Август 1983

– Ты думаешь, у меня получится? – спросила Тэйлор подругу, пока вытаскивала Джессику в детском сиденье из Чероки.

– Все будет хорошо! – уверенно улыбнулась ей Тори.

«О, господи, Тори, что эта улыбка делает со мной. Только ради тебя, коротышка… только ради тебя», – думала Тэйлор.

Тэйлор взяла девятимесячную малышку из рук матери. Она росла не по дням, а по часам, и выглядела так, как будто была дочерью Тэйлор. Тэйлор иногда ложилась на пол с малышкой и ставила перед ней маленький игрушечный набор для баскетбола. Она всегда поддразнивала Тори, говоря, что когда малышка вырастет, то пойдет играть в НБА за Лейкеров. Что бы не делала Тори в этот момент, она все бросала, приходила в комнату и говорила:

– Или это будут Быки, или в баскетбол она не пойдет.»

Две женщины прошли через двери церкви и спустились по лестнице. Тори шла впереди. В подвале уже набралось достаточное количество людей. Женщина примерно в возрасте Тори, повернулась к ним от маленького столика.

– Привет, я – Ева. Как у вас дела? – сказала девушка улыбаясь.

– Отлично, сестра, – Тори ответила на рукопожатие Евы. – Меня зовут Тори, я разговаривала с вами по телефону сегодня утром.

– Правильно, а это наверное ангелочек, который кричал на заднем плане, – ответила Ева, замечая Джессику. – Вы, должно быть, Тэйлор. Очень приятно.

– И мне, сестра, – нервно ответила Тэйлор. В конце концов, не все еще забылось из двенадцати лет католического обучения.

– О, пожалуйста, зовите меня просто Ева. Никто не называет меня сестра. Только моя мама, чтобы впечатлить дам за бинго, – засмеялась Ева. – Ну, что ж, Тэйлор, вы собираетесь попытаться?

– Попытка – правильное слово, – ответила Тэйлор. – Я ничего не знаю об этой программе из двенадцати шагов, но я в игре.

– Великолепно! Это то, что я хотела услышать. Чтобы измениться, нужно этого хотеть. Тори, почему бы вам не забрать малышку у Тэйлор, а мы с ней пойдем пообщаемся с людьми. Все нормально, Тэйлор?

– Наверное, – неопределенно ответила Тэйлор. Ее колени делали все, что угодно, только не поддерживали ноги.

Когда Ева повернулась, приглашая Тэйлор идти за собой, Тэйлор обратилась к подруге.

– Тори, я не уверена, что смогу говорить с монахиней.

– Все в порядке, она не выглядит как настоящая монахиня. Вперед! Мы с Джес будем тебя ждать здесь, – подтолкнула Тори подругу в направлении офиса.

– Не волнуйся, Тэйлор. Ты не должна здесь делать того, чего тебе не хочется, – сказала Ева из-за плеч темноволосой женщины.

Тэйлор немного расслабилась, напряжение, сковывающее ее плечи, спадало. Ева предложила ей чашку кофе и начала задавать вопросы. Отвечая на них, Тэйлор заметила, что она более открыта, чем ожидала от себя. По прошествии времени, Тэйлор поймала себя на том, что рассказывает этой женщине вещи, которые о ней не знает даже Тори.

Женщина улыбнулась про себя, когда увидела, как Тэйлор скользнула на место рядом с маленькой блондинкой. Она видела намного худшие случаи с тех пор, как начала работать по этой программе, но за всю свою практику не припоминала женщины, больше, чем Тэйлор стремившейся побороть свою зависимость. Еве нравилось это в людях, нравилось, когда они были способны принимать помощь. Она могла с уверенностью сказать, что эта темноволосая женщина готова измениться. И хотя она и напоминает испуганного кролика, она сможет с этим справиться. Она сильная. Но… Если она уйдет, сбежит сегодня, то больше сюда никогда не вернется.

– Эй, – позвала Тэйлор, усаживаясь на пустое место рядом с Тори.

– Ну и как? – спросила Тори.

– Она очень милая, – ответила Тэйлор, вытирая о брюки влажные ладони.

Тори знала, что Тэйлор было очень страшно. Женщина пыталась скрыть это, но ее ладони всегда потели, когда она сильно нервничала. Тори понимала ее. Тори привыкла держать в себе все свои переживания, показывая людям только то, что она хотела, чтобы они увидели. В этом Тэйлор сильно отличалась от Тори. Но даже сейчас темноволосая женщина пыталась не поддаться до конца контролю.

