порядке, – Тэйлор засмеялась сама над собой. – Просто я немного растерялась. Я действительно не знала, как вы с Джес контактировали с мамой. Я знаю, она любит вас, и так как от меня она ребенка не дождется, я рада, что у нее есть хотя бы Джес, чтобы ее баловать.

– Точно?

– Абсолютно, – художница улыбнулась сверкающей белозубой улыбкой маленькой блондинке. – Ты… много с мамой общалась? – Тэйлор готова была убить себя за этот вопрос. Она ощущала себя ищейкой.

Тори не смогла сдержать улыбку. Она знала, как тяжело Тэйлор было задать этот личный вопрос.

– Да, мы много разговаривали. Джес никогда не видела ее. Это здорово иногда иметь маму. Я надеюсь, ты не против, что я ее позаимствовала? – Тори посмотрела в глаза темноволосой женщины.

– Ты заслужила маму, которая заставляет тебя чувствовать себя особенной, Тори. И я совсем не против вашего общения, – Тэйлор понимала, как сильно Тори нуждается в положительном материнском участии в ее жизни, особенно после того, как они расстались. – Ладно, пойдем, посмотрим, что там творит Джес.

– Да, Тори. Ты не возражаешь, если я спрошу, что ты подарила маме на День матери. Это сводит меня с ума.

Тори усмехнулась и скользнула рукой на талию художницы, когда они вошли в дом.

– Компьютер.

– Моя мама и компьютер? Почему это пугает меня до чертиков? – спросила Тэйлор.

– Это должно… я дала ей твой и-мэйл адрес, – сказала Тори, быстро уворачиваясь через дверной проем, чтобы длинная рука Тэйлор не достала до ее задней части.

***

Тэйлор загрузила сумки, которые три женщины приготовили к отъезду, в багажник Эксплоэра. Джин Кент была просто счастлива, когда Тэйлор позвонила ей и сказала, что они едут. Джин воспротивилась мысли о том, что они втроем остановятся в мотеле и Тэйлор сказала тихое спасибо. Тэйлор любила оставаться в доме, где она выросла, и хотела, чтобы Джес увидела его. Еще она хотела побыть некоторое время с Тори наедине, и поэтому думала, что не будет слишком чувствовать себя виноватой, если Джес проведет один вечер с бабушкой.

Тори вышла из дома с ветровкой в руках. Позже должно было потеплеть, но сейчас в воздухе витал холод, а знаменитое калифорнийское солнце пряталось за дождевыми облаками. Маленькая блондинка потянулась и зевнула, издавая самые приятные звуки для ушей Тэйлор. Этот звук поразил Тэйлор прямо в самый низ живота, поэтому она отвела глаза, чтобы не сделать то, что смутило бы ее подругу.

Пойнт Лома был замечательным маленьким городком на побережье, недалеко от Сан-Диего. Тэйлор росла счастливой и здоровой в соседстве Тихого Океана. Она была дочерью военного, но мать настояла, что девочка должна расти в домашнем уюте. Поэтому этот дом, как только Тэйлор родилась, выстроили в пределах видимости Военно-Морского Аэродрома.

– Здесь все также красиво, длинная, – хриплым голосом сказала Тори, когда они подъехали к дому.

Джин Кент ждала и не была разочарована видом трех женщин, выходящих из машины. Ее дочь приезжала на рождество, но увидеть Тори и ее повзрослевшую дочь было как бальзам на душу для пожилой женщины. Она наблюдала за женщинами и видела, что их страсть за пятнадцать лет не угасла. С каждым годом ей стоило все больших сил заставить себя не вмешиваться. Она так же, как маленькая блондинка верила, что ничего не происходит без причины и всему свое время. Правда, сейчас у нее появилось странное чувство, если эти двое не откроют друг другу свои сердца, больше шанса им не представится.

Джин Кент вышла из дома так быстро, как позволял ее шестидесятипятилетний возраст. Сначала она обняла Тэйлор, высокой женщине пришлось нагнуться, чтобы поцеловать мать в щеку. Когда Джин прижала к себе Тори, из глаз обеих женщин хлынули слезы.