Встреча подходила к середине, а Тори уже многое узнала о зависимости, особенно о наркотической зависимости. Большинство было подвержено психологической зависимости от наркотиков, что гораздо хуже физической. Она была поражена, что даже если человек не имел проблем с алкоголем, то программа Анонимных наркоманов требовала полного воздержания от спиртного. Тори краем глаза наблюдала за подругой, она действительно внимательно слушала, но когда люди начали вставать, чтобы поделиться своим опытом, Тэйлор поднялась и прошептала, что ей нужно подышать свежим воздухом. Тэйлор вышла и завернула за угол церкви. Тори стояла в растерянности. Что ей следует сделать? Пойти за ней?… Неужели Тэйлор уйдет одна?

Через десять минут Тори спустилась за креслицем Джессики. На месте Тэйлор сидела Ева.

– Она вернется, – прошептала Ева, нежно касаясь руки Тори.

– Просто она всего этого испугалась. Она очень старается, и я не знаю, что еще сделать. Если я опущу руки, она опять начнет принимать наркотики, – призналась Тори.

– Ты уже сделала больше, чем смогли бы другие. Осталось самое трудное. Ты должна позволить решить ей самой, хочет она избавиться от зависимости или нет. Ты не сможешь быть с ней постоянно. Тэйлор должна сама найти в своем сердце или разуме что-то, что поможет ей начать этот путь и уже не сходить с него. Когда она найдет это что-то, то она сможет бороться, даже если тебя не будет рядом. Если ты пойдешь сейчас за ней, и она уговорит тебя уйти, я сильно сомневаюсь, что потом она сюда вернется. Просто расслабься ненадолго, Тори. Могу поспорить, если ты не пойдешь искать ее, то она сама придет сюда в поисках тебя, – Ева уверенно улыбнулась блондинке и ушла в заднюю часть комнаты.

Тори попробовала успокоиться и поверить словам Евы. Это было самое трудное решение за всю ее юную жизнь, остаться здесь и ждать возвращения подруги. Она надеялась, Тэйлор понимает, что Тори всегда будет ждать ее, всегда будет любить несмотря ни на что, но ей нужно самой сделать этот шаг, первый самостоятельный шаг.

Примерно через двадцать минут, Тори почувствовала знакомое тепло позади себя. Она посмотрела вверх и увидела расстроенное лицо Тэйлор, которое изо всех сил пыталось скрыть страх.

– Прости, коротышка… кажется я тут немного начудила, – прошептала она.

– Не волнуйся об этом, длинная. Я слушала на случай, если они собираются устроить нам тест в конце, – подмигнула Тори.

Тэйлор усмехнулась и вздохнула одновременно, боясь, что она подвела свою подругу.

– Спасибо, – прошептала она на ухо девушке.

– Ну да, ну да, – сказала Тори в шутливом раздражении. – Эй, теперь твоя очередь держать эту девочку. ТВОЯ дочь слишком тяжелая! – поддразнила Тори подругу.

– О, ты меня задела, – ответила Тэйлор, стараясь не повышать голос.

– Ты все еще не можешь простить той медсестре, что она отпустила комментарий про твои бедра, да? – прошептала Тори, передавая малышку на руки Тэйлор.

Девушки смотрели друг на друга, яростно борясь со рвущимся наружу смехом. Поднятая бровь и понимающая улыбка сестры Евы быстро их успокоили. Да, все-таки двенадцать лет католического воспитания все еще приносили свои плоды.

Тори наблюдала, как Тэйлор держит на руках Джессику, укачивая ее. Тори дала ей малышку, зная, что Тэйлор успокаивающе действует на нее. Кроме того, Тэйлор чувствовала, как будто Тори награждает ее, когда поручает ребенка ее заботе.

Джессика прижалась к груди Тэйлор и быстро заснула. Тэйлор нежно поглаживала крошечное личико ребенка, пока слушала, что говорит женщина со сцены. Женщина рассказывала, что росла как типичный ребенок шестидесятых, и к своему двадцатилетию уже была законченной наркоманкой. Свернуть с этого пути ей помогло то, что она узнала о своей беременности. Она поняла, что нельзя долго жить только для себя. Что скоро на свет появится человечек, ответственность за которого она уже чувствовала. Он будет безгранично любить ее несмотря ни на что. Женщина отмечала уже десятый год избавления от зависимости, и скоро ее ребенку исполнится девять лет.

Тэйлор посмотрела на спящую девочку в ее руках и поняла, что она тоже испытывает безграничную любовь к людям, которые были рядом даже тогда, когда всем до нее уже не было дела. Разве она не в ответе за них? Если с ней что-то случится, Тори может никогда не закончить колледж, еще хуже, если ей придется унижаться перед своей матерью. Прозрачная слеза выкатилась из небесно голубых глаз Тэйлор.