– Потрясающе красива, – Джин сказала, рассматривая светловолосую женщину перед ней. Тори иногда присылала фотографии, но это было не то же самое. Пожилая женщина всегда знала, эта девочка вырастет в красивую женщину, и, судя по обожанию, которым светились глаза ее дочери, художница тоже так считала.

– Мама, это твоя внучка Джессика, – представила Тэйлор, стоя за спиной у девушки и держа ее за плечи.

Тори улыбалась, глядя, как Джес застенчиво приблизилась к Джин, но через две минуты они уже весело болтали и смеялись. Писательницу особенно порадовало то, как Тэйлор представила Джес и гордость в ее голосе. Тори давно ждала этого момента, это было так похоже на их знакомство пятнадцать лет назад. Сердце Тори весело забухало в груди, такой счастливой она не чувствовала себя уже долгое время.

***

– Ну, давай, бабушка… я знаю, это в тебе есть! – слышался голос Джессики из кабинета на верху.

Джес и Джин сидели в кабинете и девочка пыталась объяснить пожилой женщине, как пользоваться компьютером. Девушка пыталась вложить в голову Джин знания, которые сама получила за годы, всего лишь за несколько дней, что они здесь проведут. Завтра им предстояло уехать и Джессике очень жаль было расставаться с бабушкой. Ей понравилось быть рядом с женщиной, ее стойкое непонимание компьютера вызывало у Джессики улыбку.

Тэйлор и Тори наслаждались абсолютным ничегонеделаньем, сидя в гостиной. Так давно они не сидели в этой комнате, говоря обо всем на свете.

Джессика появилась на верхней ступеньке лестнице и прокричала двум женщинам.

– Бабушка послала свое первое электронное письмо, – с гордостью сказала она.

– Кому? – хмуро спросила Тэйлор с волнением в голосе и получила шлепок по руке от Тори.

– Мне, – отозвалась Джессика и вернулась в кабинет.

– Ты читаешь мои мысли, – сказала Тэйлор Тори, когда та вернулась с кухни с двумя стаканами холодного чая. – Моя мама будет как сумасшедшая писать мне письма. Мне придется выслушивать это чертово «Вам пришло сообщение» по пять раз на дню! – прошипела она.

Тори засмеялась, стоя рядом с темноволосой женщиной.

– Ты думаешь, это смешно, да, коротышка? Я тебе за это устрою, вот увидишь, -

Тори пристально посмотрела на Тэйлор, угрожающе изогнула бровь и сделала два медленных шага к художнице.

– Правда? – зарычала Тори, опираясь на одно колено о кушетку между ногами Тэйлор, вставая на другое колено в двух дюймах от тела женщины.

– И что заставило подумать, что тебя, женщина, хватит для того, чтобы мне устроить, как ты изволила выразиться? – закончила она.

Повисла тишина, которая длилась, казалось, целую вечность. Тори внезапно поняла, с кем она разговаривает, и как этот комментарий должен был прозвучать. Ведь она привыкла за эти пятнадцать лет флиртовать и заигрывать с сексуальной интонацией в голосе, но Тэйлор-то этого не видела и не знала.

В то же время Тэйлор почувствовала, как плавится ее хребет, кровь со страшной скоростью несется по венам и отдается сумасшедшей барабанной дробью пульса в ушах. Вредный огонек в глазах Тори был настолько эротичен, что Тэйлор тяжело сглотнула, прежде чем заговорить.

– Тори… хочешь пойти со мной куда-нибудь вечером?

Тори наслаждалась своей сексуальной властью над темноволосой подругой. Художница могла не хотеть ее, но она была человеком. Глаза Тэйлор заблестели и загорелая кожа на лице вспыхнула румянцем.

– Что? – удивленно спросила Тори.

«Черт тебя дери, Кент! О чем ты, мать твою, думаешь? Это же Тори, забыла?» Мысли Тэйлор путались.

– Я, ахм… помнишь, ты была моей парой, когда мы приезжали сюда вместе в первый раз. Я подумала, может быть нам… ну, понимаешь, снова сделать это вместе.