Тори сразу заметила изменения в настроении Тэйлор. А когда она нагнулась и поцеловала малышку в лобик, это просто надорвало сердце девушки. Не заботясь о том, как это выглядит со стороны, Тори положила руку на спинку стула Тэйлор, и мягкими круговыми движениями стала поглаживать плечи подруги.

Когда рука Тори коснулась Тэйлор, она поняла, что должна избавиться от наркотиков ради них, ради Тори и малышки. Она не хотела, чтобы Тори стыдилась ее, и хотела, чтобы Джес, когда вырастет, всегда могла найти поддержку в ее лице. Именно тогда Тэйлор пообещала себе, что не отступится. Она хотела, чтобы оглянувшись через много лет на свою жизнь, она могла с уверенностью сказать, что поступила правильно. А больше всего она хотела знать, что поступила так из-за любви и ради благополучия этих двух потрясающих женщин. Одна из них, та, что владеет ее сердцем, а другая, та, что останется навсегда в ее сердце ее ребенком.

Наши дни…

Тэйлор закончила свой рассказ, замечая, что под конец ее голос стал очень громким. Она стояла перед слушателями, держа руки в карманах.

– Я хочу, чтобы вы кое-что сделали, – продолжила Тэйлор. – Посмотрите вокруг. Посмотрите на людей, сидящих рядом с вами, позади и впереди, – все стали оглядываться и смотреть по сторонам.

– У всех из вас есть кое-что общее, – сказала Тэйлор. – Я не то имела в виду, – усмехнулась Тэйлор, замечая, что люди в аудитории засмеялись. – Все вы боитесь, и боитесь совершенно напрасно, – категорично сказала она.

Джессика не отрываясь смотрела на Тэйлор. Она просто завораживала аудиторию, ее естественный низкий голос заставлял людей слушать ее. Когда Тэйлор произнесла последние слова, Джес задумалась, смогла ли Тэйлор действительно прочитать ее мысли.

– Большая часть из вас так испуганы, что готовы бежать отсюда, а другая часть слишком испугана, чтобы бежать. Но вы не одни, все боятся так же, как вы. Мы боимся, потому что думаем, что не сможем остановиться, или потому что уже остановились. Есть множество причин, чтобы бояться, поверьте мне, я это знаю, – сказала Тэйлор с кривой усмешкой. Люди в зале снова засмеялись, но ни один не встал, чтобы уйти.

– Я открою вам секрет. Я знаю, как заставить исчезнуть этот страх, – голос женщины понизился до шепота, некоторые в аудитории затаили дыхание, чтобы услышать мудрые слова женщины.

– Это люди вокруг вас, те, что заботятся о вас, любят, или просто ваши друзья. Вот причина, по которой вы должны оставаться чистыми. Многие из нас не сделали бы этого для себя, но мы можем сделать это ради тех, кого мы любим. Мы можем принять их помощь. В особенно тяжелые дни вам обязательно захочется, чтобы рядом был друг. И тот, кто в эти дни будет держать вас в своих объятиях, станет для вас поистине бесценен, – Тэйлор спустилась со сцены. – Глядя на вас, я могу сказать, что у многих уже есть такой человек, человек, за которого вы чувствуете ответственность. Но если у вас нет любимого, члена семьи или просто коллеги, который прошел бы через это вместе с вами, не отчаивайтесь, вы не одни. Здесь есть люди, которые так же нуждаются в вас, как вы в них, – с улыбкой сказала Тэйлор.

– Натали, – позвала Тэйлор. – Ведь люди не заводят здесь друзей?

– Конечно, – прокричала Натали с другого конца комнаты.

– Так что нет причины уходить отсюда сегодня со страхом в душе. Позвольте кому-нибудь помочь вам, чтобы вы помогли себе. Но вы сами должны сделать первый шаг. И если вы не верите, что это возможно, – Тэйлор достала из кармана фишку с номером на ней и подняла так, что все могли видеть. – Я живое доказательство, что можно найти причину, чтобы бросить наркотики. Я сделала это пятнадцать лет назад.

Раздались благодарные аплодисменты и Тэйлор тепло улыбнулась всем, прежде чем занять свое место рядом с Джессикой.

– Вот это да, – на выдохе проговорила Джес

– Это хорошее «вот-это-да» или плохое «вот-это-да»? – спросила Тэйлор.

– Вот это да значит, что в тебе пропадает великолепный оратор, – с усмешкой ответила Джес.