«О, да, любовь моя… «сделать это» с тобой, это как раз то, о чем я мечтала, – думала про себя Тори. – Хорошо, теперь слезай с этой женщины!»

– С удовольствием, будет весело, длинная, – Тори оттащила себя от подруги с невинным выражением на лице, в то время, как Тэйлор выглядела смущенной, чего раньше Тори в ней не замечала.

***

– Ты уверена, что не возражаешь, милая? – Тори спросила, обнимая дочь за плечи, и глядя на только что начатый эскиз на графическом планшете, который материализовывался на экране монитора.

– А? – рассеянно спросила Джес.

– Думаю, это ответ на мой вопрос.

– О, прости, мам, – Джей Ти повернулась и улыбнулась матери.

– Я просто хотела узнать, не возражаешь ли ты, если мы с Тэйлор сегодня вечером пойдем куда-нибудь.

– Господи, нет, конечно… идите, – выпалила Джес, по взгляду матери понимая, что сказала это с излишним энтузиазмом. – Я имела в виду, что вы могли бы спокойно развлекаться. Со мной все будет хорошо. К тому же, это наша последняя ночь здесь и мы с бабушкой будем играть в компьютер, и есть печенья всю ночь, она обещала.

Тори хихикнула над представлениями дочери о веселой ночи.

***

Тэйлор в очередной раз посмотрела на часы, прислонилась к спинке софы и зевнула. «Почему чем старше становится Тори, тем больше времени требуется ей, чтобы одеться?» Художница оделась немного стильнее, чем это было в колледже, но ни в чем она не чувствовала себя удобнее, чем в джинсах и рубашке. Она разгладила черные кожаные штаны, подтянула к локтям голубую шелковую блузку и запрокинула назад голову, чтобы еще один зевок не разорвал ей рот. Это было ошибкой, потому что в этот момент она увидела Тори, спускающуюся по лестнице, и чуть не задохнулась.

Тори шла, все еще вдевая сережки в уши. На ней был ослепительно-синий брючный костюм с глубоким вырезом на груди, поверх которого был надет белый пиджак с рукавами, подтянутыми к локтям, как она всегда носила. По правде говоря, она не пыталась угнаться за модой, но когда твои руки короче на несколько дюймов, чем у всех остальных людей, приходится поступать с рукавами именно так. Тори стояла на высоких каблуках, что для Тэйлор казалось не очень удобно, но выглядело просто потрясающе. Это немного смущало художницу, она привыкла смотреть на Тори вниз, а каблуки поднимали женщину ближе к уровню Тэйлор.

Тэйлор с замирающим сердцем смотрела, как Тори прошла через комнату, чтобы сказать что-то Джессике и обнять ее.

– Я готова, длинная, – сказала Тори, улыбнувшись.

Тэйлор открыла было рот, чтобы произнести комплимент, но из горла вырвался звук, похожий на хныканье. Она слабо улыбнулась Тори и придержала переднюю дверь, твердя про себя мантру.

«Держи себя в руках…держи себя в руках…держи себя в руках…»

***

– Можно задать тебе личный вопрос, Тори? – они прогуливались по пустынному пирсу, наблюдая ночной прилив.

– Ты же знаешь, что тебе не нужно просить разрешения, чтобы задать мне любой вопрос, длинная.

Тэйлор чувствовала себя немного неудобно, но все же хотела знать.

– Я заметила, что ты привезла с собой ноутбук, но так и не пользовалась им, пока ты здесь. У тебя с этим проблемы?

– Я в отпуске, – Тори хотела, чтобы это прозвучало беззаботно, но она забыла, что от Тэйлор тяжело что-то скрыть.

– А, хм… раньше ты хваталась за карандаш в каждую свободную минуту. Что происходит, Тори?

– Ты читала мою последнюю книгу? – спросила Тори.

– Конечно. Замечательная книга.

– Ты ничего не заметила… необычного в ней?

– Не знаю. Может быть, то что ты была немного сдержана, но я думаю, что все эти проблемы с Джес и вообще… – Тэйлор замялась.

Теперь, когда Тори обратила ее внимание, Тэйлор вспомнила нечто странное в последней книге подруги. История была интересна и познавательна, как всегда, но несколько… поверхностна, единственное слово, которое смогла подобрать Тэйлор.

– Тебе больше нечего сказать, – грустно сказала Тори. – Я вижу это по твоему лицу. Ты тоже это заметила. Все ушло и я не знаю как вернуть это обратно.

– Может быть, сейчас, когда ты больше не волнуешься так сильно о Джес, когда нет этой головной боли, все наладится.

– Я не думаю, что это имело какое-то отношение к Джес. Конечно, беготня за Джессикой и волнение за нее отнимали какую-то часть моего времени и энергии, но мне кажется, проблема глубже во мне. Я больше не могу поднимать на поверхность свои чувства, -

Тори скользнула рукой на талию художницы и Тэйлор теснее прижала к себе маленькую женщину. Темноволосая женщина думала, что же будет с Тори, если те идеи и чувства, которые помогали ей создавать свои истории больше не вернутся. Это все равно, что потерять руку. Часть ее уйдет.

Тэйлор остановилась и прислонилась к старому столбу пирса, ощущая влажную пыль на своей коже от прибоя, разбивающегося о волнорезы. Тори встала рядом, не прерывая связи с высокой женщиной.

– Я могу чем-нибудь помочь? – глубокие синие глаза Тэйлор поглотили в себе взгляд Тори.

– Я не думаю, что поцелуй и объятие помогут мне в написании книги, но это точно не повредит, – Тори улыбнулась подруге, сверкая глазами цвета морской волны.

Тэйлор криво усмехнулась и притянула к себе маленькую женщину, не желая отпускать от себя. Тори позволила себе прижаться к женщине и ощутить тепло ее тела напротив, отстранившись она с трудом узнала женщину, находящуюся рядом. Улыбка сошла с ее лица, а взгляд был сконцентрирован в одной точке, казалось, она боролась с чем-то внутри себя. Очевидно, она приняла какое-то решение, ее лицо смягчилось и пальцы коснулись кожи на щеке Тори.

Тэйлор не могла держать все в себе, не здесь, не так близко к женщине, которую она желала так долго. Она нежно касалась щеки Тори, затем большим пальцем осторожно провела по губам Тори. Тэйлор наклонилась, чтобы поцеловать женщину, поцеловать как подругу.

Художница держала лицо Тори в своих ладонях и их губы соприкоснулись. Ни одна из женщин не ожидала волны адреналина и страсти, захлестнувшей их тела. Это был простой поцелуй, теплый и приглашающий, но поскольку он затянулся, страсть мгновенно обожгла женщин. Женщины потеряли нить происходящего, они не думали, кого целовали, а просто давали выход эмоциям. Губы Тэйлор сильнее нажимали, становились настойчивее, требуя погасить пожар, гудящий внутри. Тори потеряла контроль, осталось лишь стремление удовлетворить желание. Язык Тэйлор, очень нежно ласкал губы Тори, приглашая их раскрыться. Внезапно у нее захватило дух, в ее рот ворвался сладкий вкус женщины, которую она так любила.

Это был как удар током, опаливший одновременно обеих женщин. Они вдруг осознали, что они делают, а главное С КЕМ. В один момент они дернулись друг от друга, ужас и опасение одновременно с желанием смешались в их глазах.

– Тэйлор, я…я…

– Прости, Тори… Я не думала этого делать.

Тори наконец подняла глаза на подругу, замечая выражение смущения и страха на ее лице. Она не хотела показывать Тэйлор эту свою сторону, но все случилось так быстро, она была захвачена чувствами. Замечание Тэйлор быстро вернуло ее на место, ей с трудом удавалось сдержать слезы, рвущиеся из глаз. Выражение боли на лице Тэйлор говорило Тори, что на нее повлияла луна, прибой, океан, но она не чувствовало того, что чувствовала Тори. «Ты знала это, ты знала, что она не хочет тебя. Черт, женщина, о чем ты думаешь?»