Тэйлор засмеялась. Утверждение этой девочки и звук собственного смеха сняли напряжение, которое она испытывала. Теперь нужно просто позволить Джес найти собственные причины.

Джессика прислонилась к стене и наблюдала, как подруга ее матери опустилась на колени перед девочкой. Девочка казалась не старше двенадцати – тринадцати лет, в этих растянутых джинсах, большой футболке и длинной рубашке с неподвернутыми рукавами, она выглядела, как будто только что играла в переодевания. Она тихо разговаривала с Тэйлор. Рядом сидела женщина, которая, казалось, была матерью девочки, она с любовью гладила длинные темные волосы девочки. Джессика вспомнила о своей матери и задумалась, что же она сейчас делает, скучает ли без нее.

Девочка заплакала и Тэйлор нежно стерла слезы с ее щек. Женщина встала и обняла девочку за плечи, подводя ее к столу Натали.

– Натали, как насчет дать мне восьмерку и черный маркер? – спросила Тэйлор.

Натали поискала в коробке с фишками и протянула нужную Тэйлор. Женщина взяла ее, перевернула номером вниз и стала что-то писать.

– Кори, чиста уже восемь часов, – прочитала Тэйлор.

– Отличная работа, Кори. Мы гордимся тобой, – ободряюще сказала Натали.

Кори шмыгнула и вытерла нос рукавом рубашки. Улыбнувшись она пробормотала спасибо. Тэйлор прокрутила фишку в пальцах как дилер казино. Глаза Кори загорелись. Тэйлор отдала фишку девочке.

– Практикуйся и у тебя получится, – сказала Тэйлор, затем вытащила визитку из бумажника и написала на ней свой номер телефона. – И если будет совсем плохо, звони, мы поговорим, ладно?

Кори кивнула, все еще побаиваясь высокой женщины. Тэйлор нагнулась, что-то тихо сказала девочке и очень нежно обняла ее. Наблюдая эту сцену, Джессика вдруг поняла, как сильно не хватает ее мамы. Продолжая смотреть на Тэйлор и девочку, Джессика хотела, по полностью эгоистичным причинам, чтобы Тэйлор и ее мать дольше оставались вместе.

В этот раз тишина в машине нервировала Тэйлор. Джессика почти ничего не говорила с тех пор, как они покинули собрание. Она задавалась вопросом, может, ее так сильно расстроил честный рассказ Тэйлор о своем прошлом. Темноволосая женщина кашлянула и это отозвалось странным эхом в пределах затемненного пространства машины.

– Тэйлор? – девочка не отворачивала голову от окна.

– Хммм? – отозвалась Тэйлор.

– Думаешь, будет хорошо, если я завтра утром позвоню маме? – спросила Джей Ти.

Тэйлор была просто счастлива, что темнота машины скрывает ее улыбку.

– Да, думаю, она будет очень рада услышать тебя, – ответила художница.

После этого они почти не разговаривали. Приехав домой, каждая направилась под горячий душ и в постель.

Джей Ти немного поискала, и обнаружила художницу, сидящей в японском саду. Она сидела, завернутая в плед и пила чай.

Ее голова была откинута на спинку кресла, а глаза закрыты.

– Эй, можно войти? – спросила Джес от двери.

Тэйлор открыла один глаз и улыбнулась девушке. Джес не знала, что сказать. Ей хотелось сказать так много, но слова не шли в голову. Уже повернувшись, чтобы уйти, она остановилась в дверях.

– Тэйлор, а какие у тебя были причины…Причины, заставившие страх уйти? – спросила она не поворачиваясь.

Тэйлор поставила кружку на маленький столик и откинула голову назад, снова закрывая глаза.

– Я думала, ты поняла. Это были ты и твоя мама, – проговорила она чуть громче шепота.

Джес кивнула, как будто ответ что-то для нее подтвердил, сказала «Спокойной ночи» и ушла в дом.

Тэйлор подождала пару минут, удостоверившись, что Джессика в своей комнате, она позволила молчаливым слезам скатиться по ее щекам. Еще так больно, даже после пятнадцати лет раны на душе не затянулись, как будто все произошло несколько мгновений назад. Ее руки болели так же реально, как сильно желание внутри нее, не угасшее за эти годы. Ее сердце горевало о любви, которая навсегда останется безответной.

Проснувшись на следующее утро, Джессика чувствовала себя намного лучше. Она не знала почему, но вопросов задавать не хотелось. Первой ее мыслью было, что она хочет услышать голос матери. То, как Тэйлор разговаривала с Кори вчера, заставило ее задуматься о ее отношениях с матерью

Все те годы, что она росла, Джессика была обижена и сердита на мать, и на жизнь, и не знала почему. Не потому, что Тори была злой и эгоистичной, наоборот, маленькая блондинка была любящей, заботливой и нежной матерью. Тори так много пожертвовала для нее, что Джес сбилась со счета. Действительно ли она заслужила такую любовь?