Тэйлор крепко зажмурила глаза, прежде чем открыть их и посмотреть на маленькую женщину. Слезы падали из глаз писательницы, и это разбивало сердце Тэйлор. Она повела себя как эгоистка. Тори, казалось, не могла говорить, но ее молчание говорило Тэйлор больше, чем слова. Художница знала, что ее лучшая подруга любит ее и в глубине души понимала, что Тори сожалеет о том, что не может быть женщиной, которую бы захотела Тэйлор. «Она наверное первая гетеросексуальная женщина, которая жалеет, что она не лесбиянка. Черт, Кент, что же ты творишь?»

– Нам лучше вернуться, – сказала Тори, разворачиваясь к машине.

Тэйлор молча пошла за ней, думая, что их прекрасная ночь вместе уничтожена. И задавала себе вопрос, ощущая гнетущую тишину, неужели и их дружба тоже?

Они молча проехали большую часть пути, пока Тори не прокомментировала что-то незначительное. Тэйлор подумала, что это хороший знак и поддержала беседу, но в разговоре чувствовалась напряженность, что было так необычно для них.

Они обе чувствовали себя виноватыми за поцелуй, не понимая, что в действительности, это было то, чего они обе хотели. Тэйлор остановила машину перед домом и обошла ее, чтобы открыть дверь Тори. Маленькая женщина направилась к дому и Тэйлор нежным движением остановила ее.

– Давай обойдем и посидим немного в саду, а? Просто чтобы поговорить.

Тори позволила довести себя до заднего двора за домом. Тэйлор не могла не заметить, что Тори предпочитала сесть на стул, а не рядом с ней на кушетку.

– Я подумала, может мы сможем поговорить о сегодняшнем вечере, – медленно начала Тэйлор.

– Прости, Тэйлор… я не знаю, что сказать, – извинилась Тори. Писательница знала, что не права, ее поведение нельзя было оправдать. Она понимала, что Тэйлор пыталась нежно облегчить ее вину.

– О, боже, Тори, это не твоя вина, – сердце Тэйлор рвалось к маленькой блондинке напротив нее. Она видела боль в глазах Тори из-за того, что не в состоянии быть женщиной, которую хочет художница. – Я одна во всем виновата. Меня просто подхватил момент, понимаешь? Эй, ты же красивая женщина, а я не из камня, – Тэйлор закончила с робкой усмешкой, надеясь вызвать улыбку Тори.

– Ты не должна брать вину все время на себя, длинная, – сказала Тори со вздохом, вставая. Она пошла к дому и тихо проскользнула в открытую дверь. Оглянувшись, она знала, что должна была хотя бы объяснить подруге. – Мне жаль, что так случилось, я этого не планировала, это просто случилось. Ты была там и я была там, и вдруг…я уже не маленькая наивная девочка, и, конечно, тоже сделана не из камня. Не переживай, длинная, – усмехнулась Тори. – Это было не впервые, я целовалась с женщинами, и думаю, это был не последний раз, так что не чувствуй себя виноватой.

Тэйлор могла выглядеть виноватой, но на самом деле она была в замешательстве. «Она сказала, что целовала меня? Что это значит, не сделана из камня, и что, черт возьми, значит, я не первая женщина, которую она целовала?»

Тэйлор была просто в шоке. Все причины разом улетучились. Она даже потеряла дар речи. Она хотела позвать Тори, остановить ее, развернуть и заставить объяснить, что все это значит, но все, что могла сделать художница, это затаить дыхание и спросить.

– Тори… ты… БЫЛА с женщиной?

– Да.

Тэйлор услышала согласие ее подруги как шепот в ночи, а затем увидела ее спину, исчезающую в доме. Тэйлор знала, что она должна догнать ее, заставить повторить, разъяснить. Но она только сидела в темноте, переваривая множество эмоций, прошлых и настоящих.