Ответ пришел, когда Джессика умывалась под душем. Почему раньше она не находила времени подумать об этом? Вытираясь, она поняла, что размышлять здраво гораздо легче, когда ты не пьяна или накурена. Было время, когда ей казалось, что она понимает в жизни больше под влиянием травы, которую она курила. Такая ясность не длилась долго. Теперь, после теплого душа, она поняла, что все откровения, которые открывались ей, были слишком относительны.

Теперь гнев на мать испарялся, подобно тому, как раскрываются нежные лепестки цветка. Ее мать была замечательным человеком, именно такой, какой ее помнила Тэйлор. Она любила Джессику больше, чем та могла себе даже представить, но Джес никогда не думала, что заслуживает этой любви. Это началось в детстве, что-то, что заставило поверить, что она не заслуживает любви. Она думала, что не стоит тех неприятностей, что доставила матери. Разве ее мать не понимала этого?

Эта мысль разрасталась в девушке. Она думала, что ее мать очень сильная женщина. Стала бы она тратить свое время на дочь, если бы знала, что все потеряно? Стоит посмотреть на Эвелин. Тори никогда не разговаривала с матерью, говоря, что это бесполезно, хотя теперь они и жили в пяти минутах езды друг от друга. Тори разуверилась в матери и забыла ее. Почему она не поступила так же с Джессикой? Может быть, потому, что Джессика не так безнадежна, как она сама думала.

Она прополоскала рот и все еще держала в руке зубную щетку, изучая в зеркале свое отражение. Она пыталась увидеть вещи, которые делали ее стоящей в глазах других.

– Ну, я отлично выгляжу и у меня очень красивые глаза, – она указала зубной щеткой на свое отражение.

– Я неплохо рисую, хм… умею кувыркаться колесом, умею готовить блины и макароны с сыром, обращаться с компьютером… – она громко перечисляла свои достоинства.

Джессика нахмурилась, глядя в зеркало. – Все эти годы я заставляла маму проходить через ад, чуть не угробила свою жизнь, и почему? Потому что обижалась на мать, за то, что она любила меня. Потому, что думала, она видит, я не достойна ее любви. Черт, Джес, ты можешь просто спустить в унитаз эту часть своей жизни, – думала она.

Джес улыбнулась. Она сейчас же позвонит маме и скажет, что она замечательная мать. С этим решением Джес оделась и пошла на кухню. Она нашла новую кофеварку, которую они вчера купили, и засыпала в фильтр зеленого чая. Выйдя в холл, она посмотрела на часы и поразилась. 5:15. Она не помнила, чтобы когда-нибудь вставала так рано без будильника. «Наверное мама говорила правду. Если ложиться в приличное время, то всегда сможешь рано встать. Если так будет всегда, я это возненавижу», – подумала Джес.

Наливая чай, она подумала, что маме звонить еще рано. Между Калифорнией и Иллинойсом была разница во времени два часа. 7:15 это слишком рано, чтобы будить известного автора. Джессика не имела понятия, что делать в пять утра. Раньше она в это время ложилась спать. Джес была немного голодной. У нее появилась одна идея. Джес надеялась, что Тэйлор это понравится.

Тэйлор проснулась от запаха, напоминающего о женщине, которая снилась ей всю ночь. Пахло так, как будто кто-то по-настоящему готовил. Либо это ее мать приехала с визитом, либо Джес стала настолько изобретательной. Она боялась того, что она может увидеть, поэтому решила сначала посетить ванную, а потом уже кухню.

– Доброе утро, – улыбнувшись сказала Джес.

– И тебе доброе утро, что здесь происходит? – спросила Тэйлор.

– Бекон уже жарится, а через минуту я начну готовить блинчики. Ты любишь блинчики?

– Не знаю, – с усмешкой ответила Тэйлор. – Я давно их не ела, хотя пахнет вкусно.

Тэйлор налила себе чашку чая.

– У меня есть время сходить в душ?

– Конечно, иди, – ответила Джессика.

Тэйлор вернулась в свою ванную и открыла воду, чтобы нагрелась. Сделав глоток чая, она поставила чашку на столик. Женщина улыбнулась при мысли, как легко происходит ее одомашнивание.

– Сегодня какой-нибудь праздник или что? – спросила Тэйлор, садясь за стол и убирая с лица мокрые волосы. Джессика приготовила столько блинчиков, что хватило бы на маленькую армию, а еще бекон и апельсиновый сок.