***

Джессика смотрела через окно в тот же сад, через которое она смотрела ребенком, как ее мать потягивается и разогревается перед ее ритуалом Тай Чи. Было похоже, что Тори сидела на пятках дольше, чем обычно. Она опускалась на колени уже дважды. Джей Ти не знала, как сказать матери, что не важно, сколько она будет ждать, Тэйлор не присоединится к ней сегодня утром. Девушка слышала, как Тэйлор встала до рассвета солнца и видела в окно спальни, что Тэйлор вышла из дома и пошла вниз по пляжу. Она еще так и не вернулась и Джес подозревала, что две женщины поссорились вчера ночью. Ее мать выглядела более сосредоточенной чем обычно. Тэйлор, казалось, не хотела находиться рядом с ней. Джес волновалась за них.

Девушка продолжала наблюдать за матерью, она заметила, как ее плечи немного опустились и она начала медленные плавные движения своего ритуала.

***

Джин Кент нашла свою дочь именно там, где она и ожидала. Темноволосая художница сидела на куске стены, свесив свои длинные ноги по двум его сторонам, и бросала в воду камни. Джин присела на песок позади высокой женщины.

– Некоторые вещи никогда не меняются. Ты все еще приходишь в это место, когда хочешь убежать от мира. Только на этот раз ты бежишь от Тори, – проговорила Джин.

Тэйлор знала, что у нее за спиной ее мать. Она видела женщину еще далеко и поняла, что ей не избежать нотаций.

– Я не бегу от Тори.

– О, ты сообщила ей, где будешь, прежде, чем уйти?

– Было еще рано. Я не хотела будить ее, – соврала Тэйлор.

– Думаю, она не спала всю ночь. Я слышала, как она ходила по комнате.

Тэйлор знала об этом. Она сидела в кресле в соседней комнате и слушала, как ее подруга мечется по комнате и плачет всю ночь. Это ранило ее сердце. Не потому, что она не могла успокоить подругу, а потому, что она была причиной ее мучений.

– Я поцеловала Тори прошлой ночью, – призналась Тэйлор.

Джин вздохнула. «Встряхнуть бы вас. Неужели вы не можете признаться друг другу, что любите?» – думала пожилая женщина.

– И что случилось?

– Что случилось? – Тэйлор резко развернулась и посмотрела на мать. – Она отскочила от меня, как от чумной, вот, что случилось.

– До или после поцелуя? – спросила Джин.

– А?

– Она оттолкнула тебя после поцелуя, или сразу, как только ты попыталась?

– Ну, наверное… я не знаю. Не сразу, как только я ее поцеловала, я думаю.

– Хммм…и какой это был поцелуй?

– Это был, не знаю, обычный поцелуй, – в нормальной ситуации Тэйлор не говорила об этих вещах со своей матерью и не обсуждала с ней свою сексуальную жизнь.

– Если это то, как ты можешь описать поцелуй женщины, то не удивительно, что ты не часто целуешься, – раздраженно сказала Джин.

– Я могла бы поцеловать многих, если бы захотела, – горячо ответила Тэйлор. Она тряхнула головой, замечая усмешку на лице матери. Тэйлор засмеялась над собой. – Я не могу поверить, что сижу на пляже со своей матерью и пытаюсь оправдаться, почему я не поцеловала больше женщин.

– Ну, это был быстрый поцелуй или…хм, романтический… страстный поцелуй? – осторожно спросила Джин.

Тэйлор не смогла сдержать улыбку на лице, внезапно ощущая вкус поцелуя на губах.

– Это был определенно страстный поцелуй… ОЧЕНЬ романтичный. Мам, ты думаешь, Тори может быть лесбиянкой?

– Почему ты не спросишь ее?

– Я спросила, она ответила, что БЫЛА с женщиной.

– Полагаю, это ответ на твой вопрос, дорогая.

– Я вообще-то ожидала чего-то более прочувствованного и ободряющего от тебя, мам, – сказала Тэйлор с ухмылкой.

– Прости, дорогая, но у меня есть две дочери в этой ситуации, забыла? – Джин положила руку на плечо дочери и прижала к себе. – Тори так же мне дочь, как Джессика тебе. Я хочу, чтобы она тоже мне доверяла. Разве не такой договор вы заключили с Джессикой, если ты скажешь ей что-нибудь, то она не разболтает это.