– Я бы еще и кофе сделала, но не знала, как ты любишь. А разве для этого должна быть причина? Я имею в виду, что не знаю, как отблагодарить тебя за все, что ты для меня делаешь, – искренне ответила Джессика.

Тэйлор смотрела на Джессику, ее левая бровь заползла под смоляную челку.

– Ну ладно, хорошо, ты победила, – девушка рассказала о том, что поднялась до восхода солнца, еще не зная что так рано. Она даже рассказала о том, что говорила ей мать. Если спишь достаточное количество часов, то просыпаешься рано.

– Тебя не бесило, что мать всегда оказывается права? – закончила Джес.

– Здесь я абсолютно с тобой согласна, но чем больше живешь, тем больше понимаешь, что все это правда, – ответила Тэйлор.

Через некоторое время они закончили завтракать, обе больше чем наелись. Тэйлор поразилась, сколько еды может влезть в Джес.

– Джес, это было великолепно, спасибо. Долгое время для меня никто не готовил, кроме моей матери. Знаешь, у тебя аппетит, как у твоей матери. Если бы я так ела, я была бы размером с дом.

Джес усмехнулась.

– Не привыкай слишком. Я могу готовить только две вещи: блинчики и макароны с сыром. Хотела бы я знать, как мама готовит эту штуку в горшочке зимой.

– Да, – согласилась Тэйлор. – С овощами и мясом.

– Точно, – добавила Джес. – Думаю, мы зря не купили вчера поваренную книгу, – задумчиво проговорила Джес.

– Ты права, – засмеялась Тэйлор. – Если хочешь, можешь сейчас позвонить маме, она, наверное уже встала, – Тэйлор застегивала часы на запястье. – Я выйду с одним условием.

Джес подозрительно посмотрела на старшую женщину.

– Ты дашь мне посмотреть твой альбом, – прошептала Тэйлор.

Джессика улыбнулась и направилась в свою комнату. Она вернулась с полдюжиной маленьких альбомов и сложила стопкой на стол перед художницей.

– Только не ожидай многого, ладно? – нервно сказала Джес.

– Не волнуйся. У меня нет ожиданий, – Тэйлор налила еще одну чашку чая и, взяв альбомы, вышла в сад. – Я буду снаружи, если тебе что-то понадобится. Передай маме привет, – сказала она, закрывая двери.

Джессика взяла телефон. «Должна ли она придумать, что скажет маме.» Наконец, она решила, что придумает на ходу, и набрала так хорошо знакомый номер.

Голос матери послышался после первого гудка.

– Привет, мам, – волнуясь, сказала Джес.

– Джес? Милая у тебя все в порядке? – испугалась Тори.

– Все хорошо. Не волнуйся, все просто замечательно. Я просто захотела позвонить тебе, и, ты знаешь… ну, сказать, что у меня все хорошо, сказать привет.

– Я так рада слышать тебя, Джес, – сказала Тори, понимая, что Тэйлор наверное попросила ее позвонить. – Как у вас дела?

– Хорошо. Тэйлор такая классная. Я пару раз разозлила ее, но она справедливая. Ты бы видела ее дом, мам, – Джессика начала рассказывать про дом и Дана Поинт. Она рассказала ей все, начиная от покупки красок в магазине Дани, до посещения кафе Саймона. Тори улыбалась, вспоминая.

– Я могла бы убить за специальный сендвич Саймона, – сказала Тори.

– О, мама, это отвратительно. Тэйлор съела такой и сказала, что ты могла съесть два, когда я была маленькой.

Тори засмеялась над комментарием дочери.

– Расскажи мне еще что-нибудь.

Джессика продолжала. Она не могла вспомнить, когда последний раз они вот так болтали с мамой. Вдруг Тори поняла, что проблемы дочери были действительно из-за нее. Она замолчала. Джессике пришлось несколько раз спросить, там ли она.

– А как ты общаешься с Тэйлор? – спросила Тори, но Джей Ти почувствовала, что голос матери звучит странно.

Джессика посмотрела в окно, выходящее в сад. Тэйлор рассматривала ее рисунки, иногда протягивая руку за чашкой чая. Ее босые ноги лежали на столике. Джес начала расхваливать Тэйлор и вдруг поняла, почему голос матери изменился.

– Мам, ты знаешь, Тэйлор правда очень хорошая, и теперь я понимаю, почему вы были так близки, но… она не ты, мам, – Тори начала плакать и это ранило Джес.

– Мам… мы с Тэйлор ходили вчера на встречу анонимных наркоманов. Я думаю, это может мне помочь, – призналась Джес.

– Я так горжусь тобой, Джей Ти, – мягко сказала Тори. – Для этого нужно много храбрости. Я знаю, ты справишься.

– Знаешь почему я хотела позвонить тебе сегодня… я хотела сказать тебе, что ты прекрасная мама.

Тори не могла остановить слезы. Слова дочери тронули ее до глубины души.

– Пожалуйста, мама, не плачь, – беспомощно просила Джес.

– О, милая, все хорошо. Я плачу, потому что я очень счастлива, – уверяла Тори.

– Ну если только так, – ответила Джес. – Я не понимаю, если ты счастлива, зачем плачешь?

– Джес, мое самое большое желание, это чтобы ты когда-нибудь стала счастлива до слез. Только тогда ты поймешь, как я сейчас себя чувствую.

Джес продолжила рассказ о своих приключениях за эти два дня. Девушка никогда не думала, что сможет услышать в голосе матери гордость за нее. Это был самый лучший звук в мире. Теперь у нее была ПРИЧИНА. Бросить наркотики для себя было недостаточно, она хотела бросить их для своих двух мам.

– Я скучаю по тебе, мама, – прошептала Джес в трубку.

– Милая, я тоже скучаю по тебе, больше, чем ты можешь себе представить, – с любовью в голосе ответила Тори.

– Эй, Тэйлор передавала привет. Хочешь с ней поговорить?

– Хм, с удовольствием.

Тори хотела сказать нет, но возможность услышать низкий голос Тэйлор изменил ее решение.

– Джес, прежде, чем ты уйдешь, я хочу сказать, что люблю тебя, – проговорила Тори.

– Я тоже люблю тебя, мама, – сказала Джес. Вероятно, это был первый раз, когда она сказала эти слова матери за очень долгое время.

Джессика открыла дверь в сад и Тэйлор подняла глаза.

– Мама хочет поговорить с тобой, – сказала Джес, протягивая ей трубку.

– Как поговорили? – спросила Тэйлор зажимая рукой микрофон.

Джес подняла вверх два больших пальца и улыбнулась. Уходя, она подумала, что надо будет задать маме один вопрос.

– Я забыла кое-что, дай мне с ней поговорить, когда вы закончите, ладно? – попросила Джей Ти.

Тэйлор кивнула, наблюдая, как Джес вошла в кухню и начала убирать последствия их завтрака.

– Привет, коротышка, – сказала она в телефон.

– Привет, длинная, – ответила Тори. – У меня к тебе только один вопрос.

Глаза Тэйлор сузились, она судорожно начала соображать, что же такое сказала ей Джессика.

– Дааа? – протянула она.

– Кто была эта девочка, с которой я только что разговаривала,и что ты сделала с моей дочерью? – удивленно спросила Тори.

Тэйлор откинула голову и засмеялась, этот звук лег как бальзам на душу, для обеих женщин, чьи сердца болели по одинаковым причинам.

Час спустя, Тэйлор вошла в кухню.

– Вот, ты хотела поговорить еще раз с мамой, ты все еще хочешь? – спросила Тэйлор.

– Да, – ответила Джес принимая трубку телефона. – Мам? А как ты готовишь эту штуку в горшочке?

– Вы с мамой так долго разговаривали. Ну как, прогресс есть? – поинтересовалась Джес.

– Веришь ты или нет, но я беседовала так подолгу с твоей мамой, даже когда тебя еще здесь не было. Но мы говорили не о тебе. Я же обещала, помнишь? – ответила Тэйлор. – Хотя, она спросила меня о тебе.

– Что?

– Каким зельем я тебя напоила, что ты вдруг так изменилась, – сказала Тэйлор с серьезным лицом.

– Она не могла! – проговорила Джес, замечая, как по лицу Тэйлор распространяется хитрая усмешка.

Тэйлор рассмеялась и пошла в сад за альбомами.

– Джес, ты меня впечатлила. А я думаю, ты достаточно узнала мена, чтобы понять, что впечатлить меня не так легко. Эти рисунки очень, очень хорошие.

– Правда? – Джес была потрясена.

– Ты прекратишь рисовать, если я скажу, что просто была вежлива? – спросила Тэйлор.

– Нет, наверно нет, – честно ответила Джес.

– Хорошо, потому что это не вежливость. Джес, у тебя талант. Но одного таланта не достаточно. Потому что талантливых художников много. Ты должна работать, как проклятая, если хочешь достигнуть цели, если тебе нужно это, чтобы жить, – пояснила Тэйлор.