– Просто я смущена. Если Тори привлекают женщины, может быть, ее просто не привлекаю я. Я не хочу сделать ошибку и напугать ее. Господи, я чувствуя, как будто наша дружба разрушилась от одного этого поцелуя, – волнуясь, сказала Тэйлор.

– Милая, ты ведешь себя слишком серьезно. Просто поцелуй ее и скажи, что любишь, вот и вся история.

– Ты же знаешь, что это не так просто для Тори и для меня. Я не могу просто поцеловать ее и забыть. Мы говорим о моей лучшей подруге. Я рискую слишком многим, если она не чувствует того же ко мне, – сказала Тэйлор, грустно глядя на воду.

Джин стояла и гладила смоляные волосы дочери, Тэйлор прислонилась к матери.

– Моя дорогая, милая девочка, – начала Джин. – Ты все еще не выучила важный урок, который твой отец пытался преподать тебе.

Тэйлор посмотрела на мать с шутливым выражением на лице.

– В жизни есть такие вещи, – ародолжала Джин, – ради которых стоит рисковать ВСЕМ.

Пожилая женщина отвернулась и пошла вдоль пляжа, надеясь, что она сказала достаточно, но не слишком много. Тэйлор просто смотрела на волнующуюся поверхность воды, вспоминая глаза цвета морской волны.

***

– Напомните мне попутешествовать с вами двумя, когда вы хорошо выспитесь, это должно быть весело, – с сарказмом сказала Джессика с заднего сидения.

Тэйлор была хмуро задумчива почти всю поездку до дома, а Тори смотрела в окно, погруженная в свои собственные думы. Джей Ти много раз пыталась наладить беседу, но одна из старших женщин всегда сводила ее на нет. В конце концов, все замолчали и так и ехали до дома.

Джессика удалилась в свою комнату, сказав, что ей нужно позвонить Валерии, а Тэйлор и Тори остались стоять посреди кухни.

– Хочешь кофе? – спросила Тори.

– С удовольствием.

Тэйлор размолола несколько кофейных зерен и засыпала их в кофеварку. Тэйлор сидела за столом, наблюдая за движениями маленькой блондинки, завороженная силой и грацией в ее изящной фигурке. Внезапно Тори остановилась, оперлась о кухонный стол руками и ее плечи начали подрагивать. Тэйлор тревожно поднялась и подошла к женщине, замечая мокрый след от слезы на ее щеке.

– Тори, милая.

– Я не хочу потерять твою дружбу, – прорыдала она.

– Никогда, – уверенно прошептала Тэйлор. Она обвила сильными руками подругу и крепко прижала к себе. – Тори, никогда то что мы говорим или делаем не изменит этого, – Тэйлор подняла подбородок Тори, чтобы заглянуть в ее глаза. – Ты – моя лучшая подруга, разве ты не знаешь этого? Всю мою жизнь, несмотря ни на что, ты всегда будешь моей лучшей подругой, – закончила Тэйлор и слезы закапали из ее глаз.

– Пойдем, присядем в гостиной, – сказала Тэйлор, увлекая подругу в другую комнату.

Тори хотела сесть на стул, но Тэйлор остановила ее.

– Сядь рядом со мной, пожалуйста, – попросила художница.

Тори улыбнулась просьбе и эта улыбка осветила сердце Тэйлор, отражаясь улыбкой и на ее лице. Обе женщины были утомлены от недосыпа, и по привычке голова Тори упала на широкие плечи Тэйлор, через минуту они обе сонно засопели.

Джессика покачала головой, когда увидела пару на софе. Она тихо выключила кофеварку на кухне, и отправилась в студию, чтобы не мешать им. Она только надеялась, что они проспят достаточно долго, чтобы она решила одну маленькую проблему.

***

Тэйлор долго стояла под горячим душем, подставляя под струи лицо и голову. Она почувствовала, как мышцы начали затекать, и проснулась. Был полдень, когда они с Тори очнулись от неожиданной дремоты. Писательница сказала, что хочет принять горячую ванну, а Тэйлор отправилась в душ.

Дата добавления: 2015-09-02