– Ты думала о том, насколько серьезно ты хочешь заниматься искусством… думала когда-нибудь о колледже? – спросила Тэйлор, подходя ближе.

Джес посмотрела в синие глаза женщины и улыбнулась одним уголком губ.

– Если честно, Тэйлор, то единственная мысль, которая пока занимает мою голову, это как прожить день, чтобы не выкинуть чего-нибудь эдакое, – ответила Джес.

Тэйлор засмеялась над таким ответом и серьезным выражением лица девушки. Она положила руку на плечи Джес и повела ее в студию.

– Посмотрим, можно ли тебе помочь с этой дилеммой, – улыбаясь сказала художница.

Возвратясь опять в Чикаго, Тори из последних сил цеплялась за надежду, что все наладится. Эта надежда поддерживала ее в самые тяжелые периоды жизни, и сейчас для нее не было ничего важней, чем верить в это. Она все еще не могла писать так, как хотела, но решила отдаться на волю судьбам.

Она снова подумывала о преподавании. Когда они с Джессикой только вернулись в Чикаго, она работала помощником профессора по Английской Литературе в Чикагском Университете. Теперь у нее было три приглашения на работу на полную ставку. Местный университет предлагал ей возглавить кафедру Английской литературы, то же самое предложение поступило от ее родного колледжа. Но больше всего соблазнял ее Калифорнийский Университет. Это было бы решение, изменяющее всю ее жизнь, и она пока не готова была принять его, пока она не поймет, как хочет жить Джессика. Также надо было учитывать, что придется жить на расстоянии нескольких часов на машине от Тэйлор. Да, женщина, которая все еще владела ее сердцем, была одна, ПОКА. Но что будет, если она встретит кого-нибудь, с кем захочет разделить свою жизнь. Сможет ли сердце Тори выдержать такой удар?

Боль и одиночество писательницы рассеялись в День Святого Валентина. Местная цветочница принесла ей две дюжины белых роз, ее любимых. Каждая дюжина была в отдельной вазе с прилагающейся карточкой. Когда она открыла карточки, то сразу же узнала поспешные каракули дочери и ровный угловатый почерк Тэйлор. Она прикоснулась к ожерелью на шее, вспоминая тот же самый праздник много лет назад. На карточках были одинаковые послания.

Как ты могла жить

с этой женщиной?!?

С Днем Святого Валентина

Тори рассмеялась. Этот смех возникал вновь и вновь, пока она не услышала опять их голоса по телефону.

Дни летели, превращались в недели. У Тэйлор и Джессики были и хорошие и плохие дни. Иногда Тэйлор бывала молчаливой и задумчивой, потому что волновалась о новом проекте, или о новой незаконченной работе, которая нужна была для показа. У Джессики были дни, когда она даже не вспоминала о выпивке и наркотиках, а были и такие, когда мысли об этом сводили ее с ума. Когда такое случалось, Тэйлор бросала все, чтобы побыть с девочкой.

Тем временем, Джессика стала героем в глазах Кори, девочки, с которой каждый четверг они виделись на собраниях. Тэйлор сделала так, чтобы мать Кори привела ее в студию, они вместе ходили на пляж, ели сендвичи и даже бывали в кино. Даже Джес призналась, что нашла друга в Кори, и начала потихоньку отучать девочку от поклонения ей.

Однажды, когда мать Кори привезла девочку, Тэйлор взяла Кори и Джес и повезла их в Анахайм на целый день. В первый раз девочки оказались в Диснейленде. Радости не было предела. Джес даже пыталась затащить Тэйлор на американские горки.

– Ну, пойдем, Тэйлор, Увидишь, тебе понравится, – упрашивала Джес.

Тэйлор смотрела, как кабина с пристегнутыми намертво пассажирами взмывает вверх и опускается на головокружительной скорости. Двадцать лет назад она бы в первых рядах бросилась на аттракцион, но сейчас она только застонала.

– Я хотела бы, чтобы мой обед остался там, куда я его положила, в моем желудке, спасибо. Лучше я выпью чего-нибудь холодненького и подожду вас здесь, – она обвела рукой парк.

Когда она смотрела на девочек, занявших место в очереди, то почувствовала себя старой. Ей было всего сорок, и она отлично себя чувствовала в плане здоровья. Прошло шестнадцать лет с тех пор, как они с Тори были в этом парке. Джессике тогда еще не исполнилось и года. Темноволосая художница оглядывалась назад с сожалением, потому что это был их последний раз, когда они ездили куда-то вместе. Это был один длинный уикенд, остаток которого они провели у Джин Кент.

Дата добавления: 2015-09-02